Мое ходячее несчастье
Часть 26 из 85 Информация о книге
— Может, тут найдутся какие-нибудь несчастные униженные девушки, которых нужно подвезти? Я смерил его взглядом. Черт! А он не такой уж и трус! — Лучше не начинай. Паркер улыбнулся и подмигнул Эбби: — Я часто досаждаю ему таким образом. Хотя в последнее время не так часто, как раньше: он сообразил, что удобнее иметь дело с девчонками, у которых своя машина. — Да, это, наверное, все упрощает, — сказала Эбби, весело улыбаясь. — Не смешно, Голубка. — Голубка? — удивился Паркер. Эбби замялась: — Э-э-э… Да, он приклеил мне такое прозвище… Даже не знаю с чего… — Когда выяснишь, обязательно расскажи. Это, надо полагать, ужасно интересно, — улыбнулся Паркер. — Спокойной ночи, Эбби. — Может, уже «с добрым утром»? — спросила она. — И то и другое, — ответил он с улыбкой, от которой меня чуть не вырвало. А вот Эбби, наоборот, разомлела от восторга, и, чтобы привести ее в чувство, я без предупреждения захлопнул дверь. Голубка встрепенулась. — Тебя опять что-то не устраивает? — выпалила она. Я потопал в спальню, Эбби следом. В дверном проеме она остановилась и запрыгала на одной ноге, пытаясь стянуть туфлю с другой. — Он хороший парень, Трэв. — Осторожней, а то заработаешь себе синяк, — сказал я, наблюдая за ее беспомощными попытками удержать равновесие. Решив помочь, пока не упала, я взял ее за талию и стянул с ноги туфлю. Потом снял и кинул в угол свою рубашку. К моему удивлению, Эбби завела руки за спину, расстегнула молнию на платье, сбросила его с себя и нырнула головой в ворот футболки. После этого, не вылезая из нее, каким-то образом сняла лифчик. По-моему, все женщины знают этот фокус. — Кажется, у меня нет ничего такого, чего ты еще не видел, — сказала Эбби, закатывая глаза. Она забралась под одеяло и поудобнее устроила голову на подушке. Тогда я снял джинсы и швырнул их в угол вслед за рубашкой. Эбби лежала свернувшись калачиком и ждала, когда я тоже лягу. Я слегка бесился из-за того, что она приехала домой с Паркером и после этого раздевается передо мной как ни в чем не бывало. С другой стороны, я же сам внушил ей, что у нас платонические отношения. Теперь вот приходилось терпеть. Внутри меня роилось столько всяких мыслей, и я не знал, как их распутать. Когда я заключал с Эбби пари, мне не пришло в голову, что даже если она будет жить у меня — это не помешает ей встречаться с Паркером. Устроив сцену, я только подтолкну ее в его объятия. В глубине души я понимал, что пойду на все, лишь бы удержать Голубку. И если для того, чтобы она не уехала, мне нужно обуздать свою ревность, то я это сделаю. Я лег в постель и положил руку Эбби на бедро: — Сегодня я пропустил бой. Адам звонил, но я не пошел. — Почему? — спросила она, поворачиваясь ко мне. — Хотел дождаться твоего возвращения. Она наморщила нос: — Тебе совершенно незачем меня нянчить. Я провел пальцами по ее руке: какая она теплая! — Знаю. Но я по-прежнему чувствую себя виноватым из-за прошлой ночи. — Я же сказала: меня это не касается. — Раз так, то почему ты ушла от меня спать на кресло? Потому что тебя все это не касалось? — Не могла заснуть, после того как уехали твои… гости. — Но в кресле же ты заснула? Почему не в постели? — Рядом с парнем, который только что выпроводил из квартиры двух пьяных девиц и до сих пор ими пахнет? Даже не знаю! Какая я эгоистка! Я поежился, пытаясь выбросить из головы описанную Эбби картину. — Говорю же, мне очень жаль. — А я говорю, что меня это не касается. Спокойной ночи. — И она повернулась на другой бок. Я потянулся к ней, взял ее руку и стал гладить нежную кожу между пальчиками. Потом придвинулся ближе и поцеловал волосы. — Я страшно беспокоился, что ты больше не станешь со мной разговаривать… но твое безразличие оказалось еще хуже. — Чего тебе от меня нужно, Трэвис? Ты не хочешь, чтобы я огорчалась из-за твоих выкрутасов, но в то же время хочешь, чтобы мне было не все равно? Ты говоришь Америке, что не собираешься со мной встречаться, но, когда я говорю про нас то же самое, взрываешься, вылетаешь из квартиры и напиваешься до безобразия? По-твоему, тут есть хоть какая-нибудь логика? Ее слова меня удивили. — Так ты потому все это наговорила Америке, что слышала, как я сказал, будто не собираюсь с тобой встречаться? На ее лице отобразилась смесь шока с яростью. — Нет, я сказала, что думаю. И совсем не для того, чтобы тебя обидеть. — А я сказал те слова, просто чтобы не рушить то, что есть. Я пока не готов стать тем, кто тебя достоин, не понял еще, как это сделать, и мне нужно время. Нелегко было такое выговорить, но я себя заставил. — Для чего бы ты ни сказал эти слова, сейчас я хотела бы поспать. У меня завтра свидание. Точнее, уже сегодня. — С Паркером? — Да. Не возражаешь, если я все-таки вздремну? — Разумеется, — сказал я и резко встал. Я прошел мимо Эбби (она промолчала), сел в кресло и включил телевизор. Слишком долго сдерживать темперамент оказалось не в моих силах. Черт! Эта девчонка чуть не под кожу мне забралась! А разговаривать с ней все равно что с черной дырой. Даже в тех редких случаях, когда я прямо высказываю свои чувства, мои слова для нее пустой звук. Она слушает меня избирательно, и это бесит. Я попытался достучаться до нее, назвал вещи своими именами, но в итоге она, по-моему, только разозлилась. Через полчаса поднялось солнце. А я, несмотря на клокотавшие внутри остатки раздражения, наконец-то задремал. Вскоре зазвонил мой сотовый. В полусне я пошарил вокруг себя, нашел телефон и приложил к уху: — Да? — Привет, недоумок! — громко поприветствовал меня Трентон. — Который час? — спросил я, взглянув на телевизор: показывали субботние утренние мультики. — Десять с чем-то. Нужно, чтобы ты помог с папиным грузовичком. Похоже, что-то с зажиганием. Даже не заводится. — Трент, — сказал я, зевая, — я же ни хрена не шарю в машинах. Поэтому и езжу на мотоцикле. — Тогда попроси Шепа. Мне через час ехать на работу, а отцу надо помочь. Я опять зевнул: — Трент, я только что спать лег! А Тайлер там у вас чем занимается? — Поднимай свою задницу и дуй сюда! — рявкнул Трентон, перед тем как бросить трубку. Я кинул телефон на диван и посмотрел на экран телевизора. Трент угадал: было двадцать минут одиннадцатого. Дверь в комнату Шепли была закрыта. Я несколько секунд постоял, прислушиваясь, потом дважды стукнул и заглянул внутрь: — Шеп! Шепли! — Чего? Голос у него был такой, будто он наелся щебенки и запил ее кислотой. — Помощь нужна. Мерик что-то промычала, но не пошевелилась. — Кому? Какая помощь? Шеп сел, подобрал с полу футболку и надел ее. — Отцовский грузовик не заводится. Трент думает, это зажигание.