Мохнатая лапа Герасима

– Со своей карточки, – вздернула нос девочка, – у меня бабок больше, чем у вас.

– А учителя? – удивилась я. – Они как реагируют на новости о себе?

Ира засмеялась:

– У преподов времени нет по нашим аккаунтам лазить, и у Агаши все закрыто. Хочешь войти? Купи подписку. Она педагогов не пустит, взрослых тоже, проверит сначала, кто к ней «стучится».

– На всякого мудреца довольно простоты, – усмехнулась я. – Знаю про эту, так сказать, газету, читала материалы.

– Как вы ко мне попали? – изумилась Агафья.

Я не собиралась рассказывать ей о том, что Коробков может пролезть к кому угодно. Если информация хоть раз появилась в Сети, Димон ее непременно отыщет и добудет, невзирая ни на какие преграды. Но сообщать это девице не стоит. Я сделала удивленное лицо.

– Агафья! Элементарно создать профиль от лица школьницы. Простые имя-фамилия, фото еды, косметики, любимой собаки-кошки. И как ты проверишь, что Таня Петрова из Минска, которой ее сетевая подружка Оля Иванова из Москвы рассказала о ржачном аккаунте Барановой, вовсе не твоя ровесница? А? В полиции есть специальное подразделение, которое ловит педофилов. Каким образом его сотрудники находят этих людей? Они создают в соцсетях странички якобы детей. Вернемся к тому, что случилось сегодня. Агафья хотела стать звездой школы, чье появление всегда вызывает восхищение, обзавестись фанатками, которые будут копировать ее одежду, повторять выражения кумира. Мы живем во времена тотального увлечения подростков социальными сетями. Когда я училась в восьмом классе, королевами считались красивые девочки со стройными фигурами, пышными локонами. Еще мои одноклассники уважали тех, кто имел спортивные достижения, таланты, например, побеждал на конкурсе по приготовлению тортов. Ну, и все хотели дружить с веселыми, компанейскими ребятами, с отличниками, которые охотно давали списывать. Сейчас дети смотрят на количество подписчиков, лайков, комментов. Впрочем, красивая, стройная, доброжелательная, щедрая ученица и сегодня окажется в королевах, даже если она принципиально не сидит в Интернете. Но как Агафье завоевать трон, если она не добрая, не симпатичная и жадная? Баранова нашла, как ей показалось, правильный путь – газета с компроматом. Да, она достигла успеха, у нее много читателей. Но ожидаемая популярность в школе не пришла.

– Точно, – кивнула Ира. – Баранову побаиваются, не хотят стать очередным героем ее постов, никогда не зовут на дни рождения, праздники, даже гулять с ней не хотят. У Агафьи репутация бессовестного папарацци, а с такой вступать в близкие отношения опасно, узнает твои тайны и напишет про них. Баранова не сумела стать королевой.

Красавина замолчала.

Я кивнула.

– Это место занято тобой, да, Ира? Тебе не разрешают приглашать домой приятелей, не покупают модную одежду, запредельно дорогие гаджеты. Но, несмотря на то что тебя воспитывают строго, не дают много денег на карманные расходы, с тобой все мечтают дружить. Мне написали, что у тебя в соцсетях самое большое в школе количество подписчиков, среди них много выпускников. Агафья изошла завистью и решила начать кампанию против всеобщей любимицы. Увы. Баранова не имела никакого компромата на одноклассницу. Ира умна, она понимает, что дружба не предполагает исповеди подругам. Свои большие и маленькие секреты Красавина держит при себе. Но Агафья нашла где-то статью о том, что Шляхтины-Энгельманы самозванцы, и опубликовала ее. Ира мигом отписалась от газеты Агафьи, но блокировать ее не стала и никак не ответила на клеветническую публикацию. Но в Интернете стали спрашивать у Иры, почему она не выразила Агафье свое возмущение, Красавина задала вопрос:

– У кого-нибудь из вас родители обедают с горничными за одним столом?

– Нет, – ответили ребята.

– Почему? – поинтересовалась Ирина.

– Хозяева с прислугой вместе не едят, – написали все, – иначе они сами с ней ровней станут.

– Вот и ответ на вопрос, почему я не высекла словесно Агафью, – пояснила Ира. – Мне с ней выяснять отношения – все равно что вашим родителям с прислугой за чаем сплетничать. Обижаются только на равных по уму и воспитанию. К тем, кто глупее, злее тебя, надо относиться снисходительно, их следует пожалеть.

– Конечно, Агафья прочитала это сообщение, рассвирепела и решила опозорить Ирину. Михаил Борисович, у меня есть для вас предложение.

– Какое? – тут же спросил Михаил.

– Если ваша дочь честно ответит на мои вопросы, то никто не узнает о том, что именно она организовала, чтобы унизить Ирину, – пояснила я.

– О’кей! – тут же решил бизнесмен.

– Папа, а о чем она спрашивать будет? – испугалась дочь.

– Да хоть о том, что у тебя в …! …! – взвился отец. – …! Совсем ума нет? …! Едва в школе услышат про твою … газету, мигом выгонят! По всем гимназиям о твоей … «жопалистике» разнесут. …! …!

– Вы так много ругаетесь! – сказала Ира.

– Тебя не спросил, – огрызнулся Баранов.





Глава 28




– Он не матерится, – произнесла вдруг Агафья, – он так разговаривает. Грубые слова вроде артикля употребляет.

