Миллион в лохмотьях

– Откуда такая уверенность?

– Да мы вчера в парке совсем недолго пробыли. Минут двадцать от силы, – ответил Алик. – На девять у нас встреча была назначена у магазина «Ветеран», он на выходе из парка находится. Вот мы девяти дождались и ушли.

– И в девять на скамейке никого не было?

– Почему никого? Сидел мужчина, но он был жив и здоров. Следовательно, умер другой, который сидел на скамейке после него.

– Вытекающий из ответа вопрос: откуда вам известно, что тот мужчина, которого вы видели, жив? – спросил Гуров.

– Потому что этот мужчина живет в доме, расположенном напротив нашего. И мы видели его сегодня утром живым и невредимым. Поздоровались, пообщались, разошлись. Для того, чтобы понять, что человек жив, этого достаточно? – невольно съязвил Алик.

– Да, этого вполне достаточно, – кивнул Лев. – Скажите, как долго ваш сосед вчера был в парке?

– Ушел чуть позже нас, так он утром сказал. Кстати, он же и рассказал, что в парке труп нашли, – ответил Стас.

– Откуда узнал? – удивился Гуров.

– Он по утрам бегает. Сегодня тоже выходил на пробежку, только пришлось быстро вернуться. Он так и сказал: побегать не дали, полиции полон парк, все суетятся, вокруг скамейки ползают, а на скамейки труп, как раз на том месте, где я вчера сидел.

– Что-то еще он рассказывал? Может быть, он видел покойного, пока тот еще был жив? – продолжал выяснять Гуров.

– Вроде что-то говорил, – попытался вспомнить Алик. – Что он ему место уступил, или, наоборот, тот соседа со скамейки выжил. Я не особо вникал. Мы в общем-то не общаемся. Поздоровались и разошлись, элементарная вежливость, не более того. А тут он разговорился, наверное, на адреналине, не каждый день трупы в парке видишь. Мы первые попались, вот он и выплеснул на нас эмоции.

– Вам бы с ним поговорить, – посоветовал Стас. – Мы всего лишь посредники, передаточное звено.

– Где я могу его найти?

Точный адрес ни Стас, ни Алик сказать не смогли. Улицу, номер дома знали, а номера квартиры нет. И подъезд то ли шестой, то ли седьмой, тут молодые люди во мнениях разошлись. Но Гурову, для того чтобы начать поиск, было достаточно и этого. Произведя традиционный уже обмен телефонами, полковник и сотрудники института РАН разошлись в разные стороны. Стас и Алик продолжили прерванную прогулку, Гуров же поспешил по указанному адресу, благо располагался дом в десяти минутах ходьбы от парка.





Глава 9




Если бы ситуация сложилась иначе. Если бы не роковое стечение обстоятельств. Если бы было чуть больше времени. Если бы хоть капельку везения… Сколько раз за свою жизнь человек сталкивается со всевозможными «если», и как порой это «если» влияет на будущее. И ведь, как правило, для того, чтобы избежать проблем, неприятностей, а порой и настоящей трагедии, всего-то и нужно, чтобы течение времени чуть изменило ход.

Если бы полковник Гуров нашел нужные слова, чтобы убедить генерала Орлова в необходимости принятия быстрого решения. Если бы разговоры в парке заняли не так много времени. Если бы он встретил сотрудников института РАН чуть раньше или закончил с ними разговор чуть быстрее. Если бы он понял, что в словах жены заставило его насторожиться бессонной ночью, все могло сложиться иначе.

Но слова для генерала не были найдены, встреча в парке произошла слишком поздно, а причина беспокойства стала понятна лишь спустя сутки. Роковое стечение обстоятельств привело к тому, что преступник получил внушительную фору во времени. И с этим ничего поделать было уже невозможно. Кто знает, может быть, и жизнь никчемного алкаша Димарика была бы спасена, сложись все чуточку иначе.

Так рассуждал Лев, сидя в своем кабинете перед монитором компьютера. С того момента, как он ушел из парка, прошли почти сутки, и это были самые худшие сутки за последний год.

