На крутом вираже

– А ты чего покинул свой пост? Кто будет следить за безопасностью Ксении?

– Ее брат проследит, – ответил лейтенант. – Ведь ее нет дома. Она пятнадцать минут назад ушла на пляж с Виктором и Анютой. Так что мне в гостиной больше нечего сидеть.

– А кто же в дежурке находится? Кто ворота открывает?

– Вахтанг, повар. Он на все руки мастер.

– Ну, коли так, нам можно провести небольшую беседу, – кивнул Лев. – Раскрою вам факт, на который я обратил особое внимание. Только давайте говорить не здесь, под окнами, а отойдем в глубину парка.

Оперативники двинулись по дорожке в сторону от дома, и он начал говорить:

– Аргумент, оправдывающий Ширейко, я услышал вчера, когда беседовал с Виктором. Тот показал, что ночью спал очень чутко, слышал все, что вокруг происходило. И в какой-то момент он услышал тихие шаги. Кто-то очень тихо прошел мимо его двери. Ну, прошел и прошел, Виктор не стал выяснять, кто там гуляет, и начал уже засыпать. Но тут с первого этажа донесся крик, и он опять проснулся. Мимо его двери снова кто-то пробежал – на этот раз в обратную сторону, видно, к себе в спальню. Теперь вам ясно?

– Да, все вполне ясно, – произнес капитан. – Ясно, что это был Ширейко. Он спустился вниз, чтобы расправиться с вами, но получил отпор и убежал назад, к себе в комнату, где спрятал свой «маскарад», быстро разделся и изобразил сонного человека.

– И ты так думаешь? – обратился Гуров к Мироненко.

– Ну, в общем, да, – ответил тот, но как-то неуверенно – он чувствовал в словах полковника какой-то подвох.

– Так вот, скажу вам, друзья, что вы оба ошибаетесь. Ничего этого не было! Вы не обратили внимания на важнейшее обстоятельство в рассказе Виктора Селезнева. Это обстоятельство касается направления шагов убийцы. Аркадий никак не мог красться мимо комнаты Виктора, а потом бежать назад мимо той же комнаты, потому что его дверь расположена ближе к пожарной лестнице, чем комната Виктора. Понимаете? Не станем же мы предполагать, что убийца разгуливал по коридору взад-вперед! Вчера ночью в гостиную спускался вовсе не Ширейко, а кто-то другой.

– Как же, в таком случае, нож и маска попали к секретарю под подушку? – спросил лейтенант.

– Очень просто – их туда подложил убийца. И сделал он это буквально у нас на глазах. В тот момент, когда мы с лейтенантом разбудили Аркадия и вошли в его комнату, стали просыпаться и другие обитатели дома. Вспомни этот момент, лейтенант. Мы оба с тобой сосредоточили все свое внимание на Ширейко и почти не обращали внимания на других людей, толпившихся в дверях. Между тем кто-то из них вошел в комнату и незаметно засунул одежду и нож под подушку.

– Не может быть! – воскликнул Мироненко. – И мы ничего не заметили?

– Ну, я заметил по крайней мере троих людей, входивших во время этого эпизода в комнату Аркадия, – сказал Гуров. – Первой вошла Анюта Коробкина – ее заинтересовала моя рана. За ней – Виктор, а за ним – его мать, Инесса Максимовна. Но кто из них подложил вещдоки под подушку – этого я не заметил, признаюсь.

– И что же, вы полностью отвергаете виновность секретаря только на основании одного обстоятельства? – спросил Коптелов. – Только на основании показаний Виктора Селезнева? А что, если Виктор лжет? Что, если он в сговоре с убийцей? Вспомните, сам Виктор совсем недавно был у вас под подозрением!

– Было такое дело, – согласился Гуров. – Но я пользуюсь не только этой уликой, есть и другие. Например, такая: когда ночной нападавший нанес мне удар ножом, я схватил его за руку и сжал с такой силой, что тот застонал. Я держал его крепко, и убийца смог вырваться только тогда, когда нанес мне два удара ногой в самые болезненные места. Да, он вырвался и убежал, но у него на руке, в месте захвата, должен был остаться синяк, или, говоря по-научному, гематома. И когда спустя несколько минут я разговаривал с Ширейко, я вспомнил об этом и обратил внимание на его правую руку. Как ты помнишь, лейтенант, он был раздет, на нем были лишь майка да трусы, и рука была полностью видна. Так вот, никакого синяка у него на руке не было. И вообще, Аркадий – человек выше среднего роста. А убийца был роста ниже среднего. Вот вам еще два факта, говорящих в его пользу.

– Почему же в таком случае он все время врет? – выдвинул новый аргумент капитан. – Это говорит о его виновности!

– Да, вранье господина Ширейко требует объяснения, – согласился Гуров. – Думаю, вскоре мы его получим. Мне кажется, он как-то замешан в этих преступлениях. Но как замешан, насколько – это предстоит установить. Я откладываю решительное объяснение с Аркадием до того момента, когда для меня самого наступит в этом деле полная ясность. Чтобы она наступила, я должен получить важную информацию из Москвы. Как только дождусь звонка и все узнаю, сразу начну действовать.

