Неоновые росчерки
Часть 152 из 184 Информация о книге
— Я не хотела… — начала я. — Я знаю, — кивнул Корнилов. — Да и, если честно, мне его не жаль. Почему-то мне было неприятно слышать это. Теперь, когда я думала о Марке Карташеве, я вспоминала маленького, насмерть перепуганного четырёхлетнего мальчика, который вынужден был существовать в постоянном, бесконечном кошмаре своего прошлого. Тогдашний ужас, который он пережил, прочно засел в его сознании, воплотившись в виде Панкрата Рындина. — Они его бояться, — вдруг, сама того не ожидая, вслух произнесла я. — Что? — не понял Стас, следивший за дорогой. — Кто кого боится? — Маски, — проговорила я, не глядя на Стаса. — Они бояться Панкрата. Я перевела взгляд в окно автомобиля. Там «протекали» заснеженные улицы Москвы. Опасения Лерки все-таки сбылись — кажется я ввергла Москву и всю область в небольшой и, надеюсь, локальный зимний катаклизм. — Значит, они его ненавидят? — рассудил Стас. Я покачала головой. — Нет… Это… Мне кажется, Стас, это что-то вроде… преклонения. Судя по лицу Корнилова, возможность того, чтобы кто бы то ни было преклонялся перед ничтожным и в конец опустившимся старым пьяницей. — Они видят его не дряхлым спившимся стариком, — поняв молчаливый скепсис Стаса, продолжила я. — В их глазах он до сих пор тот страшный в гневе глава семьи, убийца и повелитель, что на их глазах изнасиловал и убил их мать. Я с сожалением вздохнула. — Это кошмарное зрелище изменило их и заставило с одной стороны бояться Панкрата, а с другой возвеличивать его. — Панкрат вряд ли заставлял их мучить своих жертв— напомнил мне Стас. — Да, — согласилась я, — но убивая и мучая других, они доказывали своему Отцу, что они его достойны, что они не хуже и… — И «что»? — спросил, внимательно слушавший меня Стас. — Сами становились для своих жертв великими и ужасающими. Решая их судьбу и причиняя им страдания, они… они исключали возможность того, что сами могли стать, а возможно и были жертвами своего отца. Осознание всего, что я сказала, пришло, когда я вспомнила все предыдущие воспоминания жертв Масок и присоединила к ним последнее, увиденное у Марка Карташева. — Хочешь сказать, что их нечеловеческая садистская жестокость порождена… — Живущим с детства страхом оказаться на их месте. Они живут, постоянно опасаясь, что чем-то прогневают отца, что он явиться за ними и убьют, как их мать… Это страх не пропал с годами, а только усиливался, перерастая в маниакальную фобию… Я пожала плечами. — Она терзала их изнутри, травмируя их разумы, навязывая ложную, но крайне сильную уверенность, что, рано или поздно, Панкрат убьёт их… — Если они сами не убьют кого-то, — поняв мою мысль, проговорил Стас. — Верно, — тихо ответила я. — На жертвах, ко всему прочему, они похоже вымещали всю свою злобу и ненависть, за ощущение себя никчемными и беззащитными перед их могущественным Отцом. — Как думаешь, — помолчав, спросил Стас, — они перестали бы убивать, если в одни прекрасный день Панкрата бы не стало? Я качнула головой. — Они бы боялись его призрака. И не факт, что не больше, чем живого. Меня слегка передёрнуло, когда я вспомнила то, во что в сознании Марка превратился Панкрат. Они видели его именно таким — кошмарным монстром, от которого нет и не может быть спасения. — Значит и «Маски» сами никогда не остановятся, — подытожил Стас. — Остановиться, для них, значит жить в постоянной навязчивой панике. Ни спать, ни есть, бояться и трепетать, дрожать и молиться чтобы «папа» на них не рассердился… Я закрыла глаза и с тяжелой грустью вздохнула. — Проще причинять боль и страдания другим, вознося, таким образом, себя если не на один уровень с отцом, то близко к нему, — добавила я. — В принципе, ничего нового, — прокашлявшись, ответил Стас. Я лишь молча кивнула. Да, он прав. Это не ново. Человеку вообще не редко свойственно унижать и угнетать ближних своих, дабы элементарно самоутвердиться и почувствовать себя более важным. От последней мысли мне стало невыносимо тяжко на душе. Что с нами происходит? В одной части света самой страшной и насущной проблемой большинства граждан — будет найти автосервис подешевле, а в другой наскрести жалких