Обережник

– Никшните оба, – тихо сказал Вуефаст, и перепалка мигом оборвалась. – Батька думает. Как он скажет, так и будет. Так ведь, Путята?

Старый варяг зыркнул ледяным взглядом на купца.

– Так, – неохотно согласился тот. – Знайте, други, я бы, конечно, до ближайшего городка доехал да сказал тамошней дружине, как дела обстоят. Скоро ведь и князь с войском вернётся. Но то случится уже после Праздника, а жорово уже завтра должно начаться. – Данила даже не стал спрашивать, что такое «жорово». – Так что как скажешь, Воислав, так и будет. Я любое твоё решение приму, без тебя я своих людей никак не вызволю.

– Я тебя услышал, – кивнул батька. – Ну а что дружина моя думает?

– Там же волхвы, батька, – робко заметил Тудор, невысокий, но очень сильный малый, он всё время выглядел немного насупленным, отчего казалось, что он постоянно на всех обижен. – Там волхвы, батька. Что железо может против колдовства?

– Воткнуть железо в брюхо колдунам – и всё колдовство кончится, – сказал Молодцов, история с убитыми женщинами его изрядно разозлила. – Всех убить и вырезать. На нас напало четыре десятка, три осталось тут, с колдунами не может быть больше.

– Экий ты храбрый, неужто ведовства не боишься? – заявил Ловкач, правая рука Путяты.

С вопросом влез. Да кто он такой, чтобы воинские дела решать?

– Мой бог защитит меня от любого колдовства, – сказал Молодцов твёрдо и уверенно, неожиданно для себя самого.

И вдруг сам понял – не боится он никаких колдунов, а вот за изуверства спросить стоит, и он это сделает.

– Вот, правильные слова! – воскликнул Клек. – Батька, Перун с нами, покажем смердовым божкам, как не в свою очередь жировать.

Старшие дружинники поддержали слова Клека. Воислав глянул на Молодцова, потом посмотрел на Вуефаста. Старый варяг коротко кивнул.

– Тихо, други, – негромко сказал батька, но гомон будто оборвало. – Сделаем дело, вызволим наших людей и с татей строго спросим. Любо!

– Любо!!! – откликнулись все, и охранники, и приказчики.

– А пока я ещё кое-что хочу сделать. Даниил, подойди ко мне.

Молодцов не без робости подошёл.

– Други, – торжественно объявил Воислав и стиснул плечо Данилы, – вот наш собрат, сегодня он храбро дрался рядом с нами. Проявил отвагу, умение. Я хочу его взять на полную долю. Кто имеет что-то против сказать?

Никто ничего не сказал.

– Да будет так. Меха!

Воиславу принесли тугой мех, из него налили в кубок мёд. Данила решил, что сейчас батька капнет туда свою кровь, но нет. Батька только отпил, протянул Молодцову. Тот тоже сделал глоток.

– Путята Жирославович, будь рад, теперь в твоей охране ещё один меч.

– Я рад! Пусть он служит мне, как и было уговорено. Пока один из нас не выполнит весь ряд или пока спрашивать станет не с кого! – торжественно отчеканил купец, взял кубок из рук Воислава и тоже отпил.

У Молодцова ничего не спрашивали, как оказалось, потому, что присягу за всех своих воинов принимал Воислав. Вот если бы Данила решил лично присягнуть Путяте, тогда да, ему бы пришлось напрямую заключать договор с купцом.

Так Данила стал полноценным бойцом, настоящим обережником в небольшой дружине Воислава. Пускай до настоящего опытного воина ему ещё расти и расти, но первый шаг уже сделан.

– Как и было уговорено, клянись. – Воислав пихнул локтём Данилу.

– Клянусь служить тебе, Путята Жирославович… – Молодцов повторил слова торгового договора.

Всю оставшуюся ночь караванщики приводили себя в порядок и готовились продолжить путь. По какой-то нелепой случайности ни одна из лошадей в упряжках не пострадала. А может быть, это лесовики позарились на чужое добро, которое уже считали своим, и не стали его портить.

Выехали, как обычно, с рассветом. Воислав поступил как надо с точки зрения тактики и стратегии: караван Путяты продолжил своё путешествие по реке, чтобы у наблюдателей колдунов, которые непременно остались в лесу, сложилось впечатление, будто караванщики в самом деле не захотели отбивать своих друзей, а решили поступить по-умному – пожаловаться на татей ближайшему княжескому посаднику.

Но одно дело по-умному, а другое дело – по-правильному. Воислав знал, как сделать по-правильному во всех смыслах этого слова.

