Миллион в лохмотьях

Алексей Муханов сидел в парке на спинке лавки, поставив ноги на сиденье. Из всей компании так сидел только он один. Вовка Порошин справа с гордостью взирал на друга, засунув руки глубоко в карманы куртки. Надя Чихачева по другую сторону от Муханова ежилась от осеннего ветра. Остальные расселись на лавке, стоявшей напротив. Муханов демонстративно выставил ноги в грязных кроссовках и, когда проходил кто-то из взрослых, начинал очищать подошву от грязи о лавку.

Одна женщина прошла, проворчав что-то себе под нос. Другая, ведя за руку мальчонку лет пяти, покосилась на развязно ведущих себя подростков и ускорила шаг. Глядя на независимого, наглого Муханова, подростки вели себя крайне вызывающе. Громко смеялись, матерились. Очередная женщина, проходя мимо них, не выдержала и, ткнув пальцем в сторону грязных кроссовок Муханова, сделала замечание:

– Ты дома себя так же ведешь? Тоже везде лезешь с грязными ногами? Тут же люди сидеть будут!

– Пусть сидят, – с вызовом ответил парень. – А сейчас здесь я сижу!

Дружки хором заржали, девчонки визгливо стали вторить. Порошин и Чихачева с уважением посмотрели на своего друга. Никого не боится, любому спуска не даст. Уверенный в себе, независимый. Такой человек не будет прогибаться под окружающий мир, под общепринятые устаревшие принципы. Он за свободу воли. Характер, личность творит историю. Уважать можно только личность.

Женщина, оторопевшая от такой наглости, даже остановилась, буквально захлебнувшись негодованием. Она хлопала глазами, путаясь в словах, готовых сорваться с губ.

– Да какие же уроды родили тебя такого! – выпалила она наконец. – Кто же тебя такого воспитывал?

– Ты кого уродами назвала? – Муханов сделал страшное лицо и растопырил пальцы поднятых рук, как будто готовился схватить несчастную. – Это ты про моих «родаков» так сказала? Да я тебе сейчас за такие слова…

И он начал медленно спускаться с лавки. Женщина взвизгнула и бросилась бежать. Вслед ей понеслись свист и улюлюканье распоясавшейся молодежи.

– Порох, догони ее, – засмеялся Муханов. – Узнай, не обоссалась ли…

Порошин с готовностью сорвался с места, окинув гордым взглядом компанию. Но в последний момент Муханов остановил его, положив руку на плечо как лучшему другу. И это было признанием, на глазах у всех это было признанием, что Леха считает Порошина близким другом.



Через час на столе у Гурова, в том самом кабинете, который он недавно покинул, думая, что навсегда, легла информация о пропавшей девушке. Оксана Горчинская, 24 года. Действительно, ее отец, Герман Андреевич Горчинский, был довольно крупным бизнесменом и жил в Москве. Что делала в Рязани его дочь? Могла приехать погостить у родственников или… Ага, никуда она не приехала. Живет по-прежнему здесь, со своей матерью, Жанной Петровной. А папа, как оказалось, живет уже официально с другой семьей в Москве. Значит, услышал, что дочь пропала, а может, бывшая жена позвонила, и всполошил всех своих знакомых в погонах. Точно, заявитель, значащийся в документах, Жанна Петровна Горчинская. И сегодня уже четвертый день, как мать не имеет сведений о своей дочери.

Созвонившись с оперативником, занимающимся розыском без вести пропавших, Гуров приехал к нему в отделение полиции. Низкорослый лысеющий капитан поднялся из-за стола и, предложив полковнику сесть, сразу начал рассказывать о материалах по делу пропавшей Горчинской. Говорил он так торопливо, и бестолково, что Лев сразу заподозрил – розыскник этим делом почти не занимался. Опросил мать, сделал несколько запросов и ждет теперь результатов. Когда Гуров перевел разговор на тему, много ли у оперативника работы, тот стал перечислять все свои дела. Количество Гурова не особенно волновало. Он понял, что львиную долю дел капитана составляли неопознанные трупы. На живых у него времени не хватало, хотя и на мертвых он тоже, видимо, времени тратил не очень много. Сделав капитану внушение и потребовав, чтобы тот в кратчайшие сроки активизировал розыск девушки, Лев отправился к матери Горчинской.

