Нефритовая война

– Принимаю.

Оправившись от первоначального потрясения, Хило рассвирепел, что неудивительно. Даже Колосс не мог отменить вызов, если согласны оба дуэлянта, но по взрывному грохоту его ауры Шаэ решила, что Хило готов сам ее убить, прежде чем к этому подступится Айт. Когда они улизнули от поднявшейся суматохи, уже на сиденье «Княгини Прайзы» он облек гнев в слова.

– Какого хрена, Шаэ? – гаркнул он.

– Это единственный вариант, – прошептала Шаэ, почти онемев от собственного поступка.

Единственный способ заглушить скандал, стереть все сомнения, заставить умолкнуть Айт Маду и всех, кто обвинял ее в пристрастии к эспенцам, в том, что она слишком подвержена влиянию иностранцев, что она наивная девчонка, которой нельзя доверять. Не имело значения, оставит ее Хило на посту Шелеста или нет, Айт нанесла своими обвинениями такой ущерб, что Шаэ уже никогда не будут серьезно воспринимать как Шелеста, если она не ответит на критику.

– Прекрати эту глупость, пока еще можно, – приказал Хило. – Забери обратно вызов на дуэль. Ты зеленее многих мужчин, но уж точно не справишься с Айт Мадой, если только не припасла какой-нибудь фокус, о котором мне не сказала, или весь год втайне не тренировалась по ночам. – По молчанию Шаэ он догадался, что это не тот случай, и снова взорвался: – Ты что, хочешь покончить с собой, да? Тебе разве не положено быть умной?

По правде говоря, Шаэ пребывала в таком ужасе, что хотела забрать вызов обратно, как только произнесла эти слова, но знакомый взрыв Хило вернул ее к неизбежной логике, которая ею двигала. Отказ от вызова уничтожит все, что она делала, и опозорит Равнинных. Хило, прошедший через столько дуэлей, прекрасно это понимал, и его приказ тронул ее до глубины души.

– Дело сделано, Хило. Я не могу сдать назад.

– Она права, – подал голос Кен с заднего сиденья. – Это Айт нанесла оскорбление. А кроме того, никто из Равнинных не видел эту сучку в бою. У Шаэ-цзен неплохие шансы, как и у любого другого.

– Я не спрашивал твоего мнения, – огрызнулся на Штыря Хило – с таким поведением брата Шаэ прежде не сталкивалась. – Айт постоянно ищет способы нас достать. А теперь дуэль дала ей возможность снести моей сестре голову у всех на глазах. Да эта сука придет в восторг!

Шаэ пришлось признать, что в ситуации присутствует болезненная ирония. Четыре года назад она даже не знала, хочет ли вернуться в Жанлун, а сейчас готова пожертвовать отношениями с возлюбленным, беременностью и даже жизнью, чтобы защитить свой пост и репутацию Шелеста Равнинного клана. Она не принадлежала к числу смелых и отчаянных, эта роль всегда доставалась Хило.

Теперь все изменилось. А ведь все то, что Айт Мада выставляла на публике как признаки слабости – роман с иностранцем, работу на эспенцев, отказ от нефрита и образование за границей, – были актами неповиновения, попытками доказать, что она не хуже братьев. И все же она скорее готова была принести себя в жертву, чем принять то, к чему ее вынуждали. Значит, в конце концов, кое-что так и не изменилось.

Дверь в комнату для молитв отъехала в сторону, и вошел Хило. Шаэ не встала и не обернулась к брату, но, к ее удивлению, он опустился на колени рядом и по традиции трижды прикоснулся головой к полу. Шаэ никогда не видела, чтобы он входил в эту комнату.

– Я думала, ты не веришь в богов, – сказала она, когда он распрямился.

– Я и не верю, – отозвался Хило, – но эти чувства взаимны, так что, может, они не держат на меня зла.

Его нефритовая аура все еще гудела на чуть более пронзительной ноте, но он уже успокоился. Возможно, с ним поговорила Вен, она всегда умела сгладить порывы мужа. Шаэ слышала шаги невестки наверху – та баюкала Рю, а еще Шаэ Чуяла мягкую энергию спящего Нико. Она подумала о том, что может и не увидеть, как вырастут племянники, и в груди расцвела боль.

– Если это мир, я предпочитаю войну, – пробормотал Хило.

Шаэ посмотрела на него.

