Напряжение сходится

– А я вот честно признаю, что ни черта тут не понял, – вздохнул я обескураженно, но тоже направился за дедом.

М-да. Надо вспоминать запомненное и разбираться.

– Стойте! Я имею право на удар, – скрипя зубами от ненависти, потребовала Аймара.

– Да пожалуйста!.. – Велев всем отойти, я распахнул руки и просительно уставился на девушку.

Ждать пришлось пару минут – гостья готовилась к своему шансу со всей серьезностью, стараясь делом показать необоснованность придирок. И в чем-то ее план удался – шарахнуло сверху так, что из-за поднятых ввысь комьев земли показалось, будто меня вбило по бедро в грунт, а там и набросало сверху, основательно запорошив рубашку пылью. «Пламенный путь» с иным якорем силы уверенно перепахал около сотни квадратных метров вокруг, и там, где удар пришелся на не защищенное артефактом пространство, глубина разрыва пласта достигала десятка метров. Солидно, пусть и совершенно непонятно, как оно смотрелось со стороны. Но да потом проверим.

Прислушался – отток силы артефактов, хитро законтренных на внутреннюю защиту крепости, оказался минимален.

– Добро пожаловать в Россию. Надеюсь, вам понравятся эти две недели… И хватит уже дуться, пошли кушать, – примирительно протянул я к ней руку. – Там сегодня особо чистая красная рыба, а ты второй день без ужина.

– Завтра. Я убью тебя завтра, – уверенно произнесла она.

– Угу, – полностью согласился я с ней, требовательно встряхнув ладонью, – только давай сделаем это чем-то более качественным и мощным? Честное слово, перед дедом неудобно.

Ладошка гостьи оказалась чуть горячеватой.

– Ты будешь страдать и корчиться от боли.

– Федор, ушки! И не надо так смотреть, красивая леди. Вы сами проиграли.



Отражение красного заката накрывало склоны горного ущелья, расцвечивая алым узкий серпантин дороги со стоящими на ее краю пятью белыми внедорожниками. Красный оттенок поселился и в черных костюмах охранников, почтительно отошедших подальше от обрыва. И только одежды двух немолодых мужчин, что бесстрашно стояли у самой пропасти, изначально имели цвет крови – ритуальные, прошитые золотом и украшенные белыми вставками из акульих зубов и позвонков хищных зверей. Оба человека – седые, с выветренной морщинистой кожей и острыми чертами лица. Но разница в возрасте между ними все равно ощущалась столь же четко, как у двух камней, замерших друг рядом с другом – и материал один, и фактура, но старшинство того, что был справа и чуть впереди, не вызывало сомнений.

Вдоль серпантина могуче тянул ветер, срывая мелкие камешки с высоты на асфальт и унося их вниз, в пропасть. Иногда размеренность сменялась резким порывом, словно толкающим в спину. Но двое возле обрыва словно не замечали ни этого, ни как осыпается в бездну под их ногами каменная крошка. Все их внимание было направлено вниз, к дну ущелья – туда, где творилось нечто вовсе невообразимое, и чего эти двое могли остерегаться с полным на то основанием. Любой бы предпочел быть подальше от места, где с диким грохотом, ощущаемым даже тут, на относительной высоте, взмывали сами по себе могучие обломки скал, помнящих сотворение мира. Поднимались и разбивались на куски, сталкиваясь друг с другом и ударяясь о склоны, вышибая из корней гор мрачный и тревожный гул.

Духи Неба перестали слышать свою любимицу и выражали свою тревогу тем, что умели лучше всего – разрушая целое и стирая в пыль уже разрушенное. Большого труда стоило отвести их гнев от городов. Еще большего усилия воли потребовало не направить их на Нью-Йорк. Потому что вне зависимости от того, что покровительствовавшие любимой внучке и дочери существа не могли до нее дозваться – Аймара Тинтайа все еще могла быть жива и оставаться внутри городской черты. Ее отец и дед верили в это, но более веры – знали, как это подтвердить наверняка.

Аймара Олланта, дед и глава семьи, безмолвно отвернулся от ущелья и побрел к своей машине. Следом за ним медленно зашагал Аймара Катари, отец и глава клана. Вокруг тихо засуетились стражи клана, занимая машины кортежа, и стоило действующему главе прикрыть пассажирскую дверь, кавалькада направилась по дороге в Лиму.

Двое знали, что хорошие новости не пройдут мимо их структур – высокородного сообщества отошедших от дел глав кланов, а также информационных сетей молодых и жадных до свершений действующих лидеров крупнейших семей на территории двух континентов, откликнувшихся на призыв о помощи. Молчание означало, что ничего не изменилось, а проговаривать очевидное не было нужды. Скорбь и боль и без того подсказывали, что будет с похитителями, когда их найдут. Тем не менее некоторые рабочие моменты стоили того, чтобы их упомянуть.