Накануне вечером он отправился на поиски соседа странной парочки из парка. Так как номер квартиры ему был неизвестен, он начал обход двух указанных подъездов и квартиру вычислил достаточно быстро. В пятой по счету квартире, куда он позвонил, ему сказали, что тот, кого он ищет, живет на седьмом этаже, в трехкомнатной квартире. Оставалось подняться на искомый этаж и нажать кнопку дверного звонка.

Но тут Гурова подстерегала первая неудача. Дверь открыла миловидная женщина, а вовсе не мужчина, которого он так жаждал видеть. Женщина внимательно выслушала его и развела руками. Ее супруг, Буданов Виталий, уехал с ночевкой к брату, тому срочно потребовалась помощь в починке то ли холодильника, то ли стиральной машины, то ли еще какой-то бытовой техники.

Лев попросил женщину позвонить мужу или хотя бы дать его номер телефона. Делиться номером женщина не захотела, однако сама мужу позвонила. Трубку тот не взял. Ни в первый, ни во второй, ни в пятый раз. Супруга этому не удивилась, так как знала привычку мужа не отвлекаться на звонки во время работы. Телефон брата женщина по каким-то причинам не знала. Сказала просто: его номера у меня нет. Оказавшись в безвыходной ситуации, Гуров попытался выяснить, где живет брат, и после долгих уговоров женщина все-таки поделилась адресом.

Проживал Буданов-младший в пригороде Москвы, в деревне под Наро-Фоминском. Деревушка небольшая, а до Наро-Фоминска езды не больше полутора часов, так что Лев решил не ждать возвращения Буданова, а поехать за ним. И это решение тоже оказалось в череде случайностей, изменивших ход расследования.

До Наро-Фоминска он добрался к одиннадцати вечера, деревушку отыскал быстро, да и на поиски Буданова-младшего много времени не ушло. Но! Оказалось, ехал он сюда напрасно. Смущаясь и краснея, Буданов-младший признался, что брата у него нет. История с поломанной техникой не что иное, как прикрытие для шашней Виталия. Брат завел интрижку и, чтобы получить ночь свободы, попросил прикрыть его, зная, что звонить тому жена не будет. Отношения между братом и женой Виталия давно перешли в стадию «холодной войны», так что с этой стороны Виталий никаких сюрпризов не ждал.

Где сейчас Виталий, младший брат не знал, а телефон у того до утра останется отключенным, так они договаривались изначально. Пришлось Гурову возвращаться в Москву без результата. При выезде из деревни он наскочил на что-то вроде ржавого лемеха и пропорол шину. Запаски же в багажнике не оказалось. Пришлось искать умельца, который бы за отдельную плату привел в относительный порядок колесо. На это ушло часа два, так что в Москву Гуров попал уже после часа ночи.

Расстроенный, голодный и уставший, он даже ужинать не стал, сразу завалился спать. И это была очередная ошибка, приведшая к тому, что расследование пошло иным путем. Утром Лев встал задолго до восьми, хотя необходимости в раннем подъеме не видел. Просмотрев пропущенные звонки, нашел среди них звонок от Жаворонкова. Тот поступил примерно в одиннадцать, в то время, когда Гуров беседовал с братом Буданова. Взглянув на часы, Лев решил, что перезванивать рано. Дождался восьми, позвонил Жаворонкову, но тот трубку не взял. Тогда он позвонил в Управление, где дежурный сообщил ему, что Жаворонков на каком-то срочном совещании.

Ближе к девяти вышел на связь Буданов-старший, предложил встретиться на нейтральной территории, так как домой к жене приглашать полковника опасался. Гуров согласился и спустя сорок минут сидел напротив Виталия Буданова в небольшом кафе недалеко от парка «Одинцовский». Встреча прошла продуктивно. Виталий Буданов рассказал, что в парке он просидел около двух с половиной часов. На семь вечера у него было назначено свидание. Приехал он на полчаса раньше, сидел, ждал, но его девушка так и не пришла. Он успел выкурить полпачки сигарет и, может быть, просидел бы дольше, если бы не алкаш, облюбовавший его скамейку.