Женщина жила на улице Горького. Дома последних лет застройки говорили, что живут здесь люди с достатком. Не очень элитное жилье, без огороженных внутренних территорий, но все же жилплощадь здесь стоила не дешево. Видимо, Горчинский строил тут квартиру для своей бывшей жены и дочери или оставил свою, которую построил, еще не будучи очень богатым.

Жанна Петровна сделала приглашающий жест, пропустила московского полковника в комнату и закрыла дверь.

– Простите, у меня не убрано. Я вас не ждала.

Фраза прозвучало насквозь фальшиво и нелепо. Полчаса назад Гуров звонил Горчинской, они договорились, что он приедет сейчас же. Он вообще ожидал, что на него с порога накинутся с расспросами, нет ли сведений о дочери. А тут беспокойство, что платье лежит на диване, на кресле джинсы, что в гостиной на столе пустой стакан из-под сока и крошки какого-то пирожного. Да и сама Жанна Горчинская выглядела не лучшим образом. Пожалуй, он не дал бы ей 47 лет. Ни навскидку, ни приглядевшись. Постаревшая, даже немного опустившая женщина, которая перестала следить за собой уже давно. И, видимо, страдавшая от одиночества, непонимания близких. Да и признаков сильного властного характера на ее лице Гуров не заметил. Слабая, безвольная, обиженная на весь белый свет за то, что ее жизнь не сложилась.

– Вы поняли уже, Жанна Петровна, что по просьбе вашего бывшего мужа к поискам дочери подключилась не только рязанская полиция? Это вы сообщали Герману Андреевичу о том, что Оксана пропала?

– Да, я позвонила ему сразу, как только Оксана не пришла ночевать на вторую ночь. И телефон был отключен. Он посоветовал обратиться в полицию. Я написала заявление, но мне показалось, что никто не бросился искать девочку. Я снова позвонила Герману…

– Хорошо, хорошо, – остановил Лев вялый рассказ женщины. – Вашей дочери нет дома уже четвертый день. Вы обращались к кому-то из ее друзей, знакомых? К родителям ее друзей?

– Да я и не знаю никого. Я и в заявлении так указала. Оксана никогда не посвящала меня в свои дела. Я не знаю, с кем она дружит, где проводит время. Догадывалась, конечно, что в клубах, на вечеринках у кого-то. Оксана – девочка с характером, своевольная… вся в отца! Я просто прошу ее звонить, если задерживается, сообщать, где она, все ли в порядке, а она только злится, твердит, что я с ней как с маленькой. А ведь для матери дети в любом возрасте дети! А чуть надавишь, она сразу на дыбы.

– Скажите, Жанна Петровна, а вы чувствовали от дочери запах алкоголя, табака, когда она возвращалась после развлечений?

– Вот только не надо из нее виноватую делать! – вдруг повысила голос женщина, и глаза ее возмущенно расширились. На щеках появился нездоровый лихорадочный румянец.

– Спокойнее, спокойнее! – осадил ее Лев. – Я никого ни в чем не собираюсь обвинять и никого не намерен воспитывать. Мне нужно знать все о вашей дочери, чтобы найти ее, найти людей, которые могут знать, где она находится или находилась в последнее время. Поймите, что полицейский, как и врач, должен знать все, чтобы помочь. У Оксаны есть дома компьютер, ноутбук, с которого она заходит в социальные сети?

– Нет у нее ничего. «Айфон» у нее, отец подарил. С ним не расстается, там все, наверное, есть. А дома… Звонят ей все время, когда она дома. С кем-то болтает постоянно, а с кем, я не знаю. Даже не могу понять, с мальчиком она разговаривает или с девочкой. Она сразу уходит в другую комнату.

