На пороге тьмы
Часть 55 из 75 Информация о книге
– Какое-то дерьмо чуем в этой истории, не вляпаться бы, – добавил Федька. Тот лишь хмыкнул скептически, а затем спросил: – Что знаете о ней? – Фамилию знаем, Скляр ее фамилия называлась, – сказал Федька. – Недавно перебралась к вам из Углегорска, удостоверение личности, по всей логике, получала там. Погибла эдак дней… не больше десяти назад. Вот и все, что знаем. Безопасник помолчал, обдумывая что-то, затем сказал: – Ладно, попробую разузнать что-нибудь. Но Федь, должен будешь, попрошу об услуге. – Да это понятно, – вздохнул Федька. – Альтруизм тут не в моде. – Это ты верно заметил, – подтвердил Сергей. – Когда в следующий раз приедешь? – Ну… сколько тебе времени надо? – Пара дней. – Дня через… четыре? – обернулся Федька ко мне. – Да, так примерно, – кивнул я. – Дня через четыре заедем, – выдал он окончательное решение. – Ладно, найдете меня, буду в курсе, – сказал тот. – Но сразу предупреждаю, что если история коснется какой-то закрытой информации, то считайте, что конем скатались, ничего не скажу. С этим тоже все понятно? – И с этим понятно, – кивнул Федька и спросил: – Ты Горыныча не видел здесь часом? – Был, ушел минут десять назад. Ответив, Сергей направился обратно за свой столик, а Федька обернулся к мне: – О нем и говорил. Мужик конкретный, если обещал, то сделает, но не продешевит, так что считай, что мы на долг попали. – Денежный? – Не, с баблом у него порядок, он тут на серьезном потоке сидит, он что-нибудь сделать попросит. Я же говорил, что не очень люблю к нему соваться, хотя контакт полезный, он в городе в авторитете. – Надеюсь, – хмыкнул я. Тут подали омлет, вполне приличный, завернутый конвертиком с чуть сыроватым желтком внутри, для которого не пожалели ни сыра, ни сушенных грибов. Федька уплетал так, что за ушами трещало, ну и я ненамного отставал. Чай тоже был крепким, в яблочном пироге яблок хватало тоже, в общем, добротно кормили, по-хозяйски. Отставив пустой стакан, Федька слез с табурета и сказал: – Все, пошли Горыныча искать, тут больше ничего полезного не сделаем. – Что за Горыныч? – поинтересовался я, бросив в тарелку смятую салфетку. – Да Митька Горюнов, погремуха у него такая просто. – ответил Федька, застегивая овчинную куртку. – Торговец местный, как раз специализируется на всякой мародерке, все что хочешь умеет пристроить, даже то, что никому на первый взгляд и не нужно. – Он нам зачем? – Договоримся на товар в обмен на «шнауцера». – Ага, понял. Дождь пока не возобновился, поэтому выходить из теплого и сухого помещения на улицу было не очень мерзко. Федька сразу повел меня путанным и непонятным путем между каких-то складов и лабазов, я даже спросил у него, не удержавшись: – Ты такой маршрут выбираешь чтобы врагов обмануть или меня запутать? – А так короче всего. – Слушай, ты мне вот что скажи… – поинтересовался я. – Такая прорва народу на рынке – это все местные, что ли? В городе-то населения всего ни фига, откуда столько? – Да щас, местные, скажешь тоже! Сальцево по факту и для Углегорска главный рынок, отсюда отгрузка по всему течению реки, ну и сюда товар отовсюду, вместе с продавцами. Тут типа «торговые представительства» чуть не от каждой деревни, поэтому и народу столько. А, ну так понятней становится, а то очень уж базар выглядел «не по росту» не только для небольшого Сальцево, но и для более крупного Углегорска. А так получается, что тут нечто вроде перевалочной базы. Петляя по закоулкам, дошли до самого дальнего края рынка, в прошлом явно какого-то заводика или чего-то подобного, в капитальных цехах которого сейчас разместилось сейчас множество хозяев с самым разным товаром, который здесь и складировали, и продавали. Горыныч оказался невысоким бородатым мужичком лет тридцати с небольшим, одетый в добротный немецкий дождевик с пелериной, и активно распоряжавшийся бригадой грузчиков, переставлявших немалого размера деревянные ящики. Его хозяйство занимало небольшой отдельно стоящий цех и часть немалого двора, отгороженную забором, в которой в рядок выстроилось сразу несколько машин, укутанных сейчас брезентом. В заборе были ворота, сейчас распахнутые настежь, но перегороженные цепью, возле которой прохаживался охранник с собакой на поводке и карабином за спиной. По всему было видно, что упомянутый Горыныч здесь отнюдь не последний человек, раз столько места занимает, да еще и отделившись. – Здорова, Мить! – поздоровался Федька, протягивая руку. – И тебе не болеть, – откликнулся Горыныч, пожимая руку сначала Федьке, а потом мне. – Какими ветрами? – Соображениями личной выгоды, – заоткровенничал Федька. – Есть товар, да нет пока купца. – Ты конкретней давай, – вроде как заинтересовался собеседник, уставившись на Федьку в упор глубоко посаженными под густыми бровями глазами. – Есть машина. – подпустил ажитации Федька. – Одна, а может и не одна, в хорошем состоянии. – Бартер нужен? Светиться в Углегорске не хочешь? – не дал попонтоваться Федьке дальше