Несущий огонь

– Вилтунскира, – закончила она за меня, потом вздохнула. – Этельхельм сейчас подкупает лордов Мерсии, осыпая их золотом. Ему хочется, чтобы витан Мерсии избрал Эльфверда моим преемником.

– Нет! – Подобное предположение возмутило меня. Этот злобный, пакостный мальчишка – король Мерсии?!

– Он предложил поженить Эльфверда и Эльфинн.

Эльфинн – ее дочь, разбитная девчонка, хорошенькая и безответственная. Мне она нравилась, быть может даже больше, чем матери, вот почему следующие слова Этельфлэд удивили меня.

– Я отказала. Потому как считаю, что Эльфинн должна наследовать мне.

– Что-что считаешь? – переспросил я.

– Девочка – принцесса Мерсии, – заявила Этельфлэд твердо. – И если я могла управлять страной, то отчего нельзя ей? Почему следующим правителем непременно должен стать мужчина?

– Я в Эльфинн души не чаю, – напомнил я, – но ей не хватает твоего здравого смысла.

– В таком случае можно выдать ее за Кинлэфа Харальдсона, – рассуждала Этельфлэд. – И он будет давать ей советы. У этого молодого человека сильная воля.

Я промолчал. Кинлэф Харальдсон – молодой, красивый западносаксонский воин, но невысокого происхождения. А это значит, что он не добавит Эльфинн веса большого знатного рода. Да и великих подвигов за ним не числилось, то есть у него нет репутации, способной привлечь последователей. Я находил его пустым, но не было смысла говорить об этом Этельфлэд, неизменно падкой на приятную внешность, манеры и обходительность юнца.

– Кинлэф будет защищать ее, – добавила она. – И ты тоже.

– Ты знаешь, как дорога мне эта девочка, – ответил я, уходя в сторону. Чего на самом деле хотела услышать Этельфлэд, это что я стану поддерживать Эльфинн так же твердо, как поддерживал ее саму, что присягну Эльфинн. От продолжения беседы меня спас мой слуга Рорик, который похлопал ладонью по пологу шатра и вошел, моргая глазами, чтобы привыкнуть к тени после яркого солнечного света.

– Господин! – воскликнул он, потом спохватился и поклонился Этельфлэд.

– В чем дело?

– Господин, король Сигтригр уезжает. Ты велел сообщить.

– Я еду вместе с ним на север, – пояснил я Этельфлэд.

– Тогда поезжай, – разрешила она.

Я встал и поклонился.

– Я буду защищать Эльфинн, – пообещал я, и ей пришлось этим удовольствоваться. Это не обязательно подразумевало мою присягу девочке, и Этельфлэд понимала, но все равно улыбнулась и подала мне руку:

– Спасибо.

Я склонился и поцеловал ладонь, задержал ее в своей.

– Самое важное для тебя – это поправиться, – пробормотал я. – Выздоравливай! Ты лучший правитель, который когда-либо был у Мерсии. Так что поправляйся и продолжай властвовать.

– Я постараюсь.

Потом я поверг в ужас двух монашек, когда наклонился и поцеловал Этельфлэд в губы. Она не сопротивлялась. Мы ведь были любовниками, я любил ее тогда и люблю по сей день. Во время поцелуя я ощутил ее сдавленные рыдания.

– Я вернусь, – пообещал я. – После того как возьму Беббанбург.

– Значит, Фризия? – спросила она лукаво.

Получается, слухи пошли.

– Следующая моя цель – Беббанбург, – сообщил я, понизив голос. – Никому не рассказывай.

– Дорогой лорд Утред, – тихо прошептала Этельфлэд. – Всем известно, что ты идешь на Беббанбург. Быть может, я навещу тебя там?

– Непременно, моя госпожа. Непременно. Тебя встретят там как королеву, каковой ты и являешься. – Я снова поцеловал ей руку. – До встречи на севере, госпожа.

Потом я неохотно выпустил ее пальцы и последовал за Рориком к выходу из шатра.

Больше нам свидеться не довелось.



Мои дружинники и люди Сигтригра скакали вместе, держа путь на север. Сияло солнце, было тепло, летний воздух наполняли стук подков и бряцание упряжи.

– Ненавижу саксов, – проворчал Сигтригр.

Я не ответил. Справа простиралось поле набирающей рост пшеницы – напоминание о богатстве здешней земли. За нами хвостом тянулась пыль.

– Ты выторговал для меня по меньшей мере год, – продолжил зять. – Спасибо.

Я видел, как парит в теплом воздухе сокол, почти неподвижный, если не считать едва-едва заметного шевеления крыльев, острым взглядом выискивая на земле какое-нибудь обреченное создание. Я наблюдал, надеясь, что птица ринется вниз, но она оставалась в вышине, без усилий скользя в потоках ветра. Предзнаменование? Быть может, этот знак предвещает мир. Вот только я не желал мира. Я нес свой меч к стенам Беббанбурга.


