Мир миров

– Я не заставлю тебя идти со мной, – успокоил его Кутшеба. – Но и не обещаю, что не вернусь когда-нибудь за тобой.

Сара только махнула рукой, зато Крушигор чуть не переломал ему ребра, когда узнал, что Кутшеба не только сжег контракт Яшека, но даже уговорил Ростова усыновить парня.

– Лучше было бы сыграть свадьбу… – вздохнул граф. – Но Ольга и слышать о нем не хочет. Ни о ком не хочет, кроме вас. Вы уверены, что не позволите себя нарисовать?

Им требовалась самая разная помощь в нарисованной Москве, где до сих пор слово Кутузова было единственным законом. Князь требовал, чтобы его портрет как можно быстрее привезли к Кощею, чтобы хоть в таком виде он смог стать во главе армии нового царя. Яшек, новый хозяин Пристани Царьграда, обязался послать Кощею голову Кутузова – в знак дружбы, но не подданства. Даже граф согласился с этим. Когда он ближе узнал нарисованную Москву, то больше не был уверен, что Кощей был тем самым идеальным царем.

– Вы думаете, они выживут? – спросил марсианин, подходя к Кутшебе. Он оставил Чуса и мага руководить приготовлениями конвоя в обратную дорогу. Последний, перестав скрывать настоящую фамилию, был удивлен, что она не произвела никакого впечатления на красноармейцев. Возможно, поэтому он так и надрывался и кричал на них, пока они с должным уважением не начали отвечать: «Есть, хозяин Твардовский!»

Двадцать телег, нагруженных всем, что удалось спасти из остатков марсианского корабля, уже отправилось в Краков. Извозчиками были пленники, которым лживо пообещали, что если они захотят, то смогут потом вернуться в Революцию. Непонятно, верили они в это или нет, но не сопротивлялись. Хотя как они могли сопротивляться, когда с неба конвой охранял дирижабль святого Николая, а на земле их сопровождение обеспечивали духи и волки?

Марсианин пытался извиниться перед Кутшебой, но тот прервал его: «Вы сделали всё, что было возможно в этой ситуации. А контракт между нами не предполагал, что вы будете защищать меня, а не я вас».

– Такие места притягивают людей, господин Новаковский. Через год здесь будет полно беженцев и приговоренных, убежденных, что нашли наконец свое место на свете. Яшек будет их королем, а Ванда – богиней. Имея рядом Шулера, Евгения, Крушигора и Сару, они переживут всё. Даже правление Яшека.

– Вам на самом деле не хотелось остаться с ними?

– Я еще не выполнил контракт, ведь так?

– Если хотите, я могу посчитать, что выполнили.

– Лучше не надо. Нарисованная или нет, Ольга в конце концов затянула бы меня под венец, если бы я дал ей немного времени. А я предпочитаю смыться, пока еще есть шансы.

Они рассмеялись – Кутшеба, марсианин и даже Чус. Только маре было не до смеха.

«Нам остался еще один, прежде чем ты освободишься от меня», – произнесла она с горечью, когда те двое отправились в начало каравана. Мирослав в последний раз оглянулся на скрывающийся за лесом град. Все по-прежнему стояли там, даже леший. А Крушигор, не расстающийся теперь уже не с одним трофейным «Максимом», а с двумя, прикрепленными к ремню, как револьверы Грабинского, не переставал махать на прощание.

Кутшеба снял шляпу и помахал над головой. В других обстоятельствах это действительно было бы не худшее место, чтобы провести остаток жизни. Но он помнил.

Это еще не конец.

– Остался еще один, – повторил он.





Послесловие




Сперва благодарности, потому что есть кому и за что. Прежде всего Издателю, который во времена, когда издательские серии выгоднее закрывать, чем открывать, решился рискнуть – причем рискнуть с романом почти никому не известного автора. Надеюсь, это окажется выгодным вложением. Особую благодарность также выражаю Дракену, который не только подсказал Издателю мою фамилию, но и писал в разные издательства «Что там с этим Майкой?», ну и сделал для этого романа столько, сколько может сделать литературный агент. Двое парней, некий Томаш и некий Марчин, почти каждый разговор со мной начинали с вопроса: «И когда там твоя книга будет, а?» Их также благодарю за эту постоянную мотивацию и мобилизацию. За форму этого романа ответственен Михал Цетнаровский. Например, благодаря ему Корыцкого стали звать не так, как изначально. Мне всегда хорошо работается с Михалом, даже если потом у нас обоих появляются синяки после очередной дискуссии на тему поведения ворон или какой-то другой мелочи, о которой мы спорим часто с бо́льшим азартом, чем о ключевых для романа вещах. Мой опыт подсказывает, что Михал вкладывает много энергии в каждый мой текст, который ему приходится редактировать, и это такая энергия, которая даже мне помогает думать о тексте креативнее. Спасибо!

История о Чарторыйских, пытающихся вывезти из околиц Кракова свое серебро с помощью сплавщиков, заимствована из воспоминаний предка некоего Радослава; спасибо ему за то, что, не отдавая себе отчета в том, что делает, он рассказал ее мне. И пользуясь случаем: настоящая история с вывозом сокровищ, в отличие от той, которая описана в моем тексте, удалась.





А сейчас пара́ слов объяснения





Не все использованные в «Мире миров» термины идеально соответствуют тому, что нам известно из умных книжек. Например, одна из героинь, мара, не вполне соответствует тому, что в народной славянской культуре называется марой (это, в свою очередь, очень широкое понятие). Однако, когда я искал для нее какой-то термин, «мара» подходила больше всего. Так же может быть и с другими упомянутыми здесь существами, а еще с легендами, преданиями, сказками и даже с литературными произведениями, которыми я позволил себе воспользоваться – возможно, чрезмерно. Я пользовался всем, чем мог, – этнографическими и историческими работами, популярной литературой и фильмами. Бывало, что самое невероятное (например, беличий мотив) было взято как раз из реальности, однако большинство следов, которые можно найти в рассказе о мести Мирослава Кутшебы, это результат моих размышлений о том, как приспособить сказки, мифы и легенды к выдуманному мной миру.

Выражение «когда Бог умрет, Богом будет святой Николай» можно найти в одном из томов Оскара Колберга; о том, что порой сам этот святой выполнял обязанности пастыря волков, также можно прочитать в одной из работ о народных традициях. Однако в этой книге одно смешано с другим и еще со сказкой, в которой появляется Волк Ветролап, и это уже результат того, что я принимаю такую, а не иную конструкцию мира. Свистящий Король змей – это персонаж из горного фольклора, а его слуга, Железный Марчин, происходит из других сказок и легенд.

Я смешал всё со всем, и весь этот роман – горох с капустой, в котором нечего искать другой смысл, кроме того, который вложен (надеюсь на это) в сконструированный для него же мир. Надеюсь, что это не помешало моим читателям и позволило наслаждаться чтением.



* * *





notes


Примечания




1




«Канун Леки Дукаджини» – свод правил, своеобразный закон, введенный албанским князем Лекой III Дукаджини в XV веке, который позволял албанцам жить по патриархальному укладу и давал право свершать кровную месть между кланами.





2




Фрагмент из романа Б. Пруса «Фараон», пер. с пол. Е. Троповского.





3




Вила (также самовила, самодива) – женское мифологическое существо, похожее на русалку, обычно привлекательной внешности.