Алкашом, как выяснилось, был Димарик Вертянкин. Он уселся рядом с Будановым, даже пытался с ним общаться. Спросил, кого тот ждет, ответа не дождался, но это не помешало ему сообщить, что и он уселся на лавку не из праздности. Человека, мол, важного ждет, и будет ждать столько, сколько потребуется. Дело чести, так заявил Димарик Буданову. Вонь, исходившая от Димарика, к долгим посиделкам не располагала, поэтому Виталий вынужден был уйти. Сворачивая с южной аллеи на центральную, он оглянулся и увидел, что к алкашу подсел солидного вида мужчина, и они начали что-то оживленно обсуждать. Буданов тогда еще отметил, что алкаш не соврал, и встреча действительно состоялась.

Гуров попросил описать собеседника Димарика, и тут ему, можно сказать, достался «джекпот». По описанию Буданова, человеком, с которым накануне смерти встретился Димарик, мог быть только Тимур Мерцхулава. Ну, или его двойник, но эту версию Лев даже рассматривать не собирался. После такого открытия он в буквальном смысле сгреб Буданова в охапку и потащил в Управление, прямиком к генералу Орлову. Предъявил ему Буданова и заставил того повторить свой рассказ. Буданов хоть и оробел в непривычной обстановке, но рассказ повторил слово в слово. После этого Гуров велел Виталию ждать в коридоре, а сам снова насел на генерала:

– Нужно разрешение на задержание Тимура Мерцхулавы и на арест документации фонда. Срочно, Петя, ты это понимаешь? – давил он, отбросив субординацию. – Мы и так много времени потеряли. Я бы вообще не стал ждать разрешения, а поехал бы к Мерцхулаве прямо сейчас.

– Хочешь провести опознание? Чтобы Буданов признал в Мерцхулаве человека, с которым тот встречался накануне смерти? – Вопросы эти генерал задавал лишь с одной целью – дать себе возможность принять решение. – Ладно, езжай к Мерцхулаве, формальности я улажу.

Получив «добро» от генерала, Гуров отвел Буданова в дежурку, сдал с рук на руки дежурному и велел первому ждать, а второму – охранять. К Мерцхулаве он поехал в сопровождении двух штатных сотрудников Управления из числа людей, подведомственных генералу. В фонд приехали на двух машинах, в приемную Мерцхулавы Гуров вошел первым. Секретарша Леночка, увидев полковника, нахмурила брови и, вскочив со стула, раздраженно проговорила:

– Опять вы? Что на этот раз?


– И вам доброго дня, Леночка, – на ходу бросил Лев. – Можете не вставать, мы справимся сами.

Только тогда секретарша увидела сопровождение полковника. Она раскрыла рот, собираясь снова что-то сказать, но так и осталась стоять с открытым ртом. Гуров ворвался в кабинет Мерцхулавы, но тот оказался пуст. Тогда он вернулся в приемную и начал задавать секретарше вопросы. Леночка уже не возмущалась, отвечала быстро и по существу.

Оказалось, Тимур Мерцхулава еще два дня назад уехал в командировку по делам фонда. Куда? В город Краснодар, где у него были налажены связи с благотворителями. Во время деловых поездок директора обязанности по координации работы фонда ложились на его заместителя, гражданина Рубцова Михаила, но и тот в данный момент в офисе отсутствовал, занимаясь организацией благотворительной акции в городе Владимире.

На вопрос, почему произошла такая накладка, что на месте не оказалось ни директора, ни его заместителя, секретарша вразумительного ответа дать не смогла. Гурову лишь удалось выяснить, что первым Москву покинул Рубцов, а Мерцхулава собрался и уехал, не дождавшись возвращения зама.

Оставив своих ребят в здании, Лев велел им ждать официального разрешения на арест документации фонда. Всех в здание впускать и никого не выпускать, в общем, все как обычно. Сам же поехал в Управление. Связался с коллегами из Краснодара, дал ориентировку на Мерцхулаву, включая номер и марку личного авто. Краснодарские ребята ориентировку приняли, после чего Гурову оставалось только ждать. Буданова он отправил домой, предупредив, чтобы тот ждал вызова.

В ожидании, как известно, время тянется очень медленно. К часу дня Лев успел перебрать в уме все возможные и невозможные выходы на Мерцхулаву. В это же время вышел на связь капитан Жаворонков. Как только он начал доклад, Лев сразу понял, какую непоправимую ошибку совершил, не проверив перед сном память телефона.

