Неоновые росчерки
Часть 141 из 184 Информация о книге
Я отбросила прочь назойливые сомнения и ускорила шаг в сторону патрульной машины. Два полицейских — их было видно через лобовое стекло УАЗа — о чем-то оживленно спорили. Они оба вздрогнули, когда я деликатно постучала окно, рядом с водителем. Тот, что был за рулем, плотный и щекастый, отпустил стекло. — Что у вас случилось, девушка? — слегка нетерпеливо спросил он. — Я прошу прощения, — проговорила я, — но… Видимо полицейский, с которым я сейчас говорила, пребывал в чрезвычайно взвинченном эмоциональном состоянии. Потому что воспоминания, наполненные негативными, завистливыми и откровенно злыми переживаниями, просто хлынули из него. Бурный поток неприятных жизненных и недавних эпизодов из жизни патрульного буквально захлестнули меня. Шквал ненавистных чувств в них был такой силы, что я как будто физически ощутила толчок в грудь. Кривясь от вбивающихся в голову воспоминаниям, пребывая между двумя реальностями, я отступил от автомобиля. Перед глазами, вновь и вновь, то вспыхивали недавно пережитые воспоминание полицейского, то лицо виновника моего очередного видения. Глядя на меня с хмурым подозрением и чуть скривившимся лицом, он смотрел, как я шипела от нарастающей тупой боли в голове. Вспышка света. Я нахожусь напротив полицейского участка. Здесь, вокруг, ровными шеренгами, как мы на линейке первого сентября, стояли полицейские в парадной униформе. Кого-то награждали, жали руку и хвалебно хлопали по плечу. Остальные наблюдали. Большинство со сдержанным равнодушием или одобрением. Но некоторые, как давешний патрульный, буравили награжденных званиями и медалями откровенно ненавистным взглядом. — За отличную службу и блестяще проведенную операцию, прапорщику Давиденко присваивается внеочередное звание — лейтенант! Крики «Ура»! Аплодисменты начальства и счастливо улыбающийся молодой мужчина… Невольно бросается в глаза сходство черт лица его и патрульного, к которому я подошла. Братья… Вне всякого сомнения. Они не могут быть не родственниками. Но для отца и сына, или племянника с дядей слишком уж маленькая разница. Или братья, или кузены. Не столь важно. Гораздо важнее злая зависть в глазах патрульного, который всё ещё прапорщик… — Эй, девушка, что с вами? — патрульный вышел из машины и все-таки подошел ко мне. С другой стороны полицейского УАЗа выглядывал его напарник. Приоткрыли дверцы и водители нескольких других автомобилей. — Что с ней? — крикнул кто-то. — Плохо, что ли? — допытывался кто-то. — У меня аспирин есть! И парацетамол! — А водки нет? Щас бы согреться, как следует… — Я вам «согреюсь»! — пригрозил всем напарник подошедшего ко мне полицейского. — Давно пешком не ходили? Народ заворчал и позакрывал дверцы. Розовощекий патрульный продолжал стоять возле меня. — Девушка… — он боязливо дотронулся до моего плеча. — Всё в порядке, — торопливо проговорила я. — Только… Послушайте, там впереди, машина, черный Митсубиши Паджеро… В нем четыре мужчины… — Так, — тут же нахмурился полицейский и бросил взгляд вдаль, вперед замершего в снежной пробке движения. — Они к тебе приставали? — Только один из них, но это не главное, — ответила я, — там у них… у них есть пакет с белым порошком… Полицейский скептически вскинул брови. — Неужели? И откуда ты узнала? Вместе с ними что ли пробовала? А? Он с посуровевшим лицом навис надо мной. — Тебе поэтому хреново? А? Милашка? Что, нанюхалась с друзьями? Я уставилась на него со смесью удивления и возмущения. — Вы полагаете, приняв наркотик, я бы первым делом пошла к полицейским? — Ну, может