Минус восемнадцать

— Да, и мне хотелось бы узнать, дошел ли до вас слух о том, что у предыдущего владельца якобы была в подвале комната, куда он приводил женщин? — Он замолчал, не зная, что сказать дальше. — Да, он не был женат и… Вы случайно не нашли эту комнату?

— Не понимаю, о чем вы. Что за комната?

— Ну, не знаю. — Утес сглотнул и почти услышал, как тонкий лед под ним начинает трещать. — По слухам, это комната служила своего рода… Своего рода комнатой секса, где он… с женщинами.

— Нет, подожди. Петер! — крикнула женщина в сторону входной двери. — Пееетер!

Утес, пользуясь моментом, спустился вниз по лестнице. Коридор подвала напоминал теплоход. Матовая полированная стеклянная дверь вела в спа. В потолок вмонтированы светильники, вдоль стен идут белые деревянные панели, причем доски положены горизонтально, что необычно. Впереди коридор поворачивал направо. Он остановился и посмотрел на стеклянный шкаф с подсветкой, встроенный в стену. На фотографиях из дела на стеклянных полках стояли модели различных судов пароходства семьи Хален. Теперь там стояла коллекция флаконов с духами разных цветов.

Он открыл дверь справа в метре от шкафа и убедился, что новые хозяева решили оставить здесь домашний кинотеатр с автоматом попкорна и всем прочим. Но обстановка чем-то отличалась от той, что была на фотографиях.

— Простите, но что, черт возьми, вы здесь делаете?

Точно. Дверь. Утес повернулся к мужчине, который подошел к нему. Жена шла за мужем по пятам.

— Извините, но вот эта дверь. — Утес постучал по двери в домашний кинотеатр. — Она здесь действительно была, когда вы покупали дом?

— Он ходит по дому, что-то вынюхивает и говорит о какой-то тайной комнате секса, — сказала женщина.

— Извините. Я действительно могу понять, что вы взволнованы, и я этого не хотел. Но, как я объяснил вашему мужу, появились сведения, указывающие на то, что Юхана Халена убили, и потому я здесь. — Он попытался улыбнуться и развел руками, но, похоже, не встретил того понимания, на которое надеялся.

— Значит, полиции больше не нужно никаких документов для проведения обыска, и она может вот так вторгаться?

— Да, документы в основном нужны в телесериалах. В жизни достаточно, чтобы кого-то «подозревали на веских основаниях». Сейчас вопрос о том, кто это, пока открыт. В любом случае мне нужно выяснить, вы ли поставили эту дверь, с каким риелтором вы имели дело и есть ли в доме что-нибудь, что угодно, на что вы обратили внимание, когда вселялись.

— Мы не произнесем ни слова, пока вы не покажете нам бумагу о том, что имеете право здесь находиться.

— Понимаю, — сказал Утес и решил больше не испытывать их терпение.

— Но подождите… Петер, что ты думаешь о той пластмассовой штуке, которую мы нашли в гараже? Мы так и не поняли, что это.

— Я ничего не думаю, пока он не покажет бумагу о том, что не просто несет ахинею.

— Извините, но о какой пластмассовой штуке вы говорите?

— Подождите, сейчас принесу. — Женщина быстро пошла по коридору.

— Нет, не надо. Стефи! — закричал ей вслед мужчина. Но она уже исчезла в дверях гаража. — Как же, наверное, приятно стоять здесь и глазеть на маленьких девочек или завалиться к людям без малейшего повода и шарить по чужим домам, сунув в лицо хозяину полицейское удостоверение. Не удивительно, что им так часто злоупотребляют.

Утес собрался высказаться в свою защиту, но женщина уже вернулась с серебристо-серым пластмассовым предметом с двумя кнопками.

— Похоже на пульт, — сказал он и попытался нажать на кнопки, поворачивая и крутя в руках предмет.