В полдень караван остановился якобы на привал на том берегу реки, откуда лежал путь к капищу колдунов. Оставшиеся челядины разожгли костры, выволокли все припасы, в общем, сделали вид, что собираются остановиться надолго. Челядины даже поставили в дозор двух человек. Им оставили два старых комплекта доспехов из кожаных курток и шлемов и пару копий. Каждый час челядины должны были переодеваться и выставлять в дозор новых «бойцов».

А в это время четырнадцать охранников каравана и ещё пять человек «ополченцев», считая купца Путяту, отправились в рискованный рейд.

Ехали они на лыжах по лесу точно к капищу, ведь у них были провожатые. Те самые пленные, которых ночью пытали калёным железом.

Вуефаст, который и занимался непосредственно допросом, оказался мастером своего дела. Он знал, где именно жечь железом так, чтобы как можно быстрее сломать человека и при этом не нанести ему серьёзных травм. В результате трое пленников на следующее утро чесали на лыжах так, что остальные за ними еле успевали. При этом они буквально мечтали угодить варягу, проведшему с ними «разъяснительную» работу, о побеге и не помышляли.

Охранников ехало четырнадцать человек. Гудыма с его плечом пришлось оставить, а вот Ходинец заявил, что пускай он и не обоерукий, но меч в левой руке держать умеет, а щит на правую повесит, тем более правая у него сильнее. По мнению Молодцова, Ходинец один стоил пятерых таких, как он, и с одной рукой. Так что присутствию в отряде всех профи Данила был несказанно рад.

Двигались по лесу быстро, засад не опасались – все подопечные колдунов должны были быть на Празднике. А вот ловушки представляли серьёзную опасность. Два раза отряду пришлось обходить волчьи ямы, один раз Данила углядел на дереве метрах в четырёх бревно с кольями – такая дура могла бизону все рёбра переломать, а от человека и мокрого места не оставила бы.

Но благодаря пленникам все ловушки удалось успешно миновать.

К капищу вышли ночью. Отряд в темноте вели Шибрида и Скорохват, которые видели ночью как кошки. Данила переживал, что темнота станет для него проблемой, но когда увидел капище, волноваться перестал.


Увидел, если точнее, он только частокол вокруг, но в просветах между брёвнами мелькали яркие всполохи, а ввысь на десятки метров взлетали тысячи искр. На капище разожгли огромные костры.

Данила осмотрел частокол и был приятно удивлён отсутствием стражи на стенах. В лес пялились только десятки черепов: бычьих, волчьих, медвежьих, висящих на зубцах ограды.

– Даниил, – рука Жаворонка еле коснулась плеча Данила, – батька на совет зовёт, расскажет, как колдунов бить будем.

Молодцов кивнул и пошёл вслед за собратом, уже ощущая азарт предстоящий схватки. В крови побежал адреналин, тело стало лёгким и подвижным.

Тактический план нападения батька нарисовал палочкой на снегу. Атаковать планировалось с двух сторон, чтобы внести больше сумятицы и паники.

Когда Воислав ставил задачу, со стороны капища раздался такой инфернальный вой, что даже матёрых варягов пробрало. Не человеческий крик, не звериный, а звук, проникавший внутрь тела до самых костей, вызывающий предательскую слабость и дрожь в конечностях. И вот здесь Данила крепко задумался: а сколько народу там, на капище? Сотня, две? А их в лесу неполных два десятка. Да куда они собрались рыпаться?!

– Ну что, брат во Христе, не боишься? – неожиданно спросил Воислав у Молодцова. От сильного и уверенного взгляда батьки у Данила потеплело на душе.

– Не-а, – ответил он легко и с улыбкой.

Варяги тоже подобрались, приосанились. Если уж последователь милосердного Христа не боится колдунов и божков смердов, то им, воинам Перуна Молниерукого, и вовсе стыдно чего-то опасаться.

– Ну тогда с богом, браты, – сказал батька.

Отряд разделился на две части. Данила, конечно, оказался в команде с Клеком и Жданом. Вдевятером они выскользнули из леса, пригибаясь, помчались к стене. Ловушки перед стеной не было, по крайней мере, их не ожидали встретить.

На бегу варяги и те из обережников, кто был особо искусен в метании копий, стали бросать сулицы через частокол, на звук. Ух какой с капища донёсся вой, но уже не наполненный мрачной силой. Это были крики десятков напуганных и раненых людей.

Приказчики Путяты первыми добрались до стены, взяли в четыре руки щит, на него запрыгнул Скорохват. На щите его взметнули вверх, дальше Скорохват сам подпрыгнул и перелетел частокол.

Следующим на очереди был Клек: толчок, прыжок, и варяг-десантник отправился в полёт. Затем на щит запрыгнул Ждан и тоже проделал похожую операцию, но не так красиво.

