Нефритовая война

Во время еды Даук Лосун спросил:

– Как вы поживаете? Никаких неприятностей в последнее время?

С сочувствием кивая, он внимательно слушал жалобы госпожи Хиан на то, что в районе стало небезопасно и сын настаивает на их переезде.

– Отморозки Кромнера нападают на невинных людей и магазины, а полиция и пальцем не пошевелит.

– Это потому что Бригады платят за то, чтобы полиция смотрела в другую сторону, – сказала Даук Сана. – У нас тоже есть кое-какие карманные полицейские, это так, но у них гораздо больше. В конце концов, Кромнер и его люди – эспенцы, а мы иностранцы, и полиция принимает их сторону. А что касается остальных людей, то в новостях постоянно твердят, будто Кекон мешает Эспении воевать в Оортоко, придерживая нефрит. Хотя это и неправда. Иногда нас даже путают с шотарцами.

– Но что же делать, Даук-цзен, – воскликнула госпожа Хиан, – если закон не позволяет людям носить нефрит, чтобы они могли защитить своих, а полиции нельзя доверять? Это так несправедливо!

– Боюсь, – мрачно сказал Даук Лосун, – именно из-за этой проблемы я уже много месяцев плохо сплю по ночам.

– Это правда, – кивнула его жена. – Он принимает таблетки от бессонницы.

Анден слушал этот разговор с нарастающей злостью и негодованием. В Жанлуне участники клановой войны никогда не атаковали мирных людей, даже абукейцев или иностранцев. Если бы кто-нибудь пошел на такое, что помешало бы всем остальным нарушить айшо и погрузить общество в кровавую баню? А полиция! Она брала дань с зала для поединков, Анден видел это собственными глазами, но не охраняла его. Даук Лосун сравнил местных полицейских с кланом, но они были вовсе не кланом, а такими же хищниками, как Бригады. А тем временем именно кеконцев преследуют и обращаются с ними как с преступниками, только потому, что они носят нефрит, пытаясь защититься и сами о себе позаботиться.

Крупная фигура Даука Лосуна словно уменьшилась на кухонном стуле.

– Я уже сорок пять лет в этой стране, – произнес он, как будто смирился с ситуацией. – Вообще-то, я почти эспенец. Может, поэтому я предпочитаю решать проблемы по-тихому, деньгами и влиянием. Но все эти годы я знал, что, если понадобится, мы сможем поддержать слова и силой, ведь только у нас есть нефрит и только мы умеем с ним обращаться. Но все стало гораздо хуже. Когда нефрит оказался вне закона, Бригады больше не видят причин нас уважать. Они знают, что теперь мы не сумеем им отомстить, не поставив себя в уязвимое положение перед законом. Опытные Зеленые кости с Кекона, которые на самом деле внушают страх, вроде Рона Торо, уже постарели, их осталось мало, а родившаяся здесь молодежь не имеет должной подготовки и не воспринимает ее необходимость всерьез. Взять, к примеру, моего сына, как бы я его ни любил. Или кого-нибудь вроде Шуна Тодо, обладающего талантом в нефритовых дисциплинах, но эспенца до мозга костей, он решил уехать из дома и вступить в армию. – Даук Лосун покачал головой. – Боюсь, мы не сумеем справиться с тиранами вроде Блейза Кромнера. Рон – самый зеленый человек в городе, но он всего лишь человек. А я лежу по ночам без сна, боясь, что рано или поздно до него доберутся и убьют моего близкого друга. Похоже, у нас нет иного выбора, кроме как согласиться на условия Боссов – платить им за «защиту», прикрыть зал для поединков, пустить их наркодилеров и сутенеров в наш район.

Все прекратили жевать. Госпожа Хиан в ужасе накрыла рот рукой, а ее муж утешающе поглаживал ее по спине. Анден вяло ковырялся в тарелке, но заметил, что теперь Дауки смотрят на него. Анден медленно поднял голову и встретился взглядом с Колоссом. Даук Лосун продолжал говорить с Хианами, но смотрел на Андена.

