Мое ходячее несчастье
Часть 50 из 85 Информация о книге
— Он мой отец, — ответила Голубка с таким видом, будто это причинило ей боль. Все зашумели: — Вот это да! — Черт! Я так и знал! — Мы только что играли с дочкой Мика Эбернати! — Мик Эбернати? Ни хрена себе! Слова звенели в ушах, но на то, чтобы уловить смысл, потребовалось несколько секунд. Три моих брата с криками прыгали по комнате, но мне казалось, что мир застыл и кругом тишина. Моя девушка, которая была еще и моим лучшим другом, оказалась дочерью легенды покера. Дочерью того, кем восхищались мои братья, отец и даже дед. Ее голос заставил меня очнуться. — Ребята, я же вам говорила: мне не стоило играть. — Если бы сказала, что ты дочка Мика Эбернати, я бы отнесся к тебе более серьезно, — сказал Томас. Эбби осторожно посмотрела из-под ресниц, ожидая моей реакции. — Так это ты Счастливые Тринадцать? — ошарашенно спросил я. Трентон встал и показал на Эбби пальцем: — У нас дома Счастливые Тринадцать! Ничего себе! Поверить не могу! — Так меня прозвали газетчики. Но вообще-то, они все несколько исказили, — сказала она, переминаясь. Наконец-то до меня дошло, в чем дело, и теперь даже буйное поведение моих братьев не могло отвлечь меня от мысли о том, что девушка, в которую я влюблен, — практически знаменитость. Какая она, оказывается, крутая! До чего же это было сексуально! — Ребята, мне пора везти Эбби домой, — сказал я, придя в себя. Папа пристально посмотрел на Голубку поверх очков: — А что именно исказили газетчики? — Я не отбирала у отца удачу. То есть… Это же бред! — нервно усмехнулась она, накручивая прядь волос на палец. Томас покачал головой: — Нет, в интервью Мик сам сказал, что в полночь, когда тебе исполнилось тринадцать, везение отвернулось от него. — И повернулось к тебе, — добавил я. — Тебя воспитывали гангстеры! — воскликнул Трент, расплываясь в восторженной улыбке. — Хм… Нет. Они меня не воспитывали. Просто… все время терлись где-то поблизости. — Конечно, это никуда не годится, что Мик позволил журналистам смешать твое имя с грязью. Ты ведь была совсем еще ребенком, — сказал папа, качая головой. — Мне просто повезло как новичку, — сказала Эбби. Судя по выражению ее лица, такое внимание было ей в тягость. — Так, значит, тебя учил сам Мик Эбернати! — восхищенно проговорил отец. — Ты играла с настоящими профи и побеждала! В тринадцать лет! Вот так да! — Он посмотрел на меня и улыбнулся. — Не ставь против нее, сынок. Она не проигрывает. Я тут же вспомнил, как однажды Эбби поспорила со мной, зная, что проиграет и должна будет месяц прожить в моей квартире. Тогда я еще думал, будто ей на меня наплевать, а теперь вдруг понял: она уже тогда была в меня влюблена. — Ну все, мы поехали, папа. Пока, парни. Я погнал мотоцикл на бешеной скорости, всех подряд обгоняя. Чем быстрее мы ехали, тем крепче Эбби обхватывала меня бедрами, и от этого мне еще больше хотелось как можно скорей оказаться дома. Голубка не сказала ни слова, когда я припарковал свой «харлей» и повел ее вверх по лестнице. Молчала она и тогда, когда я снимал с нее куртку. Эбби распустила волосы. Я стоял, смотрел на нее и восхищался. Теперь она виделась мне как-то по-новому, и мне не терпелось ее обнять. — Знаю, ты на меня злишься, — сказала она, глядя в пол. — Извини, что раньше тебе не сказала. Просто я не люблю об этом говорить. Ее слова были для меня неожиданностью. — Я? Злюсь на тебя? Да ты меня так завела, что я аж ничего перед собой не вижу! Ты