Мир миров

– Значит, когда вернетесь. Это церковь, в которой вы ночевали?

Они не остановились на привал в безопасном святом месте. Ростов утверждал, что пока он с ними, то любое место на его земле безопасно. И не ошибся. Когда вечером, за день пути до места высадки, они разбили лагерь, из земли стали вылезать первые духи, но вместо того, чтобы атаковать людей, они сформировали из привидений, чудищ и упырей строй, и все как один тотчас же вытянулись по стойке смирно. Вперед выступил скелет в шлеме, свидетельствовавшем, что его владелец боролся еще с монгольскими полками Великого Хана. Он встал на границе лагеря, которую не мог переступить, и поклонился Ростову, вышедшему ему навстречу. Граф покинул безопасную зону, обнял древнего вождя и сказал ему что-то, чего Кутшеба не расслышал. Скелет кивнул, дал знак своим людям, и его отряд ушел.

– Сейчас даже урочища на нашей стороне, – прокричал Ростов весело. – Видите, что смогли сделать царь и князь? Запомните же это, господин Кутшеба! Всё, что есть живого и мертвого, поклоняется хозяину этих земель. Все создания этой земли – наша армия.

– А существа с небес? – спросил его Кутшеба днем позже в полдень, когда опустил бинокль, в который рассматривал точку в небе, не дававшую ему покоя. – Нам может пригодиться их поддержка.

Высоко в небе над Дикими Полями парил дирижабль.





* * *


Июль 1969 года по старому календарю, пятьдесят четвертый год Предела, семнадцатый год Мира, Краковский тракт



– Стервятники. – Евгений сплюнул через левое плечо. – Большая з-злая стая.

Они всматривались в черную стаю птиц, что кружила над рощей, через которую они должны были проехать. Из стаи то и дело выбивались какие-то смельчаки-одиночки, которые еще в воздухе начинали бороться за добычу, ожидающую их на земле. Птицы кричали и дрались друг с другом, но не выглядели встревоженными.

– Воюют за жрачку. Думаешь, они могут накинуться и на нас?

– Ч-чёрт их знает. Вот холера, в Матушке Тайге всё всегда было четко. Если бы я увидел там что-то такое, то помолился бы, убил козла и повесил его на дереве. А в этих ваших землях всё наперекосяк. Тут не работают никакие правила!

Кутшеба в сердцах улыбнулся. Такая была у Евгения привычка – жаловаться на земли, в которых ему довелось жить, и восхвалять лесное царство, из которого его изгнали. Каким же прекрасным предстал из его рассказов этот суровый порядок Тайги, особенно по сравнению с беспорядком в Польше и всей Республике Наций. Наемники, работающие на Буртовецкого, и его слуги были вынуждены бесконечно это выслушивать. Кутшеба, который законы Матушки Тайги познал на собственной шкуре, время от времени спорил со своим командиром. Но сейчас махнул рукой.

– Если бы кто-то сидел там в засаде, то птицы всполошились бы, – сказал он. – Да и нас много. Лакомый кусок, только не откусишь. Птицы нас не тронут.

– Дело говоришь. Но как-то неохота мне туда тащиться.

– Работа такая.

– Служба, – поправил его Евгений. – Но ты прав.

Оказалось, что нет.

Сначала на них напали собаки. Черные, огромные, как в легендах о чертях, блуждающих по полям сражений, где под тонким слоем земли лежали тела погибших, об упокоении душ которых никто в свое время не позаботился. Звери, однако, умирали от обычных пуль, хотя некоторым из них и удалось добежать до конвоя и растерзать двоих стражников.

Если бы напали только собаки, остальная охрана спасла бы тех двоих. Но за псами из укрытий выбежали люди в разорванной одежде, грязные, худые и изможденные. Это были не обычные бандиты, а представители одного из диких племен, которые объединились с людьми, пытающимися выжить на зараженных энергией веры землях. В силу того, что боги и демоны воспринимали их как дичь для охоты, они бы вымерли, если бы не освоили новые способы выживания. Они забыли о цивилизации, нашли хранителей среди демонов, не менее диких, чем они сами, и, живя так же примитивно, как жили тысячи лет назад их предки, такие же дикие племена, они отвоевали свое место в этих неприветливых к людям землях. Заражение меняло их, искажая тела и мысли. Хотя они по-прежнему напоминали людей, всё чаще можно было встретить человека с демоническими мутациями. Земли, которые людям не удалось отвоевать, начинала осваивать новая раса.

Они не должны были отходить так далеко от своих хижин.

