Мой профессор - волк!

Бугор под джинсами оказался именно там, где мне хотелось – у меня между ног, медленно, круговыми движениями втираясь в промежность, все еще прикрытую юбкой.

– Ты хотела кончить… – нависая надо мной на руках, он хищно улыбнулся. – И уже близка к этому, не так ли?

Я стала пунцовой, вспомнив, как только недавно расписывала ему, что именно хочу и как. Но сказанного не отменишь и отрицать сейчас мои слова было бы совсем позорным лицемерием – тем более, что он все прекрасно знает и чувствует по запаху.

Кусая губы, я еле заметно кивнула.

Прорычав что-то, он пихнулся сильнее, заставляя меня подавить стон. Глаза закатились, пальцы судорожно сжались на его плечах. Да, это будет быстро… очень даже быстро… Еще раза три-четыре таких вот мощных, уверенных толчка и меня определенно накроет…

Но что дальше? Вдруг получу быстрое удовольствие и потеряю ко всему интерес? И он будет кипеть от страсти, а я просто ноги раздвигать?

Я вдруг поняла, чего хочу на самом деле.

Да, получить удовольствие.

Но не одна, а с ним. Одновременно. Глядя друг другу в глазах. Видеть в его глазах возбуждение и заряжаться им… подстегивать друга сладкими пошлостями и улететь вдвоем, так и не закрывая глаз…

Вот как это все выговорить в «нормальном» состоянии, когда всю жизнь учили, что и поцелуя-то попросить было стыдно? Внезапно я пожалела о том, что он вывел меня из-под приказа альфы. Говорить правду и делать то, что хочется – это ведь так прекрасно, так здорово…

И тут же разозлилась на себя – неужели я такая забитая, что только под гипнозом могу делать то, что хочу?!

Запрещая себе думать, я выдохнула после очередного толчка… и решительно пихнула руку вниз, между нашими телами, плотно сжимая его эрекцию сквозь штаны.

Зажмурилась, в ужасе от собственной смелости… и вся сжалась, услышав звук, который можно было расценить по-всякому – от болезненного стона до хрипа умирающего.

Губы ткнулись мне в шею, мужчина надо мной замер, вздрагивая и часто дыша...

– Не двигайся…

Я испуганно потянула руку обратно. Он шикнул, прижимая ее бедрами и не пуская.

– Стой… Просто… подожди… дай успокоиться… Фффак! – он мотнул головой, вжимаясь лбом в подушку, и я почувствовала, как каменеют мышцы на его бедрах…

Прошло несколько секунд, прежде, чем я поняла, что чуть все не закончила с его стороны. И что он явно не ожидал от меня такой смелости.

А в следующе мгновение он поднял голову и заставил меня посмотреть на него.

– Теперь еще раз… – приказал низким, чуть хриплым голосом.

Уже можно? – чуть было не спросила я. Но решила не уточнять – просто сжала его снова, на этот раз легонько, обвивая пальцы вокруг длинного, горячего ствола под грубой тканью.

Господи, неужели это успело побывать у меня во рту? Как же оно влезло-то?

– Хочешь так? – он снова красноречиво толкнулся – на этот раз мне в ладонь – и сам полез рукой мне под юбку…

От первого же прикосновения к голому телу меня словно током прошибло – я ведь и забыла, что без белья! Мгновенно все напряглось и подсобралось между ног – там, где его пальцы уже рисовали узоры вдоль складочек… справа и слева, забирая в сторону бедер и возвращаясь… И напрочь игнорируя серединку – то, что больше всего хотело быть обласканным!

– Хорошо? Нравится? – Макмиллан не сводил с моего лица взгляда, но я уже почти ничего не видела – взгляд расфокусировался, поплыл вместе с мозгами...

– Не знаю… – действительно не зная, что ответить, всхлипнула я в ответ – «хорошо» было вовсе не то слова, которым можно было описать мои ощущения. Это было… неописуемо. Невероятно. Странно. Горячо. И немного страшно.

Я ведь почти ничего не успела прочувствовать, когда он коснулся меня там языком – кончила так быстро, что тело не запомнило остроты. Резкое, жгучее наслаждение взорвалось и потухло, словно мгновенно извергшийся вулкан, словно солнце вспыхнуло в бедрах, захлестывая все жаром.

