Мы – кровь и буря

«Нанеси удар», – подумала она.

Буря мгновенно отреагировала на команду. Огромная молния пронеслась по небу, отражаясь в затемненном стекле Священного Собора.

Чатхам упал. Лина услышала его крики и почувствовала запах опаленной плоти. Бабочка вырвалась из кармана и кружила вокруг головы девушки, будто радуясь высвободившейся силе.

В ушах стоял звон, и Лина с изумлением наблюдала за происходящим. Под облаками сгустилась тьма. Руки девушки стали мокрыми и горячими; горло болело, а нос наполнился запахом едкого дыма. Лил дождь. Кто-то резко потащил ее наверх, и Лина, спотыкаясь, последовала за ним. Ей казалось, что ступеньки уходили из-под ног.

– Лина, пойдем! Нужно бежать!

Голова перестала кружиться, и она позволила Эмрису увести ее прочь. Несмотря на кровь, лицо Охотника по-прежнему было полно решимости. Лина обернулась. Бледный Чатхам лежал на земле. Его одежда обгорела, а волосы опалились. Из носа текла кровь, невероятно красная на фоне серебристо-бледной кожи.

«Его ударила молния».

Стража спешила на помощь, в то время как изумленные зрители собрались за стеклянными стенами Священного Собора. Где-то неподалеку кричали девушки, пока остальные смотрели на бурлящее облаками небо.

– Лина, послушай меня. – Эмрис взял ее лицо в ладони и заставил посмотреть на себя. – Как только они поймут, что произошло, тебя объявят Радикалом и убийцей. Они убьют тебя, Лина. Тебе нужно бежать.

«Убийца?»

Лина подняла взгляд в небо, позволив дождю омыть щеки. Бабочка тем временем успокоилась и спряталась в ее волосах.

– Я убила двух человек, – прошептала она.

Но Эмрис лишь потянул ее за руку.

– Пойдем!

И внезапно осознание произошедшего нахлынуло на нее. Они на полной скорости летели вниз по ступенькам. Несколько бледнолицых стражников повалились, как оловянные солдатики, когда Эмрис взмахнул рукой, чтобы сбить их с ног.

Вместе они забежали за угол Священного Собора и бросились по маленькой улочке к храму Фола. Лина сразу вспомнила, как бежала по Княжескому лесу, когда собаки мчались за ней, жаждая крови. Она вспомнила, какую благодать ощутила, когда Эмрис взял ее за руку. Теперь Лина слышала преследование людей, крики и топот копыт.

– Сюда! – позвал Эмрис, таща ее за угол.

Они устремились вниз по узкой улице, затем быстро повернули налево, а затем направо. Снова налево, снова направо. Улицы стали тише, беднее. Здесь находились жилые дома. Жирные капли дождя тяжело и горячо падали на булыжники, словно слезы ярости. Еще около минуты они продолжали бежать по прямой дороге, но звуки преследования стихли. Эмрис потащил ее за собой в едва заметный крошечный переулок. Полуосвещенные улицы были скользкими и блестящими. В конце аллеи перед ними выросли высокие деревянные ворота. Эмрис их перепрыгнул, Лина перелезла следом. Охотник помог ей спуститься на другую сторону в сад. Руки болели от порезов. Внезапно на другой стороне улицы раздался топот копыт.

– Скорее, – звал Эмрис, ведя ее через один сад в другой.

Сапоги Лины перепачкались грязью из промокших цветочных клумб, а одежда насквозь промокла. В зданиях мерцал слабый свет от огня и ламп, который казался Лине другим измерением. Дорога пошла в гору, и они снова вышли на улицу.

Лина поняла, что они направлялись на восток из города и теперь добрались до запутанных улиц, которые издалека напоминали кружево на одном из семи холмов. Эмрис бросился влево по темной аллее, таща за собой Лину. Наконец дождь стих, и красноватое болезненное солнце выглянуло сквозь изморозь.

– Спрячься здесь, – велел Эмрис. – А я пока их отвлеку.

– Эмрис! Нет! Это слишком опасно! А если они тебя поймают?

«Ведь он не виноват, – думала она. – Я не могу позволить ему отвечать за последствия, как это вышло с Виго».

– Кроме того, звуков преследования больше не слышно… Разве не безопаснее держаться вместе?

– Все не так просто, Лина. Смотри. – Охотник указал наверх.

Безусловно, она заметила в небе всадников. Некоторые из них находились всего в нескольких улицах от них.

– Они будут прочесывать город до самой темноты. Если я смогу увести их отсюда, мы до рассвета будем в безопасности.

Лина колебалась. Да, в его словах был здравый смысл, но она отказывалась его принимать.

– Я…

Эмрис покачал головой.

– Просто спрячься. Я найду тебя. Пожалуйста, сделай на этот раз так, как я велю. Оставайся здесь до наступления ночи. Я обещаю, что вернусь.

И прежде чем уйти, он мимолетно прижался своими губами к ее. Это произошло так быстро, что Лина задумалась, не показалось ли ей. Она прижала руку к губам, словно желая удержать призрак его поцелуя.