как не фиг делать обчистила моих придурочных братьев, а для отца ты теперь звезда, и я уверен, что тогда, месяц назад, ты специально проиграла наш спор! — Ну, я бы так не сказала… — То есть ты действительно хотела выиграть? — Э-э-э… Не совсем, — промямлила она, снимая туфли. Я с трудом сдерживал улыбку: — Ты хотела быть здесь, со мной! Как только это до меня дошло, я, кажется, влюбился в тебя заново. Эбби закинула туфли в шкаф. — Так ты на меня не злишься? Я вздохнул. Может, я и должен был рассердиться. Но… не сердился, и все тут. — Вообще-то, конечно, Голубка, тебе стоило пораньше рассказать мне, кто твой отец. Но я понимаю, почему ты молчала. Ты сюда приехала, чтобы забыть свое прошлое. Ну а теперь все вдруг выяснилось, все встало на свои места. — Ну и слава богу. — Ты мои Счастливые Тринадцать! — сказал я, хватаясь за край Голубкиной кофточки и стягивая ее через голову. — Не называй меня так, Трэвис. Я не люблю это прозвище. — Да ты же у нас знаменитость, Голубка! Я расстегнул ее джинсы и помог ей из них вылезти. — Отец возненавидел меня за мое везение. Он до сих пор считает, будто это я виновата во всех его неудачах. Я сдернул с себя рубашку и нетерпеливо прижался к Эбби: мне хотелось скорее почувствовать прикосновение ее кожи. — До сих пор не верю, что передо мной стоит дочка Мика Эбернати, а до сегодняшнего вечера я об этом даже не подозревал! Она оттолкнула меня. — Трэвис, я не дочка Мика Эбернати! Это осталось позади. Я Эбби, просто Эбби! — сказала она и, подойдя к шкафу, сдернула с вешалки футболку, которую тут же надела. — Извини. Просто я слегка обалдел от такой новости. — Я — это просто я! — повторила она прерывающимся голосом, приложив руку к груди. — Да, но… — Никаких «но»! Я потому и молчала, чтобы ты не смотрел на меня, как сейчас! — Она закрыла глаза. — Я не хочу жить по-старому, Трэв. Даже с тобой. — Ну все, все, успокойся, Голубка. Давай не будем перегибать. — Я обнял ее, внезапно испугавшись того, куда нас мог завести этот разговор. — Мне без разницы, кем ты была раньше и кем больше не хочешь быть. Мне нужна только ты, какая ты есть сейчас. — Значит, это нас с тобой объединяет. Я мягко потянул Эбби в постель, и мы улеглись рядом. Волосы у нее пахли шампунем и табачным дымом. — Для меня в целом мире есть только мы с тобой. Я подумал, что мои слова ее успокоили. Она обняла меня, но, положив голову мне на грудь, снова вздохнула. — Что такое? — спросил я. — Трэв, я никому не хотела говорить о своем отце. Даже тебе. — Я люблю тебя, Эбби. И буду молчать. Твоя тайна умрет вместе со мной, — сказал я, нежно касаясь губами Голубкиного виска. Она свернулась калачиком, прижавшись ко мне щекой; я покрепче обнял ее. События прошедшего вечера вспоминались как сон: я впервые привел девушку домой, и она не только оказалась дочерью знаменитого игрока в покер, но и не моргнув глазом разорила всех моих родственников. Раньше в семье я всегда считался балбесом. Теперь старшие братья меня как будто слегка зауважали. И это благодаря Эбби. Я лежал в кровати и не мог заснуть: все думал и думал. Судя по выровнявшемуся дыханию, Голубка уже спала. Вдруг загорелся экран моего телефона, раздался короткий сигнал. Пришла эсэмэска. Я открыл сообщение и нахмурился, увидев имя отправителя: «Джейсон Брэзил». Писал он вот что: «Старик, Паркер несет всякую чушь про Эбби». Очень осторожно выпростав руку из-под Голубкиной головы, я напечатал ответ: С чего ты взял? Сам слышу. Сижу рядом.