Оказалось, что звонил Жаворонков с очень важной новостью. Пришел ответ от телефонной компании, обслуживающей дом Димарика. Получив список звонков, Жаворонков проявил инициативу и пробил номера за месяц, благо было их не так много. Последний звонок Димарику поступил в шесть вечера с номера телефона, принадлежащего благотворительному фонду «Рука помощи». А до этого на номер фонда дважды звонил сам Димарик.

Версия Гурова подтверждалась: Димарик сложил два и два, получил положенные четыре и начал действовать. Его активность привела к тому, что он сам навлек на себя беду. Он оказался реальной угрозой для людей, которые шутить не любят и подставлять себя не собираются. Димарик не сумел верно оценить ситуацию, не понял, насколько велика угроза, и рядом не оказалось человека, который бы подсказал, что не стоит играть с огнем.

Вот когда Гуров понял, что именно не давало ему покоя после слов жены, брошенных спросонья: не сделал вечером, а утром может быть уже поздно. Если бы он не отложил на утро визит к Мерцхулаве, все равно не успел бы спасти Вертянкина, но, возможно, лишил бы преступника шанса скрыться. Если бы ему удалось убедить генерала задержать Мерцхулаву днем, тогда и жизнь Вертянкина оказалась бы вне опасности.

Теперь же оставалось только подчищать собственные огрехи. По словам секретарши, Мерцхулава объявил о своем отъезде как раз в тот день, когда ему позвонил Димарик. Как Вертянкин вышел на Мерцхулаву? Вряд ли его мозг, затуманенный парами алкоголя, был способен выстраивать логические цепочки и просчитывать последствия тех или иных действий. Так каким образом он пришел к выводу, что директор фонда причастен к смерти Кудряшова?

Хотя, возможно, он позвонил директору вовсе не затем, чтобы обвинить его. Возможно, была другая причина. Выяснить это Гуров мог только у самого Вертянкина, но он был мертв. Теперь же оставалось только гадать или ждать задержания Мерцхулавы и надеяться на его признание.

Ждать не пришлось. Ближе к трем часам дня позвонила Зойка из тридцать седьмого дома и, заливаясь слезами, заявила, что виновна в смерти Димарика и хочет дать показания. Лев хоть и удивился, во встрече Зойке не отказал. Объяснил, где его найти, и пообещал выписать пропуск.

В Управление Зойка приехала при параде: высокая прическа, макияж, стильный брючный костюм и малиновый плащ поверх костюма. Несмотря на экипировку, выглядела она ужасно. Темные круги под глазами просматривались даже через толстый слой тонального крема. Веки припухшие, лицо одутловатое, руки трясутся, и глаза на мокром месте.

– Добрый день, Зоя, – поздоровался Лев. – Присаживайтесь. Чаю хотите?

– А коньячку нет? – спросила Зойка, усаживаясь на свободный стул, и усмехнулась: – Что, полковник, хреново выгляжу?

– Вид у вас нездоровый, – насколько возможно корректно ответил Гуров.

– И у вас был бы нездоровый, если бы вы натворили такое. – Атмосфера кабинета заставила Зойку обращаться к полковнику на «вы».

– Хотите об этом рассказать?

– Боюсь, после моего рассказа я отсюда уже не выйду, – проговорила она и вдруг снова залилась слезами: – Ох, дернул же меня черт за язык! И зачем только я к Димарику поперлась! Сидела бы себе дома, пивко попивала, так нет, любопытство задрало. Нет теперь Димарика, и повинна в его смерти я!

Плакала Зойка минут пять, с чувством, полностью отдавшись этому процессу. Гуров ее не утешал, просто ждал, когда эмоции утихнут. Успокоилась Зойка так же внезапно, как и расплакалась. Вытерла щеки, высморкалась в сомнительной свежести платок и устало улыбнулась:

– Видите, до чего себя довела. Совсем расклеилась, как старая калоша. Да и поделом мне, нечего в чужие дела нос совать. Скажите, меня теперь в тюрьму посадят? Я же вроде как подстрекатель получаюсь.