– Я долго и мучительно обдумывал положение, в котором мы оказались, и хочу попросить кое о чем нашего юного друга Андена. А раз он живет здесь, то должен попросить и у вас. Ты с Кекона, – обратился он к Андену, – а твоя семья руководит одним из самых известных и могущественных кеконских кланов. У меня еще остались друзья на острове, а слухи легко пересекают даже Амарический океан, а потому я давно знаю, что ты способен на большее. Ты и твои кузены вели войну против более сильного врага, который мог бы уничтожить клан, но победили.

Когда Анден впервые встретился с Дауком Лосуном, то решил, что тот слишком простодушный и дружелюбный для Колосса. Теперь его взгляд был стальным и немигающим. Анден понял, о чем его просят, он предчувствовал это, еще когда ужинал за столом у Дауков и принял их помощь.

– Коулы имеют куда больше ресурсов, чем мы, – сказал Даук. – Нефрит, деньги, люди, даже влияние на правительство. Может, у них и нет причин беспокоиться о происходящем в Эспении, но если есть хоть один шанс, что они могут предложить нам свою дружбу, это нам бы сильно пригодилось. Больше нам рассчитывать не на что.

– Даук-цзен, – тихо произнес Анден, – если бы я мог повлиять на своих кузенов из Равнинного клана, то не жил бы сейчас в Эспении.

Даук Сана подняла палец и скептически фыркнула.

– Я достаточно видела и слышала о тебе и не верю, что твои кузены, если в них есть хоть капля здравого смысла, могли тебя вышвырнуть. Откуда тебе знать, может, тебя послали в Эспению по каким-то другим причинам? В конце концов, это твоя семья.

Госпожа Хиан поднялась из-за стола и достала с кухонной полки зеленый керамический чайник, который привез им в подарок Анден от имени клана и вручил в свой первый день в Эспении – символ дружбы клана, обещание ответной услуги. Она поставила чайник перед Анденом и сказала:

– Ради здешних кеконцев, Анден-се. Если ты хоть немного к нам привязан, как привязаны к тебе мы, умоляю, попытайся.





Глава 35. Иностранные союзники




Через год после того как республика Эспения вступила в войну в Оортоко, секретарь по международным делам впервые приехал на Кекон в рамках своего тура по восьми странам. Его встречал почетный караул у Зала Мудрости, а также молчаливая толпа с антивоенными лозунгами и язвительные статьи в кеконской прессе.

В последний из трех дней визита секретарь устроил на военно-морской базе острова Эуман закрытую встречу с канцлером Соном Томаро, несколькими членами Королевского совета и руководителями Равнинного клана. Эспенское правительство уже понимало, что за политической властью на Кеконе вполне открыто стоят главные кланы Зеленых костей.

При любой возможности Хило старался переложить работу с политиками на плечи Шаэ, но от встречи с эспенским дипломатом такого уровня не мог отказаться под благовидным предлогом, не нанеся оскорбления Эспении, и Шелест совершенно определенно посоветовала ему так не поступать по многим причинам. Хило, Шаэ и Кен прилетели из Жанлуна на аэродром Эумана на частном вертолете. Их встретил начальник базы, Шаэ узнала его и представила как полковника Лиланда Дейлера. С ним был еще один офицер по фамилии Янси, он сопровождал их по территории базы.

Когда они проходили по большому тренировочному полю, внимание Хило привлек неожиданный гул коллективной нефритовой ауры. Перед гладкой десятиметровой стеной выстроилось два ряда солдат в тяжелом обмундировании. По сигналу от инструктора первая шеренга бросилась вперед, солдаты развернулись спинами к стене и присели.

Вторая шеренга солдат побежала к товарищам, и те подбросили их в воздух с нефритовой Силой. Солдаты в тяжелом снаряжении с Легкостью подпрыгнули и оказались на стене, точнее, большинство из них, некоторые упали обратно на землю. Те, кому удалось забраться на стену, развернулись и с помощью Силы подтянули наверх остальных.