– Значит, какое-то время нужно выждать, – понимающе кивнул Коптелов. – Хорошо. Но почему, в таком случае, вы отпустили Инессу Селезневу?

– Она захотела съездить в Геленджик и выдвинула логичное объяснение: в доме нет ни водителя, ни охранника, их нужно нанять. Вот она и поехала побеседовать с кандидатами.

– Но разве не может быть так, что хозяйка врет? – воскликнул Мироненко. – И что поедет она не в Геленджик, а совсем в другую сторону – в Краснодар или в Адлер? И там сядет на самолет в Москву, а оттуда постарается скрыться еще дальше?

– А мне кажется, что она так не сделает, – ответил Гуров. – Мне кажется, Инесса Максимовна еще не закончила свои дела здесь, в поместье. Есть некоторые соображения на этот счет, но я пока не готов поделиться с вами. Чуть позже. А сейчас…

Тут его прервал телефонный звонок. Гуров взглянул на экран и едва не подпрыгнул от радости – он давно ждал этого звонка.

– Вот сейчас все и узнаем, – сказал он оперативникам и включил прием. Включил и услышал знакомый голос Стаса Крячко.

– Привет отпускникам! – провозгласил Стас. – Как там отдыхается?

– Тебе бы так отдыхалось, – ответил Гуров. – А ты где, на рыбалке где-нибудь? Или в бане? Явно не делом занимаешься – ведь я твоего звонка еще вчера ждал.

– Больно ты быстрый, – хмыкнул Крячко. Впрочем, тон его тут же стал более деловым – он понял, что его друг Гуров настроен серьезно. – Должен сказать, задачу ты мне задал сложную. Пришлось попотеть. Но зато теперь я готов ответить на все твои вопросы.

– Ну, давай, не тяни, выкладывай, что удалось узнать!

– Начну, пожалуй, с деловой части, – начал свой рассказ Крячко. – Ты просил узнать, как обстоят дела у господина Перевозчикова. Кратко могу сказать так: дела обстоят хреново.

– А что так?

– Моим ребятам удалось установить, что весь последний год Перевозчиков вел весьма рискованные операции на валютном рынке, для чего брал большие кредиты в разных банках. Операции не принесли успеха, Перевозчиков понес большие убытки. А кредиторы пристали к нему с ножом к горлу. Ему грозило полное разорение. Но месяц назад деньги у него откуда-то появились, он расплатился с долгами и стал вроде как весь в шоколаде. Мои ребята выяснили, откуда взялись деньги. Оказывается, Перевозчиков продал часть активов, принадлежавших ему, своему партнеру Георгию Селезневу. Как он провернул эту операцию, не знаю, но суть операции передаю совершенно точно. Сейчас мне готовят все нужные документы, выясняют детали. Через пару дней все будет готово. Тогда твоему Перевозчикову можно будет предъявить обвинение в мошенничестве и хищении чужой собственности.

– Очень интересные сведения, – сказал Гуров. – Это многое объясняет. А по другому направлению что удалось выяснить?

– Что касается отношений нашего героя с Инессой Селезневой, то тут ты тоже угадал: такие отношения имели место. Удалось найти людей из обслуги, а также нескольких общих знакомых сладкой парочки, которые показали, что господин Перевозчиков и госпожа Селезнева, будучи в Москве, часто встречаются и проводят время в одном уютном особнячке на Рублевке. Опять же, мне сейчас составляют примерную хронику этих встреч. Или это не нужно?

– Пожалуй, без хроники я могу обойтись, – ответил Лев. – Лучше скажи, что с последним вопросом – насчет вкусов господина Перевозчикова?

– Со вкусом у него все в порядке, – снова хмыкнул Крячко. – Любит он и «Мартини», и хороший виски, и коньяк, и коктейли из этих напитков. Больше того, на дружеских вечеринках сам любит смешивать эти коктейли, изобретать новые сочетания. Большой гурман в этой области! Ну, теперь я на все твои вопросы ответил или еще какие остались?

– Нет, пожалуй, у меня никаких вопросов не осталось. Большое тебе сыщицкое спасибо. Теперь я знаю, кто здесь кто, почему так себя ведет, и знаю, как мне действовать. Все, отбой.


Гуров убрал телефон и весело посмотрел на оперативников:

– Ну, вот, друзья, я и получил недостающую информацию. Думаю, сейчас мы поступим так. Вы можете возвращаться к себе в отдел – а то, боюсь, у вас из-за меня вся текущая работа стоит. Днем я никаких действий предпринимать не собираюсь. Разве что с Аркадием Ширейко побеседую, расставлю все точки над «i». А к вечеру, часам к семи, прошу вас вернуться сюда. К этому времени – насколько я помню, в шесть тридцать, – прилетает адвокат господина Селезнева, Игорь Николаев. Он привезет подготовленный текст нового варианта завещания. По словам Георгия Юрьевича, он собирается тут же, не откладывая, собрать всех членов своей семьи и огласить этот текст. Ну, а я воспользуюсь этой возможностью, чтобы огласить итоги проведенного расследования. Я оглашу итоги, и мы вместе проведем задержание преступников.

