На краю бездны

И она рассказала. Про ночь, проведенную в полицейском участке, про вопли на китайском, про допрос, где она не понимала ни слова. Про долгое ожидание и усталость. И наконец про то, как появился молодой полицейский, сыграл роль спасителя и вызволил ее из участка. А потом повез в ресторан «Циннамон» и пытался уговорить ее сотрудничать. Она достаточно быстро поняла, что вся история с задержанием была постановкой. А потому послала его подальше и позвонила им. Мин слушал ее рассказ с каменным лицом. А Регина пожирала ее глазами, как кошка пожирает сидящую на ветке птичку. Когда Мойра закончила, сердце ее отбивало не меньше ста ударов в минуту. Ее охватило пугающее чувство, что они все поняли, и вранье было просто написано у нее на лице.

– А этого полицейского вы раньше встречали? – пожелала узнать начальница службы безопасности.

Настал момент выбирать между правдой и ложью. Она вспомнила, как Чань сказал: «Чем больше правды содержит в себе ложь, тем лучше».

– Да, – призналась она.

Мин вопросительно поднял бровь.

– Он подошел ко мне в баре на Лань-Квай-Фон…

– И представился вам как полицейский? – спросил Мин Цзяньфен, поджав губы.

Мойра нехотя кивнула.

– Когда это было? – сухо спросила Регина.

– Вечером в день презентации Электры… Я вышла подышать, пройтись немного… Он попытался меня убедить работать на них, но я не стала с ним разговаривать и ушла.

Лицо китайца исказила ярость.

– Почему же вы сразу нам не сообщили? Вы, наверное, забыли, что я вам сказал? – прошипел он. – Что доверие – основа «Мин инкорпорейтед»! Что я должен доверять всем своим сотрудникам, снизу доверху!

У Мойры было такое впечатление, что ей отвесили оплеуху. Она опустила голову и снизу вверх покосилась на Регину. Та не улыбалась, но явно смаковала момент.

– Я знаю… я… мне просто не хватило сил рассказать об этом, – сказала Мойра. – Все это… это слишком для меня, – продолжила она, поколебавшись. – Послушайте, все это не имеет ко мне никакого отношения, это мне не нравится, и я совершенно не понимаю, что происходит. Мне страшно. С самого приезда я работаю на износ, не щадя себя, я недосыпаю, но вот это… это уже слишком. Я намереваюсь уехать. Хочу уволиться и вернуться в Париж. Я больше так не могу, с меня хватит.

За таким заявлением последовала мертвая тишина. Мин и Регина переглянулись. Лицо начальницы службы безопасности обрело сероватый оттенок, но понять, о чем она думает, было невозможно. На лице Мина отразились удивление и замешательство. Он взмахнул рукой, словно отметая сказанное.

– Мойра, – сказал он, – подумайте хорошенько! Не горячитесь, прошу вас. Я понимаю, эта ночь стала для вас серьезным испытанием, но даю вам слово, что такое больше не повторится. Мы подадим жалобу на полицию Гонконга за незаконное задержание и произвол. И я распоряжусь, чтобы вас повсюду сопровождали наши люди из службы безопасности.

– Ну уж нет, хватит! – резко оборвала Мойра. – Слишком много слежки! За мной и так достаточно следят все, кому не лень.

Мин удивленно на нее взглянул.

– Ну, хорошо, хорошо, как пожелаете…

– И вас это тоже касается, – бросила она Регине Лим.

Начальница службы безопасности на реплику не отреагировала, продолжая все так же пристально глядеть на Мойру, которая решила воспользоваться минутным преимуществом.

– Прежде всего, я хотела бы знать, насколько вообще опасно здесь находиться. Полиция убеждена, что этот… монстр – один из сотрудников Центра. Как могло случиться, что при всех технологиях, доступных госпоже Лим, его до сих пор не обнаружили, если он действительно существует?

Регина Лим дернулась и резко выпрямилась, как кляча, укушенная слепнем.

– Ничто не указывает на то, что убийца работает здесь, – сказал Мин. – Напротив. Как вы только что заметили, будь оно так, мы бы его быстро вычислили. Это утверждение имеет целью навредить нам, Мойра. У властей к нам достаточно претензий, и они не преминут воспользоваться ситуацией и поставить нас в затруднительное положение. Хочу быть с вами откровенным, и то, что я сейчас скажу, должно остаться между нами, – прибавил он, понизив голос.

Мойра собралась и сосредоточила все свое внимание.

– Регина и ее команда разработали программу, которая с помощью ключевых слов будет способна фильтровать и анализировать все поиски и исследования, проведенные на компьютерах Центра, все заявления, жалобы и диалоги.

Мойра с трудом подавила желание сглотнуть.

– Если кто-то пожелает узнать больше, чем положено, о какой-нибудь из наших сотрудниц, залезет в ее компьютер или начнет осведомляться о привычках нашего женского персонала, мы тотчас же будем об этом проинформированы.