Янси заметил интерес Хило и объяснил:

– Кадеты из «Морских ангелов», элитного спецподразделения эспенской армии. Только тридцать процентов рекрутов успешно пройдут ИБНВП.

Янси пришлось почти кричать, чтобы его услышали в порывах ветра.

В ответ на вопросительный взгляд Хило Шаэ перевела и слова офицера, и незнакомую аббревиатуру. Хило слышал об Интегрированной биоэнергетической нефритовой военной подготовке. Этим длинным и малозначащим термином эспенцы называли собственную версию нефритовых дисциплин, созданную на основе кеконских методов, только адаптированную и модифицированную, но прежде он никогда не видел ее собственными глазами.

– Вы сами отдали это эспенцам, – пробурчал под нос Кен. – Они-то уж умеют превращать лом в металл.

Хорошо овладевшие Легкостью Зеленые кости перебрались бы через стену без чьей-либо помощи. Судя по аурам, эспенские солдаты носили больше нефрита, чем успешный выпускник Академии Коула Ду, но в ИБНВП их учили действовать совместно, чтобы увеличить коллективную эффективность. На Кеконе культивировалось превосходство нефритового воина, уважение к победителям в дуэлях, превозносили героизм и патриотизм мятежных Зеленых костей в прошлом, но эспенцы использовали нефрит без сантиментов, как стандартную военную экипировку.

Хило скривился в гримасе отвращения. Он не сомневался, что Зеленых костей провели именно этим путем не случайно – они должны были лицезреть эту демонстрацию на тренировочном поле. О чем бы ни собирались говорить эспенцы после, они подчеркнули значение разговора, устроив встречу на своей военной базе и предварительно напомнив, что тоже умеют пользоваться нефритом.

В главном здании их провели в большую, но по-спартански обставленную комнату для переговоров – с офисными стульями вокруг серого стола и флагом республики Эспения на стене. Секретарь Коррис (Хило узнал его по фото в газетах) был уже там и разговаривал с человеком, чье имя Шаэ быстро прошептала Хило на ухо – посол Грегор Мендофф. Секретарь и посол прервали разговор и повернулись, чтобы пожать вновь прибывшим руки.


Квайр Коррис был типичным голубоглазым эспенцем с широкой грудной клеткой и напоминал Мендоффа, только без усов. Как и многие эспенцы, говорил он энергично, почти без пауз, так что стоящий рядом переводчик едва успевал закончить фразы, но в манерах присутствовала и некоторая сдержанность, а в открытом взгляде читалась доза расчетливости. Не то чтобы эспенцы жадные, подумалось Хило, но им всегда не хватает человеческого тепла, они слишком тщательно обдумывают, как достичь своей цели.

Канцлер Сон и группа членов Королевского совета тоже уже прибыли.

– Коул-цзен, – поприветствовал его Сон.

Если секретарь Коррис и другие эспенцы и удивились молодости Колосса по сравнению с остальными присутствующими или тем, с каким почтением к нему обращается официальный глава правительства, то постарались этого не показать.

Помимо руководства Равнинного клана еще один человек в комнате носил нефрит – генерал Рону Ясугон, старший военный советник Королевского совета, возможно, единственный человек в кеконском правительстве, который был исключением из твердого культурного и официального запрета носить нефрит для политиков. Это нарушение считалось приемлемым, поскольку, как и занятия медициной, преподавание боевых искусств и монашество, служба в армии была одним из немногих способов для Зеленых костей достойно отказаться от присяги клану и избрать другую стезю.

Однако в отличие от других профессий, в армию нельзя было поступить сразу после выпуска из Академии, хотя бы один год следовало пробыть Пальцем. Кланы следили за тем, чтобы большинство талантливых Зеленых костей сначала приходили к ним, а через некоторое время наименее перспективных Пальцев аккуратно или не очень подталкивали к тому, чтобы послужить стране, надев форму. Генерал Рону был исключением, он покинул Горный клан уже Кулаком и начал военную карьеру восемнадцать лет назад, он носил больше нефрита, чем большинство офицеров, – часы с шестью нефритами на стальном ремешке. Генерал поприветствовал Хило, и Колосс тоже прикоснулся ко лбу.

