Невеста для Хана. Книга 1

РАНЕЕ



Дед вернул его домой. В семью, из которой он сбежал и семьей никогда не считал. Батыр приложил максимум усилий, чтобы блудный внук согласился начать все сначала, но даже не предполагал какого зверя пускает к кормушке и чем это аукнется всему клану потом. Жестокий, беспринципный, грубый и невоспитанный по законам семьи Тамерлан, едва только переступил порог особняка Золотого Скорпиона, сломал всю систему. Но обратной дороги не было. Он нашелся, а значит теперь являлся частью клана и отказаться от него не могли.

Дед завел его в столовую и представил всем родственникам. Лживые, лицемерные суки сделали вид, что рады ему. Целовали и обнимали, сокрушались об исчезновении, смотрели в глаза и сладко улыбались, а он думал о том, что с удовольствием вспорол бы им всем горло, набрал полный бассейн их крови и утопил в ней тела, надев каждому золотую глыбу на шею.

Дядя подошел тогда к нему и крепко обняв, похлопал по спине.

— Вымахал! Гладиатор! — захохотал и ударил кулаком в плечо и тут же скорчился от боли. Племянник перехватил руку Алтана и сдавил его кулак пальцами с такой силой, что тот присел на полусогнутых.

— Эй! Полегче!

Усмехнулся в ответ и тоже ударил дядю по плечу. Переводя все в шутку, но их взгляды скрестились, как два клинка. Единственный и любимый сын Батыра понял, что внук явно не войдет в число добрых родственников и не собирается уступать место в иерархической лестнице прямому наследнику. Дед забрал Хана в свой кабинет, налил виски и заставил выпить до дна.

— Дугур-Намаевы должны жить под одной крышей и быть одним целым. Мы — империя. Нас боится каждая тварь в этом городе и в этой стране. Золото правит миром, а все золото мира проходит через эти руки.

Он раскрыл ладони и показал их Тамерлану.

— Я хочу научить тебя, чтобы оно проходило и через твои. Бросай свою блажь. Намахался кулаками и хватит.

Если бы он мог бросить, если бы мог объяснить, что спорт — это та отдушина, в рамках которой он может выплескивать свой неконтролируемый гнев. Получая удары в грудь, в живот, в голову, по ребрам, подвергая свое тело насилию он освобождается от демонов, которые сжирают его заживо. Боль не дает жажде мести поглотить Тигра и вырезать весь клан Дугур-Намаевых. И он держался, хоть это было и непросто. Но детские кошмары никуда не делись, они рвались наружу, они продирались сквозь сон и заставляли его вскакивать с мокрых простыней и, тяжело дыша, бежать к холодильнику, чтобы вылить на голову ледяную воду, отрезвляя себя, возвращая в мир реальности.

Она ему снилась — его мать. Мертвая, обезображенная, окровавленная тянула к нему руки и спрашивала: «Ты отомстил за меня, Тамерлан? Ты заставил их харкать кровью? Ты отрезал их обагренные руки? Вырвал языки, которые не вступились за меня? Ты простил их… сынок… сыночеееек, ты их простил? За золото? Продал меня?». И ему казалось, он превращался в безумца. Кричал и бился в стены своей комнаты, колошматил по ним, сбивая руки в кровь. Все заканчивалось так же внезапно, как и начиналось. Он застывал. Смотрел в одну точку и осознание начинало возвращаться. Иногда ему казалось, что вместо стен он бьет своего отца, дубасит, как тряпичную куклу, убивает снова и снова.

Дед предложил подлечиться в клинике, не зная истинной причины, видя только последствия и ремонтируя комнату за комнатой. Но Хан отказался. Живо заинтересовался бизнесом деда. Настолько живо, что переплюнул в этом даже любимого Алтана на которого Батыр возлагал все надежды.

Но внук оказался более способным и Батыра распирало от гордости. Он видел, какой трепет в людях вызывал Тамерлан. Его боялись на первобытном уровне, подсознательно, совершенно неосознанно. Боялись без исключения все. Даже свои.

Его сила и властность произвели должное впечатление. Он был тем, кто мог дать отпор самому Батыру и не стеснялся указать на его промахи. Батыр давал ему свободу. Имея огромнейший капитал, связи по всему миру, надежную защиту в лице видных политиков и сильных мира всего, Дугур-Намаев старший мог себе позволить дать внуку совершить ошибки и набить свои шишки в семейном бизнесе. Но к удивлению старика, Тигр не только не набил шишки, он нашел новые лазейки для сбыта, пробил каналы и связи в Африке и в Израиле, куда раньше был закрыт ввоз золота так как имелись свои источники.

Лишь один раз они схлестнулись, когда Тамерлан жестоко потопил конкурентов, скупил все активы и все поняли чьих рук это дело.

— Слишком грязно для нас.

— Бизнес — это изначально грязь. Или ты хочешь пожалеть их?

— Я хочу, чтобы ты действовал иначе, Лан.

— Иначе это как? Я подсидел их, я нашел слабое место и месяцами ожидал пока они оступятся. Я отжал для нас мелкое «датское королевство» с начальной стоимостью в миллиард.

