Найдите Ребекку

— Спасибо.

Мюллер надел головной убор.

— Да, и еще. Кажется, у вас в кабинете завелись мыши. Могу поклясться, я слышал какие-то звуки, пока вас не было.

Кристофер похолодел, с лица схлынула кровь.

— Обязательно проверю. Еще раз спасибо, Мюллер.

Кристофер сел за стол и положил руку Анке на голову. Потом поднял ее и усадил на колени.

— Что не так с этими людьми, Анка? Скоро четверг. И мы сможем снова начать жить, Анка, потому что это не жизнь. Просто отсутствие смерти. — Он прижал ее к себе и поцеловал в мягкую щеку. — Ох, почему я не сделал этого раньше? Почему позволил многим умереть?

Анка наклонилась назад и взялась за ткань его мундира. Она казалась счастливым ребенком, который сидит на коленях у отца в его кабинете. Она прошептала ему что-то на чешском.





Глава 32




Настало утро среды, последнего дня в лагере для Анки и первого для Ребекки. Каждая минута приближала приезд Ребекки и освобождение Анки. И потому они тянулись бесконечно долго. Он подготовился к приезду Ребекки. Ее сразу направят в одну из рабочих групп «Канады». Для Анки он приготовил чемодан, достаточно вместительный, чтобы спрятать там ее маленькое тельце. Прорезал дырки для воздуха, но убрал его до последнего момента, просто на всякий случай. Поезд Ребекки прибывал в пять тридцать, примерно через час после заката, когда солнце гасило над лагерем серый свет зимы. Предвкушение встречи переполняло Кристофера радостью, о существовании которой он уже забыл, и он крепко прижал к себе Анку.

Он встал и надел мундир. Анка знала, что шуметь нельзя. Ей осталось прятаться всего один день. Это сработает. Перед уходом он наклонился и обнял ее. Уже когда Кристофер подошел к двери, девочка его окликнула и помахала рукой. Кристофер вышел из кабинета с широкой улыбкой. Провел пальцем по небритому подбородку. В десять у него была встреча с членами антикоррупционного комитета. Они должны были подвести итоги первой недели и представить их лагеркомманданту. Комитет работал с большим успехом. Никто не спрашивал, почему было так мало арестов, и при этом в «Канаду» произошел такой большой приток средств. Казалось, всем было все равно.

Он вернулся в общежитие, чтобы принять душ и побриться. С Ламом он не виделся с того утреннего разговора, и сейчас его не было в комнате. Кристофер быстро принял душ, переоделся и пошел в столовую, проглотить завтрак и припрятать еды для Анки. Потом вернулся в «Канаду», в контору, которая всегда пустовала в это время суток. Покормил Анку завтраком. И подумал, что будет скучать по этой рутине. Хотя завтра появится новая рутина, связанная с Ребеккой.

На встречу пришли все члены комитета, и в том числе Фридрих, который числился официальным наблюдателем. Кристофер встал и обратился ко всем с речью. У него дрожали руки, и он спрятал их за спину. Но волнение прошло, когда он заговорил о цифрах и числах. Шульц пришел поздно и сидел в углу, один. Кристоферу казалось, что в комнате собрались все — Анка, Ребекка и даже его отец с сестрой. Его мысли не зависели от слов, с которыми он обращался к сидящим перед ним членам комитета. Он думал о присутствующих, которых видел только он.

Встреча закончилась рукопожатиями и похлопываниями по спине, но Фридрих не казался таким счастливым. Он ушел, не проронив ни слова. Шульцу руку никто не пожал, и он вернулся в крематорий, сжигать тела недавно убитых. Отчет был готов, и Кристоферу предстояло показать его лагеркомманданту. Ходили слухи о его повышении и о том, что комитет может начать работать на постоянной основе, но Кристофера все это заботило мало. Мюллер, Флик и Брайтнер отправились на станцию наблюдать за первой утренней селекцией. Кристофер вернулся в офис, только чтобы увидеть Анку, рассказать ей о встрече и о произошедшем. Она сидела под столом, рисовала на бумаге, которую он ей оставил. Он вынес горшок и вернулся к ней, сел за стол и посадил ее к себе на колени.

— Скоро все закончится, дорогая, — прошептал он по-английски. — Завтра в это время мы уже будем ехать в Берлин. Не волнуйся. Тебе не придется сидеть в чемодане все время. Мы можем спрятать тебя на сиденье. Представляешь, как удивится папа?

