Мы – кровь и буря

16

Коронация




Констанция вошла в тронный зал в тяжелых бело-зеленых церемониальных одеждах. Ее светлые распущенные волосы мягко ниспадали на спину. На длинном шлейфе ее платья был изображен герб Рэтбоунов в виде дерева, листья которого располагались на узких плечах девушки, а узор корней спускался вниз и тянулся вдоль пола. Как только Констанция подошла к центру зала, раздались аплодисменты. Некоторые приветствия были весьма равнодушными, что вызвало в ней только злорадство. Вслед за Констанцией в тронный зал проследовали Мудрецы в драгоценностях, шелке и бархате. В серебряных одеждах перед ними вышагивал Уинтон.

После ночных волнений Констанция едва ощущала вес церемониальной одежды; ее страх казался намного тяжелее. Капитан Трудан погиб. Когда его развязали в пабе, то обнаружили, что он уже стал холодным, как камень, а из раны на голове продолжала струиться кровь. Это было плохим предзнаменованием. К тому же Уинтон теперь выглядел совершенно потерянным.

«Одна плохая новость за другой», – мрачно подумала Констанция.

Время утекало сквозь пальцы, а она здесь… в тронном зале… идет к трону медленно, как никогда.

Один шаг. Еще три. Медленно-медленно. Инкрустированные драгоценными камнями старинные одежды, впопыхах подогнанные на женскую фигуру, тихонько брякали; тяжелая вышивка шуршала по недавно подметенным полам.

Учитывая короткие сроки, зал изменился до неузнаваемости: пол убрали, паутину сняли, настенные ковры выбили. Скамейки стояли аккуратными рядами, создавая длинный проход. Люки в царство Предков были натерты до блеска пчелиным воском. Традиционно, по случаю великих событий, стены и дубовые балки на потолке украшались плющом, однако плющ давно погиб, и слугам пришлось заменить его полосками зеленой ткани с золотыми вплетениями. Большое количество свечей дополняли слабый полуденный свет, проникающий сквозь только что вымытые окна.

Констанция не могла не вспомнить, насколько ярким был тронный зал в прежние времена. Еще во время коронации мачехи здесь все, казалось, было залито золотым солнечным светом.

Поскольку оружие приносить в зал запрещалось, городская стража вновь стояла с пустыми ножнами. Их вид ее крайне настораживал. Констанция очень бы хотела сделать исключение из правил, но не смела: она знала, что это подорвет ее репутацию. Может, большинство людей и приняли ее волшебство – или, по крайней мере, не выказывали внешнего недовольства – но никто точно не одобрит откровенное неуважение к законам Княжеского леса собственного правителя. И все же, когда она вспоминала о предупреждении доктора Торна, чувство беспокойства все глубже закрадывалось в ее сердце. Поэтому в качестве предосторожности Констанция усилила охрану возле покоев судьи и велела их обыскать. Ничего магического или механического среди его вещей найдено не было. Констанция лично осмотрела его комнаты с помощью маски, но кроме грозового облака, никаких заклинаний не обнаружила.

Лорд Вередит, недавно назначенный церемониймейстер (честь, которая обычно выпадала судье), ждал в конце прохода, одетый в свои лучшие одежды. В руке он держал маленькую церемониальную книгу с красной ленточной закладкой. Страницы слегка подрагивали под усталыми руками старика. Возле него на пьедестале лежала зеленая бархатная подушка, на которой располагалась корона в виде простого серебряного обруча с изумрудными вставками, похожими на виноградные лозы. Традиционная корона была слишком большой и тяжелой, поэтому Констанция выбрала обруч, который когда-то носили ее мать и мать Уинтона.

Полукругом на стульях под помостом сидели Мудрецы. Констанция продолжала величественный шаг к ступеням платформы.

Пока Констанция поднималась по лестнице, каблук ее туфли зацепился: она споткнулась и тяжело приземлилась на колено с замершим сердцем. В зале прозвучали несколько вздохов.

«Снова плохой знак. Они точно так думают».

Констанция медленно поднялась, не обращая внимания на боль в колене. Лицо ее по-прежнему оставалось спокойным. Разгладив одежды, она продолжила шаг. Однако, несмотря на видимое хладнокровие, Констанция почувствовала, как капля пота стекла по лбу, когда она опустилась на колени перед лордом Вередитом.

Старик вздохнул и приступил к многословной преамбуле. Констанция старалась расслабиться.

«У тебя здесь нет врагов», – убеждала она себя.

Доктор Торн заперт в темницах, а судья находится под стражей в своих покоях. Ты в безопасности. И почти стала герцогиней.

– Констанция Рэтбоун, дочь Этельбура Рэтбоуна, – начал лорд Вередит дрожащим голосом, положив ладонь на ее голову. – Живые и покойные собрались сегодня в этом зале, чтобы засвидетельствовать вашу клятву герцогству. Вы клянетесь отстаивать законы короля и принимать его господство?

– Клянусь.

Ее ответ вызвал шквал звуков: щелчки и далекий, похожий на колокольчик звон – или даже падение монеты на пол. Глаза лорда Вередита скользнули по толпе, но быстро вернулись к тексту. С тяжелым сердцем Констанция сделала глубокий вдох.

«Не сейчас, – подумала она. – Пожалуйста, только не сейчас».

– Вы клянетесь защищать народ…

Старика перебил громкий стон. Стоило лорду Вередиту опустить глаза на пол, как лицо его тотчас побледнело.

С чувством ужаса Констанция проследила за направлением его взгляда.

«Нет, только не снова».

Затаив дыхание, все смотрели на люки в середине прохода.