– Генерал.

Когда все расселись, секретарь Коррис завел разговор о том, каким приятным и плодотворным выдался визит, и поблагодарил правительство и народ Кекона за то, какими щедрыми хозяевами они оказались.

Он долго разглагольствовал о важности кеконо-эспенских отношений, о стремлении премьер-министра усилить политический, экономический и военный союз между двумя странами.

– Несмотря на всю разницу в нашей истории и культуре, у нас есть одно общее качество, и это самое главное, – сказал Коррис и сделал паузу для переводчика. – Это пылкое чувство национальной гордости и стремление к независимости, а еще – столь же пылкая верность друзьям и союзникам.

Это два качества, а не одно, хотелось указать Хило, но посол Мендофф кивнул и улыбнулся, соглашаясь, а кеконцы вежливо слушали гиперболы иностранца. Коррис откашлялся и сказал уже серьезней:

– Как вы знаете, господа… и дамы, – добавил он, бросив быстрый взгляд на Шаэ, – Республика Эспения прилагает большие усилия для защиты суверенитета Шотара против экспансии Югутана. К сожалению, сейчас стало ясно, что мы еще не скоро выиграем войну в Оортоко.

Это было довольно важное замечание. Всегда уверенные в своей военной мощи эспенцы предполагали, что выиграют войну в Оортоко в течение года. Но восточная шотарская провинция оказалась твердым орешком. Сухой ландшафт и жара, горы с множеством мест, где мятежники могут спрятать лагеря и слиться с мирным населением. Эспения обладала мощнейшим в мире флотом, а также могла похвастаться многочисленными наземными войсками и бомбами, но эта армия не привыкла сражаться против хорошо окопавшихся партизан.

– Учитывая характер боев, – заговорил полковник Дейлер, – успех в Оортоко зависит от мелких спецподразделений. Физические и экстрасенсорные преимущества биоэнергетического кеконского нефрита позволят нашим элитным силам действовать точнее и эффективнее, минимизировать жертвы среди мирного населения.

Хило нетерпеливо прищурился. Эту встречу затеяли для того, чтобы иностранцы в очередной раз попытались убедить Кекон продавать больше нефрита? Шаэ уже ясно дала понять Мендоффу и Дейлеру, что Кеконский Нефритовый Альянс не увеличит квоту.

Секретарь Коррис поднял руки.

– Понимаю, вопрос об экспорте нефрита уже неоднократно обсуждался, и хотя наше правительство разочаровано тем, что мы не сошлись во взглядах на эту проблему, мы понимаем, какое давление на вас оказывает общественное мнение по поводу сохранения природных ресурсов. Но мы еще не обсуждали возможность для Кекона оказать военную помощь в Оортоко.

Кеконцы смущенно заерзали. Канцлер Сон подался вперед и положил на стол широкие локти.

– Секретарь, – медленно произнес он, чтобы переводчик успевал за ним, – мы польщены вашим визитом и ценим отношения между нашими странами, но вам следует понять – мы маленькое островное государство. Мы никогда не вторгались в другие страны. Генерал Рону объяснит вам, что наши войска вообще не предназначены для подобных операций.

Рону сидел слегка позади и слева от канцлера. Когда последний подал ему знак, генерал выпрямился и сказал:

– У нас всего шестьдесят тысяч солдат для защиты территориальных вод Кекона, воздушного пространства и границы.

И в самом деле скромная цифра даже для страны всего с двенадцатью миллионами жителей. Армию уважали, но едва ли считали жизненно важной организацией.

– Думаю, вы все же недооцениваете свои возможности, канцлер, – заметил посол Мендофф, как только слова Сона и Рону перевели на эспенский. – Ваша армия насчитывает несколько тысяч человек с биоэнергетическим нефритом. Но ваша подлинная боевая сила – обычные гражданские. Если принять это во внимание, не будет преувеличением сказать, что у вас крупнейшая в мире армия нефритовых солдат.

