Минус восемнадцать

— Привет, я немного занят. Я могу перезвонить?

— К сожалению, нет. Я не могу найти Тувессон, а у меня срочное дело.





71




«Неужели это никогда не кончится», — подумал Фабиан и сделал еще одну безуспешную попытку связаться с Тувессон, пока изучал находки из могилы, разложенные на раскрытом столе. Пара больших красных наушников лежала рядом с сине-серой кроссовкой «Асикс» 36-го размера. Внизу лежал оторванный палец, темный от гниения и украшенный золотым кольцом с печаткой.

Сколько всего жертв похоронено в собственных садах? Он выпрямил спину и посмотрел, как копают большую яму на лужайке за домом Юхана Халена. Могилы с новыми телами и новыми вопросами. Преступник действительно схвачен, и у них есть свидетель, который смог его опознать. И, тем не менее, казалось, что они ищут горизонт.

По словам Утеса, Муландер и его люди работают вот уже почти три часа. Хозяин дома полностью вышел из себя, когда они прибыли со своим оборудованием и начали ставить оцепление и вскапывать лопатами его красивую лужайку. Он попытался остановить их и опять потребовал документ, где бы черным по белому было написано, что они могут уничтожать его сад. Если бы не пришедшие на ужин гости, им, вероятно, пришлось бы задержать мужчину.

— О’кей, а теперь я хочу знать, кто на самом деле отвечает за это.

Фабиан повернулся к хозяину, который опять зашел за оцепление. Судя по его взгляду, он выпил как минимум несколько бутылок пива и бутылку вина.

— Я, — сказал он, чтобы облегчить участь Утеса, который до этого находился под прицелом мужчины.

— Тогда вы, может быть, объясните мне, что тут происходит. — Мужчина кивнул на яму и на большую кучу земли рядом.

— Я понимаю, что вы в шоке и у вас масса вопросов. Но вы должны относиться с уважением к тому, что мы находимся в самом разгаре сложного расследования дела об убийстве и не можем…

— Я хочу, чтобы вы рассказали мне, кто заплатит за восстановление вот этого!

— Во-первых, — сказал Фабиан и сделал шаг к мужчине, — вы не имеете права находиться внутри оцепления. Так что теперь я хочу, чтобы вы зашли за другую сторону ленты.

— Право? Что вы несете? Это же, черт возьми, моя земля!

— Нет, это место преступления.

Мужчина собирался что-то сказать, но передумал и вышел из-за оцепления.

— Спасибо. Во-вторых, вопросы здесь задаю я и мои коллеги. Ваша единственная задача — отвечать и всеми мыслимыми способами оказывать нам всевозможную помощь, пока мы здесь.

— Вот что. Если вы думаете, что можете просто… — Мужчина замолчал и посмотрел мимо Фабиана, который в свою очередь обернулся и увидел Муландера. Обнимая оторванную руку, тот по лестнице вылезал из ямы в защитной одежде, покрывающей все тело.

— Фабиан, не принесешь камеру вон из той сумки? — Муландер осторожно положил руку на стол рядом с другими находками. — Пора делать снимки.

Фабиан кивнул, подошел к металлической сумке, открыл ее и достал камеру из отделения.

— Нет, оставайся на месте! — закричал Утес за его спиной.

Фабиан обернулся, но слишком поздно — он не успел помешать мужчине разорвать ленту оцепления и подойти к краю ямы.

— О боже… Что это? Что это такое? Отвечайте же, черт возьми!

Фабиан быстро подошел к мужчине, чтобы оттащить его от края. Но когда сам увидел на дне ямы тела, был совершенно ошарашен. Он увидел три трупа — мужчины, который лежал в рваном мешке, и двух женщин, выброшенных на помойку как мусор.

У женщины в спортивной одежде не хватало частей левой ноги. У мужчины была вывернута голова, а челюсть висела на груди. И повсюду толстый слой белых трупных червей, которые изгрызли жертвы до неузнаваемости.

Но не это вывело Фабиана из равновесия, а женщина, лежавшая в самой дальней части ямы слева и почти вся засыпанная землей. Ее лицо было также покрыто кишащей белой массой, но ему не нужно было видеть его, чтобы понять, кто это. Хватало яркой одежды, сникерсов и светлых дредов, собранных вместе толстой резинкой для волос. И, конечно, наушников.

