Мой профессор - волк!

– Все совершенно объяснимо простыми физическими законами, – не умолкал Тони. – И, повторюсь – я ничего подобного не говорил! А если и сказал, то оговорился.

– Оговорка по Фрейду?

– Да, Стейси, ты меня раскусила. Я втайне мечтаю о единорогах, эльфах и магах с посохами и бородами до пола. Надеюсь, ты не побежишь завтра к гадалке, чтобы узнать пол ребенка раньше, чем покажет УЗИ?

– Эээ… – я замолчала, не зная, как сказать ему.

– Что? – он настороженно остановился.

– Вообще-то, я уже знаю пол нашего будущего ребенка. Тоже своего рода… магия.

Мгновение он молчал, уставившись на меня расширенными зрачками. Потом резко мотнул головой.

– Нет, не верю. Это невозможно. Ты морочишь мне голову.

Он снова потащил меня вперед, потом снова остановился.

– Ну, хорошо. Скажи. Но если ты окажешься права, я решу, что это совпадение. Или окончательно сойду с ума.

Я прикусила губу, лихорадочно соображая – соврать или сказать правду?

И решила, что хватит с него магии. Пусть хоть в чем-то останется прав.

– Девочка, – соврала, не моргнув и глазом. – У нас будет девочка.





Эпилог




– Энтони-Младший, почему у тебя весь рот и руки в варенье?

Испуганно зыркнув на меня, сын попытался обернуться – почему-то считал, что с волка взятки-гладки. Зверь и зверь – как его наказывать?

Со мной это никогда не прокатывало, к тому же в силу возраста оборачивался малыш всегда долго и нелепо, частенько оставаясь в той ужасной форме, которую оборотни принимают только на исходе полнолуния. Вот и сейчас – видок у него был еще тот!

Я не выдержала – и так играла, делая вид, что злюсь – уж варенья-то мне точно было не жалко! Расхохоталась так, что пришлось сесть… точнее, свалиться к Тони на колени.

– Ты бы лучше ребенка пожалела, – попенял мне муж. – Он ведь сейчас опять разревется. Точнее развоется.

«Развоется» было точно подмечено, потому что у Младшего все же получилось перекинуться. Удивительно милый и пушистый серый волчонок гордо сидел на стуле, едва дотягиваясь испачканной вареньем мордой до столешницы.

Я глянула вниз и залилась хохотом.

– Он… он в шортах… – всхлипывала от смеха, откидывая голову Тони на плечо и закрывая рот рукой.

Муж отодвинул меня, вытянул шею, увидел и тоже заржал.

– Реально в шортах… И как только не порвал?.. Да ладно, не обижайся ты, будь мужиком!

Последнее было сказано в ответ на обиженное сопение, с которым Младший отреагировал на наше веселье. А он, похоже, обиделся всерьез – оскалился на меня и отца, того и гляди набросится – даром, что трехлетка.

– Ну все, все… Прости, маленький… – соскочив с колен Тони, я обошла стол и взяла малыша на руки.

Как и всегда, от моей ласки сын размяк, вернул себе человеческие формы, сделал глаза котенка из Шрека и потребовал в качестве компенсации еще варенья.

И только успел слизать все с ложки, которую ему выдали, как из будки охранника позвонили.

Я обеспокоено подняла глаза на Тони.

– Мы кого-то ждем?

Он вздохнул.

– Наверное, еще кандидаты в стаю. Или очередные «истинные», – он показал руками кавычки. – Или просто сумасшедшие. Может, все же уедем в Шотландию?

– Ты смеешься? – я покачала головой. – Там сумасшедших еще больше. Разве что в горы…

С тех пор, как разоблачили секту Долгоживущих и победили чудовище, в существование которого многие до сих пор верили с трудом, мы с Макмилланом стали знаменитостью. Потому что на каждого неверящего был с десяток тех, кто готов был преклонить перед моим мужем колени и сделать Праймом уже его.


Разумеется, такое счастье нам и даром не нужно было – должность ректора самого престижного в Сокрытом Мире университета, на которую Тони с почтением пригласили, было вполне достаточно. А также негласная роль третейского судьи, предсказателя, некоронованного короля всего волчьего народа, амулета на счастье и вожака самой элитной во всей Северной Америке волчьей стаи.

Отныне каждая невеста мечтала, чтобы Тони сообщил ей, что она истинная своему избраннику, каждый волчонок – чтоб взял к себе на воспитание, а каждая древняя старуха – поцеловать моего мужа или хотя бы дотронуться до его руки, чтобы попасть именно в тот рай, который она себе нарисовала.

Кроме этого, среди оборотней появилась новая секта, члены которой искренне верили, что для того, чтобы удача улыбнулась им, надо пожертвовать хоть немного денег на благосостояние клана Макмиллана.