– Не стоит делать поспешных выводов, – произнес Лев и протянул Зойке стакан с водой. – Для начала хотелось бы услышать, что у вас произошло.

– Подставила я Димарика, вот что произошло, – ответила Зойка и начала рассказывать.

В день, когда Гуров, с подачи Зойки, получил возможность допросить Димарика, она не удержалась и пошла его пытать. Ей до смерти было интересно, что он знает про убитого. А кому бы не было интересно? Не каждый день у тебя под носом в людей из пистолета стреляют. Димарик рассказал все, что знал, но Зойке этого показалось мало, и она начала задавать вопросы: когда приходил, зачем приходил, что говорил, что делал.

Разумеется, речь зашла про деньги. Димарик и Зойке напел про набитый «бабками» кошелек новосела. Тогда Зойка начала его ругать, что же ты, мол, не сумел воспользоваться такой возможностью. Ведь ясно же, что при таких деньгах убитый не ради квадратных метров в барак заехал. Что-то тут нечисто, надо в этом разобраться.

Димарик сперва отмахивался от Зойки, нечего тут, мол, разбираться. А потом вдруг изменил свое мнение. Задумался. Минут пять молчал, а потом говорит: знаю, у кого новосел деньги стянул. Зойка снова давай пытать, а он вдруг набычился и говорит: отвали, мол, тебе здесь не обломится. Зойка еще посмеялась, не собирается ли он шантажировать того, кто новосела угрохал. А Димарик в ответ: нет, к тому, кто его угрохал, не полезу, не дурак, а вот продать кое-какие сведения тому, из кого новосел деньги тянул, смогу.

Зойке бы отговорить Димарика, вразумить, предупредить, что никакие деньги не стоят жизни, а она обиделась. Разозлилась, что Димарик не хочет рассказать все, что знает об убийстве, об убийце и о том, чьи деньги лежали в кошельке убитого, дверью хлопнула и ушла. Еще напоследок пожелала: чтоб тебя за твою вредность так же, как новосела, грохнули. Надо же было такое ляпнуть! А теперь Димарика нет, а она, Зойка, пойдет в тюрьму за подстрекательство.

– История печальная, – протянул Гуров, выслушав Зойкин рассказ. – Жаль, вы не сообщили мне об этом раньше, быть может, удалось бы избежать трагедии. Сейчас же в ваших силах помочь разоблачить убийцу.

– Как? Я ж его не видела, и Димарик мне ничего не рассказал, только то, что знает, откуда у новосела деньги.

– А вы попытайтесь вспомнить, о чем до этого шла речь. Может, Вертянкин называл какие-то фамилии, имена, которые использовал в разговоре убитый. Может, названия организаций или конкретные места вспоминал, – попытался навести Зойку на правильную мысль Лев.

– Да вроде ничего такого. После того, как ему идея в голову пришла, он совсем разговаривать расхотел. Силком меня из квартиры выставил. Иди, говорит, Зойка, от греха, дай человеку свободу. О, нет! Слушай, я вспомнила! Он в самом начале разговора, когда про покойника, про убиенного то есть, вчехлял, как он к нему насчет крана приходил, да как тараканов травить собирался, сказал, что тот ворованными деньгами ворочает. Я спросила, почем знаешь, что ворованные, а он: какими еще, если он их для сирот и инвалидов собирает, а кладет себе в карман.

– Так и сказал?

– Слово в слово. Еще сказал, тех, кто на чужом горе наживается, вообще людьми считать нельзя. Они, мол, еще и самые жадные. Скупердяи.

– Но ни имени, ни организации, ни должности новосела при этом не называл? – переспросил Гуров.

– Не факт, что он вообще про него говорил, а не про того, у кого тот деньги таскает. Как думаешь, кто у нас деньги на инвалидов и сирот собирает? Не иначе как депутатом покойник был!

– Повторюсь, не стоит делать поспешных выводов, – заметил Гуров. – Что ж, Зоя, вы мне очень помогли. Если вспомните еще что-то полезное, звоните. Я распоряжусь, чтобы вас довезли до дома.

– Не поняла, я что, свободна? Меня не арестуют? – удивилась Зойка.