— Адам Фон Бергольц застрелился, его жена в реанимации, а дочь пыталась наложить на себя руки. Кстати, он мечтал, что однажды ты на ней женишься.

Тамерлан расхохотался, глядя на деда.

— И что? Мне расплакаться от жалости и вернуть им их бизнес?

— Ничего. Можно было действовать благородней.

— Я готов взять себе их собаку. И один раз вые***ть его дочку так уж и быть… Ладно — два раза. Она блондинка?



Дед какие-то доли секунд молчал, а потом хлопнул внука по плечу и тоже расхохотался.

— Сукин сын! На самом деле я горд. Ты их сделал. Отодрал красиво и больно, прямо в девственный зад. Я пошлю им венок от нашей семьи. И еще… ты должен жениться.

— Кажется об этом мы не договаривались.

— Значит пришло время договориться. Я нашел тебе жену.

— И кто это?

— Чимэг. Дочь одного из моих партнеров. ее отец вчера сделал мне заманчивое предложение, и я не смог отказаться.

— И в чем подвох?

— Ни в чем. Говорит дочь в девках засиделась. Предложил взять, и я согласился.

— Вместо меня?


— Вместо тебя. Брак — это тоже бизнес в какой-то мере.





* * *


Она ему понравилась. Насколько вообще могла нравится женщина такому, как он, чей опыт ограничивался проститутками и шлюшками. Кто никогда не целовался потому что брезговал дотрагиваться до продажных девок, а с нормальных отношений никогда не было. Чимэг — милая, молчаливая, невысокого роста, крашеная блондинка с раскосыми темными глазами, пышным телом и роскошным задом. Он лишил ее девственности в первую брачную ночь и уехал на сборы перед турниром. Не видел около месяца, а когда вернулся решил, что будет хорошим мужем. Не таким, как его проклятый отец и даже дед. У него все иначе, как у людей.

Осыпал жену подарками, золотом, бижутерией, дорогими шмотками, подарил три тачки, меха, гаджеты. Хотел, чтоб она была счастлива. Чтоб ей было с ним хорошо. Но хорошо было только ему и то условно. Она тратила его деньги налево и направо. А по ночам ложилась на спину и раздвигала ноги, молча позволяя ему себя трахать или становилась на четвереньки и оттопыривала задницу. Без эмоций, без страсти. Иногда поскуливала, когда он злился на этот холод и намеренно натягивал ее яростно и жестоко, долбился по самую матку отбойным молотком, удерживая ее за волосы и оставляя синяки. Хоть какие-то эмоции. Все так же без поцелуев и ласк. Ничем не отличаясь от шалав.

У нее все было маленькое там, узкое. По началу он старался быть нежным, старался даже заставить ее испытывать удовольствие, но у него не получалось. Или ей это было не нужно. Впрочем, он привык. Быть им ненужным. Насрать. У него есть то, что нужно им всем — жирный кошелек, набитый золотом и увесистая фамилия под гнетом которой прогнется каждая тварь.

Да и секс можно получить где угодно и от кого угодно. Если он хотел, чтоб под ним выли и стонали, то шел к блядям. С Чимэг он выполнял долг и делал наследников. Но иногда, когда накрывало, брал ее с особой жестокостью, вгонял член по самые гланды, чтоб давилась до рвотных спазмов, и трахал часами во все дырки так, чтоб она потом сутками отлеживалась в постели и принимала у себя врача. Пару раз ей наложили швы, но он не расчувствовался разве что дал ей перерыв от себя и не входил к ней в спальню. Ничего, она тратит предостаточно его денег, чтоб терпеть. Чимэг действительно ни на что не жаловалась. Она была прекрасной хозяйкой, гостеприимной, красивой, ухоженной.

И он постоянно думал о том, что это с ним, блядь, что-то не так. Он не такой. Уродливый, неотесанный, огромный. Если бы не его бабло, то эта миниатюрная сучка с ним бы не жила и замуж не вышла. Никто бы по доброй воле не вышел. И по хуй.

Он перестал ее драть, когда она забеременела. Они ждали сына. Тамерлан мечтал о мальчике, представлял себе, как воспитает из него свое продолжение, мужчину. Он взрослел и вместе с возрастом пришла ответственность за себя, за семью, за будущее потомство. Уже самому захотелось осесть, и он оставил спорт. Дед радовался. Родственнички рвали и метали, но виду не подавали.

Хан купил огромный дворец. Шикарнейшее, громаднейшее чудовищно красивое строение. Множество спален, три необъятных этажа, десятки комнат, которые никогда не станут жилыми разве что наступит средневековье и дворец станет пристанищем самого царя и его двора. Хан украшал жилище, скупал антиквариат, красивые статуи, дорогущие картины, эксклюзивную мебель, дизайнерские ковры, сотканные лично для него, стоящие баснословных денег. Он даже приказал сделать искусственное озеро и запустил туда пару лебедей.

У него было все, что может пожелать человек. Свои тачки, три бассейна, четыре конюшни с самыми породистыми лошадьми, десять из которых неизменно участвовали в скачках. Но иногда он все же возвращался к боям. Чувствовал, что ему надо. Выпустить пар. Набить морду, сломать кости. Несколько дней в году он уезжал на один из турниров и дрался до полусмерти.

