Минус восемнадцать

— Магнус… Подожди секунду, — сказала Дуня. Магнус обернулся. — Прости, — продолжила она, заглянув ему в глаза.

— Ладно, — ответил он и кивнул.

— Точно?

Магнус, похоже, немного подумал, а потом расплылся в улыбке и опять кивнул.

— При одном условии. Что я приглашу тебя в какой-нибудь шикарный ресторан.

Дуня согласилась и собралась было обнять его, но тут зазвенел мобильный. Звонил Микаэль Рённинг — ее старый друг по копенгагенской полиции из отдела информационных технологий.

— Привет, Микаэль, сколько лет, сколько зим, — сказала она и вошла за Магнусом в магазин.

— Ничего, даже самым лучшим отношениям иногда нужен перерыв.

Во всяком случае, он на нее не дуется.

— Ради твоего же блага я надеюсь, что ты не слишком много ходишь налево.

— Нет, к сожалению. Тот, кто пришел на твое место, очень напоминает укрупненный вариант Джа-Джа Бинкса. Если честно, мне все еще не удалось вычислить, мужчина это или женщина.

— Когда это для тебя стало так важно? Я думала, ты отвечаешь «да» на все, что находится ниже пояса.

— Нет, нет, нет, — ответил Рённинг. В этот момент Магнус повернулся к ней с недоуменным видом. — Я сменю ориентацию только ради тебя. Да, кстати, думаю, я нашел твой ролик.

Дуня как раз хотела сказать, что ее постоянное предложение остается в силе. Но она остановилась, и Магнус один пошел к директору магазина, который стоял у касс, скрестив руки на груди и уставившись на напуганную до смерти даму.

— И где ты его нашел? — спросила она, решив встать на сторону дамы.

— Ты что-нибудь слышала о даркнете?





42




— Это Эльвин. Сейчас я не могу говорить, а ты можешь. Так говори.

Фабиан прервал звонок и посмотрел на часы на Ратуше. Без трех минут час. Только через час преступник придет на встречу в Торговый банк, который находится примерно в тридцати метрах от того места, где он припарковался.

Все произошло быстро. Так быстро, что ни у кого из них не было времени, чтобы выяснить, почему Хуго Эльвин не появился на утреннем совещании и не отвечает на телефонные звонки. Наверняка ничего серьезного. Скорее всего, коллега лежит дома с очередной весенней простудой и забыл взять больничный.

Последнее время он много отсутствовал, но никогда не забывал дать о себе знать. Сам Фабиан знал Эльвина еще хуже Лильи, но просто взять и не прийти на совещание было не похоже на Эльвина. При обычном раскладе они бы нашли время выяснить, в чем дело, или просто-напросто поехали бы к нему домой, чтобы убедиться, что все в порядке. Но у них не было такой возможности. Все сошлось. Они больше не блуждали в потемках, а внезапно были почти готовы схватить преступника. Человека, о котором никто из них не знал ничего, даже его имени.

Фабиан убедился, что центральный замок заперт на еще один оборот, опустил спинку сиденья и закрыл глаза. Спустя двадцать секунд он заснул и проснулся только через восемнадцать минут, когда на мобильном сработал сигнал. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы взбодриться. Еще пара минут — и он погрузился бы в сонное состояние на несколько часов.

После того как Тувессон сказала о предстоящей встрече, все происходило очень быстро. В первую очередь, за усадьбой Криса Дауна установили наблюдение на случай появления преступника. Помимо этого, все время и вся энергия ушли на предстоящую встречу в банке, и, учитывая, как мало часов было в их распоряжении, они подготовились очень тщательно. И, хотя по большому счету были задействованы все ресурсы, они обратились в Мальмё за помощью.

На первый взгляд операция казалась простой. Чтобы схватить кого-то во время встречи в банке, по идее достаточно двух полицейских в форме. Более чем достаточно. Но сейчас им предстояло схватить не просто кого-то, а преступника, который до этого момента продумал все и даже немного больше.

К тому же, как заметила прокурор Стина Хёгсель, у них по-прежнему не было конкретных доказательств в виде отпечатков пальцев или волоска, чтобы привязать его к месту преступления. Поэтому они были вынуждены ждать, пока преступник не сядет и не подпишет какой-нибудь документ, подделав подпись. Только тогда у них будет цепочка доказательств, которой хватит для возбуждения уголовного дела и вынесения обвинительного приговора. Единственная грозовая туча на их горизонте — злоумышленник может не появиться, если каким-то образом поймет, что его выследили.

Фабиан и Лилья сделали все, чтобы не оставлять после себя никаких следов. В усадьбе не наблюдалось никаких признаков того, что там находится преступник. Но они не могли быть уверены. Ничего нельзя было принимать как должное. Может быть, он уже полностью осознал, что они вот-вот схватят его, и в эту минуту сидит где-то и наблюдает за банком.