полтора доллара на черствую лепешку из водянистого теста. Одна цивилизация строится на руинах других, один мир существует на костях другого. Одни страны, потребляют ресурсов в десятки и сотни тысяч раз больше, чем другие, зачастую более густо населенные. Десятки или сотни богатеют, пока миллионы и миллиарды других с невероятной скоростью нищают, обрекаясь на никчемное и мрачное существование. Одна часть людей, на планете, может обеспечивать свою сытую, пресыщенную баснословными богатствами роскошную жизнь, лишь выжимая соки, в виде экономических ресурсов, из других людей, лишая их средств существования. Так, что же, чёрт побери выходит, что миром в принципе правят некто похожие на «Масок»?.. Я не знаю. Я даже не знаю, насколько я права и права ли вообще? И не является ли, всё что я думаю лишь сетующим бредом? Я не знаю… Но отчетливо понимаю, что людям необходимо будет придумать что-то новое, чтобы в будущем хотя бы большинство населения этого мира могло ежедневно позволить себе просто качественную еду, теплый дом и чистую постель. А уж если никого и нигде, в это время, ещё и не будут бомбить, не будут стрелять и резать — вообще будет замечательно. Но, пока всё это беспочвенная утопия. Люди слишком привыкли делить мир на охотников-властителей и жертв. Причем статус последних, зачастую, исключительно перманентен. Примерно, через час, когда я, к своему удивлению, даже слегка задремала, мы со Стасом были на месте — в Нефедьево. Но ещё до того, как мы въехали в этот населенный пункт, я знала, что мы опоздали… Опять. Эпизод тридцать второй. Возвращение Неприметная обычно деревенька, расположенная неподалеку от автотрассы, сейчас сверкала точно новогодняя ёлка от обилия полицейских мигалок. Встревоженные жители деревни выбежали из домов и, стоя у открытых калиток ворот, глазели на многочисленные полицейские внедорожники, заполнившие все подъезды и подступы к населенному пункту. Стас плавно объехал полицейские УАЗы и аккуратно припарковался у соседнего дома — ближе подъехать было нельзя из-за машины криминалистов и других автомобилей ППС. Я увидела, как один из стражей порядка, склонившись у забора сотрясается в мучительных рвотных спазмах. А стоящий рядом соратник протягивает ему салфетку. Чуть дальше, троица полицейских, тараща глаза и качая головами, что-то оживленно обсуждали. Я задержала взгляд на правой руке каждого из них, в которых все трои держали по сигарете. Полицейские нервными, дерганными и частыми движениями подносили сигареты к губам. Их лица хранили следы недавнего тяжелого впечатления, которое им пришлось пережить. На их бледных лицах, с округлившимися глазами, нечто пугающее и навсегда пленяющее разум оставило свой прочный, нестираемый след. — Ты готова? — осторожно спросил Стас. Я перевела взгляд на дачный дом семьи Ожеровских, где должны были скрываться братья. На фоне остальных деревенских домов он выглядел необычно тускло, словно в одночасье, все наполнявшие его краски, выцвели и иссякли, обратив стены дома в некое призрачное подобие. В отличии от других, деревенских домов Нефедьево, дом Ожеровских, из темно — красного кирпича, с белыми прямоугольниками окон и застекленного балкона, выглядел… пустым, опустошенным. Как будто из него вынули, вырвали грубой рукой то, ради чего он был построен — тепло, уют и некое неосязаемое чувство семейственности. От всего этого остались только, бледнеющие на фоне серого неба, блеклые оттенки. — Ника, — вновь, уже осторожнее, проговорил Стас. — Да, — я открыла дверцу Лэнд Ровера. — Идём. Стас вышел следом, и мы направились к калитке ворот дома Ожеровских. Я поправила выбившийся платиновый локон. В момент, когда мы подошли к воротам дома Ожеровских, из него, со стуком распахнув деревянную дверь, на крыльцо вывалились двое криминалистов в белых комбинезонах. Это были не люди Ящера, по-видимому их вызвали полицейские из ближайшего ОВД. Один мужчина поддерживал другого, который, срывая на ходу с себя одноразовый белый комбинезон из спанбодна. При этом молодой мужчина, не то смеялся, не то ревел, выкрикивая: — Это невозможно! Невозможно!.. Люди так не поступают! Никто! Даже звери! Это невозможно!..