Он обнял ее, прижал ее голову к груди. Поцеловал в макушку и почувствовал, как его обхватывают ее ручки.

В дверь постучали, и внутрь проник тихий голос Шульца:

— Герр оберштурмфюрер?

Кристофер слегка приоткрыл дверь, чтобы только увидеть лицо посетителя.

— Что такое?

— Могу я поговорить с ребенком?

Кристофер впустил его. Шульц опустился перед девочкой на колени и погладил ее по голове.

— Как она?

— Учитывая обстоятельства, очень неплохо. Хотя иногда плачет.

— Как и все мы, — ответил Шульц. Он начал говорить с ней по-чешски. Кристофер пытался что-нибудь разобрать, но безуспешно. Шульц показал на Кристофера, и Анка улыбнулась. Он говорил минуту, может, дольше. Анка ему что-то ответила. Шульц встал.

— Я сказал ей. Она знает.

— Что знает?

— Что завтра вы ее отсюда увезете. Я сказал ей, чтобы она вела себя тихо, когда вы отправитесь в путь. Сказал, что мы всегда ей поможем и ты будешь охранять ее.

— Что она ответила?

— Она в восторге. Очень ждет встречи с семьей.

Шульц взял Анку на руки, обнял и ушел. Кристофер остался в кабинете и наблюдал, как она ест принесенный обед. Был уже час дня. Путешествие Ребекки из Бибераха приближалось к концу. Предстоит многое ей объяснить. Она не ожидает его увидеть. Придется держаться на расстоянии, чтобы не выдать эмоциональной связи. Его маска не должна упасть, не сейчас.

Анка допила молоко и доела принесенный хлеб, Кристофер достал из кармана носовой платок и вытер девочке лицо. Обнял ее в последний раз и вышел под снег.

Во дворе возле четвертого крематория собралась толпа вновь прибывших, но Кристофер уже давно не мог на это даже смотреть. Ложные надежды, внушенные людям офицерами СС, рвали ему душу. Брайтнер бродил по двору с папкой в руке. Он подошел к Кристоферу.

— Вам звонили, герр оберштурмфюрер. Рапортфюрер Фридрих хочет, чтобы вы встретились с ним в здании администрации, и немедленно.


— Мне ехать в Аушвиц?

— Так он сказал. Думаю, он уже вас ждет.

Что понадобилось Фридриху? Может, это как-то связано с Либерманном? Он ведь не мог ничего рассказать? Иначе вина падет и на него. На земле лежал снег, дороги еще не расчистили. Будет тяжеловато добираться до Аушвица на велосипеде. Придется одолжить машину Штрунца. Он пошел в кабинет коммандофюрера. Штрунц сидел за столом, склонившись над бумагами. Он согласился дать ключи. Когда Кристофер выходил из крематория, люди уже заходили внутрь. Он старался не смотреть им в глаза. Это было слишком тяжело.

Машина не заводилась. Кристофер выругался и уже собрался искать механика, когда двигатель наконец ожил. Путь до центральных ворот занял меньше пяти минут, и, хотя Кристофер был знаком с дежурным, он все равно показал документы. Подъехав к зданию администрации, он выскочил из машины, чуть не забыв закрыть дверь, и побежал ко входу.

— Оберштурмфюрер Зелер? — Либерманн посмотрел на него с раздражением. — Что вы здесь делаете?

— Мне передали, что я должен встретиться здесь с рапортфюрером Фридрихом.

— Что? Я ничего об этом не знаю. Я не видел рапортфюрера весь день.

Кристофер почувствовал, как ладони взмокли от пота.

— Спасибо, герр гауптштурмфюрер, я уточню у секретаря.

Аумайер сидел, положив ноги на стол. Он не убрал их, когда зашел Кристофер.

— Аумайер, рапортфюрер Фридрих здесь?

— Нет. А должен быть? Честно говоря, я удивлен, что здесь вы, если учесть сегодняшние события.

— Что?

— Сегодня обыскивают «Канаду». Должны были начать минут десять назад. Я думал, вы захотите присутствовать, особенно когда дело дойдет до вашего кабинета. — Аумайер улыбнулся.

— А, да, — Кристофер выдавил улыбку. — Я не хотел им мешать. Пожалуй, пойду.

