Миллион в лохмотьях

И Лев теперь понял, почему этот парень не стал выбором для Горчинской, почему не возникло ответной любви девушки, несмотря на то что Володя любил ее безумно, терпеливо. Он все прощал ей, мучился, но продолжал любить. Оксана понимала, что влюбленный в нее юноша – тряпка. Даже при своей невзрачной внешности он мог бы покорить сердце девушки своей пылкой любовью, поклонением, Лев знал много подобных случаев, когда не красота мужчины покоряла женские сердца. Женщина ценит умение любить, но еще больше ценит поступки ради ответной любви. А Степанов любил, страдал и… все. Больше ничего.

– Я с ней толком не общался с самой школы, – уныло проговорил Степанов. – Так только – «привет – привет» при встрече. Да и сталкивались мы с Оксаной лицом к лицу не часто. Пару раз в год, может, иногда чаще. Вы правы, было желание последить, узнать, с кем она тусуется, где бывает. Только… я боялся, что она разозлится и вообще перестанет со мной разговаривать. А так хоть на улыбку можно рассчитывать при встрече.

– И ты не знаешь никого, с кем она проводит время? – спросил Гуров без всякой надежды. Степанов отрицательно качнул головой. – Может, знаешь, в каких клубах Оксане нравится бывать? На какие светские или другие молодежные тусовки она ходит? Может, какие-то вечеринки, посвященные выходу очередного номера какого-нибудь глянцевого журнала? Или видел, что в какой-то модный бутик она заходила или выходила с покупками? В ресторан или в кафе, какую-то машину садилась…

На каждый его вопрос юноша отвечал отрицательным покачиванием головы, но на последнюю фразу утвердительно кивнул. Уныло, обреченно, но все же утвердительно.

– Ты видел, как Оксана садилась к кому-то в машину? – осторожно повторил свой вопрос Гуров. – И ты можешь описать эту машину и человека, который сидел за рулем?

– Могу, – усмехнулся Степанов. – Такой же «Фольксваген», как и у меня. Я даже номер запомнил: «932».

– Точно «932»? А почему ты запомнил номер, ты всегда все цифры запоминаешь или ассоциация какая-то возникла?

– У меня номер «232», а тут «932»… Вот и подумал, что даже здесь у кого-то номер больше, чем у меня, в чем-то человек выше. Только там не мужчина за рулем был, а девушка. Невысокая блондинка в красном платье. Это еще месяц назад было…



День выдался жарким, но теперь, когда солнце стало клониться к горизонту, на песчаном берегу базы отдыха «Жемчужина» закипела жизнь. В воду еще мало кто лез, в основном плескались у самого берега, и то, как показалось Гурову, только для того, чтобы был повод повизжать. Девушки в выглядели лет на 20–30, парни – такого же возраста, некоторые, правда, постарше. Судя по толщине золотых цепей на шее, парни были с достатком. Хотя марки и внешний вид машин, припаркованных на въезде в эту зону, подсказывали, что доходы не так уж велики, чтобы развлекаться на собственных виллах с бассейнами. Здесь же на парковке Гуров увидел и «Фольксваген» с номером «932». Ну, что же, значит Лариса Евсеева здесь, а может, и еще кто-то, кто знает Оксану Горчинскую.

Кивнув Молчану, он неторопливо направился к берегу, где возле большой беседки и мангала развлекалась молодежь. Попков обошел пляж вокруг и остановился за деревьями, стараясь не привлекать внимания.

– Ребята, привет! – улыбнулся Лев открытой улыбкой парню и девушке, хлопотавших возле мангала. – А где у вас Лора Евсеева?

– Да здесь где-то бегала, – кивнул парень и стал озираться. – Лариса! Тут к тебе пришли!

Сыщики обернулись в ту сторону, куда был направлен взгляд парня. К мангалу шли две девушки. Одна пониже, чуть полнее, в ярком красном купальнике и желтом парео, завязанном на талии как юбка, вторая – повыше, с волнистыми распущенными темными волосам и капризной складкой красивых губ. Молчан тоже сразу узнал Оксану Горчинскую и подошел к Гурову, но тот остановил его, шепнув:

– Вижу.