– Значит, все-таки тут действует не один преступник, а группа? – спросил Коптелов.

– Да, я полагаю, преступник здесь не один, – кивнул Лев. – Так что вы приезжайте лучше на двух машинах. И можете с собой еще пару оперативников захватить, для надежности. Только в ворота не заезжайте и вообще на глаза обитателям дома не показывайтесь. Встаньте где-нибудь за поворотом, чтобы вас видно не было. Будем считать, что вы находитесь в засаде.

– Хорошо, к семи будем здесь, – пообещал капитан.

Оба оперативника сели в машину и уехали. А Гуров направился к дому. Однако он почему-то не стал подниматься на второй этаж, в комнату Аркадия Ширейко, а зашел на кухню, где хозяйничал Вахтанг Абашидзе.





Глава 27




– Привет мастерам кулинарии! – приветствовал его Гуров.

– Здравствуйте, Лев Иванович, – ответил Вахтанг. – Что, позавтракать хотите? Ведь вы, кажется, сегодня еще не завтракали?

– Честно сказать, не помню. Но я не для этого пришел. Скажи, ты не мог бы часок посидеть вроде как часовым?

– В дежурке, что ли?

– Нет, в дежурке скоро будет кому сидеть – Инесса Максимовна привезет охранника из города. Нет, мне нужно, чтобы ты подежурил в коридоре возле моей комнаты. Чтобы никто не захотел подслушивать разговор, который я там буду вести.

– Что ж, это можно, – кивнул повар.

– Вот и отлично! Я сейчас схожу на второй этаж, приведу своего собеседника, и мы засядем у меня в комнате. А ты бери стул и садись в коридоре. Я буду уверен, что наш разговор останется между нами.

Сказав это, Лев отправился на второй этаж и постучал в комнату Аркадия. Войдя, он объяснил секретарю, что им надо побеседовать еще раз, и добавил:

– Но не здесь. Здесь больно стены тонкие. Пойдем ко мне в комнату.

– Не знаю, о чем нам еще говорить, – пробурчал Ширейко. – Впрочем, как хотите, мне скрывать нечего.

Они спустились вниз и вошли в комнату Гурова. Лев указал секретарю на стул, а сам сел на кровать. Достал диктофон, включил его и, положив на столик, проговорил:

– Ну вот, все готово для хорошей беседы. Мы не будем ходить вокруг да около, начнем с самого главного. Скажи, это ты помог Анатолию Перевозчикову присвоить акции Георгия Селезнева?

Трудно описать, как на этот вопрос отреагировал Ширейко. Он был ошеломлен, выглядел совершенно потерянным. Несколько раз открывал рот, чтобы что-то ответить, но снова закрывал его. Наконец произнес:

– Откуда вы взяли?! Какие акции?! Какое хищение?!

– Какие точно акции были похищены, мне сообщат уже завтра, – сказал Гуров. – Передо мной будет лежать полный реестр похищенного имущества. И ты можешь вообще ничего не говорить, полностью отказаться от показаний. Но в таком случае не рассчитывай на какое-то смягчение наказания. Пока же у тебя есть возможность оформить нашу беседу как твое добровольное и чистосердечное признание. Так что решай: идешь ты на такое признание или предпочитаешь получить полный срок. Итак?

Аркадий в замешательстве взглянул в угол комнаты, словно надеялся найти там подсказку, сглотнул и, наконец, выпалил:

– Ну, хорошо! Да, я делаю признание… то есть я все расскажу. Да, я помогаю Анатолию Олеговичу… в некоторых действиях.

– И давно вы оформили ваш союз? – поинтересовался Гуров.

– В прошлом году. Да, в декабре. Это было в Москве.

– Почему ты решил предать Селезнева? Перевозчиков обещал больше?

– Да! – почти выкрикнул Аркадий. – Больше! Гораздо больше! У Селезнева я бы всю жизнь проходил в помощниках. Да, он меня ценит, хвалит, все такое. Но кроме оклада и небольшой премии я у него никогда ничего не получу. А Анатолий Олегович обещал взять меня в долю! И отчасти уже сдержал обещание – кое-что выделил.

– Сколько же он тебе обещал в итоге?

– Два миллиона «зеленых». С такими деньгами я смогу начать собственное дело! Перестану быть помощником, вечно вторым!

– Да, цель достойная, – иронически произнес Гуров. – Ради нее и на убийство пойти можно…

– На какое убийство? Я никого не убивал!

– Разве? А разве не ты поставил Насте на поднос отравленный бокал? Специально задержался во дворе, чтобы Ксения не видела, затем встретил горничную в гостиной, и…

– С чего вы взяли?! – Теперь Аркадий уже кричал по-настоящему. – Не было ничего этого! Я бы никогда ничего Насте не сделал!