– Прибыли представители хозяина Нью-Йорка, – неторопливо произнес сын.

– Почему они здесь, а не ищут мою внучку? – прикрыл глаза Аймара Олланта.

– Просят денег на поиски.

Острый взгляд синих, как небо, глаз вновь вынырнул из-под ресниц и внимательно замер на нынешнем главе клана.

– Что ты решил?

– Послушаю их доводы. Покажу им ритуал. – Аймара Катари держал голову прямо и наблюдал за серпантином дороги впереди машины.

– Всем?

– Всем, – коротко ответил он бывшему главе клана.

А тот с сомнением покачал головой, но не стал оспаривать решение сына.

Современный мир не любит признавать традиции Аймара. С другой стороны, какое им дело до современного мира…

Дороги до Лимы были заведомо расчищены авангардом кортежа, оттого путь до портового города, обладающего международным аэропортом и резиденцией для посольств иных стран, уместился в каких-то два часа. За это время закат сместился в бордовый спектр, а солнце превратилось в ослепительную золотую линию над горизонтом.

– Джереми Смит, – протянул им руку молодцеватый джентльмен четвертого десятка лет в костюме-тройке.

За его спиной возле резиденции клана стояли еще трое – столь же деловые и нестарые, с портфелями в руках и акульим прищуром во взгляде. За ними виднелись два прокатных автомобиля – из самых дорогих, что были в Лиме.

Аймара проигнорировали этот жест, но зато вперед вышел один из их охранников и отметил приехавших в Лиму крепким рукопожатием. После чего вновь ушел за спину своих господ.

– Соображения безопасности, да? – улыбнулся, скрывая досаду, Джереми, но не нашел понимания на каменных лицах высокородных Аймара. – Прошу прощения. Я и мои люди выражаем сожаление и скорбь по поводу исчезновения сиятельной Аймара Инки. Все силы, которые нам доступны, брошены на поиски.

– Мы знаем, – сухо отозвался Катари, людям которого за небольшие деньги докладывал лично глава полицейского департамента Нью-Йорка.

А также глава пожарной службы, федеральный маршал, особый агент разведывательного департамента и практически все главы более-менее крупных диаспор, с удовольствием бравших золото в обмен на информацию.

– Обследован отель. Налицо хорошо спланированный злой умысел – системы слежения и носители информации повреждены как внутри здания, так и вдоль всех улиц по всем направлениям…

– Дальше.


– Все украшения благородной на месте, поэтому мотив…

– Дальше, – уже с угрозой произнес Катари.

– Мы не можем действовать вне границ государства Нью-Йорк, – с показным сожалением развел руками Смит. – Все наши просьбы в адрес соседних государств Америки ими принимаются, но с высокой долей вероятности не находят должной степени почтения и осознания важности вопроса. К сожалению, традиция предписывает сопровождать такие запросы подарками.

– У вас нет денег на безопасность?

Трое за спиной Смита чуть нервно переглянулись.

– Боюсь, наши деньги разбудят старые противоречия, станут разменной монетой для выдуманных долгов, которые мы не признаем, и не помогут следствию. Мы уверены, что если соседи увидят в этом деле ваши деньги, то не только примут их со всем почтением, но и станут работать в несколько раз более старательно, из уважения к великим Аймара. Дело не в деньгах, а в их источнике, – искренне произнес Джереми.

Словно сам верил, что деньги не будут разворованы в тот же день, а на десять процентов от суммы будет организована видимость поисков.

Американцы доподлинно знали, что действовали профессионалы и ничего так просто не найти, из чего делали вывод, что не стоит тратить золото понапрасну, то есть мимо своего кармана… Слишком сильно в их стране доверились технологиям и прогрессу – отчего оказались абсолютно не готовы к тому, что в интервале нескольких часов от похищения все системы внезапно стали слепы. А без своих камер наблюдения, которыми был утыкан почти каждый угол в «благополучной» части города, власти не знали, как подступиться к расследованию. Оперативная работа с людьми была осложнена статусом проживающих рядом – это вам не нищие кварталы, где сила и боль заставят припомнить каждую минуту; в фешенебельной части Нью-Йорка мигом поднимут такой крик, что их посмели допрашивать… Потом придется заново убеждать половину мира, что люди с деньгами в Америке по-прежнему равны аристократам, и это определенно не стоит жизни одной девчонки.

– Мы назначили награду в одну тонну золота.