Дошла очередь и до Данилы. Нет, ранее обережники отрабатывали ускоренное десантирование с двухметрового борта ладьи прямо на землю. Но тут другое…

Молодцов на секунду затормозил (страшно, блин!), но потом азарт толкнул его вперёд. Делать нечего, его братья уже там, прыжок и… Главное, кураж поймать – и всё получится.

Как только нога Данилы коснулась щита, сильные руки толкнули его вверх. Он даже ощутил некое подобие невесомости, но не растерялся, сам толкнулся от щита, и вот он – краткий миг полёта.

У Данилы замерло сердце, перед ним на долю секунды открылась страшная суматоха на капище, сотни бегающих в разные стороны людей, три гигантских костра, три деревянных идола и большой деревянный барак на другом конце площади.

Всё это запечатлелось в памяти Молодцова, как фотография, но потом в опасной близости мелькнули зубцы частокола и острые рога черепов, висящих на нём. Данила поджал ноги, грохнулся на настил за частоколом, не удержался, рухнул опять – уже на землю с высоты двух метров, но вовремя сгруппировался и вроде бы ничего себе не сломал.

Данила перекатился вперёд, гася инерцию падения, вскинулся в боевую стойку и попотчевал ближайшего обитателя капища топором в грудь.

«А вдруг это мирный?» – промелькнула мысль.

«Нет здесь мирных», – зло сам себе ответил Молодцов, но следующему мужику, вставшему на пути, он двинул щитом в челюсть, не летально. Ткнул ещё одного парня в рубахе с вышивкой обухом секиры в живот, а от новой атаки закрылся щитом. Сверху.

На него, жутко вереща, упал мужик с разодранным боком. Данила отскочил, вертя головой, сквозь сапоги уловил дрожь земли. К нему нёсся на четвереньках огромный чёрный медведь и лапами сбивал людей перед собой, как кегли. Зверь бежал молча, только дышал с хрипом.

«Вот тебе и охота», – успело пронестись в голове у Молодцова до того, как медведь настиг его.

Загородившись щитом, он отскочил от живого чёрного тарана, но его всё равно толкнуло, будто самосвал задел на полной скорости.

Секунда – и трёхсоткилограммовая туша развернулась на всех четырёх лапах и снова ринулась в атаку. Данила только и смог, что опустить щит и отпрыгнуть назад. Медведь, тварь такая, и не думал картинно вставать на задние лапы, а пёр всей массой понизу, выбрасывая передние лапы вперёд, стремясь зацепить ими ноги человека.

Молодцов отступал, загораживался щитом, пытался отмахиваться секирой, пару раз он даже попал по лапам – ощущение было, будто лезвие угодило в деревянное бревно.

«А если это оборотень? – проклюнулась абсурдная мысль. – Нет, оборотней не бывает».

В другой раз Данила, может, и поспорил бы сам с собой, ведь с ним уже не раз случалось то, «чего не бывает», но не в этом случае.

Чёрный медведь вытянул башку вперёд, пытаясь подлезть под щит. Данила не сплоховал, съездил ему секирой прямо по морде, успел уйти и услышал, что такое настоящий рёв.

Медведь заревел, заглушив шум битвы. Казалось, от этого рёва может рухнуть каменная стена. Не от силы звука, а от того, как он проникал внутрь и заставлял вибрировать всё вокруг.

Наконец, медведь встал на задние лапы, раскинул передние лапы-дубины с кривыми когтищами и раззявил слюнявую пасть, полную длиннющих клыков.

Молодцов съёжился за щитом, понимая, что никак не сможет остановить эдакое чудище, но тем не менее был готов встретить удар, чтобы попробовать хоть как-то ему противостоять.

Сбоку мелькнул силуэт, послышался глухой чавкающий удар – будто мешок с промокшим зерном пропороли. Рык медведя изменился, стал более низким и протяжным. Молодцов повернулся: Клек!

Рыжеусый варяг вогнал в брюхо чёрному мишкё рогатину по самое железко. Медведь развернулся в его сторону, пытаясь дотянуться когтями, Клек же зарычал не хуже медведя и ещё сильнее вдавил копьё.

Данила вышел из ступора, обошёл мишку сзади, подпрыгнул, размахнувшись, и всадил ему секиру точно в затылок. Медведь дёрнулся и завалился на бок.

– А мы с тобой всё-таки поохотились! – радостно сообщил Клек и тут же присел. – Стрелы.

Данила пригнулся, в который раз спрятался за щитом (что бы он без него делал!). Рядом вскрикнул Клек – стрела рассекла ему щёку.