Теперь же интенсивность нарастала медленно, исподволь, постепенно забирая все круче, взвинчивая меня все выше, разливая щемящее, почти-почти-оргазменное удовольствие везде, где касались его настойчивые, целеустремленные пальцы, словно я вся превратилась в клитор.

И он все еще не трогал его – мой клитор, заставляя меня барахтаться на краю – почти-почти там… почти на пике, но не совсем… наблюдая, впитывая каждую мою реакцию, каждый стон и каждый бессмысленный, жалобный лепет…

– Пожалуйста… о боже… пожалуйста… – еле живая от возбуждения, я раздвинула ноги шире, приглашая его, умоляя – ну же, туда, туда…

Сама не заметила, как убрала руку с его ширинки – не до того было. Эгоистичное желание достичь удовольствия захватило меня чуть более, чем полностью, и как я не старалась, не было такой силы, которая заставила бы меня сосредоточиться хоть на чем-то, хоть на сколько-нибудь скоординированном движении – пока он делает это, пока ласкает меня там, медленно и осторожно, сводя с ума и все еще не доводя до пика…

Вероятно, он тоже понял это – понял, что ничего не получит взамен, пока продолжает делать из меня лепечущую бессмыслицу идиотку. Но не прекратил своих ласк, наоборот. Не сводя с меня тяжелого, потемневшего взгляда, медленно и уверенно погрузился пальцем между складочек, оглаживая напряженный, ноющий бугорок.

Меня выгнуло от первого же касания. Бедра сами по себе подскочили, насаживаясь на его руку, из горла вырвался крик…

И в этот момент он сделал что-то, какое-то быстрое, лихорадочное движение, и прямо туда, в самое нутро, ткнулся его член – твердый, горячий и угрожающе большой…

– Тони… – испугавшись боли, я попыталась увернуться…

– Тшш… не бойся… я только снаружи… только… о да… о да…

Тугая головка заменила пальцы – кружа, придавливая, размазывая по клитору влагу…

И меня взорвало. Закрутило, подбросило и смело мощнейшим, всепоглощающим оргазмом – таким, какого у меня никогда еще не было. Таким, когда на всё плевать, и всё неважно – так восхитительно и так сладко везде, до самых пальчиков ног…


– Хорошая моя… маленькая… вот так, малыш… о вот так… – пробивался сквозь шум в ушах его голос, пока я всхлипывала и хватала его за волосы… губы целовали лицо – уже мокрое от слез… А меня все накрывало и накрывало – волна за волной, спазм за спазмом… выкручивало и трясло в его руках так, что, казалось, это никогда не кончится…

Когда же я потихоньку начала успокаиваться, он вдруг зарычал, ругнулся мне в шею, прикусил… и, сильно надавив бедрами, толкнулся внутрь.





Глава 25




Меня пронзило болью – такой резкой, словно снизу в меня воткнули прут арматуры, тупой и раскаленный.

– Не сжимайся… – где-то рядом, пробиваясь сквозь толчки крови в ушах, донесся до меня его голос. – Расслабь… мышцы, станет легче… оххх… твою ж… какая тугая… бл*ть!

Я не верила, что станет легче… Не может, не бывает легче, когда тело разорвали надвое и продолжают медленно пилить изнутри наружу!

Слезы лились по моим щекам уже не переставая, дыхания не хватало, я судорожно хватала ртом воздух…

– Вытащи… вытащи! – плакала, отбиваясь, как могла.

– Стейси! – гаркнули мне в ухо. – Расслабь мышцы! Немедленно!

Приказ пошел прямо в мозг и странная, теплая волна прокатилась от головы и вниз. Тело моментально расслабилось, обмякло, и только сейчас я поняла, что все это время не лежала, а висела над кроватью, приподнятая сведенными в камень мышцами пресса.

– Уффф… – долго выдохнул Макмиллан, потным лбом утыкаясь в мой. – Я думал… ты меня сломаешь… нельзя же так…

– А вот резко – можно?! – я всхлипнула – уже по инерции, понимая, что боль уходит – и в любом случае, ни в какое сравнение не идет с тем, что я чувствовала пару секунд назад.