– Айт обложила нас со всех сторон, и она это знает. Уйду я в отставку или нет, Равнинным нанесен ущерб. Нас будут считать слабее Горных. И, разделавшись со мной, они не остановятся. – Она снова повернулась к святилищу, вздернув подбородок. – Что бы завтра ни случилось, мы выбьем из ее рук этот рычаг.

– Можно подумать, твоя смерть способна нам как-то помочь. – Хило повернулся к ней с яростным взглядом. – Ты меня не слушала, ты никогда меня не слушаешь. Делаешь по-своему. А теперь тебе придется пройти через это и победить. – Он с силой схватил ее руку выше локтя и вынудил посмотреть на него. – Кен верно сказал. У тебя есть шанс уложить Айт Маду. Мы оба знаем, что во время схватки может произойти что угодно, а прежде чем обнажатся клинки, дуэль происходит вот здесь, – он постучал себя пальцем по лбу. – Так скажи мне, что справишься, Шаэ. Ты снесешь Айт голову и положишь всему этому конец.

Всполохи ауры Хило пробирали до костей. Шаэ пыталась сглотнуть комок в сжавшемся горле.

– Я справлюсь, – сказала она тихо, но ровно. – Завтра я одержу победу.

Хило выпустил ее и встал, хотя свирепое выражение его лица не изменилось.

– Тогда хватит сидеть здесь, притворяясь, что говоришь с богами. Ложись в постель и отдохни. Или потренируйся с саблей, задай разуму нужное направление. – Он открыл дверь. – Я буду в зале для тренировок.

Утром Шаэ встала и надела удобные брюки, нейлоновую майку, традиционный кожаный жилет и туфли на мягкой подошве. Завязав волосы на затылке, она осмотрела себя в зеркале, обдумывая, сколько нефрита надеть. Во время дуэли каждая крупинка нефрита могла дать преимущество, но в случае проигрыша это означает потерять все.

Зеленым костям, имеющим много нефрита, которые могли бы с помощью этого арсенала получить преимущество в бою, рекомендовалось поступить мудрее, чтобы семейное достояние перешло к родным, а не украсило врага. Несмотря на обещание победы, сделанное накануне вечером брату, Шаэ реально оценивала свои шансы. После долгих размышлений она сняла серьги и браслеты, оставив лишь две нитки на шее и браслеты на ногах.

Она выбрала лучшую саблю-полумесяц – длиной семьдесят пять сантиметров, со слегка изогнутым пятидесятисантиметровым клинком с односторонней заточкой из лучшей стали мастера Да Танори, а рукоятку украшали мелкие нефритовые камушки. Есть Шаэ совершенно не хотелось, но она разбила яйцо в горячую кашу и заставила себя подкрепиться. Шаэ огляделась, думая о том, как Вен хорошо украсила дом – полы из твердого дерева и темная мебель с чистыми линиями, а по контрасту с ними – мягкие подушки, светлые стены и кремовые шторы.

Дом был слишком велик для одного человека. Шаэ вспомнила о Маро, обо всех оставшихся без ответа сообщениях, скопившихся на ленте автоответчика, и в горле запершило, так что она не сумела проглотить последние ложки завтрака. Внутри взбухали сожаления и вина. Шаэ отчаянно хотелось увидеть Маро, гораздо сильнее, чем она ожидала, услышать его голос, сказать, что она его любит.

Теперь она наконец-то это поняла, хотя и слишком поздно. Шаэ хотелось написать ему, но на обстоятельное письмо уже не хватило бы времени, а разговор по телефону не принесет ничего хорошего – она не сумеет объясниться, а Маро не поймет – он слишком большой идеалист и рационалист, носит всего два нефритовых гвоздика и скептически настроен к клановой культуре. Маро никогда не дрался на дуэли, он предпочел бы отойти в сторону, чем проливать кровь и рисковать жизнью, отдавая дань традиционным представлениям Зеленых костей о чести. И ей посоветовал бы поступить так же.

Шаэ вымыла и вытерла тарелку и ложку, убрала их и выключила все освещение в доме. А потом вышла. Снаружи ее уже ждали Хило и Маики в «Княгине».

В поездке все молчали. Синяки под глазами Хило намекали на то, что спал он не больше Шаэ. Он не заговорил, и братья Маик последовали его примеру. Утром после праздника машин на улицах было немного, до Дома начальника гарнизона в лесу Цзуро они доехали быстро.

