На краю бездны

Регина Лим выслушала рапорт Ройстона, не сказав ни слова.

– Вы уверены, что он был один?

– Да, – спокойно, с оттенком снисходительности, ответил сыщик. – Никто не пришел.

– Хорошо. А почему вы не дождались, пока он выйдет?

Она уловила легкое смущение.

– У меня были другие дела… Важные переговоры… Завтра я возобновлю слежку.

Там произнес объяснение таким тоном, словно пощечину влепил, сразу давая понять, что не выносит, когда кто-то сомневается в его работе. К такому тону часто прибегают либо люди некомпетентные, либо пофигисты. Начальница службы безопасности почувствовала, как в ней нарастает раздражение. Она и тех, и других терпеть не могла. «Так, значит, говоришь, важное дело, переговоры в субботу вечером?» Конечно, у этого желторотого просто было свидание. Но какой нравоучительный тон!

– Там, мелкий самодовольный придурок, вы за кого меня принимаете? И как вы думаете, за что я вам плачу? – взорвалась она.

На том конце провода молчали.

– Я запрещаю вам так со мной разговаривать, – наконец с холодным бешенством нанес он ответный удар. – Слышите? Я…

– Слушай меня внимательно, маленький грязный гаденыш! – рявкнула Регина Лим. – Прочисти уши! Тебе платят за работу. А значит, ты обязан выполнить ее максимально хорошо, понял? И найти того, кого мы ищем… Что подумает твое начальство, когда ему доложат, что на их блестящего Ройстона нельзя положиться? Шевели булками! Чтобы тотчас же был здесь!

Она отсоединилась. Подождала, пока схлынет ярость. Поразмыслила. Мойра отсутствовала несколько часов, оставив телефон дома, а молодой полицейский, который ведет расследование событий в Центре, сидел один в баре Гонконга. Это явно не было совпадением… Она была уверена, что этот придурок Там что-то проморгал. А эта мерзавка Мойра их предала – она либо уже сотрудничает с полицией, либо собирается. А может, в очередной раз в последний момент отказалась? Она не понимает, с кем задумала бодаться… Регина набрала еще один номер и долго слушала громкую музыку, пока не получила ответ.

– Да?

– Это Регина. Прошу прощения, что беспокою, но это срочно…





* * *


По комнате разливался неоновый свет с улицы. Разобранная постель хранила следы любовной борьбы. Маленькие конические груди Мойры были великолепны в своей неправильности. В серединке живота темной тенью обрисовывался пупок. А чуть пониже – другая тень, в чью шелковистую и жаркую влагу он погружался.

Сплетясь с Чанем ногами на смятых простынях, Мойра ласкала его пенис, снова раззадоренный и напряженный, потом обхватила ладонью яички. И вдруг, упершись коленями в матрас, погрузила его глубоко в себя и задвигалась, то ускоряясь, то замедляясь, поощряя, заводя, возбуждая, угождая, приказывая, доводя до исступления… Нетерпеливо, нервозно, разгоряченно – до самого момента, когда почувствовала приближение оргазма, и он взорвался таким облаком сладострастия, что разум помутился.

Мойра закричала. Сжала пенис всеми мускулами, ощущая каждый его спазм. Дрожала и всхлипывала. А потом, будто кто-то отключил их друг от друга, рухнула на него. Ее грудь и затылок, спина и бедра были влажны от пота.





* * *


– Мойра? – прошептал он.

– Что?

– Пора.

Настала тишина, и каждый все еще не перестал наслаждаться близостью другого.

– А я не могу остаться здесь? Только на эту ночь…

Лежа щекой на груди Чаня и волосами щекоча ему подбородок, она подняла к нему лицо. Он тоже посмотрел на нее, оторвав голову от подушки. У него изменилось лицо; теперь перед ней был совсем другой человек. Почти неузнаваемый. Страстный и ненасытный, весь во власти инстинктов. Однако разум все-таки взял верх.

– Нет, тебе не следует уходить из дома на всю ночь, это может привлечь внимание.

Он взглянул на будильник на ночном столике. Без двадцати час ночи. Она обняла его.

– Пора идти, Мойра.

Чань нежно оторвал ее от себя и сел нагишом на краю кровати. В зыбком неоновом свете она залюбовалась его широкой спиной и плечами, мускулистыми бедрами и тонкой талией. Чань взял телефон, быстро что-то сказал по-кантонски и повернулся к ней.

– Такси через пять минут придет на Олд-Бейли-стрит. – Это была та улица, на которую выводил узкий проход между домами. – Водитель дождется, пока ты войдешь в дом, а потом напротив дома будет постоянно дежурить полицейская машина без опознавательных знаков. Так пойдет?

Мойра кивнула, а губы ее сложились в недовольную гримасу. Чань встал, прошел в крошечную кухню, открыл ящик стола и вытащил оттуда маленький телефон.

– Что это?