Кутшеба застрелил двоих, а потом у него закончились патроны. Перезарядить он не успевал, поэтому потянулся за саблей. Краем глаза он заметил какое-то движение, но прежде чем успел отреагировать, наполовину человек – наполовину труп ударил его скакуна со всей силы в бок растущими на голове рогами, кончики которых были усилены кремниевыми наконечниками.

Удар был такой силы, что лошадь перевернулась на правый бок. Если бы не помощь мары, животное придавило бы Кутшебу. К счастью, демоница была наготове. За все эти годы она изучила организм своего носителя и научилась управлять им на клеточном уровне. Она не остановилась на адреналине, выделяемом надпочечниками, а сама проникла в нервную систему Кутшебы, усиливая пробегающие по ней импульсы собственной безжалостной волей.

Обычный человек погиб бы, приваленный лошадью, однако Кутшеба был далеко не обычный человек. Когда полутур перепрыгнул умирающее животное, чтобы добить рогами сброшенного всадника, и с рычанием ударил копытом в землю, мужчина уже стоял за ним, занеся саблю над его толстой шеей.

Пришлось ударить дважды. Затем он обернулся, чтобы насадить на лезвие несущегося на него дикаря. И сразу же наклонился, так как охраняющая его мара предупредила об ударе сзади. А потом посоветовала прыгнуть вправо, на нападающих, которые пока стояли к нему спиной.

Но он не послушался. Двинулся к большому дикарю в шлеме из черепа волкодлака. Дикарь был завернут в плащ из человеческой кожи и как раз поднимал примитивное копье с каменным наконечником, чтобы прибить растянувшегося на земле Евгения, который только что уложил четверых.

Кутшебе показалось странным, что всего пятерых дикарей хватило, чтобы задержать пришедшего из Тайги, но тут он услышал тихое пение дикаря с копьем. Шаман зараженных оглушил командира стражи каким-то заклятием.

Кутшеба снес ему голову одним точным движением, в которое вложил всю силу, заимствованную также у мары, которая в эту минуту материла его за самоубийственное (по ее мнению) непослушание.

Он понимал, что на второй удар у него не хватило бы времени. Шаманов зараженных земель поддерживали собственные темные силы их жертв.

Дикари отчаянно кричали, пока их командир поворачивал к Кутшебе уже обезглавленное тело. Его голова, подпрыгивая на кочках, продолжала петь свои заклятия. Однако в них не было прежней силы. Евгений очнулся. Он зло зарычал, стряхнул с себя дикарей и убил их прежде, чем они успели убежать.

И минуты не прошло, как всё было кончено.

Дикари в панике разбежались, а разочарованные вороны, наблюдавшие за всем происходящим с ветвей деревьев, ретировались обратно в небо, чтобы избежать мести уцелевших. Только несколько самых наглых птиц вернулось к трупам людей, убитых раньше. Когда стражники их осмотрели, оказалось, что это были, вероятно, какие-то местные бандиты, которым не повезло и они встретили на своем пути дикарей.

– Странное дело, – пробурчал Евгений, когда они уже осмотрели тела нападавших, а тела своих людей погрузили на телегу. В пылу сражения берсерк забыл о заикании. – Я никогда не видел, чтобы дикари заходили так далеко.

– Они нас знали. По крайней мере тебя. Этот шаман напал на тебя специально приготовленным заклинанием. Может, они пришли за тобой?

– Мамка Тайга не воспользовалась бы услугами проклятых, – ответил он, задумавшись. – Но ты прав, они были подготовлены. Кто-то хочет помешать господину Буртовецкому. Но они не учли твоего присутствия. Ты спас меня, брат. А может, и всех нас.


– Такая работа, – Кутшеба попытался свести все к шутке.

– Нет, брат. Это что-то большее. Это долг. И не думай, что я о нем забуду.





* * *


Июнь 1972 года по старому календарю, пятьдесят седьмой год Предела, двадцатый год Мира, Дикие Поля



– Помнят о нас, – Грабинский не отводил взгляда от дирижабля. – Насолили мы им изрядно, конечно.

– Они не могут знать, что это мы. Разве что у них на борту провидцы, – успокоил его Кутшеба. – Мы едем под флагами графа Ростова. С этой высоты они нас не узнают.

– Провидцев можете не опасаться. – Ростов тоже рассматривал дирижабль в бинокль. – Князь Кутузов большое значение придает разведке. Мы защищены от провидцев и гадалок. Ни одно гадание не даст результатов на моих землях, если я не выдам разрешение.

Несмотря ни на что, они привлекли внимание дирижабля. Корабль снизился и следовал за ними весь день, пока они не достигли места высадки с «Батория», чтобы забрать брошенные припасы.