– Да, но тут как никогда необходим аванс…

– Я подумаю насчет этого, – неспешно кивнул Катари, вызвав у гостей еле заметные выдохи и непроизвольную мимику довольства, – пока же предлагаю посмотреть на ритуал поиска, организованный кланом.

– Великие Аймара могут отыскать сиятельную? – изобразил радость Джереми, но в чертах лица мелькнула досада – эдак и аванса не увидят.

– Если она жива, мы это узнаем. – Катари направился к воротам резиденции, и те распахнули перед ним свои массивные каменные створки.

И это сейчас был самый главный вопрос. Потому что для духов Неба нет расстояний в мире живых – и практически нет тех сил, что способны не дать им услышать избранную. Но по ту сторону смерти даже им не дозваться. У духов Неба не было имен – это был бы первый шаг к поклонению и обожествлению, а Аймара всегда с ними сосуществовали, но не служили. И сегодня – делили горе с ними на равных.

– Но хотя бы примерное расположение… – заикнулся Смит.

– Увы, но грабители не взяли украшений и одежды, – глава клана прошел на территорию, жестом указывая двигаться за собой, – кроме тех, что лежат в полиции…

– Разумеется, все украшения будут возвращены после завершения следственных мероприятий.

– …и тех, что закопаны на заднем дворе дома у каждого из двух оперативников, приехавших на вызов первыми…

– Мы проведем беседу.

– …а также тех, что были похищены из ее комнаты в кампусе.

– Виновные будут наказаны, – сохраняя спокойствие на лице, произнес Джереми.

– Если мы узнаем, что водителю лимузина и его менеджеру не были возвращены подаренные моей дочерью украшения… – с угрозой произнес глава.

– Перегибы системы дознания будут ликвидированы, – заверил Смит со всей ответственностью.

И это им тоже придется вернуть…

Избивать своих граждан и требовать признания – уже на совести приехавших к ним людей. Клан не ищет справедливости для всех, но защищает свои подарки.

Каменные ворота резиденции практически бесшумно закрылись за ними, отрезая звуки улицы и большого города от садов и парков закрытой клановой территории Аймара. Территории настолько огромной, что приезжим и хозяевам с охраной были поданы открытые электрокары для движения по гладким асфальтированным дорожкам, проложенным меж фонтанов и рукотворных озер, ухоженных кустарников и украшенных затейливыми узорами гранитных плит, что обломанными зубами торчат прямо из земли.

– Ритуал проводится на территории? – заерзал на своем месте Джереми, глядя в сторону полупустого электрокара с высшими Аймара, где ему отчего-то не нашлось места.

– Пять минут терпения, сэр, – ответил ему водитель его машины, а хозяева даже не повернули голову в его сторону.

Через две минуты движения по, казалось, необъятному парку, до ушей гостей начали доносится слабые звуки барабана. Со временем они усилились.

А на последней минуте пути, над горизонтом – уже окончательно красным, предзакатным и щедро отдававшим свой последний свет, – стал виден силуэт пирамиды, сложенной из массивных прямоугольных каменных блоков, и звуки явно шли оттуда.

Белокожие ухоженные господа отчего-то стали изрядно нервничать и переглядываться – их образования вполне хватало, чтобы вспомнить о кровавых практиках такого мстительного народа. Настолько ужасных, что Ватикану в свое время пришлось признать наличие у краснолицых души, запретить продавать их в рабство и направить католических проповедников в эти горы, дабы нести свет учения о смирении и церковной десятине. Вера в общем-то местами прижилась как надежда на светлое и доброе, а вот десятина нет.

Когда электрокары подъехали к подножию пирамиды, оказавшейся под тридцать метров высотой, подозрения и страхи гостей усилились стократно. Потому что на каждом каменном ярусе в полтора метра высотой по кругу сидели люди в набедренных повязках и остервенело били в барабаны – в ритме пульса человека, что отчаянно быстро бежит вниз по склону горы, зная – стоит остановиться или немного сбросить скорость, и его перевернет и бросит головой вниз…

Все бы ничего, только на самом верхнем ярусе барабанщики были сцеплены кандалами за ноги и петлями веревки – за шеи… Но и они поддерживали завораживающий ритм, выбивая его голыми руками на барабанах, перетянутых белой кожей.

– Надеюсь, мы не станем участниками ритуала? – нервно хохотнул Джереми, выбираясь из машины и подходя к Аймара.

– Нет, – сухо ответили ему. – Пока вы нужны мне для поисков, можете не остерегаться за свою жизнь.

– А кто эти люди там, наверху? – тоже обратил Смит внимание на кандалы.

– Убийцы, насильники, клятвопреступники, – равнодушно ответил Аймара Катари. – Осужденные на смерть.

– Странно, что они не бегут.