Девушки приблизились к ним, и только теперь стало видно, что обе сильно навеселе. Горчинскую чуть покачивало, а ее подруга в красном купальнике все время хихикала и заглядывала в лица двух незнакомцев.

– Какие интересные дяденьки, – произнесла она. – А вы ничего не перепутали? Вы не туда «снимать» приехали. Вам надо в клуб «Милано», там все девочки…

– Оксана Горчинская? – спросил Гуров, игнорируя слова пьяной подруги. – Вы знаете, что вас разыскивает ваша мать, что заявление о розыске оформлено в полиции?

– Да вы что? – пьяно ухмыльнулась девушка. – Мамочка потеряла доченьку?

– Жестоко, – покачал головой стоявший рядом Молчан. – Она ведь мать. И вы станете когда-то матерью, и вы будете переживать за свою…

– Да пошли вы со своими нравоучениями! – вдруг взвизгнула Оксана.

Она неожиданно впала в состояние разъяренной кошки. Отчасти тому причиной был алкоголь, а может, и ее напряженное состояние. Ведь переживала она разлад с матерью, ведь не просто так ушла из дома и не дает о себе знать. Девушка неожиданно схватила со столика возле мангала блюдо с маринадом для шашлыка и замахнулась на полицейских. Гуров успел отпрянуть в сторону, Молчан перехватил ее руку, но часть маринада вылилось на его плечо, на пуговицах пиджака повисли дольки белого лука. Евсеева завизжала и кинулась к парням, стоявшим возле беседки. Разогретая алкоголем молодежь ринулась на обидчиков, не задумываясь о том, что произошло на самом деле.

На Гурова бросился какой-то худой смуглый тип в плавках с шампуром в руке. Перехватив его руку за кисть, Лев вывернул ее, подхватил парня под руку и швырнул на песок. Следом в голову ему полетел чей-то кулак, но он снова увернулся, ударив наугад локтем туда, где было лицо нападавшего. Молчан с грохотом надел кому-то на голову эмалированное блюдо из-под маринада, ударом ноги отшвырнул другого пьяного парня, но тут вдруг раздался грохот пистолетного выстрела и предостерегающий крик:

– Прекратить, или буду стрелять! Полиция! Всем оставаться на местах!

Голос был незнакомым, и Лев на всякий случай отставил руки подальше в сторону, чтобы было видно, что он не вооружен. Медленно обернувшись, он уставился на капитана полиции, стоявшего на краю площадки и державшего в руке пистолет. Еще один с погонами лейтенанта держался чуть в стороне, положив руку на кобуру с оружием. Невдалеке стоял «уазик», и от него в сторону пляжа бежали еще двое полицейских с автоматами.

– Очень вовремя, – усмехнулся Лев. – Еще немного, и нам с вами навешали бы здесь по первое число.

– Ну, уж, – рассматривая разбитые костяшки пальцев, возразил Молчан. – Вам, пожалуй, навешаешь! Я уж подумывать начал, не слишком ли близко к вам стою. Морозов, драчунов посади в беседку, девчонок на лавку у воды. Проверьте у всех документы, запишите всех и начните составлять объяснения по поводу нападения на сотрудников полиции при исполнении ими своих должностных обязанностей.

– А мы пока с этой истеричкой поговорим, – кивнул Гуров.

Он поднял голову и попытался взглядом найти Попкова, но оперативника на том месте, где он стоял всего несколько минут назад за деревьями, не было. Куда делся старший лейтенант, было непонятно. Ну, не искать же его. Где-нибудь здесь! Пока участковые и три сержанта из местного отделения полиции наводили порядок и разводили компанию по разным местам, Молчан все же признался Гурову, что в последний момент решил перестраховаться и попросил подъехать на пляж базы отдыха участкового. Мало ли. Все-таки удостоверения удостоверениями, а присутствие сотрудника полиции в форме впечатляет больше. Пьяная молодежь, мало ли что у них в головах! Гурову оставалось только мысленно благодарить предусмотрительного подполковника.

– Ну что, девочка, протрезвела? – спросил он, садясь рядом с Горчинской на лавку.

