Неоновые росчерки
Часть 156 из 184 Информация о книге
— Получилось… — прошептала я растерянно. Но это слово, конечно же, не могло описать весь эффект от того невообразимого и категорически невозможно в пределах реальности итога моих действий, который я наблюдала. Он жив. Никита Ожеровский, перепуганный, замёрзший, но живой (Живой!!!) сидел передо мной и, обхватив поджатые колени, вертел головой, глядя на меня и Стаса. Никита нервно моргнул и дрожащим голосом спросил: — В-вы к-кто?.. Эпизод тридцать третий. Роковой промах Несколько минут спустя, Никита, я и Стас уже сидели в машине скорой помощи, из которой Стас выгнал весь медперсонал и закрыл все дверцы. — Попытайся вспомнить, — мягко проговорила я, держа Никиту за руку, — видел ли ты поблизости, до этого, грузовик, КАМАЗ или другую модель. С парнем говорила я, потому что, со мной он шёл на контакт гораздо легче, чем со Стасом, которому, почему-то, не слишком доверял. — Не помню я, — мотнул головой Никита Ожеровский, — не было ничего такого… — Ты уверен? — уточнила я осторожно. — Уверен, я же не слепой! — пожал плечами парень. — А звонки домой с молчанием на другом конце? — продолжала осторожно выяснять я. — Или звонки на мобильный с незнакомого номера? — Нет, — снова замотал головой парень. Я изучающе и с сочувствием наблюдала за ним. Никита всё ещё не мог принять устрашающую и убийственную реальность: его семьи больше нет. Нет его матери, нет его отца и его брата — они все мертвы. Парень не истерил, не кричал и не выл, но норовил замкнуться в себе, в своих мыслях, остаться один на один со своими навязчивыми страхами, совестью и гнетущим чувством вины. Я делала все, чтобы не дать ему этого сделать, потому что, как и Стас, не сомневалась, что в противном случае Никита Ожеровский элементарно наложит на себя руки. Опрос парня дал не много, но в то же время позволил и мне, и Стасу построить напрашивающуюся саму-собой догадку. И я озвучила её, едва только мы с Корниловым оказались уже в его машине. — Ожеровских никто не вычислял, никто за ними не следил, — поспешила озвучить я свои выводы, — а значит этот Сводный, который сообщил им место положения братьев Ожеровских, изначально знал, где их искать. Стас.. Корнилов внимательно посмотрел на меня, так что я даже на мгновение засомневалась, стоит ли озвучивать свою догадку до конца. Но решила, что стоит. — Им помогает кто-то, кто имеет доступ к уголовным делам, судопроизводству и данным их фигурантов, — проговорила я. Стас вздохнул. — Очень на это похоже… Хотя СКР заверяли меня, что ко всей информации, касательно братьев Ожеровских, Мечников и Меллина имеет доступ очень узкий круг лиц. Только те, кто занимается этим делом. Ну и их судмедэксперты, разумеется. Стас побарабанил пальцем по рулю. — А воспоминания Евы Ожеровской сказали тебе, что во всём виноват Никита? Она имела ввиду, что это из-за него Маски пришли их убивать? Я сама не до конца была уверена, что правильно поняла воспоминания Евы, но с другой стороны, тут особо других вариантов и не было. Я пару раз быстро кивнула. — По её словам выходит, что так… Это было невообразимо. Потому, что если воспоминания Евы Ожеровской сказали правду и это соответствует действительности, то выходит… что Маски… мстят террористам, захватившим дом Токмаковых? Но это даже звучит дико!.. Какая-то сумасшедшая нелепица и чушь получается! Я была сбита с толку, а вот Стас, судя по его хмурой задумчивости, о чем-то мысленно рассуждал. Я не смела заговорить с ним, опасаясь отвлечь от размышлений. Корнилов, вдруг достал свой телефон, набрал какой-то номер, и когда ему ответили, произнес: — Необходимо усилить охрану Даниила Меллина и до минимума сократить численность людей, которые имеют возможность посещать его. Они пришли к Ожеровским, хотя те никак не связаны с детьми Токмаковых. Да, передай это своему братцу и действуйте, если не хотите завтра найти обезображенный труп вашего теперь единственного подозреваемого… Нет, этого не нужно. Если вы подадите Мечникова в розыск вы спугнете Мирбаха, и он заляжет на дно, а парня отправит в расход. Всё, давай. Стас прервал вызов и обратил внимание на мое заинтересованное выражение лица. — Я говорил с Ольгой Датской, — ответил он на мой не высказанный