Мое ходячее несчастье
Часть 33 из 85 Информация о книге
Его улыбка улетучилась, когда он заметил хмурую гримасу Шепа. — Ваш подарок — алкогольное отравление? Я кивнул: — Не кипятись, братишка. Захочет — будет пить, не захочет — не будет. Ничего с ней не случится. Мы отодвинули стол в сторону, потом помогли парням-футболистам перетаскать еду и установить колонки. Девушка, которая пришла с кем-то из них, принялась разбрызгивать освежитель воздуха. — Никки! Брось эту ерунду! Она подбоченилась: — С удовольствием бы бросила, если бы вы, ребята, так не воняли! Десять потных парней! Представляете, какой тут скоро будет аромат? Или хотите, чтобы именинница вошла и подумала, будто попала в мужскую раздевалку? — Она права, — сказал я. — Раз уж об этом зашла речь, то мне надо сгонять к себе и принять душ. Через полчаса вернусь. Кивнув мне, Шепли вытащил из одного кармана ключи, из другого — телефон и быстро отправил эсэмэску Америке. Через несколько секунд пришел ответ. Шеп улыбнулся: — У них все идет по плану. Скоро будут. — Отлично. Мы рванули домой. За каких-нибудь пятнадцать минут я успел помыться, побриться и одеться. Потом, постоянно поглядывая на часы, стал ждать Шепли. — Да успокойся ты! — сказал он, застегивая зеленую клетчатую рубашку. — Они еще в магазине. Послышалось громкое тарахтение двигателя, хлопнула дверца машины, пара ног затопала по ступенькам. Я улыбнулся: — Привет, Трент! Ты как раз вовремя! Трентон тоже улыбнулся и протянул мне средней величины коробку с крышкой. В стенках было прорезано несколько дырок. — Он поел, попил и сделал все свои дела. Так что в ближайшее время сюрпризов не предвидится. — Ты молодчина, Трент! Спасибо! Я выглянул и увидел отца за рулем пикапа. Мы помахали друг другу. Трентон заглянул внутрь коробки: — Веди себя хорошо, дружище! Думаю, мы с тобой еще увидимся. Щенок забарабанил хвостом по стенкам. Я снял крышку и понес Голубкин подарок в комнату Шепли. — Только не это, старик! Почему ко мне? — простонал он. — Потому что в мою Эбби может зайти раньше времени, — ответил я, доставая телефон и набирая Голубкин номер. Раздался гудок, потом еще один. — Алло? — Пора ужинать! Где вас обеих носит? — Мы решили немного себя побаловать. Вы ведь с Шепом умеете обращаться с ножом и вилкой? Уверена, справитесь! — Да ну тебя! Мы, вообще-то, волнуемся. — У нас все хорошо, — сказала Эбби с улыбкой в голосе. — Передай ему, что мы скоро приедем, — добавила Америка где-то совсем рядом с Голубкой. — Только заглянем к Брэзилу забрать кое-какие тетради для Шепа — и домой. — Слышал? — спросила Эбби. — Да. До скорого, Голубка. Я нажал отбой, и мы с Шепли быстро спустились к машине. Не знаю почему, но я нервничал. — Ты позвонил этому уроду? Шеп кивнул, заводя «чарджер»: — Пока ты был в душе. — Приедет? — Не к началу. Разбухтелся, что его поздно предупредили, но я сказал, не фиг было болтать. Если б не он, вообще бы ничего не пришлось переносить. Он прикусил язык. Я улыбнулся. Паркер всегда меня раздражал, но, не пригласи я его, Голубка бы расстроилась. Поэтому я себя пересилил и попросил Шепа его позвать. — Надеюсь, ты не напьешься и не захочешь ему врезать? — спросил Шепли. — Не знаю, не знаю. Обещать ничего не могу. Паркуйся вон там, в сторонке, чтобы Эбби не увидела машину. Мы поднялись и постучали. В квартире Брэзила было тихо. — Это мы! Открывайте! Дверь открылась, и на пороге появился Крис Дженкс с глупой ухмылкой на физиономии. Он уже надрался и стоял, раскачиваясь из стороны в сторону. Это был единственный человек, который нравился мне еще меньше, чем Паркер Хейс. Поговаривали, что один раз на вечеринке в «Сигме Тау» Дженкс что-то бросил девчонке в бокал. Многие в это верили, ведь