— Мы тоже так думали. Но он не подходит ни к маркизам, ни к вентиляции, ни к чему-то еще в доме.

Вот оно. Наконец он нашел то, что искал, — крышку для батареек. Он сдвинул ее в сторону и подкрутил большим пальцем две батарейки. Затем поднял пульт и сделал новую попытку нажать на кнопки.

Что-то включилось, и послышалось слабое гудение. Утес не успел определить источник звука, как две доски в стенной панели между шкафом и входом в домашний кинотеатр стали отходить от стены в горизонтальной плоскости.

— Боже, что происходит? — женщина закрыла рот рукой.

Мужчина, похоже, не знал, что сказать. Утес тоже искал ответ, пока не обнаружил, что за панельными досками скрываются две мощные стальные балки, в свою очередь прикрепленные к боковой стене стеклянного шкафа, который теперь выходил из отверстия в стене. Теперь он все понял. Через несколько секунд шкаф повис в воздухе, а потом передней стороной сразу направился к дверному проему домашнего кинотеатра. Вся конструкция была такой стабильной и мощной, что недавно установленная дверная коробка с шумом треснула под тяжестью шкафа.

Но об этом никто не думал. Все внимание было направлено на проем в двери, который теперь находился слева от шкафа.

— Что за чертовщина… — Мужчина знаком велел своей жене подождать снаружи, а сам собрался войти вслед за Утесом вовнутрь.

— Нет, подождите здесь, — сказал Утес, испытывая облегчение от того, что, наконец, может придать какой-то вес своим словам. Он прошел в комнату, которую никому не удавалось найти. Как и остальной подвал, она была выкрашена в белый цвет. Окон, похоже, не было. Зато везде были большие зеркала. На стенах и на потолке прямо над кроватью, стоявшей в центре комнаты. На кровати лежали обернутый в полиэтилен матрас, несколько подушек и простыня в темных пятнах крови.

Он заглянул под кровать и увидел, что ножки прикреплены к полу стальными уголками. Ровный слой пыли говорил о том, что больше года в комнату никто не заходил. Утес подошел к выкрашенным белой краской стальным тросам, которые хитроумным способом были натянуты на несколько чередующих блоков, чтобы Хален мог быстро и просто растянуть жертву на постели.

Пока почти все совпадало со слухами. Даже гардероб со всеми секс-игрушками, часть которых скорее являлась орудиями пытки. Только было непонятно, почему два из четырех тросов распилены. Не изношены и не порваны, а именно распилены.

— Мама! Папа! Идите сюда!

Утес сначала не понял, что кричат девочки с первого этажа.

Но когда слова, наконец, дошли до его сосредоточенного сознания, ему все стало ясно.

— Быстрей! Эйнштейн вырвался и роет на лужайке за домом!






70




— Не знаю, как вы обычно делаете в Дании, — произнес рецепционист, которого, судя по бейджику, звали Флориан Крусе. По мнению Дуни это имя ему очень подходило — косой пробор, сделанный словно лазерной расческой, и застегнутая на все пуговицы рубашка с галстуком. — Но здесь, в Швеции, мы договариваемся о встрече заранее. Так что, к сожалению, не могу вам помочь.

— Ты только выслушай меня, — сказала Дуня, пытаясь одновременно понять, поменял ли он имя, чтобы оно ему шло, или наоборот.

— Нет, это ты должна меня выслушать!

— О’кей, я явно задела тебя за живое. Ты уж меня извини. — Дуня посмотрела на Магнуса, который стоял в стороне и занимался своим мобильным.

— Проблема в том, что ты, похоже, вообразила, что это зависит от меня. Что я сижу тут и наслаждаюсь тем, что не могу тебе помочь. Не хочется тебя разочаровывать, но это не так. Я совсем не считаю, что это здорово. Криминальный отдел сейчас занимается очень сложным расследованием, и начальник отдела Астрид Тувессон буквально сказала, что ни при каких обстоятельствах их нельзя беспокоить вплоть до второй половины дня пятницы.