Кеконцы чувствовали все бо́льшую неловкость. Канцлер Сон оттянул воротник рубашки и покосился на Хило, единственного человека за столом, обладающего не меньшей властью, чем Сон. Чуть позади и по обе стороны от себя Хило чувствовал ауру Шелеста, потрескивающую с тревогой и раздражением, и гул недовольства Штыря. Хитрые эспенцы понимали, что подлинная боевая сила Кекона – это кланы Зеленых костей, но говорили с оскорбительным высокомерием.

Хило ненавидел всю эту дипломатическую тягомотину. Он подумывал предоставить слово Шаэ, она привыкла иметь дело с иностранцами и наверняка даст тактичный ответ. Но вместо этого он подался вперед. Кеконские политики отпрянули. Не сводя взгляда с Корриса, Хило сказал:

– Эти нефритовые солдаты, как вы их назвали, живут по кодексу, который вам не понятен. – Хотя на его лице по-прежнему оставалось дружелюбно-нейтральное выражение, в голосе прозвучали нотки, вынудившие переводчика на секунду запнуться, прежде чем заговорить. – Зеленые кости защищают Кекон и дерутся за клан, которому присягнули в верности, а не за иностранное правительство.

– Вы глава клана, господин Коул-цзен, – тут же откликнулся секретарь Коррис. – А значит, именно вы решаете, в чем заключаются интересы вашего клана. Насколько я понимаю, они совпадают с нашими. Ваши люди сотрудничают с нами в борьбе с нелегальной торговлей нефритом и наркотиками, ищут возможности для инвестиций и хотят уменьшить барьеры для международного бизнеса между нашими странами. В отличие от лидера другого значительного клана, чья публичная риторика враждебная и шовинистическая, ваша семья явно желает сохранить хорошие отношения, что мы весьма ценим. Вот почему мы стремимся к открытому диалогу с вами.

От внимания собравшихся кеконцев не ускользнуло, что на встрече не присутствует Айт Мада или ее представители.

– Премьер Гальц, я и глава Промышленного департамента, – продолжил Коррис, – готовы провести реформы в торговле, о которых вы просили. Мы уже сняли ограничение на владение недвижимостью для иностранцев и собираемся уменьшить тарифы на кеконский импорт в определенных отраслях, а также упростить выдачу виз для кеконских эмигрантов, работающих в Эспении или получающих образование. Конечно, преимущества получат определенные кеконские компании и организации, пользующиеся нашим доверием.

Секретарь наклонил голову, давая понять, что эти слова относятся к присутствующим в комнате.

Хило несколько удивился, что эспенцы больше осведомлены о делах кланов, чем ему казалось. Они предлагали Равнинным преимущество над Горными и знали достаточно, чтобы понимать, насколько это важно для Коулов. Хило подозревал, что если проконсультируется с Шаэ, она тут же назовет ему стоимость предложения в дьенах. Только это все равно бессмысленно.

Эспенцы считали, что купить можно все, если предложить хорошую цену.

Хило положил ладони на стол.

– Мой Шелест изо всех сил старается расширить наш бизнес, и естественно, нам бы хотелось, чтобы все это осуществилось. – Шаэ как-то сказала ему, что эспенцы воспринимают отказ просто как стартовую точку для переговоров, и потому Хило сделал паузу, чтобы всем стало ясно – он считает именно так, как говорит. – Но как Колосс клана, я никогда не пошлю Зеленых костей сражаться за иностранцев, что бы вы ни предложили.

Корриса, казалось, резкий отказ Хило совершенно не задел.

– Кекон – это стержень нашего стратегического присутствия в Восточной Амарике. Если мы не можем рассчитывать на ваш военный вклад в наши усилия, то тем важнее ваша четкая политическая поддержка.

Канцлер Сон кашлянул.

– На Кеконе сейчас больше иностранных войск, чем когда-либо после провозглашения независимости с окончанием Мировой войны. Это существенная поддержка.