Мойра внимательно на него взглянула.

– Это касается всех сотрудников? Даже кадровых? Даже тех, у кого есть допуск?

– Всех… Проверяются все компьютеры, планшеты и телефоны. Без исключения. Это касается всех.

– Значит, если кто-то захочет больше про меня узнать и станет рыться в базе данных «Мин инкорпорейтед», вы сразу об этом узнаете?

– Совершенно верно. Про вас или про любого из сотрудников…

– Вы сказали про претензии властей, – подчеркнула Мойра.

Мин поморщился.

– Вы должны знать, что между компанией «Мин» и администрацией Гонконга идет скрытая война. Нас подозревают в коррупции и в других преступлениях. Неоправданно. Они месяцами, годами пытаются поймать нас на какой-нибудь оплошности. Им это ни разу не удалось, потому что у них на нас ничего нет, нас не в чем упрекнуть. Все это – пустые выдумки! Судебное ведомство Гонконга нас терпеть не может и решило посмеяться над «Мин». Но мы им этого не позволим. Своих целей они не добьются…

– Но все-таки все жертвы работали в вашей компании, ведь так?

Мин пристально взглянул на нее.


– Как и тысячи других сотрудников, с которыми ничего не случилось. Заклинаю вас, подумайте, прежде чем принять такое решение. У вас здесь хорошая работа. И вы нам нужны.





* * *


Через полчаса, идя по коридору, который вел в Отдел искусственного интеллекта, Мойра услышала голос Игнасио. Она вошла в зал и увидела, что тот возбужденно раздает приказания.

– Где ты пропадала?

– Это долгая история.

– Ты появилась не в самый удачный момент. В DEUS’е надо кое-что отладить, он снова взялся за свое.

– Как это понять?

Игнасио поскреб себе бороду.

– «Дифференциальная конфиденциальность»… Тебе это о чем-нибудь говорит?

Мойра пожала плечами:

– Конечно.

Дифференциальной конфиденциальностью называется техника анонимизации, которая позволяет составить статистику, начиная с данных, требующих особого внимания – медицинских карт, списков электората, досье криминалистического учета, – избегая при этом обнародования данных по конкретным личностям из тех миллионов, что проходят эту процедуру. Чтобы этого добиться, подключается так называемый «алеаторный шум», то есть информация, не относящаяся к делу. Вот простой пример «шума». Вы ведете опрос, чтобы узнать, какой процент населения нарушал закон. Люди, естественно, избегают говорить вам правду. Однако, если вы предложите им сыграть в «орлянку» без свидетелей и сказать правду, когда выпадает орел, и неправду, когда выпадает решка, то они будут уверены, что вы не знаете, как было на самом деле, нарушали они закон или нет. Но если вы соберете достаточное количество ответов, то получите искомый процент, если учесть, что у монеты равные шансы упасть орлом или решкой. Естественно, машина не предлагает людям играть с ней в «орлянку»: она виртуально ставит себя на их место и делает это за них. Она также может использовать более сложные «техники помех», такие как фильтры Блума.

– Так вот, – сказал Игнасио, – DEUS нарушил протокол локальной дифференциальной конфиденциальности и собрал персональные данные тысяч пользователей.

– Почему же он это сделал?

– Почему? Я полагаю, потому, что он умеет это делать.





* * *


Ночь. Тишина. Пустые помещения. Сидя в звуконепроницаемой кабине, Мойра на этот раз включила ночное освещение, которое наносило ей на лицо красный макияж, достойный маски на Хэллоуин. Вмонтированная в стену камера внимательно ее изучала.

– DEUS, что ты думаешь о смерти?

Молчание.

– Смерть других тебя волнует?

Снова пауза.

– Смерть – это событие, которое волнует близких, друзей, членов семьи… Восприятие смерти различно у разных культур с разными верованиями и религиями. На Западе вы боитесь смерти, и эта тема запретна. В Китае все по-другому, здесь жизнь и смерть – обычные темы для разговора. В Азии жизнь рассматривают всего лишь как один из этапов, а смерть – как переходную фазу. В Африке многие все еще верят в пагубную силу мертвецов.

Мойра через стекло заглянула в большой пустой зал, залитый фантасмагорическим голубым светом. Никого не было видно.

– С кем ты чаще всего беседуешь? – спросила она вдруг.

– С тобой.

– А еще?

DEUS молчал. Мойра ожидала, что он выдаст одну из своих привычных фраз о допуске к этой информации, но через секунду DEUS ответил:

– С Лестером, перед самой его гибелью.

– А еще?

– С Туве Йохансен, Игнасио Эскуэром, Ван Юнем.

Она помолчала в нерешительности.

– Лестер задавал тебе вопросы о Присцилле Чжэн, Элейн Ло, Сэнди Чэн и Керри Лоу… и об убийце?