Мое ходячее несчастье
Часть 32 из 85 Информация о книге
— Ничего. Просто я взбесился, и мне захотелось сказать какую-нибудь гадость. На самом деле я так не думаю. — Раньше тебя это никогда не останавливало. — Знаю. Я над собой работаю, — сказал я, направляясь к двери. — Тебе, наверное, нужно переодеться. Как только я взялся за дверную ручку, мне со страшной силой стрельнуло в локоть. Я потрогал его: болит. Приподнял, чтобы посмотреть: точно. Свежий синяк. Я стал соображать, откуда он взялся, и тут все наконец прояснилось. Эбби сказала, что она девственница, я упал, принялся ржать, потом Голубка меня раздела, потом я… О боже! — Ночью я споткнулся на лестнице, и ты помогла мне добраться до постели… Мы… — пробормотал я, делая шаг навстречу Эбби. Внезапно я вспомнил, как навалился на Голубку, когда она, полураздетая, стояла перед шкафом. Я чуть не трахнул ее, чуть не лишил невинности по пьяни. Мысль о том, что могло случиться, заставила меня покраснеть от стыда. Первый раз, с тех пор как… Просто первый раз. В жизни. — Нет. Ничего не произошло, — сказала она, выразительно покачав головой. Я весь сжался: — Значит, ты вытворяешь в машине Паркера такое, что стекла запотевают, я вытаскиваю тебя и пытаюсь… Я постарался вытряхнуть из головы тошнотворную мысль. К счастью, даже пьяный я смог вовремя остановиться. Ну а если бы не смог? Эбби не заслуживает, чтобы ее первый раз оказался таким, с кем бы это ни было. Тем более со мной. Вот это да! Я уже стал думать, что действительно начинаю меняться в лучшую сторону, но, получается, достаточно одной бутылки в сочетании со словом «девственница», и все! Мне в голову опять ударяют гормоны! Я снова повернулся к двери и схватился за ручку. — Ты сделаешь из меня психа, Голубка! — прорычал я, глядя на нее через плечо. — Когда ты рядом, я перестаю по-человечески соображать. — И это моя вина? Я развернулся. Мой взгляд переместился с Голубкиных глаз на халатик, на коленки, на ступни и опять на глаза. — Не знаю. У меня все вчерашнее как в тумане, но… по-моему, ты не сказала «нет». Эбби шагнула ко мне. Сначала я подумал, она вцепится ногтями, но ее лицо вдруг стало спокойнее, плечи обмякли. — Что ты хочешь, чтобы я ответила, Трэвис? Я взглянул на браслет, потом снова на нее: — Думала, я не вспомню, да? — Нет! Я обиделась, что ты забыл! В ее словах не было смысла. Ни малейшего. — Почему? — Потому что если бы я… Если бы мы… а ты потом не… Не знаю почему! Просто обиделась, и все! Она почти призналась. Я ее почти заставил. Она злилась из-за того, что чуть не отдала мне свою невинность, а я все забыл. Вот оно! Нужно было ловить момент. Другого подходящего повода расставить точки над «i» могло не представиться, а время бежало. Шепли вот-вот должен был зайти и отправить их с Америкой куда-нибудь погулять, пока мы с ним готовимся к вечеринке. Я подскочил к Эбби и, остановившись в каких-нибудь нескольких дюймах от нее, взял обеими руками ее лицо: — Что мы с тобой делаем, Голубка? Взгляд Эбби упал на мой ремень, потом медленно пополз вверх. — Это я у тебя хочу спросить, — сказала она, глядя мне в глаза. Ее лицо замерло, как будто она боялась, что, стоит ей признаться в своих чувствах, сразу же произойдет сбой в системе. Услышав стук в дверь, я почувствовал страшное раздражение, но не дал ему прорваться наружу. — Эбби, — сказал Шеп, — Америка просила передать, что идет по каким-то делам. Спрашивает, не хочешь ли ты