Все это скорее утомляло, чем радовало – особенно учитывая, что деньги у Тони были и раньше. Однако же, полученные средства отправлялись на столь необходимую в нашем мире благотворительность, и Тони терпел. И я тоже.

– Кто там еще? – буркнул он, нажимая на кнопку переговорного устройства.

– Ваш риэлтор, сэр.

Я затаила дыхание – неужели сосед согласился продать свои огромные угодья? Мы обхаживали хозяина смежного с нашим леса вот уже целый месяц – стая росла, я доучилась и хотела еще детей, а места для охоты уже на всех не хватало.

Через пару минут, сопровождаемая охранником, в кухню вплыла Софи – как всегда элегантная, затянутая в дорогущий брючный костюм.

– Ути-пути какой тут у нас пусечка… – сразу же засюсюкала она, протягивая руки к Энтони.

Я беззлобно поморщилась – не имея своих, риэлторша понятия не имела, как разговаривать с детьми. От ее «утипути» Энтони снова насторожился и немного оскалился. И глянул на меня испуганно – не вздумай отдавать!

Тони же сразу просек, отчего Софи такая ласковая – готовила нас к неприятным новостям.

– Отказался?

– Задрал цену, – мгновенно переключившись на деловой тон, ответила она. – Он хочет десять миллионов четыреста.

У Тони поднялись брови.

– Почему именно четыреста? Его же оценили в десятку…

– Именно столько стоит его дом – сама постройка. Ты ведь хочешь сравнять ее с землей, не так ли? А у него там детство прошло – ностальгия и прочее… Я пыталась его отговорить… но… Это вроде как компенсация за моральный ущерб, понимаешь?

Тони поднял руку, останавливая ее.

– Позвони ему. Скажи, что я согласен не сносить постройку. Сделаем из нее нечто вроде дачи. Или поселим туда родителей Стейси.

Я хрюкнула со смеху.

– Ага, так они туда и поехали. Представляю себе эту картину – Мама, папа, глухой лес с кабанами, и волки за окнами воют.

– Романтика… – хмыкнул Тони. – Второй медовый месяц устроят. Того и глядишь, заделают тебе братика или сестренку.

Вот только этого мне и не хватало в двадцать два года – братика или сестренку!

Конечно, я была безумно рада за маму и папу, которые сошлись вместе на почве драматических событий прошлых лет, а еще больше была рада, что они приняли мой выбор и весь этот сумасшедший, невероятный мир, который скрывался за тонкой гранью реальности.

Жили они не с нами, путешествуя и мотаясь из Америки в Россию и обратно, но теперь чувствовалось, что подустали гоняться за второй молодостью. Так что шутки шутками, а второй дом, да еще и неподалеку от внуков, может оказаться весьма кстати.

Тем более, что родители Тони решили все же уехать в Шотландию – лечить нервы матери, после того, как ее родная сестра чуть не убила ее сына. Сама же Адель, вместе с Лирой, благополучно присели аж на двадцать лет.

И это им еще срок скостили – за помощь жертвам. Остальные адепты столь легким наказанием не отделались и получили кто по сто лет, а кто и по сто пятьдесят.

***

После обеда мы сдали Энтони-Младшего няньке и поехали смотреть соседский дом вместе с Брайеном и Софи.

– Вообще, по уму надо бы все снести и засадить деревьями… – ворчал Тони, критически оглядывая огромное, старое бунгало, которое, вместе с приусадебным участком занимало добрые четверть гектара. – Мы же лес покупаем, а не эту халупу…

– Если никто на эту халупу больше не покушается, я ее возьму, – лениво и как бы невзначай протянул Брайен. – Без земли, просто дом.

Софи навострила уши – в буквальном смысле этого слова. Уже небось просчитывала, как и что может на этой сделке поиметь.

– Зачем тебе? – искренне удивился Тони.

Но Брайен отмахнулся – мол, неважно, не сейчас.

Просмотр закончили довольно быстро – дом был старый, очень большой и требовал серьезных вложений, если уж его использовать. Тони ходил со слегка озабоченным видом, явно подсчитывая, сколько именно придется вложить, и размышляя, а не лучше ли просто заплатить хозяину и избавиться от «халупы».

Я же уверилась на все сто процентов, что никаких родителей я сюда, в медвежий угол, не заманю, и думала о том же, о чем и Тони.

Закончился визит без приключений – разве что подобрали кипу старых журналов «Плейбой» на чердаке – раритет, учитывая, что больше он никогда не выйдет на бумаге.

Перешучиваясь насчет будущего использования журнальчика, мы вышли из дома, оставляя внутри Софи – проверять, везде ли выключен свет. Брайен ушел вперед, к своей машине – и как-то подозрительно… быстро ушел.

Мы с Тони насторожились.