– Они по-другому пахнут, – сердито бросил Сигтригр. – От них несет саксонским дерьмом! Гнилой репой! Вот как они пахнут – как гнилая репа! Как самодовольная, наглая репа!

Я повернулся в седле и посмотрел на Этельстана. Тот ехал рядом с моим сыном в нескольких шагах позади нас и, к счастью, не слышал разглагольствований Сигтригра.

– Принц Этельстан! – окликнул я его. – Даны и норманны пахнут?

– Господин, от данов воняет прокисшим сыром, – весело отозвался парень. – А от норманнов – тухлой рыбой.

Сигтригр фыркнул.

– Принц Этельстан, надеюсь, саксы нарушат мир, – громко заявил он. – Тогда я буду иметь удовольствие убить тебя.

Он знал, что я этого никогда не допущу, но ему нравилось бросать угрозы.

Зять выглядел старше. Я помнил того острого на язык юного воина, который запрыгнул на стену Сестера и пытался прикончить меня. Властелин войны. Я взял у него глаз, он забрал у меня дочь, и теперь мы стали друзьями. Однако несколько месяцев царствования прочертили морщины на его лице и высосали из души радость.

– И еще этот ублюдок Турферт! – Он сплюнул. – Не лучше их! Называет себя даном, а подставляет задницу христианам! Я этого подлого мерзавца гвоздями к кресту приколочу!

Гнев его был оправдан. Лорды-даны, владевшие бургами в Южной Нортумбрии, могли снабдить Сигтригра внушительной армией, но страх пересилил в них преданность. Я подозревал, что многие последуют примеру Турферта и покорятся как западным саксам, так и пригвожденному Богу.

– Они даже выступят вместе с саксами, – с горечью предположил Сигтригр.

– Думаю, так и случится.

– И что мне тогда делать?

То был не вопрос, а скорее вопль отчаяния.

– Переедешь жить в Беббанбург, – сказал я ласково.

Мы в молчании проследовали с полмили, до места, где дорога подходила к мелкому броду. Там остановились напоить коней. Я проехал немного вперед и натянул поводья Тинтрега посреди пыльной дороги, просто чтобы прислушаться к тишине дня.

Сигтригр последовал за мной.

– Я не в состоянии сражаться против скоттов и саксов. – Тон у него был ворчливый. Ему не хотелось, чтобы я посчитал его трусом. – Не одновременно.

– Саксы будут соблюдать мир, – заверил я его, причем искренне.

– Через год, может быть через два, – возразил зять, – армии Мерсии и Уэссекса двинутся на север. Я сдержу их. Людей у меня мало-мальски хватит. При самом плохом раскладе я заставлю их сильно пожалеть, что они сунулись в Нортумбрию. А если прибавить твоих воинов? Да мы зальем землю их поганой кровью.

– Я против Этельфлэд воевать не стану, – напомнил я. – Моя присяга принадлежит ей.

– Тогда ты можешь убивать ублюдков из Уэссекса, – бросил он злобно. – А я займусь мерсийцами. Но я не могу сражаться, если у меня не будет достаточно воинов.

– Это так.

– А чтобы загнать Константина обратно в его берлогу? Мне это по силам, но какой ценой?

– Цена высокая, – кивнул я. – Шотландцы дерутся, как злобные хорьки.

– Так что… – начал он.

– Знаю, – прервал я его. – Ты не можешь бросить большую часть своего войска против скоттов – по крайней мере, пока не побьешь саксов.

– Так ты понимаешь?

– Разумеется, понимаю.

Сигтригр был прав. В его распоряжении находилась немногочисленная армия. Если он поведет ее на север, чтобы прогнать скоттов из-под Беббанбурга, то тем самым побудит к войне Константина, который ухватится за шанс ослабить военные силы Нортумбрии. Зять вполне может выиграть первые битвы, отогнав четыре сотни воинов Домналла, но затем с шотландских гор хлынут спущенные с поводка демоны Нифльхейма, и сражения начнутся всерьез. Даже победив, Сигтригр потеряет слишком много людей, так необходимых ему, чтобы сдерживать вторжение саксов.

Молодой король посмотрел на север, где жаркое марево колебалось над невысокими холмами и густыми лесами.

– Так ты отложишь нападение на Беббанбург? – уточнил он. – Дождешься, пока мы отразим саксов?

– Я не могу ждать.

Лицо Сигтригра исказила боль.

– Без отряда этого мерзавца Турферта и прочих слизняков с юга я наскребу не больше восьми сотен воинов. Я не могу пожертвовать сотню из них Константину.

– Мне требуется от тебя сотни полторы, может, две, – сообщил я. – И если я прав, ни один из них не получит и царапины. Я не могу ждать, так как к следующей весне Константин возьмет моего ублюдка-кузена измором и войдет в Беббанбург. Поэтому я иду прямо сейчас, и иду, чтобы захватить крепость. – Я коснулся молота. – И мне нужна твоя помощь.

– Но… – протянул зять.