Кристофер вышел. Он — труп. Если они найдут Анку, то и он — труп. Он понял, зачем его отправили на другой конец лагеря. Это была месть Фридриха и Брайтнера. Впрочем, какая разница? Последний кабинет был пуст, на столе стоял телефон, и Кристофер проскользнул внутрь, закрыв за собой дверь. Есть крошечный шанс. Он набрал номер четвертого крематория и, казалось, ждал ответа целую вечность. Ответил ассистент коммандофюрера Штрунца.

— Здравствуйте, это оберштурмфюрер Зелер, Шульц на месте? Мне нужно срочно с ним поговорить. — Через тридцать секунд раздался голос Шульца. Кабинет коммандофюрера находился прямо напротив печей. — Обыск начался?

— Обыск?

— Сейчас обыскивают «Канаду». Это дело рук Фридриха. Я сейчас в Аушвице, меня отослали специально. Вы должны забрать Анку.

На две секунды повисло изнурительное молчание.

— Я слышу отряды. Обыски начались. Я… Я заберу ее.

— Дверь заперта, — сказал Кристофер, но ответа не последовало. Шульц ушел. Кристофер выбежал из конторы, чуть не упав на скользком снегу.

— Осторожнее, герр Зелер, — крикнул ему вслед дежурный.

Он распахнул дверь, запрыгнул в машину и в ярости застучал по рулю: двигатель снова не заводился. Ругательство болезненно застряло в горле. Он снова повернул ключ. Машина завелась. Колеса заскользили по снегу, потом наконец нашли сцепление с дорогой. Кристофер думал только об Анке. Он притормозил перед воротами и на максимальной скорости помчался в сторону Биркенау. Увидев бараки «Канады», он задрожал всем телом. Их потрошили солдаты. Снаружи на снегу валялись кучи одежды, одеяла и чемоданы. Кристофер остановился рядом с конторой в тот момент, когда солдаты заходили в главную дверь. Он опоздал. От них не скрыться. Флика, Мюллера и Брайтнера вывели наружу. В нем зародилась надежда, но на смену ей сразу пришли ярость и скорбь.

Есть только один шанс. Он должен вести себя жестко. Кристофер подошел к входу и нашел командующего офицера — им оказался сам Фридрих.

— Что происходит? Мне не сообщили.

— Стандартные обыски, которые прошли по всему лагерю. От них никто не застрахован, даже глава антикоррупционного комитета.

Кристофер протиснулся мимо него внутрь. Отряды выворачивали контору наизнанку. Несколько человек ломились в его кабинет.

— У меня есть ключ! — крикнул Кристофер, но эсэсовцы не обратили внимания и выбили дверь. Они ворвались внутрь, он поспешил следом. Ничего. Где она? Окно было разбито, пол покрывали осколки стекла. Солдаты перевернули стол. Пусто. Снаружи прогремел выстрел, послышались крики. Кристофер выбежал на улицу.

Там стоял Фридрих.

— Что происходит? — заорал он.

Из-за угла появился Шульц, он держал руки над головой. Сзади шел эсэсовец, подталкивая его в спину пистолетом. Франкль тащил за руку Анку. Нет! Нет!

— Мы нашли этих двух за офисом. Похоже, глава зондеркоманды пытался ее спрятать, — доложил Франкль.

Анка плакала и вырывалась. Франкль удерживал ее на месте. Фридрих достал пистолет. Приставил к голове Анки и нажал на курок. Ее голова откинулась назад, тело обмякло. Фридрих поднес пистолет ко лбу Шульца. Шульц произнес что-то по-чешски, по его щекам потекли слезы. Фридрих выстрелил. Тело Шульца повалилось в снег рядом с Анкой. Его глаза остались открыты, ее волосы пропитались черной кровью. Фридрих убрал пистолет в кобуру и пошел прочь. Он вытер рукавом кровь, забрызгавшую униформу.

Кристофер отвернулся, отчаянно напоминая себе, где он находится и что все на него смотрят. Опустив голову, он уперся рукой в стену барака, сдерживая переполняющую его скорбь. Плакать нельзя. Нельзя издавать ни звука.

— Вы в порядке, герр оберштурмфюрер? Вы плохо выглядите.

Кристофер понял, что эсэсовец не собирается в него стрелять. Он заставил себя поднять голову и посмотреть на него.

— Да, просто, знаете ли, вид крови маленькой девочки…