По этой причине патрульные фургоны с полицейскими в форме не должны были показываться в районе банка. Ни один сильно вооруженный отряд спецназа не мог расположиться в соседних зданиях. Ни одному транспортному средству, которое каким-то образом могли связать с полицией, нельзя было находиться в радиусе ста метров от банка. Иными словами, они были вынуждены проводить всю подготовку в тайне.

Всему спецназу пришлось переодеться и разбиться на группы максимум по два человека. Те, кто занял позиции в самом банке, притворились уборщиками, чтобы не привлекать к себе внимание. Они спрятали свои автоматы в уборочных тележках, а проводную гарнитуру на одно ухо с витым проводом заменили на индивидуальные наушники.

Два задних входа в банк с каждой стороны квартала охраняли посменно все, начиная от «парковых рабочих» и «мусорщиков» до «гуляющих туристов» с картой в руке и камерой на животе. Всем дали роль, в которой они чувствовали себя более или менее комфортно.

Утес в синем комбинезоне изображал мойщика окон, а Лилья в костюме сидела за одной из касс. По такому случаю она покрасила волосы в темный цвет и вынула из ушей все кольца. Тувессон села за один из письменных столов с видом на дверь в совещательную комнату, где сотрудник банка должен был принять преступника.

Сам Фабиан взял напрокат машину, в которой только что поспал. К тому же надел поношенные джинсы, кроссовки и куртку с капюшоном. А поскольку он войдет в банк как посетитель и, вероятно, будет находиться всего лишь в метре от преступника, даже согласился приклеить накладную бороду, такую натуральную, что, посмотрев в зеркало, сам почти поверил, что это его борода.

Муландер никак не вырядился, поскольку занял позицию в одном из офисных помещений над книжным магазином Чильберга на противоположной стороне Большой площади. Отсюда ему был виден фасад банка и большая часть площади от статуи фельдмаршала Магнуса Стенбока до кондитерской Фальмана.

Если преступнику вопреки предположению удастся пройти сквозь кордоны, менее чем за пять минут они сумеют оцепить улицу Дроттнинггатан с севера и с юга, а также улицу Хельсувеген и ступеньки, ведущие к башне Чернан. Им разрешили останавливать и поезда, и паромы, а если этого будет недостаточно, есть внешнее кольцо в виде шлагбаумов, в частности на трассе Е4, ведущей на север, и на трассе Е6, ведущей на юг. Наготове был даже вертолет, который одолжили в Мальмё.

Полиция была готова как никогда. Преступнику требовалось только появиться и поставить фальшивую подпись в ордере на продажу. Об остальном они позаботятся.


Но как только Фабиан проснулся, он понял, что все пойдет не по плану. Еще не было четверти второго, и его разбудил не сигнал мобильного, а голос Муландера в наушнике.

— Всем постам. Объект на подходе. Повторяю: сейчас объект переходит Большую площадь и идет прямо к машине Фабиана.





43




Как и в предыдущих роликах, кадры здесь дрожали, изображение было зернистым, а саундтрек тоже представлял собой отрывок из классического произведения. Наверное, также что-то из симфоний Моцарта. На преступниках — на этот раз их было трое, не считая того, кто держал камеру, — были темные куртки с капюшонами, белые кроссовки и чулки с желтыми смайликами, натянутые на лица.

На этом сходство с предыдущими роликами заканчивалось. То, что сейчас разыгрывалось перед глазами Дуни и Магнуса, носило совсем другой характер. Именно это она и подозревала, и, тем не менее, была так шокирована, что едва могла дышать.

То же самое испытывал Магнус, которого надо было избавить от этого зрелища и оставить в Хельсингёре, где он мог бы написать свой рапорт о вороватой тетке. Но, к удивлению Дуни, напарник стал говорить, что они — одна команда и что он отвечает за то, чтобы она не наделала глупостей. После этого он поехал с ней аж в Копенгаген, где они встретились с Микаэлем Рённингом в Доме культуры на Исландской набережной.

Они встретились в переговорке — ее выделил директор, который, по словам Рённинга, несмотря на почтенный возраст, не только регулярно ходил в бар Cosy Bar, но и упорно продолжал заниматься незащищенным сексом под мостом в парке Эрстедспаркен. Дуня заметила, что Магнус не понял, о чем говорит Рённинг, и, немного поразмыслив, решила, что, пожалуй, самое лучшее продолжать держать его в неведении.

Переговорка находилась в двух шагах от полицейского учатка по другую сторону воды. Так они не боялись наткнуться на Кима Слейзнера. Он уже достаточно навредил и ни при каких обстоятельствах не должен был знать, чем они занимаются. Поэтому сейчас они собрались в тайне и смотрели ролик на ноутбуке Рённинга.

Сначала невинная съемка украдкой, которую может сделать каждый с помощью современного мобильного телефона. Бомж Йенс Лемке сидит среди груды грязных одеял и спальных мешков. Похоже, он только что опустошил шприц и ослабил натяжной ремень. Бутылка виски в руке и взгляд, который исчезает по мере того, как героин распространяется по телу. Через несколько секунд он начинает обмякать и превращается в бесформенную кучу, не подозревая о трех молодых людях с чулками на головах.