Шаэ подозревала, что Айт Мада выбрала это место за символизм. Дом начальника гарнизона, особняк в колониальном стиле с красной черепицей и белыми колоннами, во время оккупации служил резиденцией шотарского губернатора. Дом не снесли, а превратили в историческую достопримечательность с музеем и парком. Шаэ и Айт встречались на лужайке рядом с самым известным в стране символом иностранного владычества.

Теплый воздух обещал жаркий день, но небо было обложено облаками, и над городом нависла сумрачная пелена летнего смога. Когда «Княгиня» остановилась на обочине перед входом в парк, Шаэ увидела огромную толпу, собравшуюся вокруг лужайки. Некоторые люди держали камеры, другие расстелили на земле покрывала.

На секунду Шаэ подумала, что они прервали какое-то публичное мероприятие и дуэль придется перенести в другое место. Но тут до нее дошло, что именно дуэль и есть публичное мероприятие. Конечно, поединки не так уж редки, но это была не простая дуэль. Новости о вызове, который бросила Шаэ, к утру привлекли бурю внимания. Дуэль на чистых клинках между Колоссом и Шелестом двух крупнейших кланов страны и само по себе зрелищное событие, к тому же никогда еще не происходило дуэлей между женщинами столь высокого ранга.

Лишь после войны, когда численность Зеленых костей существенно уменьшилась, стало обычным делом тренировать девочек как нефритовых воинов. Теперь пятую часть выпускников школ боевых искусств составляли девочки, но мужчины по-прежнему брезговали драться с женщинами, а женские дуэли, даже между Кулаками, воспринимались как шуточные.

Этот поединок – явно не шутка. Вне зависимости от исхода Шаэ и Айт Мада впишут свои имена в историю. Общественный прогресс по-кеконски. Равные возможности умереть от клинка.

Прежде чем выйти из машины, Шаэ на минуту закрыла глаза. Хотя умом она и настроилась на схватку, тело яростно противилось возможному ранению и смерти. Ладони стали липкими, а от тяжести в груди Шаэ постаралась избавиться ровными вдохами. Интересно, Чует ли ее учащенный пульс каждая Зеленая кость поблизости? Ей пришло в голову, что однокурсники из бизнес-школы Белфорта в Виндтоне пришли бы в ужас от того, что она намерена сделать. Удивительно, но эта мысль вызвала улыбку.


Тар вышел из машины и открыл заднюю дверцу для Шаэ и Хило, зрители нетерпеливо подались вперед, но держались на почтительном расстоянии от грозных лидеров Равнинного клана, когда те ступили на лужайку. Через несколько секунд после их прибытия за «Княгиней» остановился длинный серебристый «Стравакони Монарх».

Появилась Айт Мада вместе со Штырем и двумя Кулаками. Присутствие толпы зрителей ее ничуть не смутило, она буднично кивнула сторонникам Горного клана, которые приветствовали ее криками. Айт была в черной майке и свободных шелковых брюках на шнуровке. Волосы убраны сзади в тугой хвост. На макушке торчали солнцезащитные очки. Дойдя до центра лужайки, Айт сняла их и отдала Нау Суэну, а тот сунул очки в нагрудный карман рубашки, словно регулярно хранит очки Колосса во время дуэлей.

Айт выглядела так, будто заглянула на мероприятие во время субботней прогулки по магазинам, разве что на плече у нее висела сабля-полумесяц длиной восемьдесят сантиметров. Она надела весь свой нефрит – серебряные браслеты змеились на обеих руках.

Время пришло. Шаэ вытащила саблю и протянула ее Хило. Ее брат обвел взглядом Айт и ее людей. Потом медленно повернулся обратно, посмотрел на саблю Шаэ и плюнул на белый металл – на удачу. Шаэ уже открыла рот, собираясь что-нибудь сказать, хотя и не знала что, но Хило опустил руки ей на плечи. Тяжесть его ладоней и ауры навалилась теплым свинцовым жилетом. Хило наклонился ближе, щекой к щеке, и прошептал ей в ухо:

– На пути сюда четыре машины с Кулаками и Пальцами, они перегородят туннель на Нижней Ло и все дороги отсюда. Другие направляются к особняку Айт, к Фабрике и к другим владениям Горных в городе. – Его голос звучал тихо и холодно, без выражения. – Не все клинки чисты.