пойти с ней. — Голубка? — проговорил я, не сводя глаз с ее лица. — Да, — ответила она Шепу. — Мне тоже кое-куда нужно. — Тогда она тебя ждет, — сказал Шепли, и его шаги затихли в коридоре. — Голубка? — повторил я, не желая отступать. Она попятилась, достала какие-то вещи из шкафа и скользнула мимо меня: — Давай не сейчас, ладно? У меня сегодня много дел. — Конечно, — разочарованно вздохнул я. ГЛАВА 13 ФАЯНС Эбби провела в ванной всего несколько минут, что было нам на руку: мы пытались выпроводить ее из дому как можно быстрее. Я изо всех сил старался сохранить спокойствие и не выкинуть какую-нибудь глупость, а то ведь Голубке немного надо, чтобы в очередной раз на меня обидеться. Входная дверь захлопнулась, и машина Америки отъехала от парковки. Опять в квартире стало пусто и тоскливо. Я терпеть не мог, когда Эбби уходила, и мне было непонятно, как я вообще здесь жил, до того как с ней познакомился. Я достал маленький полиэтиленовый пакет, который принес домой несколько дней назад. Там были наши с Голубкой фотографии: я сбросил их со своего телефона и отдал распечатать. Теперь стены спальни стали уже не такими белыми. Как только я повесил последнюю фотку, в дверь постучал Шепли: — Эй, старик! — А? — У нас с тобой до фига дел. — Знаю. Мы поехали к Брэзилу. Почти всю дорогу молчали. Брэзил появился на пороге с большущей связкой шариков в руке. Их было штук двадцать пять, и они колыхались на длинных серебристых шнурках, которые так и лезли бедняге в лицо. Ему приходилось постоянно отмахиваться и отплевываться. — Ну наконец-то! А я уж решил, что вы на все забили! Скоро Грувер привезет торт и спиртное. Мы прошли в гостиную. Стены там оказались не многим живописнее моих. Хорошо, что хоть диван имелся: либо это был дар Армии спасения, либо квартирка сдавалась «полностью меблированной». Брэзил продолжал: — Я сказал ребятам, чтобы притащили чего-нибудь пожрать и взяли у Мики колонки. А у «сестричек» добыл какие-то фонарики — объяснил, что это для вечеринки, которая будет на следующей неделе. Самих девиц, не бойтесь, не пригласил. — Правильно сделал, — сказал Шепли. — А то Америка нас всех порвет, если они с Эбби приедут, а тут «Сигма Каппа»[3] в полном составе. Брэзил усмехнулся: — Из девчонок придут только несколько одногруппниц Эбби, ну и те, кого приведут с собой наши ребята. Думаю, именинница будет довольна. Я улыбнулся, глядя, как Брэзил украшает потолок шариками со свисающими нитями. — Я тоже так думаю. Шеп? — Чего? — Паркеру не звони до последнего. Совсем не пригласить его нельзя, но он хотя бы не будет торчать тут с самого начала. А глядишь, и вообще не выберется. — Усек. Брэзил вздохнул: — Трэв, поможешь мне передвинуть мебель? — Конечно. — Я прошел за ним в соседнюю комнату. Кухня была совмещена со столовой. Вдоль стен там уже стояли стулья. На столешнице выстроился длинный ряд чистых стопок, а рядом красовалась неоткрытая бутылка текилы. — Это ведь не для Эбби? — насторожился Шепли. Брэзил улыбнулся, показав белые зубы, которые резко контрастировали со смуглой оливковой кожей: — Э-э-э… вообще-то, есть такая традиция. Если футбольная команда устраивает для кого-нибудь вечеринку, то человек должен выпить их угощение. — Но они же не заставят Эбби опрокинуть столько рюмок текилы! Трэв, скажи ему! Брэзил поднял руку: — Никто не собирается ее заставлять! За каждую опустошенную стопку она получит двадцать баксов. Это будет наш подарок.