После этого злоумышленники с изощренным цинизмом переворачивают мужчину на спину и крайне тщательно поправляют ему голову так, чтобы лицо смотрело прямо вверх. Потом кладут его руки вдоль туловища, вытягивают ноги во всю длину и шнурками связывают друг с другом поношенные ботинки.

А потом — страшная жестокость.

С первого прыжка обеими ногами начинается замедленная съемка. Преступники прыгают примерно с метровой высоты и с такой силой, что, если бы не классическая музыка, наверняка был бы слышен хруст ребер. Йенс Лемке, похоже, приходит в себя, но не успевает понять, что происходит, и тут другой парень приземляется у него на груди, которая на этот раз явно продавливается на несколько сантиметров.

Йенс кашляет, по его подбородку течет кровь. Хотя героин, несомненно, значительно смягчает боль, видно, как он кричит и крутится, пытаясь увернуться. Но раны уже слишком серьезны.

Тем временем трое парней со смайликами по очереди разбегаются и прыгают, снова и снова; белые кроссовки покрываются красным, а бездомный перестает сопротивляться и лежит неподвижно.

Когда изображение почернело, и стихли последние звуки, Дуня не знала, что сказать. Никакие слова даже близко не могли описать то, что она чувствовала. Больше всего ей хотелось поехать домой, натянуть одеяло на голову и остаться там, пока мир за окном не станет немного лучше. Словно она болела затянувшейся простудой, и была надежда, что она скоро встанет на ноги.

— Разве не об этом ты предупреждала на утреннем совещании? — спросил Магнус с таким видом, будто потерял веру во все человечество.

Дуня молча кивнула.

— Черт возьми, — продолжил он и покачал головой. — Единственный положительный момент: у Свейструпа и остальных не будет никакого выбора, кроме как придерживаться твоей линии после того, как они увидят ролик. Может быть, тебе не разрешат участвовать в расследовании и руководить им, но, во всяком случае, ты сможешь сказать, что благодаря тебе оно пошло в правильном направлении. А это уже кое-что.

— Да, — сказала Дуня и кивнула. — Если бы сейчас я решила показать его.

— Что ты хочешь сказать? Ясно, что ты…

— Они не увидят его, пока я не дойду до конца и не привлеку этих сволочей к ответственности.

— Ты же не хочешь сказать, что…

— Именно это я и хочу сказать. — Она посмотрела Магнусу в глаза. — Ты сам решай, как тебе поступить. Я без проблем пойму, если ты предпочтешь разъезжать в форме и поддерживать порядок в Нетто.

— Дуня, дело совсем не в этом, а…

— Пожалуйста, ты можешь просто выслушать? — К своему собственному удивлению, она наклонилась вперед и взяла его руки в свои. — Как ты все время говорил, что это совсем не входит в наши рабочие обязанности. Так что, если хочешь жить спокойно и держаться в тени, все в порядке. Я понимаю. И, Магнус, я действительно так считаю.

— Дуня…

— Подожди, я не закончила. Независимо от того, что ты сделаешь, мне ничего не остается, кроме как взять больничный и закончить это дело. Как бы я ни хотела, я просто не могу сидеть рядом и смотреть, как Уссинг и Йенсен продолжают придерживаться линии, между тем как злоумышленники болтаются повсюду и своими прыжками доводят людей до смерти. Надеюсь, ты можешь это понять.

Магнус встал, не дрогнув ни одним мускулом, повернулся к ней спиной и посмотрел на набережную и на тех немногих людей, которые, несмотря на мелкий дождь, там прогуливались. Дуня ждала, хотя на самом деле хотела крикнуть ему, что ей плевать, о чем он думает. Если он хочет пойти против нее и настучать начальнику, пусть стучит. Это все равно ничего не изменит.

Проблема заключалась в том, что это было не так. Если Свейструп узнает, чем она занимается, скоро к ней привяжется Слейзнер. И, по своему обыкновению, начнет вставлять палки в колеса. А значит, следствие потерпит неудачу и преступники останутся на свободе.

Но было поздно. Ничего не изменится от того, что она проклинает саму себя, что взяла Магнуса с собой, хотя еще тогда почувствовала, что это плохая идея. Но он настоял, и ее уже в тот момент нечистая совесть взяла верх над инстинктом, и ей оставалось только ждать.

Через минуту он засунул руку в карман, достал мобильный и пробудил его к жизни. Дуня обменялась взглядом с Рённингом и убедилась, что тот так же взволнован.

— Привет, Грете, говорит Магнус Равн, — сказал он, глядя на плывущее за окном грузовое судно. — Послушай, к сожалению, должен сообщить, что я не очень хорошо себя чувствую… Я не знаю, но у меня температура и болит все тело. Вероятно, я буду лежать в кровати до конца недели… О’кей, спасибо тебе… Так и сделаем. Пока. — Магнус закончил разговор и повернулся к другим. — Что скажете? Начнем работать?