Большинство оставленных вещей оказалось на месте. Поторапливаемый Кутшебой, Яшек расспрашивал птиц и насекомых об украденном оружии. Провизию и серебро никто не тронул, что, по мнению Кутшебы, указывало на то, что грабители были существами сверхъестественной природы. Ростов вызвал на помощь местных духов, но те утверждали, что ограбление, очевидно, произошло при свете дня, когда они спали, потому что они ничего не заметили. Согласно докладам выходило, что за пропажу запасов не нес ответственности и экипаж дирижабля, который всё время двигался над ними, хоть и на расстоянии.

Большинство людей – как русские, так и поляки – тяжело работали, чтобы как можно быстрее погрузить на лошадей и ослов все припасы и выдвинуться в сторону безопасной Пристани Царьград. Поляки не слишком прислушивались к уверениям графа, что на этих землях им ничего не угрожает. Русских, в свою очередь, раздражал преследующий их дирижабль на фоне голубого неба.

– Корабль только один. – Грабинский и не думал приобщаться к физическому труду. Лежа на земле и попивая чертов самогон, которого он на всякий случай купил на деньги Новаковского столько, что опустошил все подвалы с заклятым напитком во всём граде, он не сводил глаз с неба. – Как думаешь, где второй дирижабль?

– Может, на севере? Они могут не знать, что Революция выкрала товар. И могут не знать, что мы потеряли «Баторий», если и в самом деле нельзя гадать на территории Ростова. Либо он был уничтожен, как «Ягелло». Я начну беспокоиться из-за него, когда увижу.

– Ты прям спец по долгосрочному планированию!

– Вы ничего не понимаете – ни ты, ни Новаковский. Вам кажется, что цивилизация уже выиграла, потому что вы сидите в безопасных городах. Там, где-то бродят какие-то великаны, нужно придерживаться ритуалов, чтобы не накликать беду и не навлечь чего-то плохого, ну а в городах на самом деле живется как у бога за пазухой. А здесь всё иначе, ни в чем нельзя быть уверенным. Предания и религии так перекручены, что лишь очень немногие правила и традиции еще сохранили свой первоначальный смысл. Думаешь, то, что оборотни используют ружья, никак на них не влияет? Выжили только те демоны и те боги, которые приспособились. Ни в чем нельзя быть уверенным.

– Строишь из себя ворчуна… а на самом деле ты просто любишь потрындеть, а, Кутшеба? – Грабинского не слишком-то впечатлило это эмоциональное выступление. – Как только выпадает возможность, начинаешь нудить мне, старику, так что до смерти становится скучно. А ведь сколько бы ты ни распинался, я и так знаю, что у тебя есть какой-то план. С самого начала был.

– Ты меня переоцениваешь.

– Если бы. Ты не охваченный безумием мститель, с которым мы когда-то вломились в контору фирмы, что должна была обеспечивать поезду охрану, а вместо этого сама обрекла его на смерть… Ты уже не стреляешь во всё, что движется.

– Я научился беречь патроны. А может, немного поостыл?

– Так я и поверил! Та черная дамочка не позволит тебе поостыть.

– Я говорил тебе, что демоны тоже меняются. А теперь, прости, работа зовет.

У них было с собой радио. Кутшеба убедил графа попытаться связаться с дирижаблем. Какое-то время телеграфист передавал сообщение Ростова на нескольких частотах, пока они не услышали ответ.

– Это «Болеслав Храбрый», – примитивное полевое радио работало без динамика, поэтому телеграфист должен был пересказывать им всё, что слышал в наушниках. – Говорят, что путешествуют с исследовательской миссией, цель которой – изучение ситуации на Диких Полях. Просят разрешение на посадку.

– Не здесь, – быстро ответил граф. – Передай им позицию Пристани Царьграда, пусть подождут там, над лесом. Им не разрешено садиться, пока я не прибуду.

– Они предлагают подвезти нас. Уверяют, что так будет быстрее, – через какое-то время сообщил телеграфист.

– Полететь! – глаза графа заблестели. – Вот это да! Поблагодари их за предложение, однако скажи, что мы вынуждены отказаться. Мы встретимся завтра, возле леса.

– Так это ваши противники? – спросил он тихо, как будто боялся, что его услышат солдаты в зеленых мундирах. Они стояли с Кутшебой рядом, глядя вслед удаляющемуся дирижаблю. – Вы сражались с ними, и теперь они гонятся за вами.

– Это может помешать нашему союзу?

– Вы – мой друг. Князь Кутузов понимает, что слово Ростова свято, а его дружба – вечна. Однако, возможно, нам придется проявить дипломатичность. Такие дирижабли очень пригодились бы в нашем деле.





Глава 9




Август 1969 года по старому календарю, пятьдесят четвертый год Предела, семнадцатый год Мира, Краковский тракт