Перед родами решил, что уедет в последний раз. Родится сын и с боями будет покончено. Тамерлану даже казалось, что его жена начала меняться и между ними появилось некое тепло. Нечто похожее на привязанность. Пару раз он приходил к ней в спальню, и она с удовольствием отсасывала ему так, как он любил, даже старалась. Иногда он клал руки к ней на живот и слушал как бьется его сын внутри ее тела. Врач обещал им сына. Хан даже придумал ему имя и представлял как научит драться.

Чимэг родила пока он был на турнире в Тунисе. Без нормальной связи. Он даже не знал, что стал отцом… Не знал, что начался обратный отчет до того момента пока человек в нем захлебнется в вонючем болоте из грязи и предательства и возродится чудовище.

Почуял неладное еще в аэропорту, когда приземлился личный самолет и начальник охраны склонив голову проблеял, что Чимэг исчезла из роддома.

Он мчался туда как бешеный, сломя голову, продрался в больничный покой, расшвырял врачей, втиснулся в отделение для младенцев и застыл возле кювеза, где лежала его дочь. Она родилась недоношенной с врожденной аномалией — у нее не было обеих ног чуть выше колен и пальцев на правой руке. Позже врач объяснит, что это генетическое заболевание и чаще всего оно встречается в семьях с кровосмесительными браками.

Он еще не совсем понял, что происходит… понять не мог куда исчезла его жена. И не сразу поверил даже когда увидел своими глазами, как она собирает вещи, как лихорадочно одевается, звонит кому-то и удирает из больницы через черный ход, даже не попрощавшись с их новорожденной дочерью.

Потом Хан узнает, что она обнулила все свои счета еще до родов, вскрыла в доме сейф и забрала золотые слитки… а вместе с ней исчез и ее доктор, обещавший им здорового сына.

Он нашел их обоих через три месяца. В Таиланде на курорте. Она к тому времени сменила имя, как и ее доктор. Хан следил за ними сутки. В их номера поставили жучки и камеры, и он слушал как она стонет, как орет, как кончает, как с упоением сосет член своего гребаного любовника и просит отодрать ее пожестче. Потом они разговаривали… о нем. Как специально, словно подписывая себе смертный приговор и пробуждая в нем зверя.



— Я ждал пока это случится. Ждал, когда ты уйдешь от него ко мне!

— Я не смогла больше… Не смогла ждать пока сдохнет его дед. Нам хватит и этих денег до конца жизни. Когда он выкупил эти слитки я поняла, что это конец… что рожу эту … и сбегу с тобой, любимый.

— Не скучаешь по дочери?

— По этому уродцу? Нет. Я испугалась, когда увидела ее. На него похожа. Ничего моего. Волосатое чудище. От ублюдка могли родиться только уродцы.

— Я боялся, что в тебе проснутся материнские чувства.

— Только к твоим детям, любовь моя.

— Каждый день ненавидел его за то, что трахает тебя! Если бы мог — убил бы его!

— Брось. По-настоящему меня трахал только ты. Забыл? Кто лишил меня девственности? И кто потом ее восстанавливал?

— Мне хотелось тебя убить.

— Мммммм… помнишь, как мы сказали, что ты наложимл мне швы и я всю неделю ездила к тебе в клинику и мы там…

— Хватит о нем!

— Лучши трахни меня… о дааа… да мой лев! Он никогда не умел это делать, как ты. Вылижи меня… оооох… да… дааа вот так. Войди, когда я буду кончать ааааааааааа….

Их смерть была мучительной и жуткой. Их вывезли прямо из отеля и привезли в один из их ресторанов, который сука купила на деньги вырученные с его слитков. Хан курил кальян и смотрел, как они оба варятся живьем в огромном чане для мяса. Их останки скормили бродячим псам одного из нищих районов Таиланда.

Когда вернулся домой первым делом сделал тест днк, который показал, что отец ребенка — это он. Следующим шагом были анализы и проверки, поиски причин. И они были ему озвучены… генетические аномалии, сразу несколько хромосомных заболеваний.

Вспомнился бессвязный бред Тахира.

«Сука она… развратная дрянь. Извращенка. Да! Бил! Как думал с кем она… и бил. Как видел рядом с этим… и бил… Любил ее. После всего любил. Никогда бы мне не сосватали. Никогда. Мечтать не смел. Думаешь я виноват? Она заслужила! Чтоб не знал никто мне ее спихнули… прикрылись мной… а она….она тварь… она со своим… с братом»

Он не дал ему тогда договорить. Убил. А теперь вспомнилось все и сложились пазлы в картинку. Мерзкую, настолько отвратную, что Тамерлан задохнулся от гадливости. Под пытками одна из горничных призналась, что видела, как Алтан свою сестру развращал. Потом признался и он сам. Все рассказал, пока еще язык во рту был. Он говорил, а Тамерлан задыхался, представлял боль Сарнай и стонал, стискивая пальцы в кулаки.