От ледяного тона Хило по спине Шаэ побежали мурашки – она вдруг все поняла. В отличие от нее, Хило не спал всю ночь не из-за молитв или тревог, он готовился к войне. Если Шаэ падет от сабли Айт, Хило не позволит врагам покинуть место поединка живыми. Он нарушит непреложный закон чистых клинков и отомстит убийце, снова погрузив кланы и весь город в войну.

Шаэ пришла в ужас. Она рисковала жизнью, чтобы обелить свое имя и репутацию клана, разрешив спор о личной чести по старинке, как принято у Зеленых костей, перед глазами Старого Дядюшки и по правилам, которые кеконцы считают незыблемыми. По традиции дуэли призваны ограничить вражду рамками личного поединка, не позволить ей вовлечь семью и превратиться в вендетту. Нарушение договора о чистых клинках неприемлемо, вся вина за возобновление войны будет возложена на Равнинный клан.

Хило был настоящей Зеленой костью и Колоссом клана, и столь явное нарушение морального кодекса разрушит всю его жизнь. Станет насмешкой над честью нефритового воина, которую Шаэ намеревалась отстоять с помощью дуэли.

Но прежде чем Шаэ успела облечь эти мысли в слова, Хило отпрянул с мрачным и неясным выражением лица. Он развернулся и пошел к братьям Маик, а Шаэ осталась в центре лужайки в одиночестве, не считая нетерпеливого красного сияния ауры Айт Мады, стоящей напротив с обнаженным клинком в руке в ожидании старта.

Шаэ взяла себя в руки и сосредоточилась. На мгновение она подумала, а не блефовал ли Хило, пытаясь таким извращенным способом дать ей стимул выжить в дуэли, но времени размышлять об этом уже не было. По толпе прокатился гул предвкушения, Шаэ услышала щелканье камер, Почуяла биение многочисленных сердец, громкое и как будто в унисон с ее собственным. Все застыли в напряженном ожидании.

В толпе простых обывателей выделялись нефритовые ауры Зеленых костей обоих кланов, собравшихся засвидетельствовать это событие, вроде бы касающееся личной чести двух человек, хотя все знали, что дуэль означает гораздо больше. Жанлунцы хотели, чтобы между кланами сохранился мир, чтобы те уважали территориальные границы и сотрудничали в борьбе с преступностью, контрабандой и международным давлением, но тем не менее готовы были с радостью увидеть, как в сражении Горных и Равнинных прольется кровь.

Шаэ встала перед соперницей и приложила клинок ко лбу плашмя, поприветствовав ее. Айт сделала то же самое. Расслабленные манеры Айт пропали. Они сменились грозным спокойствием, в ожидании первого удара она стояла прямо и смотрела на Шаэ не мигая, почти как змея. Обострившимся Чутьем Шаэ видела Айт как столб красной энергии, бушующей в топке печи, этот кусающий жар затмевал все остальное.

Чем дольше Шаэ смотрела на нее, тем неприступнее она казалась, Шаэ чуть не потеряла самообладание. Она собрала всю Силу и бросилась вперед, сабля взметнулась по косой, нацелившись в открытый корпус Айт Мады, от левого плеча до правого бедра.

Айт дернулась в сторону, и клинок прошел совсем рядом, а потом отразила следующий удар Шаэ и крутанулась в низком прыжке. Волосы хлестнули ее по шее, а сабля превратилась в размытое стальное пятно. Шаэ с Легкостью отскочила, с трудом избежав пореза у коленей, и обрушила на Айт удар сверху. Та приставила рукоять сабли к левой ладони, парируя удар. На мгновение металл зазвенел о металл, Сила столкнулась с Силой, нефритовые ауры завибрировали от соприкосновения, сабля Айт качнулась, сменив направление, как хвост удирающей рыбы, и прочертила смертельную траекторию к горлу Шаэ.

Шаэ дернула головой и, машинально защищаясь, выбросила руку с Броней. Острая как бритва сабля Айт скользнула по поднятой руке, прорезав кожу, но не мышцы и кость. Сосредоточив все внимание на оружии, мелькнувшем у самого лица, Шаэ не Почуяла удар с Концентрацией, который Айт нанесла левой рукой. Он вошел в Шаэ, словно острый металлический стержень, нацеленный на сердце и легкие.