Муландер, Утес и остальные повернулись к нему с вопросительными выражениями на лицах. Он видел, как шевелятся их губы, спрашивая, почему он стоит, не отводя глаз, словно первый раз видит мертвое тело. Но он не мог ответить. Пока не мог.

Его мозг и весь его организм отключились, и надо снова включить их, чтобы начать сначала и воссоздать две недавние встречи с девушкой. Сначала у Криса Дауна, а потом в СИЗО на очной ставке. Мысленно прослушать их разговоры. Слово за словом. Слог за слогом.

Все с целью понять.

Что женщина в могиле — Дина Ди.

Что они имеют дело не с одним, а с двумя преступниками.





72





Почти двадцать минут датская женщина-полицейский упрямо стояла у входной двери и ждала, что они подойдут и откроют. Двадцать бесконечных минут. Им с Александрой оставалось только ждать, что она устанет и вернется в машину, где сидел другой полицай.

Но, к сожалению, женщина не пошла обратно к машине, а направилась по лужайке вокруг дома до фасада, где поднялась на террасу и заглянула прямо в гостиную. Им пришлось броситься на пол и спрятаться за диваном. Они могли только надеяться, что полицейская их не увидела. Они лежали и буквально дрожали от страха, пока, наконец, не услышали, как машина завелась и отъехала.

И только через четверть часа они осмелились встать. Теодор пошел прямо на кухню, нашел кухонный топор и разрубил проклятый мобильный на разделочной доске на множество маленьких острых пластмассовых кусочков. Они собрали их веником и положили в полиэтиленовый пакет, который вынесли.

Когда они шли по улице Юхана Банера вниз по склону к воде, им почудилось, будто они провозят через таможню полкилограмма наркотиков. Пакет с пластмассовыми обломками выпирал из его куртки как чумная гнойная опухоль, а каждый встречный казался им засланным полицаем в штатском, готовым в любую минуту схватить их.

Дойдя до моря, они забрались на пирс и вышли на валуны в поисках расселины, чтобы выбросить содержимое пакета и избавиться от него. Но везде загорали люди, наслаждаясь последними лучами вечернего солнца, и одна только мысль вынуть пакет казалась труднее, чем броситься в воду, доплыть до залива и заплыть так далеко, сколько хватит сил, а потом наполнить легкие водой и опуститься с пакетом на дно.

И только у большого открытого кафе в Грёнинге они набрались смелости и по частям выбросили содержимое пакета в несколько корзин для бумажного мусора, а потом направились в гавань для малых судов, где радостные владельцы мыли, чистили и красили днища своих лодок, словно впереди всех ждало самое лучшее лето и самое светлое будущее.

В каком-то смысле этот оптимизм заразил их, и на другой стороне моста Квикбрун в Северной гавани Александра предложила перекусить. Как раз освободился столик на солнце, и у них возникло ощущение, что перед ними опять расстелили красную дорожку.

Они заказали по капучино и съели один на двоих яблочный пай с ванильным соусом. Глядя друг другу в глаза, они решили никогда не смотреть назад и не говорить о событиях последних суток.

И тут он позвонил. Они только успели открыть забрала и начали думать, что, может быть, у них все-таки есть будущее, как он вернул их обратно к действительности. Александра уставилась на мобильный, словно он был заражен смертельной заразой, и Теодор ответил.

— Вот как, это не наша горлица, — сказал Хенрик. Теодор велел ему никогда им больше не звонить. — Ага, ты видел ролик. Я подозревал это. Хорошо получилось? — Тогда он рассказал о датской полицейской и о том, что мобильный с роликом уничтожен и навсегда исчез. На другом конце провода воцарилась тишина. Такая тишина, что ему показалось, что Хенрик положил трубку и, может быть, все же оставит их в покое.

— Нам надо увидеться.

Хотя он больше всего хотел проигнорировать эти три слова и послать Хенрика к черту, сейчас они сидели в пропахшем потом бойцовском клубе и смотрели друг на друга так, будто живым отсюда уйдет лишь кто-то один из них. Главное взгляд, он научился этому еще в средних классах. Стоит отвести глаза, и ты безнадежно пропал. Александра сидела слева от него и, чтобы показать, на чьей она стороне, взяла Теодора за руку.