Больше от женщины Гуров добиться ничего не смог. Ну, может, послужило небольшой подсказкой то, что Оксана часто после ночных похождений возвращалась на такси. Значит, место тусовки было относительно далеко от дома, значит, у нее не было постоянного ухажера или любовника, кто бы ее постоянно подвозил домой. Уже год Оксана, как казалось ее матери, нигде не работала. До этого она подвизалась дизайнером в какой-то компании, в которую ее по знакомству устроил отец. Можно было обратиться и к ее школьным подругам. Девушки часто подолгу после окончания школы поддерживают тесные отношения с бывшими одноклассницами. Оксана с юности неплохо рисовала и имела, как считали родители, неплохой художественный вкус.

Надо было искать какой-то другой подход к решению проблемы, и Лев отправился в школу, где училась девушка. Директор школы всплеснула руками и стала с большим энтузиазмом рассказывать, какой замечательной девочкой была Оксана Горчинская. И послушная, и умница, и энтузиаст во многих начинаниях, и рисовала она лучше всех. Гуров слушал и кивал головой, понимая, что львиная доля этого неподдельного энтузиазма зиждется на той помощи, которую безвозмездно оказывал школе бизнесмен Горчинский-старший. Пожилая женщина взгрустнула, услышав, что Оксана пропала и ее ищут родственники и полиция.

– А не с отцом ее это все связано? – заговорила она, чуть понизив голос. – Сейчас ведь знаете, как бывает – в заложники детей берут, чтобы шантажировать богатых родителей.

– А вы давно слышали о таких случаях? – таким же вкрадчивым голосом спросил Гуров. – Часто воруют детей?

– Я? – Женщина замолчала, продолжая смотреть на гостя и, видимо, соображая, что она все-таки с полковником полиции разговаривает. И что этот полковник побольше ее знает о том, что и как случается в криминальном мире. – А может, она в плохую компанию попала? Оксана всегда была девочкой впечатлительной, попадала под чужое влияние.

И тут стало приоткрываться, что девочка была и не такая уж послушная, а своенравная и неуравновешенная. Друзья и подруги? Директор школы стала вспоминать, с кем же дружила Оксана в классе. И выяснилось, что примерно до 9-го класса у нее еще были подруги, а вот в старших классах она перестала общаться со сверстниками. Дружила с мальчиками старше себя.

– Знаете, был у нас один мальчик… – подумав, продолжила женщина. – Мы все его жалели, с матерью его разговаривали сколько раз. Да разве в таком возрасте кого переубедишь. Понимаете, влюблен был в Оксану без памяти. Ревновал, все прощал, и только смотрел на нее прозрачными светлыми глазами. Она даже не встречалась с ним. А может, и не знала, что Володя был в нее влюблен.

Записав данные одноклассника Степанова, а заодно и еще несколько фамилий и адресов тех девушек, кто мог знать о похождениях Горчинской в школьные годы, а может, и поддерживали с ней контакт после, Гуров отправился по адресам. На протяжении нескольких часов ему пришлось выслушивать «охи» и «ахи» сердобольных мамаш и послушных девочек, которые никогда не одобряли похождений Оксаны. Лев использовал весь запас инструментов допроса и доверительной беседы, весь свой опыт, но так ничего нового и не узнал. Где искать Оксану, для него все еще оставалось тайной. Ни директор школы, ни бывшие одноклассницы ничего не слышали о пропавших девушках, и таких среди их подруг и знакомых не было.

До Володи Степанова он дозвонился по телефону, который дала мать парня, но тот был за городом и вернуться мог не раньше чем через час. Показывать случайным людям фото покойниц не позволяла негласная этика. Только при опознании, только когда был шанс, что свидетель может узнать кого-то из мертвых. И в ожидании одноклассника Горчинской Гуров наведался в контору, в которой Оксана работала в прошлом году.

Рекламное агентство располагалось в офисном центре на Михайловском шоссе. Директор провел полковника в свой кабинет.

– Шумно у вас, – кивнул Лев в сторону коридора. – Разгар рабочего дня?


– Нет, скорее средоточие косяков моих сотрудников, – усмехнулся молодой мужчина. – Творческие работники у нас работают «на удаленке». Незачем их тут держать. Производство на первом этаже. А здесь только менеджеры и бухгалтерия. А шум из-за того, что кое-кто срывает сроки и пытается исправить положение. Ну, да вам это не интересно, вы ведь хотели поговорить об Оксане Горчинской.