– Именно так и можно… ты вся мокрая… если бы не сжалась…

Только тут я заметила, что он весь дрожит. Нависает надо мной, опираясь на руки, рвано и часто дышит и щеку прикусил изнутри, отчего на щеке образовалась ямочка.

Он внутри, вдруг поняла с каким-то отрешенным, заторможенным изумлением.

Внутри меня. Прямо сейчас…

– Тони…

Я медленно подняла все еще расслабленную, вялую руку, провела пальцами его плечу – полная противоположность мне. Напряженный, натянутый весь, как струна на гитаре, и вздрагивающий от каждого моего вздоха…

Хрипло застонав, Тони еще больше напрягся. И толкнулся глубже, словно не выдержал – не смог больше оставаться не подвижным…

– Какая узкая… Знал, что ты девочка… – зрачки его закатились, лицо вдруг потемнело, будто он собирался обратиться. – Моя… моя девочка… Знал, что я первый…

Его блаженство было настолько очевидным, настолько завораживающим, что даже боль, которая вернулась после толчка, не отвлекла меня.

Вот то, что я хотела! Вот оно – его лицо, когда он умирает от наслаждения – от каждого движения, от каждого ответного сокращения мышц. Цепенеет, ощутив что-то новое и сжимая от напряжения челюсть… а потом медленно и долго выдыхает… Приоткрывает глаза, пожирая меня пылающим, пьяным взглядом из-под тяжелых век. И снова толкается – аккуратно, мелко, но с каждым разом все сильнее, оттягивая все дальше и проникая все глубже.

Мышцы мои все еще были расслабленными – настолько, что я чувствовала себя не человеком, а неким бесхребетным, бескостным существом, податливым и раскрытым для вторжения… Особенно там.

И, так же, как и раньше, у меня вдруг появилось странное, противоречивое чувство – то самое горько-сладкое плохо-хорошо. Словно меня поработили, но оказалось, что ничего плохого в этом нет. И не нужна мне никакая свобода, и, вообще, нет ничего прекраснее вот этого безвольного, расслабленного существования, когда все, что нужно сделать, это расставить ноги пошире и «не сжимать мышцы». Хотя, даже и это сделали за меня, оставляя только возможность принимать и наслаждаться.

Разумеется, ничего подобного я не «осознала», но факт оставался фактом – я действительно наслаждалась. Вопреки всему, что было во мне цивилизованного и современного, вопреки всем установкам, заложенным с детства, я млела, упивалась своим беспомощным состоянием и вообще всем, что со мной происходило – и тем, как жестко мой мужчина подмял меня под себя, и тем, как моя грудь подскакивает от каждого его толчка… и даже своим стыдом, оттого, как мокро и пошло хлюпает там, внизу, а он специально останавливается, смотрит туда, трогает пальцем и раздвигает складочки…

Наверное, я мазохистка, но я до такой степени кайфовала, что когда с очередным вторжением к горлу поднялась волна протеста и злости, я скрутила их обоих и засунула куда подальше. Пусть потом подсознание разбирается, почему я тащусь от того, что меня разложили на кровати и трахают в свое удовольствие, словно резиновую куклу из секс-шопа.

В какой-то момент боль вернулась, но мне было уже плевать – так захотелось увидеть, как он стискивает зубы и глухо стонет, изливаясь у меня внутри.

– Тони…

– Тшш… – палец скользнул по моим зубам и погрузился в рот. – Будешь говорить… сразу кончу.

О да. В этом и цель, любовь моя.

Я послушно обсосала его палец и всхлипнула, когда он спустил его ниже, массируя мокрой подушечкой сосок.

– Мне уже не больно… почти… – я врала только отчасти. Мне все еще было больно. И хорошо. Все вместе.

– Сможешь… еще раз? – толчки ускорились, подбрасывая меня вверх по кровати, и видно было, что он не зря спрашивает – в глазах уже стоял туман, мускулы на руках окаменели, а лицо, наоборот, расслабилось и стало мягче…

Боже, какой он красивый…