в здравом уме ни одна телка не согласилась бы с ним переспать. Поскольку доказательств не было, я пока просто старался за ним приглядывать. Я вопросительно посмотрел на Шепа. Он поднял руки, показывая, что понятия не имеет, откуда здесь взялся Дженкс. Взглянув на часы, я выключил свет, и мы стали ждать Эбби, смахивая с лиц серебристые хвостики воздушных шаров, которые висели под потолком. В маленькую гостиную набилось столько народу, что невозможно было пошевелиться, чтобы в темноте кого-нибудь не задеть. В дверь постучали. Мы все замерли. Открывать никто не пошел. Несколько человек начали перешептываться, остальные на них зашикали. Наконец снова послышался стук, и только тогда Брэзил распахнул дверь. Увидев Эбби на пороге, мы в один голос крикнули: «С днем рождения!» Голубкины глаза расширились, потом она улыбнулась и быстро прикрыла рот рукой. Америка подтолкнула ее, они вошли, и все сгрудились вокруг именинницы. Когда я направился к ней, гости расступились. Выглядела она потрясающе. Серое платье и желтые туфли на каблуках. Я поцеловал Эбби в лоб, поднеся ладони к ее лицу: — С днем рождения, Голубка. — Но ведь он только завтра, — сказала Эбби, улыбаясь всем, кто стоял вокруг нас. — Поскольку тебе на нас донесли, нам пришлось быстренько все переиграть. Хотели удивить. Ты удивлена? — Еще как! Финч бросился к Эбби с поздравлениями, а Америка подтолкнула ее локтем: — Хорошо, что я потащила тебя сегодня по магазинам! А то явилась бы ты сюда фиг знает в каком виде! — Классно смотришься! — сказал я, оглядывая Голубку. Комплимент, конечно, получился не слишком поэтический, но сейчас, на виду у всех, не хотелось переусердствовать. Брэзил подошел и заключил Эбби в свои медвежьи объятия: — Америка тебе небось наплела, какой я страшный и как она не хочет идти ко мне одна? Так имей в виду: это только для того, чтобы тебя сюда заманить! Мерик рассмеялась: — А ведь сработало! Эбби помотала головой, по-прежнему улыбаясь и глядя по сторонам широко раскрытыми глазами: еще не оправилась от удивления. Она наклонилась к Америке и что-то ей шепнула, та ответила, тоже шепотом. Я хотел спросить, в чем дело, но тут Брэзил врубил стереосистему на полную мощность, и все радостно вскрикнули. — Иди сюда, Эбби. — (Они прошли на кухню и остановились перед шеренгой стопок.) — Принимай поздравления от футбольной команды, детка, — с улыбкой сказал Брэзил, разливая текилу. — Так мы празднуем дни рождения: тебе стукнуло девятнадцать, значит ты получаешь девятнадцать стопок. Можешь опустошить их все сама или поделиться с друзьями, но чем больше выпьешь, тем больше получишь вот этого. — Он помахал пачкой двадцатидолларовых купюр. — О боже! — взвизгнула Эбби. При виде такого количества зелени у нее загорелись глаза. — За дело, Голубка! — подбодрил ее я. Она с подозрением взглянула на Брэзила: — По двадцатке за каждую выпитую стопку? — Именно так. Но если учесть, что ты у нас далеко не тяжеловес, думаю, к концу вечера мы потеряем баксов шестьдесят, не больше. — Не торопись с выводами, Брэзил, — сказала Эбби. Взяв до краев наполненную стопку, она опустошила ее уверенным движением профессионала: быстро провела ею по нижней губе, одновременно запрокинув голову, и готово! В жизни своей не видел ничего сексуальнее. — Вот это да! — выдохнул я, почувствовав, что начинаю заводиться. — Плакали ваши денежки, Брэзил, — проговорила Голубка, вытирая уголки рта и перекладывая пустую стопку в другую руку. — Надо было наливать «Куэрво», а не «Патрон». Щеголеватая улыбка сползла с физиономии Брэзила. Он покачал головой и пожал плечами: — Вперед! В твоем распоряжении кошельки двенадцати парней, которые уверены, что ты и десяти порций не осилишь.