Оксана сидела, закрыв лицо ладонями. Бармен влил в нее два стакана какой-то бурды, состоящей из кофе и специй, и теперь девушке было плохо, она потела, но активно и безнадежно трезвела. А вместе с алкоголем из ее организма уходила и агрессия, сменяясь апатией. Гуров посидел, молча глядя на берег, на тихую и спокойную воду, потом сказал:

– Отец и мать очень перепугались, когда ты исчезла. Тебя все ищут, я вот даже из Москвы приехал. Что случилось, на мать обиделась?

– А вам не все равно? – огрызнулась Горчинская.

– Еще раз повторю: я из Москвы, твой отец в панике, и я приехал специально помочь тебя найти. Так что мне очень не все равно. А паника у родителей началась не потому, что они считают твоих друзей плохой компанией, не потому, что они тебе не доверяют. Ты по своей наивности и вредности своего девичьего характера просто не задумываешься о том, что происходит. А в городе уже убили двух девушек, очень похожих на тебя. И каждый раз мать думала, что нашли твое тело. Какой-то маньяк завелся в Рязани.

– О господи! – Оксана оторвала руки от лица и со страхом посмотрела на полковника. – Что, правда?

– Меня зовут Лев Иванович, – подсказал Гуров. – И я полковник полиции. Неправду говорить не умею. Так что, Оксана, или я тебя отвожу домой, и ты обещаешь мне больше не ссориться с матерью, беречь ее и не волновать, а проблемы со своим характером решать самой и внутри себя, или вместе со всей компанией проведешь ночь в «обезьяннике». Всех допросят, составят протоколы, кого-то очень сильно накажут за нападение на сотрудников полиции.

Девушка недоуменно посмотрела на него но, уловив в его глазах добрые искорки, поняла, что полковник шутит. Гуров видел, что сейчас в голове у Горчинской мечутся и чувство вины, и стыд, и злость на себя и на весь белый свет.

– Дура я, конечно, – вздохнула Оксана. – Вот вы, полковник, всю жизнь служили, характер у вас, наверное, как кремень. А я не такая. Я по течению плыву, не могу собраться. Нет у меня самодисциплины, трудно себя заставить что-то делать. Вот я и… ничего не делаю.


– Ты думаешь, это только у тебя такое бывает? – улыбнулся Лев. – Обычное дело, между прочим. Людям свойственно уходить от проблем. Это же проще. Сложнее проблему решать. И понимают это люди, когда проблема начинает возвращаться. А возвращается она, как правило, тогда, когда с ней уже не справиться, когда поздно бывает. А поначалу кажется, что ушел ты от нее, и нет проблемы. А знаешь, почему у тебя все так в жизни?

– Потому что характера нет? – уныло спросила Горчинская.

– Нет. Характер у тебя есть. Ты же психанула, ушла из дома, смогла несколько дней не давать о себе знать. Нет, Оксана, дело не в характере. Дело в том, что ты по-настоящему ничего никогда не хотела. Нет, ты хотела, конечно, машину, шубу, еще что-то, и тебе покупали. Ты не одежду красивую хотела, ты хотела, чтобы все твои капризы выполняли. А я о другом. О том, что тебе захотелось бы сделать самой. Про поступок какой-то, про исполнение мечты, которую ты своими руками захочешь сделать, своими ногами до нее дотопать, своей головой до чего-то додуматься. Много всяких желаний существует. Тебе вот ни одна мечта в голову еще не пришла, и ты, можно сказать, в пустоте. Без мечты человек всегда в пустоте находится. И он стремится заполнять ее разной ерундой.

– Мечта? – Оксана вздохнула и задумчиво посмотрела на горизонт. – Знаете, я в детстве мечтала стать летчицей.

– И что? – Гуров сделал вид, что удивился. – Почему же не стала?

– Откуда я знаю, почему не стала, – пожала она плечам. – Почему-то. Наверное, потому, что ничего для этого не сделала. Не нашла учебного заведения, где можно научиться летать. Да и не искала. Если бы кто-то носом ткнул в то время, или кто-то из подруг пошел туда учиться, тогда бы я вприпрыжку с ней помчалась, и, наверное, стала бы летчицей. Но эта фантазия прошла мимо моей жизни.