— Я понимаю, что ты говоришь. Но как я сказала, хотя ты меня не слушал, мы с Фабианом Риском знакомы, и я на сто процентов уверена, что он бы захотел со мной встретиться, если бы знал, что я здесь. Ты бы помог мне найти его номер, и я сама ему позвоню.

— И тогда возникает естественный вопрос, почему ты не делаешь это сама. Если вы такие хорошие друзья, у тебя в мобильном должен быть его телефон.

— Да, он у меня был. Но мобильный приказал долго жить. — Дуня показала полностью разряженный телефон. — Смотри, он совсем вырубился.

— Вот как, вижу. Такое может случиться даже с самым лучшим.

Дуня почувствовала, как на нее внезапно навалилась усталость, будто она врезалась в бетонную стену. Конечно, она не сомкнула глаз с ночи понедельника, но в основном это была вина штурмбанфюрера за стойкой, который к тому же нагло надел наушники и включил старую синти-чушь с такой громкостью, что она даже отчасти слышала текст.

Why kill time when you can kill yourself…[26]

Она не знала, из-за этой мелодии, усталости или всей ситуации, но в ней что-то оборвалось, и, словно это была не она, а кто-то совершенно другой, Дуня увидела, как хватает провод наушников, и те падают на пол.

— Эй, какого черта… Ты знаешь, сколько эти наушники…

— Нет, но я знаю, что ты меня так огорчил, что мне так и хочется их расколошматить. А еще я знаю, что не уйду отсюда, пока ты не извинишься и не поможешь мне.

— Дуня, может, лучше поедем домой, — предложил Магнус, подойдя к рецепции и положив руку ей на плечо. — Уже поздно.

— Магнус, если ты думаешь, что я собираюсь позволить этому мини-Гитлеру решать, что мне можно, а что нельзя, ты ошибаешься.

— Но Дуня, мы…

— Поезжай, если ты так хочешь. Я, во всяком случае, собираюсь здесь оставаться до тех пор, пока он не извинится и не поможет мне.

— Тогда могу поставить господ в известность, что через десять минут мы закрываем рецепцию.

— И что ты тогда сделаешь? Вышвырнешь нас на улицу?

Рецепционист устало посмотрел на Дуню.

— Ты что, действительно думаешь, что можешь справиться с нами обоими? У тебя, наверное, есть хлыст или что-то в этом роде.

— Неужели, Дуня! Привет!

Все трое повернулись к Фабиану, который выходил из лифта. Он подошел к Дуне и обнял ее.

— Что ты здесь делаешь? Почему ты не позвонила?

— Хороший вопрос. Почему бы не задать его этому гестаповцу. Он считает, что это очень плохая идея.

— Ведь Тувессон сказала, что вас не…

— Флориан, — Фабиан повернулся к рецепционисту. — Это Дуня Хоугор из датской полиции. Ее ты всегда пропускаешь, о’кей!

— Да, но ведь Тувессон сказала…

— Не играет никакой роли, что говорит она или кто-то другой. Если Дуня придет сюда и попросит помощи, мы ей поможем, даже если ей надо почистить сапоги. Вот и все. — Фабиан повернулся к Дуне. — Что случилось?

— Мы с моим коллегой Магнусом здесь по делу, но не совсем официально, и нам надо узнать, кто проживает по нескольким адресам. На самом деле недалеко от тебя.

— Конечно. Никаких проблем. Пойдемте, — сказал Фабиан и повел их к лифту.

И хотя она знала, что не надо этого делать и что ей это так или иначе отольется, входя в лифт, она не могла не улыбнуться рецепционисту презрительной улыбкой.

Фабиан вошел последним и только собрался нажать на кнопку верхнего этажа, как зазвонил его мобильный. Он достал телефон и увидел, что это Утес.