– Тяжело тебе с ним, – посочувствовала Ира.

Агафья махнула рукой.

– Отец предсказуем. Я знаю, куда ткнуть надо, чтобы он завопил или заткнулся. Вот мать трендец полный. Самозаводящаяся система. Нет логики в том, когда и почему ее истерика стартует. Непредсказуема, как фонтан дерьма из канализации.

– Поговори у меня! – взлетел на волне гнева Михаил. – Развякалась! Дура! …! …!

Толстушка запустила руку в карман дорогого кардигана, вытащила конфету и начала ее разворачивать. Ира подошла к Агафье и протянула ей раскрытую ладонь.

– Не ешь. Сладкое помогает только на пять минут, потом задница шире будет. Отдай мне. Я что-нибудь придумаю, соображу, как тебе нервы не рвать без шоколада. Перестанешь постоянно его есть, прыщи сойдут. Это точно.

Михаил Борисович, который явно собирался продолжить нападки на дочь, поперхнулся. В комнате стало тихо. Агафья завернула конфету и положила ее на ладошку Иры, Красавина продолжила:


– Татьяна пообещала молчать о том, что случилось. Я тоже никому не скажу ни слова.

– Я считала тебя своей единственной подругой, – вспыхнула Агафья, – самой лучшей! А ты! Никогда меня в гости не приглашала!

– Ты меня тоже в дом не звала, – парировала Ира.

– Так мне стыдно, – всхлипнула Агафья. – Мать начнет на бабку орать, та ответит. Такая вонь пойдет. Не хотела, чтобы ты слышала.

– А у меня отец ненавидит посторонних в доме, – пояснила Ира, – но можно дружить и не забегая в гости.

– Ты от моей газеты отписалась! – шмыгнула носом одноклассница. – Да и раньше лайки не ставила!

– Я на тебя подписалась, чтобы не обижать, – пояснила Ира. – Не очень-то мне нравится читать про то, с кем учительница физики спит. Неинтересно это. Отписалась же я после того, как ты опубликовала клевету на мою семью!

– Неправда! – возмутилась Агафья. – Не гадничала я на вас!

Красавина прищурилась:

– Да ну? А книга Геннадия Бурбонского? Все главы ты печатала!

Агафья растопырила пальцы.

– Только три! Он заплатил за них! А бесплатно я ничего не размещаю.

Я не выдержала и вмешалась в беседу:

– Господин Бурбонский дал тебе денег?

– Не он, тетя Вилли на карточку перевела, – уточнила Агафья, – Геннадий текст на почту прислал. Историческая тягомотина о том, как во времена динозавров один мужик по фамилии Шляхтин какую-то Клотильду удавил… Ира, я вообще не знала, что это про твоих родных. Тетя Таня сказала, что я отомстить тебе хотела, поэтому все напечатала. Нет. Мне предложили деньги. Я вообще не думала, что та глупость к тебе имеет отношение.

Ира села на диван.

– Моя мама Елена Васильевна Шляхтина-Энгельман. И бабушка тоже.

– …! – выплюнул очередное бранное слово Михаил.

Агафья развела руками.

– Ты же Красавина.

– Да, я ношу фамилию отца, – согласилась Ира, – но это не отменяет того, что я по матери Шляхтина-Энгельман.

– Ну… – забубнила Агафья, – я же не знала! Узнала правду, когда ты у себя написала. Никогда бы не согласилась тебя позорить, но… тетя Ксюша сказала тете Вилли, а тетя Вилли мне. Он… писатель. Я думала… книга… ну заплатят мне… А когда ты написала, что таких злых, глупых жалеть надо… вот тут я решила тебя проучить. Но честное слово, когда главы выкладывала, понятия не имела, что они про твою семью. Я бы тогда отказалась.

– Подожди, – остановила я девочку. – Тебя о публикации в газете попросили? Кто?

– Тетя Вилли, – жалобно сказала Агафья, – дядя Гена сын ее подруги! Он ку-ку на всю голову. Странный совсем.

Я уже поняла, о ком идет речь, но решила досконально разобраться в ситуации.

– Кто такая тетя Ксюша?

– Подруга Вилли!

Я поняла, что надо запастись терпением.

– Вилли – это имя? Сокращенное от Вильям?

– Фамилия. Английская. А зовут ее Клава. Тетя Клава Вилли.

– Тетя Клава Вилли! – заорал Михаил.

– Да, – кивнула Агафья, – ее дед князь или граф. Не помню. И предки тети Вилли родня тети Ксюши. Они очень давно вместе служили у какого-то короля.

– Бред, – подвел итог Михаил, – она врет.

– Сделайте одолжение, не мешайте, – отмахнулась я. – Агаша, очень тебя прошу, расскажи, кто, почему и как попросил тебя опубликовать в твоей газете главы из опуса Геннадия.

– Я собираю деньги на четвероногое счастье… – начала Агафья.

– Сто раз говорено, – заревел Михаил. – Никаких вшивых животных в моем доме никогда не будет!

Странно, но дочь не проявила сейчас ни малейшей агрессии или подростковой обидчивости. Она спокойно объяснила:

– Я давно знаю твою позицию. Пока я живу с родителями, нечего и мечтать о собаке. «Четвероногое счастье» – это название приюта для бездомных собачек. Хозяева их выкинули, потому что песики заболели, постарели или перестали радовать. Я у них волонтер.