– Фантазия, – повторил Гуров. – Может быть, она поэтому и прошла мимо, что это была лишь фантазия, а не мечта? Знаешь, я тебе еще одну умную вещь скажу. Ты только не усмехайся и не думай, что вот, мол, какой умный полковник попался. Я просто давно на свете живу, давно на людей смотрю и вижу, кто чем живет. Работа такая, наблюдательность вырабатывается. Так вот, сама по себе мечта ничего не стоит, если человек не идет ей навстречу. Порой через боль, муки, с большим трудом, годами. А может весело, с желанием. Кому как повезет. Но главное, чтобы рядом были близкие люди. А они, поверь мне, очень хорошо умеют помогать в достижении целей, в достижении мечты. Ты им доверься! Понимаешь, близкие, они потому и близкие, что будут рядом всегда, что бы с тобой ни случилось. Им надо уметь прощать слабости, недостатки, их просто надо любить, как они любят тебя. Вот и все. А остальное обязательно получится.

– Хорошо вы говорите, – снова опустила голову Оксана. – Вас слушаешь, и как-то верить вам хочется. Хотя я по натуре такой человек, что мало кому верю.

– Господи, Оксана! – Гуров сокрушенно закрутил головой. – Ты говоришь, как старушка на завалинке. Не верю никому, устала ото всех, разочаровалась! Ты еще скажи, что тебе жизнь испортили, что все позади, сплошные потери! Девочка, тебе только 24 года. В это время бывшие школьницы заканчивают институты и университеты и выходят в большую, светлую жизнь, в которой столько всего ждет! В которой много интересной работы, много непознанного. И друзей много, и возможностей быть со своими близкими тоже нескончаемо много! Вот о чем думай!

– А что такое завалинка? – впервые с начала их разговора улыбнулась девушка.

– Товарищ полковник! – неожиданно возник перед лавкой участковый. – Вас Молчан просит прийти. Там… важное. Вам надо знать об этом.

– Хорошо. – Гуров встал и, потрепав девушку по волосам, добавил: – Подумай, Оксана. Подумай, ведь ты еще все это можешь получить от жизни. Самое время оглянуться вокруг и начать жить! – Затем повернулся и пошел по берегу за капитаном.

Возле самого входа на пляж, на лавке сидел взъерошенный Попков, которому один из сержантов обрабатывал и бинтовал кисть правой руки. Рукав рубашки у оперативника был оторван, а колени летних брюк напитались жидкой грязью. Подполковник Молчан стоял возле полицейского «уазика» и смотрел куда-то внутрь.

– Вадик? – остановился Лев и удивленно стал разглядывать старшего лейтенанта. – Только не пугай меня и не говори, что ты пытался сбежать отсюда, но тебя поймали.





Глава 3




Они шли по улице и чувствовали себя хозяевами своего ночного района. Нет, скорее, хозяином чувствовал себя только Лешка Муханов. Он смотрел вперед со спокойствием хозяина, и в каждом его шаге были уверенность и независимость. Только он шел с такой уверенностью, а Вовка Порошин и Надя лишь пытались копировать его, восхищаясь своим вожаком, своим лидером. Им нравилось, как он относится к жизни, к окружающим людям, его позиция, его место в мироздании, которое он определил для себя сам.

– Деньги правят миром, – продолжала Чихачева начатый недавно разговор. – Все, что происходит, на руку тем, у кого есть деньги. Говорят же, кто платит, тот и заказывает музыку…

– Миром правят те, кто сильнее! – возразил Вовка и вопросительно поглядел на Муханова.

– Тот, у кого есть деньги, – хмыкнула Надя, – всегда сможет заплатить и нейтрализовать этого твоего сильного. Он может нанять десять других сильных, и они справятся с одним.