Тук. Тук. Тук.

Сомнений больше не оставалось: шум доносился из склепов. Оттуда, где существовали только Предки.

В толпе раздался стон.

– Заприте двери склепов, – решительно приказала Констанция.

Но никто не сдвинулся с места: все застыли в полном изумлении.

– Ради богов! – прошипела она.

Констанция встала, схватила длинную деревянную палку от церемониального знамени за спиной лорда Вередита и протолкнула ее в ручки люка.


Как раз вовремя. Судя по удару, кто-то намеревался толкнуть люк наружу. В комнате воцарилась жуткая тишина, люди рассеянно озирались по сторонам. Где-то заплакала женщина, и тронный зал наполнился шепотом. Несколько Мудрецов встали, как будто хотели уйти, но резко передумали под взглядом Констанции.

– Пожалуйста, займите свои места. Я с этим разберусь. Всему свое время, – уверила Констанция громким, уверенным голосом.

– Предки злятся, – не выдержал кто-то.

– Чепуха! – возразила Констанция.

Она вернулась на место в переднюю часть зала и опустилась на колени. К счастью, шум прекратился, как будто Предки тоже струсили перед демонстрацией власти.

– Лорд Вередит, продолжайте.

Старик принялся искать нужное место в книге, и ропот опустился до тихого шепота.

– Защищать народ, – шепотом напомнила Констанция.

Беспокойная толпа никак не могла стихнуть. Краем глаза Констанция заметила, как маленький ребенок побежал к двери. Бледнолицый родитель быстро поймал свое чадо и шепотом отругал.

– Клянетесь ли вы… силой своей власти… защищать народ… от несчастий… и угроз… как боевых, так и магических? – с трудом произнес лорд Вередит.

Он едва дышал, его руки дрожали.

– Клянусь. – Ее решительный голос прозвучал ясно и правдиво.

– Клянетесь ли вы почитать и поклоняться… Предкам… соблюдать… их древние обряды и исполнять… обязательства по отношению к их древней религии?

«Я не могу поклясться».

Но несмотря на сомнение, Констанция склонила голову в знак согласия.

– Клянусь.

Дрожащими руками лорд Вередит поднял корону над головой Констанции.

– С этой короной я провозглашаю…

И тогда двери тронного зала распахнулись, и их окружило глухое кольцо стальных мечей. Корона с грохотом выпала из рук лорда Вередита.

«Ну что еще?» – раздался разочарованный голос в голове Констанции, когда она повернулась лицом к дверям.

В правой руке судья держал окровавленный меч, а на левой руке сверкала длинная серебряная латная рукавица. За ним стояла дюжина стражников в черном, держа перед собой оголенные клинки. Доктора Торна с ними не было. Грозовое облако сочилось в зал, кружась и мерцая, пока двери с грохотом не захлопнулись. Судью быстро обступила сбежавшая из камер свита. Некоторые из них стояли в толпе, переодетые в обычную одежду. И в отличие от людей Ксандера или городской стражи все они оказались вооружены.

Мысли кружили в голове Констанции, как стрелка сломанного компаса в попытке найти север.

«Как он выбрался? Что случилось со стражей возле его дверей?»

В толпе кто-то заплакал. Люди отпрянули от лезвий и погрузились в изумленное молчание. Стража судьи взяла контроль над ситуацией и приказала всем опуститься на колени. Лорд Вередит рухнул на стул со смертельно бледным лицом.

Констанция медленно поднялась. Странное спокойствие взяло верх над замешательством. Ксандер тотчас очутился рядом и встал спереди. Его зеленые глаза были полны решимости, и Констанция почувствовала, как воспарило ее сердце – но тут же упало, стоило ей осознать, что вот-вот произойдет.

«Я не могу позволить ему умереть за меня».

– Ксандер, – начала она, пытаясь убрать его с пути, но Ирвин выскользнул из ее хватки.

С выставленным вперед мечом судья шел по проходу, и звук его шагов отскакивал от плитки громким эхом. На левой руке сверкала серебряная рукавица.

– Не смей приближаться, предатель! – закричал Ксандер с поднятыми кулаками.

Судья подошел к полукругу из стульев. Тем временем шесть или семь мужчин в черном окружили Ксандера. Ирвин нанес несколько быстрых и точных ударов, но его одолели и мигом уложили на пол. Чтобы не вскрикнуть, Констанция прижала ладонь к губам – она понимала, что криком ему не поможешь. Она не могла пошевелиться: ей казалось, что тело ее превратилось в камень.

– Прекратите! Хватит! – кричал Уинтон, пытаясь оттащить одного из мужчин от Мастера Меча.

Но его удерживали и не давали приблизиться. Кто-то наступил на подол плаща Уинтона, и он порвался.

Мужчины яростно ударили Ксандера, и алые окровавленные шелковые шарфы тотчас спали с его лица. Он согнулся от боли и сразу получил удары в спину. Констанция почувствовала, как болезненно сжимались ее внутренности, как будто удары наносили ей, а не ее другу. Уинтон продолжал бороться, но судья поднял кулак в рукавице и ударил его прямо по лицу. А затем все стихло, за исключением звуков сапог, колотящих плоть.

Все закончилось очень быстро.

Судья спрятал меч в ножны и потянулся к шее Констанции серебряной перчаткой. Но инстинкты чародейки взяли верх.

«Сражайся, черт тебя побери!»

Констанция подняла руку и осветила зал яркой фиолетовой вспышкой. Пусть без трости она была слабее, но ведь не совсем беззащитной. Судью отбросило назад, и он приземлился на бок в нескольких футах справа от нее.