— Вы только посмотрите, как трогательно они держатся за ручки, — сказал Хенрик, и два его спутника сразу же начали ухмыляться. — Вам точно не нужна соска? А, может быть, и пеленка, чтобы не наделать в штаны. — Еще ухмылки.

— Скажи, когда закончишь, и, может быть, начнешь говорить о том, ради чего мы здесь, — сказал Теодор и еще сильнее сжал Александре руку.

— Ради чего мы здесь, — повторил Хенрик. — Хм… Хороший вопрос. Ты хочешь узнать? Ты хочешь узнать, почему мы сидим здесь, а не лежим дома и смотрим порнуху? Да потому что вы такие гребано отсталые, что едете домой с включенным мобильником.

— Значит, это мы тронутые? А не вы, которые заставляют ни в чем не повинного человека залезть в тележку и выталкивают его на трассу. Какая мерзость.

Хенрик расплылся в улыбке и засмеялся.

— Не знаю, видно ли это в ролике, но когда до него дошло, он, по крайней мере, выглядел вот так. — Он раскрыл рот, вытаращил глаза и протянул своим приятелям пятерню. — А потом только бум! Чисто сработано!

— Да ты больной на всю голову. Ты это понимаешь? Или это выше твоего понимания? Сколько человек ты убил на самом деле?

— Ни одного. — Хенрик опять встретился с Теодором взглядом. — Я бы скорее назвал их тараканами или крысами. И хотя никто не скажет это вслух, уверяю: большинство соглашаются со мной и считают, что это здорово, когда кто-то, наконец, занялся чисткой. Ну, ты знаешь, когда избавляются от вшей. Кто бы этого не хотел? Ты себе не представляешь, как от них воняет. Как от чертового слива, полного говна. Вот где мерзость. Нет, в следующий раз надену противогаз. А вы что скажете?

Остальные ухмыльнулись и кивнули.

— Следующего раза не будет, — сказал Теодор. — Все кончено.

— Да что ты об этом знаешь? Пойдешь к папаше и настучишь?

— Если я еще раз услышу о бездомном, с которым что-то случилось, может быть, именно так я и сделаю. — Он встал и проследил, чтобы Александра тоже встала. — И еще: если ты или Бивис с Баттхедом только посмотрите в нашу сторону, сомневаться не буду.

— А твоя маленькая горлица. Что ты собираешься с ней сделать?

— Она держала мобильный и снимала. Это плохо, но она готова понести наказание.

— О боже, как красиво. — Хенрик захлопал в ладоши. — Сейчас заплачу. Просто должен спросить из чистого любопытства. Почему ты так уверен, что она только снимала?

Теодор передумал в ту же секунду, как повернулся к ней.

— Смотрите, он об этом даже не подумал. — Хенрик встал. — Давайте ради дела скажем, что она говорит правду. Но почему ты считаешь, что полиция будет такой же наивной и станет думать одним местом? Мы всегда в масках, так что у каждого своя правда. И кстати. Где доказательства, что ты ни при чем? — Он подошел к Теодору и указательным пальцем ткнул его в грудь. — Вчера меня вообще не было в Дании. Я ходил в кино на Мстителей. — Он достал из кармана порванный билет и поднес его к лицу Теодору. — А учитывая, какого говна ты нахлебался, скорее поверят, что это ты стоишь за всем тем безумием, о котором пишут в газетах, а не кто-то из нас. О чем уже знает датская полиция.

Теодору хотелось сказать что-нибудь убийственное и хлесткое, что опрокинет аргументы Хенрика и покажет, что ему совершенно не о чем беспокоиться. Но не получилось.

— И Александра, — продолжил Хенрик. — Меня это не касается, но насколько я вижу, на тебе нет твоей очаровательной золотой подвески. Я действительно надеюсь, что ты ее не потеряла. Тогда господин будет очень огорчен, если я его хорошо знаю. И давайте держать кулачки, что кулон не валяется где-нибудь на дороге. Я хочу сказать, кто знает, какие выводы может сделать полиция, если найдет на нем твои отпечатки пальцев?

Хенрик был прав. Как бы то ни было, ему оставалось только констатировать, что Хенрик прав.





73