Мое ходячее несчастье
Часть 65 из 85 Информация о книге
— Все ты знал, Трэвис. Ты именно на это и рассчитывал. Думаешь, не понимаю? Я тебе не дурочка какая-нибудь! Я поднял глаза и устало улыбнулся: — Но тем не менее ты приехала. — Мне нужно все подготовить для завтрашнего дня, — сказала Голубка, открывая дверь. Я встал: — Давай помогу. Эбби занялась картошкой, тестом для пирога и индейкой. Я подавал то, что она просила, и выполнял кое-какие мелкие поручения. Первое время нам было неловко, но потом приехали близнецы, и все стали вертеться на кухне, чтобы помочь Голубке освоиться. Отец рассказал ей несколько историй из нашего детства. Потом мы посмеялись, вспомнив предыдущие праздники с безуспешными попытками украсить стол чем-нибудь, кроме покупной пиццы. — Диана потрясающе готовила, — задумчиво сказал папа. — Хотя Трэв вряд ли помнит. Мы потому и не стали ничему учиться: знали, что с ее едой все равно не сравнится никакая другая. — Но пусть нашу гостью это не смущает, — хмыкнул Трентон, доставая пиво из холодильника. — Давайте перекинемся в картишки. Хочу отыграть у Эбби часть денег, которые она из меня вытянула в прошлый раз. Отец погрозил пальцем: — Сегодня никакого покера, Трент. Иди лучше достань домино. Играем просто так, не на деньги. Трентон тряхнул головой: — Ладно-ладно. Близнецы вышли из кухни, Трент за ними. — Идем, Трэв, — оглянулся он, задержавшись на пороге. — Я помогаю Голубке. — Иди, малыш, — сказала Эбби. — Осталось немного, я управлюсь одна. Я знал, что ее ласковость показная, но все равно было приятно. — Уверена? — спросил я, кладя руку ей на бедро. Голубка кивнула, я поцеловал ее в щеку и прошел вслед за Трентоном в игральную комнату. Мы расселись, настроившись на тихий семейный вечер за домино. Высыпая костяшки из коробки, Трентон занозил палец и выругался. Тэйлор фыркнул: — Ты, плакса! Будешь хныкать или все-таки раздашь? — Конечно раздам. Или сам хочешь попробовать? Но ты же, придурок, считать не умеешь! Рассмеявшись над остротой Трентона, я привлек к себе его внимание. — Вы с Эбби хорошо ладите, — сказал он. — Как тебе это удалось? Я понял, что он имеет в виду, и сердито на него взглянул: незачем было распространяться на эту тему при близнецах. — Долгими уговорами. Отец вошел в комнату и сел за стол: — Трэвис, она хорошая девушка. Я рад за тебя, сынок. — Да, она хорошая, — сказал я, стараясь не показывать, как мне грустно. Эбби прибиралась на кухне, и я боролся с желанием встать и пойти к ней. Я понимал, что День благодарения — семейный праздник, но хотелось как можно больше времени провести именно с Голубкой, вдвоем. Через полчаса я по характерному звуку догадался, что заработала посудомоечная машина. Выйдя из кухни, Эбби быстро махнула мне и направилась к лестнице. Я вскочил. — Голубка, ты уже решила лечь? — спросил я, хватая ее за руку. — Еще ведь рано! — У меня был трудный день. Я устала. — А мы как раз собрались посмотреть фильм. Может, посидим вместе? Она посмотрела в сторону лестницы, потом опять на меня: — Уговорил. Я за руку подвел Эбби к дивану, мы сели рядом и уставились в телевизор. — Тэйлор, выключи свет, — скомандовал отец. Мне хотелось обнять Голубку, но я не решился. Она пошла мне навстречу, и воспользоваться ситуацией было бы с моей стороны некрасиво. Поэтому я просто положил руку на спинку дивана. Когда полфильма уже прошло, распахнулась входная дверь, и в ту же секунду мы увидели Томаса с багажом в руках. — С Днем благодарения! — сказал он, опуская сумки на пол. Отец встал и обнял его. Все, кроме меня, тоже подошли. — Не хочешь поздороваться с Томасом? — шепотом спросила Эбби. — Мне выпала возможность провести с тобой один вечер, — ответил я, глядя, как отец и братья хохочут и обнимаются. — Не хочу терять ни секунды. Томас улыбнулся: — Привет, Эбби! Рад снова тебя видеть! Я дотронулся до Голубкиной ноги. Она посмотрела на мою руку, потом подняла глаза. Я понял намек и убрал ладонь, сцепив пальцы у себя на коленях. От вездесущего старшего брата это не укрылось, и он спросил: — Что, в раю не все гладко? — Заткнись, Томми, — проворчал я. Все притихли и посмотрели на Эбби, ожидая объяснений. Она нервно улыбнулась, взяла мою руку в свои и, положив голову мне на плечо, сказала: — Мы просто устали. Целый вечер хлопотали на кухне. Я посмотрел на наши соединенные руки, и ужасно захотелось сказать Голубке, как я благодарен за то, что она сейчас для меня делала. — Кстати, насчет усталости: я действительно вымоталась и, пожалуй, все-таки пойду спать, малыш. — Оглядев остальных, она добавила: — Всем спокойной ночи. — Спокойной ночи, девочка, — сказал отец. — Спокойной ночи, — сказали братья и проводили Эбби взглядом, пока она поднималась по лестнице. — Я тоже скоро лягу! — крикнул я вдогонку. — Да уж, я думаю, ты не заставишь себя долго ждать, — поддразнил меня Трентон. — Везучий, паразит, — проворчал Тайлер. — Эй, ребята, привыкайте относиться к ней как к сестре, — предупредил отец. Не обращая внимания на реплики братьев, я взбежал по ступенькам и проскочил в дверь спальни как раз перед тем, как она захлопнулась. Я застыл, сообразив, что Эбби, наверное, хочет приготовиться ко сну и делать это при мне ей теперь неудобно. — Подождать в коридоре, пока ты переоденешься? — Я приму душ. Потом переоденусь в ванной. Я потер шею ладонью: — Ладно. Тогда я пока сооружу для себя лежку. Эбби кивнула. Ее стальные глаза смотрели непреклонно. Стена, которой она от меня отгородилась, не пошатнулась. Вынув что-то из сумки, Голубка направилась в ванную. Я откопал в шкафу несколько простынь с одеялом и разостлал все это на полу рядом с кроватью. Теперь у меня хотя бы появилась возможность поговорить с Эбби наедине — и на том спасибо. Как только Голубка вышла из ванной, я бросил подушку в изголовье своей импровизированной постели и сам поспешил в душ. Не желая терять времени, намылился, сразу же смыл пену водой, вытерся, оделся и вернулся в спальню. Вся процедура не отняла и десяти минут. Когда я вошел, Эбби лежала в кровати, натянув одеяло до самого подбородка. Ясное дело, ее постель выглядела куда привлекательнее, чем моя собственная. Я понял, что последняя ночь, которую я проведу с любимой девушкой в одной комнате, будет бессонной: лежа в нескольких дюймах от Голубки и не имея права до нее дотронуться, я стану просто слушать, как она дышит. Я выключил свет и лег на пол: — Это наша с тобой последняя ночь, да? — Не начинай, Трэв. Я хочу спать, а не ругаться. Я повернулся к Эбби лицом и приподнялся на локте. Она тоже повернулась ко мне. — Я люблю тебя. Секунду Голубка молча на меня смотрела.