твои друзья тебя обидели чем-то, — фыркнул патрульный. — И ты решила их сдать в отместку. Интерес к разговору у него мгновенно исчез. — Вот, что шла бы ты по своим делам. На первый раз задерживать не буду, вид у тебя приличный, может ещё одумаешься. Всё, проваливай. Он развернулся, чтобы сесть обратно в свой УАЗ. Нужно было действовать и так, чтобы этот любитель неправдоподобных версий непременно отреагировал. — Тогда, быть может, мне стоит позвонить в полицию и вызвать другой патруль? — спросила я в спину полному патрульному. Он, не оборачиваясь, небрежно помахал рукой. — Вдруг ваш младший брат (это я удачно предположила) приедет? И потом получит новое офицерское звание? А вы так и будете прапорщиком ходить. — Старшим! — обернувшись, зло рявкнул толстый полицейский. Его щеки в раз покрылись недобрым румянцем, глаза едва ли не налились кровью. — И вообще, ты че меня знаешь? Или моего брата? — недоверчиво спросил он. — Знаю только, что вы сейчас можете упустить шанс получить офицерское звание, — сдержанно и, безбожно играя на неудовлетворенных амбициях «несчастного» патрульного, ответила я. В моем голосе послышалась толика ехидства и даже насмешки. Но ровно столько, чтобы разжечь в этих девяносто пяти, на вскидку, килограммах мужественности желание пошевелить филейными частями ради дела. Подействовало. Полицейский насупился, грозно сдвинул брови на переносице и браво расстегнул кобуру с пистолетом. — Показывай, — буркнул он мне, — где твои наркоманы? Он пошел за мной и, обернувшись, махнул рукой напарника. Тот выскочил следом из УАЗа, прихватив в собой автомат. — Пакетик с веществом, у одного из них, в левом ботинке, — сказала я стараясь успеть за широким шагом полицейского, когда он уже увидел черный Митсубиши. — В ботинке? — переспросил он. — Да. — Сами видела? — Да, потому и говорю, — заверила я. О том, что в Митсубиши, скорее всего, сидят коллеги «по цеху» этих патрульных, я упоминать не стала. Во-первых, я до конца сама не знаю, кто они. Во-вторых, пакетик с наркотой у них есть и это факт. В-третьих, патрульный вряд ли пошел бы разбираться с другими полицейскими. Дальше события развивались вполне предсказуемо: подначенный мною здоровяк-патрульный, с грозным видом постучал в водительское окно Pajero. Сидевший за рулем, тот самый мужик с неприятным взглядом, опустил стекло. — Старший прапорщик Давиденко, будьте добры ваши документы, — А в чем дело, прапорщик? — глумливо усмехаясь, спросил водитель, открывая перед патрульным свое удостоверение. Он явно рассчитывал, что этот документ отпугнет, младшего по званию и статусу, патрульного. Но тот только обернулся, недовольно, испытующе взглянул на меня — я стояла поодаль, не желая вмешиваться. — Иди сюда, — бросил мне патрульный, проверив документы у всех пассажиров черного Митсубиши. Судя по его лицу, они все действительно были полицейскими и, скорее всего, оперуполномоченными. Мысленно ругнувшись, я послушно подошла к патрульному. Он указал на сидевших внутри мужчин. — Который из них? — спросил патрульный. — Слышь, прапор, а чё происходит? — спросил водитель, недобрым взглядом зыркнув в мою сторону. — Пока ещё ничего, товарищ капитан, — ни чуть не смущаясь звания водителя, ответил патрульный. — Вот этот, — я указала на плотного краснолицого мужчину, что сидел на заднем ряду. Я хорошо запомнила его в своем коротком видении. — Товарищ лейтенант, — едко проговорил Давиденко, — вы не могли бы выйти из машины и показать мне вашу обувь? — Прапор, ты не ох*рел? — поинтересовался водитель машины. — Кого ты слушаешь?