вопрос. Мои брови сами — собой поползли вверх. — С Ольгой Датской? Она же… — Терпеть меня не может, я в курсе, — кивнул Стас. — Но мне нужен контакт в СКР, хоть кто-то. А Ольга, в отличии от своего брата, согласилась пойти на это. — Сменила гнев на милость? — недоверчиво хмыкнула я, вспоминая своё «общение» с близнецами, чуть меньше года назад, когда они допрашивали меня у себя. Особенно я запомнила Максима Датского… — Мечтай! — фыркнул Стас, — Просто Ольга трясется за своего женишка. Я не сразу поняла, что Корнилов говорит о Брониславе Коршунове. А ещё непонятно, почему мысль о том, что он собирается жениться на Ольге Датской, так мне неприятна. Впрочем, нет понятно — с той встречи, я достаточно негативно отношусь к обоим близнецам и мне жаль, что Брон собрался связать свою жизнь с таким человеком, как Ольга… Брон хороший, добрый и справедливый, и эта злюка злобная его совсем не достойна… — Ника, — Стас чуть наклонился ко мне. — Ты о чем задумалась? — Я? — рассеянно спросила и быстро замотала головой. — Ни о чем. Просто… Стас, а если Маски пришли за Ожеровскими и если ещё попытаются убить Меллина, это означает… — Что нам нужно найти Мирбаха и Мечникова, — договорил за меня Стас. — Да, совершенно верно. Мне пока до конца не ясен интерес Масок в убийстве этих юных террористов, но у меня есть подозрения, Ника, что у них и в убийстве детей Токмакова своего, лично интереса тоже не было. Я поняла, о чем думает Стас. — Кто-то изначально направляет их. — Да, всё указывает на это, — с досадой качнул головой Стас. — И это усложняет дело. — Сложнее поймать убийц, над которыми стоит организатор, раздающий им указания? — догадалась я. — Да, — кивнул Стас и повернул ключ в замке зажигания. — Но мы этих паскуд всё равно возьмём. Он положил руки на руль и взглянул на меня. Я видела, что так и подмывает спросить меня о том, что сейчас случилось, полчаса назад, на дне оврага. — Стас, — я решила предвосхитить его вопрос, — я… я не знаю, как это вышло… И сразу скажу — нет, с другими такой «фокус» не пройдёт… Просто… Я… Это сложно… Я… В воспоминании Никиты я была… была другой, более настоящей и почувствовала, что могу воздействовать на обстоятельства… И я… воздействовала. Стас вопросительно вскинул брови, и я, вздохнув, пересказала ему, все что видела и, что я сделала. Корнилов нервно хмыкнул и не спеша размял шею плавными круговыми движениями. — Может быть с Никитой получилось, потому что он ещё был жив?.. Я лишь пожала плечами. — Может. Случившееся пугало меня, вызывало кучу вопросов и окончательно убедило меня, что мои силы, мои способности не имеют ничего общего ни с какими экстрасенсами и знахарями. Что, чем я владею, это что-то категорически другое, более мощное, непонятное и… опасное, чтоб его!.. — Ладно, позже будем разбираться с твоими новыми фокусами, 1 Стас взглянул на меня. — Тебе нужно отдохнуть? — Нет, — даже если б и было нужно, у меня нет такой возможности — время сейчас стоит слишком дорого. — Поехали. — Надо говорить, «погнали», — усмехнулся Стас и осторожно сдал назад. — Для пафоса? — устало хмыкнула я. — Конечно, — ухмыльнулся Корнилов. Мы отъехали от дома Ожеровских и развернулись в сторону шоссе. В течении следующих трёх часов проходила одна из самых масштабных полицейских операций по задержанию, за последние несколько лет. К моему удивлению УГРО и все необходимые ресурсы МВД были организованы и сосредоточены с необычайной точностью, скоростью и, не побоюсь этого слова, профессионализмом. На мой вопрос, давно ли столичная полиция научилась так резво перекрывать и блокировать город, Стас ответил, что необходимые указания, в секретном порядке, были приняты ровно через год, после трагического теракта в США, одиннадцатого сентября две тысячи первого. Правда отрабатывать действия до идеала пришлось ещё лет шесть с лишним. Однако, сегодня выдрессированная столичная полиция сработала если не идеально, явно лучше нормы. По плану Стаса, одобренного руководством УВД Москвы, были перекрыты сразу несколько главных улиц и целые кварталы в двух столичных районах. Начиная с северной части Москвы, территория перекрытых полицией и плотно обыскиваемых районов города неуклонно расширялась на юг, вниз, по карте, к трассе М-4.