Шаэ дернулась в сторону, прикрывшись Броней, но грудная клетка содрогнулась от концентрированной нефритовой энергии Айт. Шаэ ответила отчаянной контратакой – быстрым ударом с Концентрацией прямо в грудь, а за ним неприцельным Отражением, попавшим сопернице по корпусу. Айт покачнулась и отступила на несколько шагов, приоткрыв губы в гримасе.

Глаза Колосса округлились, обычно превосходная выдержка ей изменила, когда обе соперницы внезапно и одновременно поняли: Шаэ находилась в одном мгновении от победы. С первых же секунд схватки все увидели, что Айт Мада – превосходный нефритовый боец, сильный и осмотрительный, вполне заслуживает свою репутацию. Но Шаэ была проворной и талантливой, и что немаловажно – на десяток лет моложе, Зеленой костью в расцвете сил.

Между ними на миг возникло эмоциональное равновесие. А потом нефритовая аура Айт вспыхнула яростью, как взорвавшаяся звезда, а разум Шаэ затопила волна адреналина и странного восторга. Айт двинулась на нее с поднятым клинком и стиснутыми губами, и тут Шаэ с диким воплем с Легкостью взлетела над ней, полоснув саблей в смертоносном горизонтальном ударе.

Публике стало трудно следить за движениями звенящих друг о друга клинков, соперницы искали открытые места и с одинаковой яростью пытались вонзить металл в плоть. Зрители с тревогой охали и отступили на край лужайки, чтобы дать больше места для схватки. Весь мир свелся для Шаэ к отчаянной чистоте сражения.

Сознание отключилось, осталось лишь Чутье, опыт тренировок и рефлексы, способные спасти от гибели. Шаэ увидела, как лицо Айт исказилось в нетерпеливом оскале, когда она обрушила на соперницу град стремительных и непредсказуемых ударов, пытаясь запутать и зрение Шаэ, и Чутье. На руки и корпус Шаэ сыпались удары, Броня дрожала от постоянного напряжения, а легкие работали как кузнечные мехи.

Она скорее почувствовала, чем увидела смертоносный удар снизу вверх, нацеленный в горло. Но Шаэ не стала отражать его клинком, а выбросила плотную волну Отражения, чтобы сбить прицел, сабля прошла в пальце от ее левой щеки, а собственный клинок Шаэ устремился к шее Айт.

Та едва успела уклониться от смертельного броска. Шаэ усилила атаку, полоснув сверху, и на голове у Айт появился порез, рассекший ее левое ухо почти пополам.

Шаэ услышала, как публика разом охнула, а мгновением позже Почуяла боль и ярость Айт. Отрезанное ухо – лишь пустяк по сравнению с финальным ударом, который припасла Шаэ, но в кеконской культуре нет ничего более символичного, чем отсутствие уха. Айт пораженно прикоснулась к крови на лице.

На долю секунды Шаэ пришла в такое же изумление. В глубине души она не считала Айт простой смертной, женщиной из плоти и крови вроде нее самой, человеком, которому можно пустить кровь, можно убить. Но потом она резко пришла в себя. Шаэ быстро уставала и понимала, что долго не протянет, следовало воспользоваться короткими секундами, пока Айт сбита с толку, победить, пока есть шанс.

Шаэ шагнула в сторону и на мгновение открылась, вложив все силы в удар, чтобы снести Айт голову. Но та уже оправилась от поверхностного ранения и как будто предвидела атаку. Она сместилась и встретила удар в лоб, с такой силой треснув саблей по клинку Шаэ, что у нее клацнули зубы и завибрировали кости.

Столкновение тряхануло обеих, на миг пригвоздив к земле. Кипящая аура Айт обрушилась на Шаэ приливной волной, всполохи соприкоснувшихся аур полностью поглотили Чутье. Быстрее распрямившейся кобры Айт выпрастала левую руку, схватила Шаэ за ладонь с саблей и со всей Силой сжала пальцы. Потом вывернула руку, так что клинок Шаэ встал вертикально, острием вниз, и, защитив руку Броней, выбила саблю из слабеющей хватки Шаэ. Все это заняло меньше секунды. Сабля Шаэ взлетела в воздух, Айт с оскалом бросилась вперед, намереваясь вспороть Шаэ живот.