– Я уже забил туда свой телефон и телефон нашего суперинтенданта. Код семнадцать восемьдесят девять. В экстренном случае отключай свой телефон и планшет и звони с этого.


Мойра сначала собиралась улыбнуться, но потом напряглась. Неужели ситуация настолько критична? Она наклонилась и поцеловала его долгим поцелуем.

– С этого момента ты больше не рискуешь. Если почувствуешь, что ты в опасности, звони по этому телефону, и тебе помогут.

Она кивнула, хотя внутри у нее все сжалось, быстро привела себя в порядок, оделась, пригладила рукой волосы и завязала их узлом. Потом приникла к Чаню. Ей так не хотелось снова выходить на улицу, в ночь, не хотелось возвращаться в свою пустую квартиру! Заснуть бы в его объятиях, в его постели до рассвета… Хоть раз, проснувшись с первыми лучами солнца, почувствовать, что рядом кто-то есть… Сколько же времени в ее постели не было мужчины? Сколько времени ее жизнь была соединена с одиночеством?





* * *


Водитель фальшивого такси доставил ее на По-Шин-стрит, дождался, пока она войдет в дом, и уехал, не подав никакого знака силуэту за рулем автомобиля, припаркованного чуть поодаль, напротив отеля «Хэппи-Вэлли».

Мойра поздоровалась с ночным охранником и направилась к лифту. Она уже нажала кнопку, когда из полумрака вдруг показалась тень.

Джулиус.

Она вздрогнула. Взгляд сына Мина был жестким, без малейшего юмора или симпатии.

– Ты поедешь со мной, – заявил он, входя за ней в кабину.

Эти слова хлестнули ее, словно плетью. Она увидела, что Джулиус нажал кнопку подземной парковки. А если отказаться? Если выскочить, пока двери еще не закрылись? Но она была готова побиться об заклад, что охранник в курсе; вполне вероятно, он тоже работает на Мина… Двери закрылись, и кабина поползла вниз.

– Куда мы едем? – спросила Мойра, и ей показалось, что в ее голосе прозвучала виноватая нотка.

– Увидишь.

Голос Джулиуса, напротив, был холоден и безразличен. У нее возникло ощущение, что она погружается в темный колодец. Кровь стучала в висках. Мойра попыталась успокоить дыхание, но сердце колотилось в груди слишком сильно. Они вышли из лифта на пустую парковку, и Джулиус направился к «Ламборгини». Его каблуки звонко стучали по плитам пола. Мойра подумала, что уйти от него шансов нет, даже если очень быстро побежать. Он наверняка бегает быстрее, к тому же она не знает, где выход. Джулиус открыл дверцу, и Мойра нырнула в мягкий ковшик сиденья с таким чувством, что попала в западню и упустила тот момент, когда двери лифта еще не закрылись.

«Господи!.. Они все знают… И я кончу жизнь, как Лестер и Игнасио… Как те девушки…»

В желудке штопором завертелась тошнота. Ей вдруг показалось, что ее столкнули с высокой вышки в пустой бассейн. Машина резко рванула с места. Даже на низких оборотах «V10» ревел в пустынном подземном пространстве, и реву отвечало эхо. Джулиус мчался к выходу, визжа шинами по покрытию. Через несколько секунд они вылетели на Ван-Так-стрит, и Мойра подумала, что, даже если в машине на По-Шин-стрит и сидел полицейский, он не заметил ее в «акуле» Джулиуса. Сглотнув, когда Джулиус резко свернул направо по Виллидж-роуд и понесся мимо ипподрома, она отважилась и упрямо повторила:

– Куда мы едем?

– Где ты была? – спросил он вместо ответа.

– А какое тебе дело?

Она и сама удивилась такой своей реакции и украдкой на него покосилась. На его лице играла свирепая улыбка. Жестокая и порочная улыбка волка, который допрашивает Красную Шапочку.

– Была в баре на Агилар-стрит, – уточнила Мойра. – Признаюсь, я не помню, как он называется. Просто зашла, и всё.

– И что-то очень уж долго там пробыла…

Мойра напряглась. Это все больше и больше походило на допрос. А он на ее вопрос не ответил.

– Я там познакомилась с одним французом. У него тут какие-то дела. Болтун, хвастун и бабник.

– Тебе такие нравятся? – спросил он с улыбкой.

– Ни капельки.

Они доехали до небоскребов Вань-Чая и повернули к морю.

– Я жду ответа на свой вопрос.

– Тебя хочет видеть мой отец.

– В субботу поздно вечером? После полуночи? – возразила Мойра с откровенным скептицизмом в голосе. – Что за срочность такая?

– Это тебе не Франция. Здесь ты работаешь на Мина семь дней в неделю и двадцать четыре часа в сутки. Ты работаешь на моего отца, – добавил Джулиус. – И не имеешь ни малейшего представления, кто он…





* * *


Лицо Мин Цзяньфена было заперто на два оборота, когда он встретил Мойру у себя в кабинете, и по телу у нее снова прошла дрожь.