– И о ней тоже. Что вы можете сказать об этой девушке?

– Вы знаете, кто ее папа? – сразу же вопросом на вопрос ответил директора фирмы.

– Конечно! Я также знаю, что именно он попросил вас взять ее к себе. И мне хотелось бы от вас, как от непосредственного руководителя Оксаны, узнать о ней побольше.

– Ну, что вам рассказать, – с какой-то безнадежностью в голосе вздохнул директор. – Во-первых, ее отец просил за дочь не меня, а собственника бизнеса. Работник она еще тот. Я имею в виду дисциплину, самоотдачу и пользу для фирмы. Хотя художник она неплохой, несколько проектов Оксаны даже пошли в дело, но не она их довела, потому что доверять ей работу напрямую с клиентом было опасно. Избалована, не понимает элементарных деталей корпоративной этики. Она бы нам всех клиентов распугала, подпусти мы ее к прямым контактам.

– Горчинская с кем-то дружила, были у нее какие-то особенно близкие отношения с кем-то в вашей фирме?

– Вроде с Галиной Измайловой она шушукалась, курить ходили вместе. Пригласить?

– А сама Измайлова у вас чем-то выделяется? Они с Горчинской два сапога пара или Галина хороший работник?

– Я бы не сказал о Галине ничего плохого. По крайней мере, в работе к ней не придраться. Свое дело знает, продажи одни из самых высоких, постоянно повышает свой уровень. А в быту или за пределами наших стен… Нет, не думаю, что она ведет какой-то предосудительный образ жизни. Очень контактная, но это особенность любого успешного менеджера по продажам, коммуникабельность, умение поддержать разговор, заинтересовать. Очень общительная.

Вошедшая молодая женщина лет тридцати сияла благодушием и позитивом. Обычные джинсы, кофточка. Одежда не дешевая и подобрана со вкусом. Гуров бросил взгляд на пальцы менеджера. Маникюр салонный, не из дешевой парикмахерской. Она бросила взгляд на гостя, одарив его вежливой и очень искренней улыбкой, потом вопросительно посмотрела на шефа.

– Галина, пожалуйста, отнесись к моей просьбе серьезно, – попросил директор. – Лев Иванович из полиции. И он хочет поговорить с тобой об Оксане Горчинской. Я вас оставлю, а вы здесь говорите.

– А что с Оксаной? – спросила Измайлова, усаживаясь на свободный стул в кабинете. – Беда приключилась какая-то?

– Не знаю, – покачал головой Лев. – Оксана неожиданно пропала, и от нее четверо суток нет никаких известий. Мы пытаемся ухватиться за любую «соломинку», найти информацию о связях Оксаны, о людях, с которыми она проводит свободное время, о местах, которые она любит посещать. Ваш шеф сказал, что вы с Горчинской были здесь как-то ближе других, можно сказать, что дружили.

– Ох, вляпалась девонька в какую-то историю, – вздохнула Галина.

– А что, вас это не удивило? Были какие-то предпосылки? Вы хорошо знали Горчинскую?

– Я как-то не думала о таком. Но вот вы пришли, спросили, и как-то сразу все в голове улеглось в нужном порядке. Пожалуй, она искала приключения на свою голову и вполне могла найти… с неприятным для себя результатом. Не скажу, что хорошо знала Оксану, но какое-то время мы с ней довольно плотно общались. И на перекурах, и так, кофейку выпить вместе. Я человек контактный, но в определенных рамках. В душу не особенно люблю пускать людей. А Оксанка, видать, решила, что я такая же «оторвяга», как и она. Я шутки поддерживала, интересовалась ее похождениями, но не более. Она пыталась меня как-то привлечь к своему образу жизни. Видать, моя профессиональная искренность ее подкупала, а подруги у нее в данный момент не было. Но я не поддалась. Никуда с ней не ходила, ни в какие ее компании. Она сама от меня постепенно отстала. А потом вообще уволилась.

– Сама?

– Не совсем, – сдержанно засмеялась Галина. – Оксана несколько дней не выходила на работу, и телефон ее был недоступен. А потом шеф дозвонился до нее, стал требовать объяснить причины прогулов, а она нахамила. Он пригрозил уволить по статье, и она его послала. Или пьяная была, или покурила чего-то.