Лина сидела в проходе на тихой разрушенной улице, где ее оставил Эмрис. Повсюду виднелись разбитые окна и брошенные газеты. В воздухе стоял зловонный запах одичавших животных. Она прислонилась к самой темной стене в конце улицы, прижав колени к груди. Девушка ждала уже несколько часов: на улице стемнело, и луч лунного света осветил мусор на входе в переулок.

Здешние дома когда-то были величественными, с парадными дверьми и широкими лестницами. Но теперь они постарели: кирпичи осыпались, а в окна проник плющ. На небо взошла луна, и ночь стихла. Единственный звук, который часами доносился до нее – далекое шарканье пьяницы.

Соленые слезы струились по щекам, пока Лина думала о судьбе Эмриса. Бабочка села на ее колено и сочувственно заглянула в глаза девушки.

– Он обещал вернуться, – прошептала Лина. – Но уже прошло несколько часов. Что, если его поймали?


Она опустила голову, и бабочка тут же заползла в волосы. Лина ощутила тепло ее тельца на своей голове и биение волшебного сердца, стучащего в унисон вместе с человеческим. Лина решила подождать до рассвета. Если Эмрис не вернется, ей придется самостоятельно бежать из города.

Но что потом? Лина попыталась вспомнить все, что знала о Валорианском континенте. На западе находился Княжеский лес, на севере – Пустошь, на востоке – торговые порты и военные посты. Но юг… Эмрис говорил, что это дикие, чужеземные острова. Возможно, там ей удастся спрятаться и исчезнуть.

«Неужели я хочу исчезнуть?»

Лина покачала головой. Наконец она почувствовала себя собой. Разве она готова от всего отказаться?





18

Истина




Констанция проснулась вечером, так и не выпустив руку Ксандера. Он спал, но его лицо по-прежнему оставалось мертвенно-бледным. Дневной свет померк, и по стенам замка прямо в ее камеру струился дождь.

– Ты ведь лекарь, – обратилась Констанция к Торну. – Что случилось с лордом Ирвином?

– Без осмотра трудно утверждать, но подозреваю, у него внутреннее кровотечение. Я не раз сталкивался с подобными случаями.

Подозрения Констанции оправдались.

– И что это значит? – тихо спросила она.

– Вы хотите знать, каковы шансы? Я удивлюсь, если он протянет до утра.

– Не говори так, – отрезала Констанция, запустив руку в распущенные волосы, где почти не осталось шпилек.

– Горькая правда – все еще правда, – спокойно ответил Торн.

Лекарь лег на солому и отвернулся к стене, сжимая руку так, будто латная рукавица причиняла ему боль.

Констанция обратила внимание на еду, которую принесли несколько часов назад: отвратительный черствый хлеб и тошнотворную по вкусу воду. Но чтобы сохранить силы, ей пришлось поесть. Под окном образовалась лужа – результат бегущего по стенам дождя. И тут ее осенило. Если девушка из Княжеского леса последовала указаниям, то она должна была встретиться с Эмрисом. А если встреча состоялась, то он забрал ее в Город Королей. Но как отправить ему послание…

Взгляд Констанции упал на лужу. Хотя свет уже померк, пока еще его хватало.

Несмотря на опасность, она все же решила попробовать. Без волшебного зеркала ей придется опираться на собственные ресурсы. Но какой оставался выбор?

Стоя на коленях над тускло освещенной лужей, она сняла с поверхности несколько соломин. Из грязной воды на нее смотрело собственное бледное отражение.

Волшебство пульсировало под кожей, прорываясь сквозь металл левой руки. Констанция коснулась лужи кончиками пальцев и выпустила в воду сияющую магию. Представив храм, зеркало в комнате Эмриса, знакомую мебель, коврики и кровать, она смешала воображение с волшебными силами.

– Эмрис Локлейд, – прошептала она, дыша на поверхность лужи.

Постепенно в отражении появилось тусклое изображение.

– Эмрис?

«Констанция?»

Она услышала, как он что-то бросил. Затем раздался грохот стула, и в луже появилось изрезанное шрамами лицо. Вид Охотника оставлял желать лучшего. Жженые следы на сером плаще и кровь на левом плече наводили на мысль о недавнем сражении. Но Констанция понимала, что времени на расспросы нет – ее силы стремительно истощались.

«Ты проигнорировала мой совет, – продолжил Охотник, собравшись с мыслями. – Ты не должна этого делать. Это опасно. И вообще, где ты?»

– В тюрьме в Княжеском лесу. Все намного серьезней, чем ты можешь представить. Мой отец мертв, – прошептала Констанция. – Эмрис, девушка с тобой? Та, что с родимым пятном на лице, волшебница…

Он кивнул.

«Ее зовут Лина. Я пытался выяснить…»

– Давай я сама все объясню, – перебила она. – У нее находится сердце грозового заклинания – маленькая медная бабочка, когда-то принадлежащая моей матери. Эмрис, ты должен отправить ее ко мне, чтобы я смогла уничтожить заклинание, пока не стало слишком поздно.

Его лицо вспыхнуло эмоциями, но вскоре в глазах появилось понимание.

«Книги… Запрещенная магия, которую ты изучала…»

– Что? – Она чувствовала, что связь пропадает.

«Ты изучала грозовое заклинание. Это некромантия… Вот откуда все эти книги… И твои эксперименты в магазине Чатхама. Ты изучала их, чтобы выяснить, как снять чары».