Горыныч, предугадав развитие разговора. – Именно так, – вздохнул тот, сбившись с мысли. – Хочу с тебя кабелем или проводами взять, и не сразу, а так примерно на тысячу каждую неделю. – Ну… нормально, – кивнул тот, подумав. – Подгоняй машину, посмотрим, сторгуемся. Или вон кирпичом возьми, у вас на него спрос есть постоянный, не зависнешь. – Тоже можно, – подумав, сказал Федька. – Но мне проводом легче, просто за счет погрузки-разгрузки, сами справимся, а кирпич упакованный, тут уже кран или бригада нужна. – Как знаешь, провод у меня есть, – сказал Горыныч. – Только не вижу смысла мудрить – отдам тебе деньгами, а ты на них покупай, чего там тебе нужно, хоть тот же провод у меня. А то я тебя знаю, сначала так, а потом начнешь скидку выпрашивать, мол ты мне товарный кредит дал, раз забираешь не сразу. – А что, не так? – выступил Федька. – Так товар все равно под тебя зарезервирован, я им не пользуюсь, и получается, что должен не я тебе, а ты мне, за его хранение, – усмехнулся тот. – Так что ты задницу-то с пальцем не путай, разные они. А если на деньгах разошлись, так никаких взаимных претензий, голые рыночные отношения. – Ну… как знаешь, – махнул рукой Федька. – Может оно так и проще. Еще вот что, познакомить хочу с напарником, мы теперь по всем делам вдвоем, так что с ним можешь как ос мной договариваться. – Вот как? – обернулся ко мне Горыныч, снова протягивая руку. – Ну, будем знакомы, меня Дмитрием зовут, как слышал уже. – Владимир, – представился я. Ладонь у торговца была необычно крупной для его небольшого роста и сильной, такой, какой можно подковы гнуть, как мне кажется. – Мы с Федькой уже давно общаемся к взаимному удовольствию, – пояснил Горыныч. – Так что если какие вопросы, проблемы или товар на руках – милости просим, все решаемо в этой жизни. – Думаю, что не потребуется, пока и Федька справляется, – польстил я своему товарищу. – Но за предложение спасибо, учту. – Заходи когда потребуется. * * * После того, как «деловая часть визита» завершилась, мы с Федькой пошлялись по базару, поразившему своим изобилием. Я даже подумал, что в выходные надо будет приехать сюда с Настей, тут и цены пониже, чем в Углегорске, и выбор побольше. Затем мой спутник решил показать мне все местные достопримечательности, и мы прокатились в порт, удививший меня немалым количеством судов, пришвартованных у дебаркадеров. Потом снова была улица Центральная, на которой обнаружилось еще и что-то вроде местного «Бродвея» – настоящее скопление трактиров, ресторанчиков, магазинов, было даже казино и даже бордель – «Массажный салон «Грезы». Несмотря на ранее время, в ресторанах было людно, да и сама улица выглядела оживленной. – Как тебе городишко? – спросил Федька, когда мы уже ехали к КПП. – Если честно, то посимпатичней Углегорска, – честно ответил я. – Тут больше строятся, а там стараются не дать развалиться. Если бы с самого начала можно было место жизни выбирать, то я бы скорее здесь остался, не так пейзаж на нервы давит. – Это точно, – согласился со мной Федька. – Если бы не металлургический и не угольный разрез, не думаю, что в Углегорске бы народ вообще селился. Но кто контролирует топливо, тот и окрестностями владеет. Сальцево-то на торговле живет, а она, как ни крути, всегда вторична, половина его процветания и есть наш уголь, металл да горючка. – Это понятно, – согласился я. – Промышленность первей всего, вопросов нет. Ладно, хорошо бы в Углегорск до темноты проскочить. – Должны успеть, запросто. – посмотрел на часы Федька. – Не поздно выезжаем. Проверяли на выезде нас не слишком пристрастно и придирчиво, так что уже через пару минут мы катили по разбитой грязной дороге, и «тазик» качался на ее ямах и колдобинах как лодка на волнах. Потянулись с обеих сторон раскисшие поля, мокрый лес, затем снова дождик припустил, противный и мелкий, и опять с ветром вперемешку. Но ехали мы быстро и первые километров двадцать проскочили быстро, даже оглянуться не успели. А затем откуда-то спереди до нас донеслись звуки, словно где-то доски ломают. – Стреляют! – встрепенулся Федька, схватившись за ППШ. – И рядом совсем. Действительно, пальба доносилась сблизи, кажется, прямо из-за ближайшего поворота дороги, скрытого от нас стеной леса. Хлопали одиночные, время от времени гулко стрекотали автоматные очереди. Грохнула граната. Я ударил по тормозам, осадив «швиммваген» так, что он по грязи юзом пошел. – Кто с кем может быть? – Да бандиты, небось, – предположил Федька. – Тут часто бывает. Давай с дороги покуда, все равно проверить надо. «Тазик» легко перескочил через размытую и осевшую канаву кювета и с треском вломился в кусты, где я его и остановил. Так нормально, сразу и не заметишь. Схватив карабин, я выскочил из машины, и побежал вперед, в сторону выстрелов, Федька ломанулся за мной. Вопроса «зачем это делаем» не возникло, все наши действия словно сами собой разумелись, если напали на проезжих, то надо помогать, сами такие же, сегодня на них, а завтра на нас.