– Это только видимость, – резко, в своей пренебрежительной манере бросил Муханов. – Богатый думает, что он всех купил, что ему все подчиняются. А сколько было в истории таких самоуверенных и зажравшихся? Пока сильному выгодно, он делает вид, что послушен, выполняет волю богатого. Но когда ему надо, он свернет голову любому и встанет сам у руля жизни. Все дело в своевременности, в необходимости, в наличии желания. Эх вы, дети! Сколько было революций и восстаний по всему миру. По истории проходили же, должны помнить. Только не отложилось у вас в головах. И богатые никакими деньгами не могли удержаться у власти, когда приходили сильные и все устраивали по-своему.

– Богатый может все, если он умен, – попыталась возразить Надежда. – И потом, все равно же миром правят богатые, а не сильные.

– Детка, это только видимость, – засмеялся Муханов. – Богатые думают, что они всех в руках держат. А сильным просто так удобнее. Не надо забивать себе голову административными вопросами, вопросами распределения, обороны, здравоохранения. Пусть сытенькие и богатенькие тужатся, все это устраивают. А сильные берут свое, когда им надо, и разрешения не спрашивают.

Порошин с чувством превосходства глянул на девушку. Вот видишь, я все-таки был прав.

А Муханову было уже мало того, что его друзья согласились с ним, просто потому, что им показались убедительными его слова. Или ему уже захотелось самому править миром. Хотя бы тем миром, до которого он мог дотянуться, который был вокруг, который он строил сам. И чтобы его друзья, смотревшие ему буквально в рот, с уважением и подобострастием таращились на него. Ведь жесткость – признак силы, признак воли, она ставит человека выше других, возносит над другими.

– Видели? – кивнул он головой в сторону узкой аллеи, уходившей к пожарной емкости среди пышного кустарника.

– А что там? – оживился Порошин, который только и искал способа подняться в глазах Муханова, стать ему ровней. Или хотя бы его правой рукой.

– А там бомжара на лавке разлегся. Отравляет экологию своим видом, запахом и просто одним своим существованием. Разве место среди нас таким ничтожествам?

И вся троица свернула на боковую аллею, освещенную только низкими фонарями, расположенными за несколькими лавками. Мужчина в старом, не по росту спортивном костюме и резиновых ботах, заросший неопрятной бородой, лежал на лавке, укрывшись какой-то тряпкой, похожей на рваную скатерть, рука свесилась до самой земли и чуть касалась пальцами пустой бутылки из-под пива. Щиколотки, видневшиеся из штанин, был черными от грязи. По опухшему лицу даже не определить возраст бродяги. Может быть 30, а может и 60. Порошину было все равно, сколько лет этому человеку, а Надя подумала, что все же это не старик. Старик в таких условиях уже давно бы умер от чего-нибудь. Да и жалко трогать старика. Хотя… почему жалко? С какой это стати?

– Э-э, ты! Чмо! – с силой толкнул бомжа ногой в бок Леха.

Спящий поперхнулся, закашлялся, потом поднял голову и начал материться невнятным хриплым голосом. Он даже попытался нашарить под лавкой бутылку, чтобы запустить в обидчиков, но потерял равновесие и рухнул на землю. Володя Порошин и Надя Чихачева смеялись громче Муханова, они старались показать, что одобряют его поступок, разделяют его образ мыслей. Порошин бросился было вперед, чтобы пнуть бомжа как следует ногой, но Лешка поймал его за руку и потянул назад.

– Вставай! – приказал он бродяге. – Вставай, убогий!

– Да ты сам… – Кашляя и постанывая, бомж начал подниматься сначала на колени, потом, опираясь на лавку, встал на ноги. – Да ты сам, сопляк… Поймаю – знаешь, что с тобой сделаю…

Но Муханов не стал слушать, он только брезгливо сплюнул под ноги и со словами «руки об тебя марать» снова ударил мужчину ногой в живот. Бомж захрипел и согнулся пополам. Лешка изловчился и красивым ударом ботинка в лицо опрокинул несчастного на лавку. Бродяга упал как-то неловко, одним боком, на край лавки.

– Мразь всякая в чистом парке, – проворчал Муханов. – Еще раз увижу тебя здесь – убью. Спи в мусорном баке. Там твое место. Ну-ка, пните его по разочку, чтобы жизнь медом не казалась. – И он выразительно посмотрел на друзей.