В попытке выжить Шаэ закрылась Броней. Но недостаточно быстро и недостаточно прочно, живот вспыхнул болью, словно пламя вдоль пороховой дорожки. Спереди по брюкам заструилось что-то влажное и горячее, как будто разом опустошился весь мочевой пузырь. Посмотрев вниз, Шаэ увидела, что по ногам хлещет кровь, словно над пупком возник водопад.

В голове помутилось от предчувствия неминуемой смерти. Время замедлилось, и все вокруг застыло. На периферии Чутья она ощутила восторг Айт Мады, опускающей клинок, как палач. Собрав остатки сил, Шаэ отшатнулась и упала на колени в траву, раскинув руки.

– Айт-цзен! – хрипло выкрикнула она. – Я сдаюсь!

Она закрыла глаза в ожидании смерти.

– Я сдаюсь, – повторила она и едва узнала собственный голос, он словно исходил откуда-то еще. Трудно было думать, найти слова и составить их вместе в последней попытке в тонкую ниточку, на которой еще держалась ее жизнь. – Ты лучший боец, настоящая дочь Копья Кекона. Мои жизнь и нефрит твои. Если ты меня пощадишь, я последую твоему примеру и продолжу отдавать всю себя на благо Кекона.

Прошла секунда. Еще одна. Боль в животе была невыносимой, Шаэ хотелось рухнуть на влажную траву и свернуться калачиком, зажимая рану, но она не шевелилась. Закрыв глаза, она Почуяла, что Айт колеблется, клинок застыл на полпути. Меньше чем в десяти метрах аура Хило ревела, как загнанное в ловушку чудовище, его безрассудные и жестокие намерения были очевидны. Шаэ открыла глаза и посмотрела в злобное лицо Айт, заляпанное кровью, а потом заглянула ей через плечо.

Двухполосную дорогу к Дому начальника гарнизона перегородили две большие машины. Еще две остановились на обочине рядом с серебристым «Стравакони» Айт. С десяток Кулаков Равнинного клана выходили из машин. Зеваки со страхом переводили взгляды с Айт и Шаэ на Хило, на бойцов обоих кланов со всех сторон, чьи руки уже потянулись к рукояткам оружия.

Несмотря на страшную боль и дрожь сердцебиения, Шаэ посмотрела Айт в глаза и заметила, как угроза на ее лице сменилась горьким пониманием – она тоже Почуяла прибытие бойцов Хило, в воздухе внезапно запахло опасностью. Даже сейчас, перед лицом смерти, Шаэ отчаянно разыгрывала оставшиеся карты. На глазах у всей страны она сражалась храбро и умело, как настоящая кеконка, защищающая свою репутацию и честь клана, и в финале сдалась более сильному воину. У Айт была возможность честно убить Шаэ в бою, но этот момент прошел. Дуэль на чистых клинках – уважаемая традиция, убийство сдавшегося противника – нет.

Убийство раненой и безоружной Шаэ, стоящей на коленях, покажет, насколько Колосс Горных кровожадна и безжалостна, на глазах широкой публики подтвердит слова Хило о ней – что она захватила власть, убив собственного брата во сне. Человек, способный снести голову побежденному и стоящему на коленях сопернику, может нарушить айшо и любым другим способом, даже покалечить ребенка. Образ Айт как патриотки, стоящей на защите страны, тщательно культивировавшийся уже два года, пока она восстанавливала репутацию клана, будет разрушен. И Хило получит оправдание, если он в нем нуждается, для превращения места дуэли в кровавую баню.

В ноздри ударила металлическая вонь от впитавшейся в сухую почву крови. Трясущимися пальцами Шаэ повозилась с застежкой нефритового ожерелья и сломала ее. Две нитки упали с ее шеи, скользнув по коже с легкостью струи крови из вены. Шаэ протянула ожерелье Айт, руки дрожали от малейшего усилия.

За горящим взглядом женщины напротив она Почуяла неуверенность, усиленные попытки просчитать варианты. Айт решала – уничтожить врага или сохранить моральную победу, к тому же она не знала, не нарушит ли Хило кодекс дуэли на чистых клинках, не говоря уже о мирном соглашении между Горными и Равнинными, и это снова приведет к войне кланов. Айт прищурилась. В голове у Шаэ зазвенело, когда она Почуяла растущую тревогу всех зрителей, задержавших дыхание от напряжения.

Айт опустила клинок. Потом протянула руку и сжала нефрит Шаэ в кулаке.