– Оксана употребляла наркотики?

– Насчет того, чтобы кололась… нет, не думаю. Да и вены у нее чистые всегда были.

– Скажу по секрету, что колются не всегда в вены на сгибе руки, – усмехнулся Гуров.

– Нет, не кололась она. Не знаю, почему я так думаю. Вроде и наркоманов никогда не видела, не общалась, но мне так кажется. А вот покурить травку она могла. Как-то намекала мне, что это кайф. Хотя, может, просто позировала, что она вот такая, всего в жизни попробовала. Кстати, после этих намеков я и стала как-то Оксанки сторониться.

– Вы что-то знаете, может, слышали, хоть краем уха, о ее знакомых, о местах, где они любят собираться?

– Нет, пожалуй, – задумалась Галина. – Честно говорю, потому что жалко девчонку, хочу, чтобы нашли ее побыстрее, но ничего такого не припоминаю. И при мне она даже по телефону никого по имени не называла. Фамилий или названий каких-то клубов тоже. Увы!

Гуров вышел из здания, продолжая думать о разговоре с Галиной Измайловой. Судя по ее описанию, Горчинская не была опустившейся, спившейся и вообще наркоманкой. Правда, за последние несколько месяцев измениться могло многое, но, если опираться на мнение окружающих, которые близко общались с Оксаной, она вращалась, видимо, в компании все же приличной. Ни алкашей, ни бомжей. Люди при деньгах, хотя и предпочитающие разгульный отдых. Ладно, думал Гуров, все это относительно. Если Оксана следила за собой, значит, и круг общения у нее, предположительно, такой же. А значит, всякие притоны, квартиры, где можно купить шприц и дозу, тут же уколоться и отключиться, она не посещает. Уже проще.

Запыленный «Фольксваген» остановился в двух метрах от Гурова, и он резко обернулся. Высокий худой парень, неестественно сутулясь, вылез из кабины и поспешил к нему.

– Вы – полковник Гуров из полиции? – выпалил он и, не дождавшись ответа, тут же потребовал: – Что с Оксаной? С Горчинской что-то случилось?

– Володя Степанов? – в свою очередь осведомился сыщик. – Я с вами как раз на эту тему и собирался побеседовать.

Покрутив головой, молодой человек понял, что уединиться им абсолютно негде, что все лавочки в сквере заняты, а до ближайшего кафе далеко. И тогда он предложил поговорить в машине.

– Вы давно знаете Оксану Горчинскую? – усаживаясь рядом со Степановым в машине, спросил Лев.

– Давно. Мы в одном классе учились. Вы можете наконец сказать мне, что случилось?

– Могу. Только то, что знаю сам. Оксана Горчинская пропала, и мы ее разыскиваем. Нам важно мнение самых разных людей, кто ее знает или хорошо знал, кто мог бы хоть намеком, хоть косвенно подсказать, где ее можно искать.

– И из Москвы приехал аж полковник, чтобы искать обычную девушку? – с сомнением усмехнулся Степанов. – Хотя… учитывая, что у нее богатый папаша, то могли и полковника прислать.

– Примерно так и было. И папа, и просьба приехать и подключиться к поискам, и помочь местной полиции. Судя по твоей реакции и рассказу педагогов вашей школы, ты в Оксану был влюблен? Это так?

– А какое это имеет значение? – сразу набычился Степанов.

– Спокойно, парень, спокойно! Не горячись так. Если я говорю, значит, имеет значение. В нашей профессии порой такие мелочи значение имеют, что аж самим не верится. А тут твое к Горчинской личное отношение. Понимаешь, оно или помочь нам может, или навредить, потому что влюбленный человек крайне необъективен. Он видит то, чего и в помине нет, слышит то, чего и не говорили. А может, наоборот, замечает такие мелочи, которые помогут следствию весь клубок по ниточке размотать. Уж ты поверь полковнику, я знаю, о чем говорю. И ты можешь нам помочь найти Оксану, – сказал Гуров в конце своего диалога.

– Как? – с горечью в голосе отозвался Степанов.