Обрыв

— Это моя работа. Ничего личного… Даша… — наклонился ко мне и провел пальцами по моим волосам, — когда-то ты ужасно нравилась мне. Ужаснооо нравилась.

— Да пошел ты. А ты мне нет. Ты уже тогда был козлом.

Пальцы Димы сдавили мое плечо так, что я дернулась от боли.

— Если ты скажешь ему хоть слово и не станешь мне помогать, твою дочь покромсают на органы. У нее редкая отрицательная группа крови. Здоровая девочка. Сейчас так мало здоровых детей.

— Твааарь, — зашипела я. — Ты не посмеешь.

— Если сделаешь то, что я прошу, никто не причинит вреда твоей семье. Мне не нужно что-то сверхъестественное, всего лишь информация, которую тебе под силу для меня добыть. Как только мы узнаем все о нашем человеке и получим информацию о перевозке оружия, ты будешь свободна. Я тебе обещаю. Вот флэшка, все запишешь сюда. Она самоуничтожается, если не ввести правильно пароль. Я пришлю его тебе смс чуть позже, когда буду уверен, что ты на нашей стороне.

— Я никогда не буду на вашей стороне. Когда я смогу рассказать Максиму — я это сделаю, и он найдет тебя и оторвет тебе яйца.

— Умница, Даша. Я знал, что ты согласишься. Я очень редко ошибаюсь в людях, — а потом наклонился ко мне еще ниже, — а еще лучше я знаю, за каким монстром ты замужем, и поверь мне, тебе лучше никогда и ничего ему не рассказывать, а то он снова превратит тебя в оттраханную во все дыры отбивную.

— Урооод, — ударила его по щеке и вышла из уборной, дрожа от ярости и стараясь успокоиться. Проклятый ублюдок. Он знал, куда надавить… знал, что у меня не будет выбора. И ту аварию… они ее подстроили. Все было спланировано.

С этого момента я начала им помогать. А точнее, я считала, что помогаю своей семье. Я верила, что, когда я дам Диме нужную ему информацию, он оставит мою семью и меня в покое. Мне не хотелось знать, чем именно занимается Максим… я не хотела в это лезть, как и не лезла раньше. Это не мое дело. Я его жена и его женщина, а не партнер по бизнесу. Я не верила и не желала верить, что МОЙ Максим, да, он МОЙ. Мой Максим способен на все то, что мне так красочно расписывал начальник Димы. Этот ужасный человек, который угрожает отнять все самое святое. Я не желала верить, что мужчина, который так нежно и изысканно ласкает мое тело по ночам, может выкалывать кому-то глаза и пытать до смерти. Теми же руками, которые гладят мое тело, и пальцами, которые я исступленно сосу и кусаю, пока он голодно долбится в мое тело сзади или, нависнув надо мной, врезается в меня со всей мощью, забросив мои ноги к себе на плечи. Они лгут. Он на это не способен. Я дам им то, что они хотят, и пусть убираются из нашей жизни.

Меня всунули в это болото насильно, заставили шпионить за собственным мужем, прислушиваться к телефонным звонкам и его разговорам с моим братом.

Сейчас, анализируя все более равнодушно, чем тогда, понимаю, насколько глупой я была, насколько легкомысленной и неосведомленной. В какой момент отношение Максима ко мне снова изменилось или это происходило медленно, и я не заметила? В какую секунду или мгновение он вдруг начал понимать, что я предаю его? Ведь я не считала это предательством. Я наивно полагала, что действую на благо семьи. Может быть, это произошло после нашего разговора о дочери…

Максим усадил меня к себе на колени и тихо спросил.

— Хочешь, заберем сегодня Таю домой? Ты готова, чтобы она жила с нами?

И мне стало страшно. Я вспомнила, что мне говорил Дима. Я представила себе, что за нашим домом следят и что пока нас нет, могут украсть ребенка или… не знаю, как-то навредить ей. Мы ведь часто уезжаем и мотаемся за границу. Девочка останется одна. А так она в доме Фаины под пристальной охраной с круглосуточной няней.

— Нннет. Мне кажется, еще рано. Мы не привыкли друг к другу. Нам надо немного времени.

Максим слегка ослабил объятия и пристально посмотрел мне в глаза.

— Почему рано? Малышка уже привязалась к тебе. Она целыми днями повторяет слово "мама", рисует тебя, зовет по ночам.

Сердце болезненно сжалось так сильно, словно его искололи иголками и вогнали их так глубоко, что уже не вытащить. Ужасно захотелось ему все рассказать. Сильно захотелось, до дрожи во всем теле… но я помнила каждое слово федерала, каждое мерзкое обещание и угрозы моей семье. Наверное, отвечая, я впервые возненавидела себя…

— Рано… мне… это мне надо больше времени. Я пока не уверена, что могу быть хорошей матерью. Не дави на меня, прошу тебя.

— Хорошо, — чуть прищурился, и взгляд царапнул меня холодком, — я не буду на тебя давить. Когда будешь готова вернуть нашу дочь домой, скажи мне.

— Я думала… может быть, Лиля уедет с ней куда-то на отдых, в какое-то крутое место, где ей будет весело. На пару недель или на месяц. С усиленной охраной… если ты переживаешь за нее… но детям надо развлекаться и…

Максим резко снял меня с колен и отошел к столу.

— Да. Я переживаю за нее. И нет, моя дочь никуда не поедет. Разве что со мной, когда я буду для этого свободен. Мне надо в офис.

Мой муж начал все больше времени проводить вне дома. И я поначалу радовалась, как ребенок, его возвращению, совершенно не замечая, как он меняется. Как отдаляется от меня. Пока вдруг не обнаружила себя, спящей в одиночестве. За это время я успела собрать материал для Димы на флэшку. Записать, с кем говорил Максим, что именно обсуждал с Андреем. И так же скачала несколько файлов с его компьютера. Мне обещали, что, когда я отдам эту флэшку, меня оставят в покое. И я ужасно этого хотела. Перестать врать, перестать бояться и не спать по ночам… смотреть в потолок, думая о том, что делаю отвратительные вещи у Максима за спиной. Но ведь я спасаю нашу семью. Все методы хороши. Разве он сам не говорил мне этого? Федералы оставят нас в покое, и все. Мы заживем как раньше. Заберем Таю домой. Оставалось только найти способ отдать флэшку, а Максим последнее время как назло никуда не отпускал меня одну. Либо под тройной охраной, либо запрещал выход из дома. Не давая мне никаких объяснений.

Все уже пошло не так… все уже разрушалось и рассыпалось в пепел, и это делала я. Я убивала нашу семью и даже не подозревала об этом.





ГЛАВА 5. Дарина




Всякая любовь хочет быть вечной. В этом и состоит ее вечная мука.

(с) Ремарк



Впервые за месяц безумного счастья и радостных пробуждений в его объятиях. Я целый день прождала, пока он вернется, и как только услышала шаги в его кабинете, тут же бросилась туда. Я ведь была уверена, что он скучал. Хоть и не звонил мне сегодня целый день. Максим выглядел иначе, чем всегда, словно напряженно о чем-то думал, он поцеловал меня в макушку и сел за письменный стол. Я подошла сзади и положила руки ему на плечи. На какое-то мгновение мне показалось, что он напрягся еще сильнее.

— Почему ты не отвечал мне? — уткнулась лицом ему в шею, наслаждаясь запахом его кожи и одеколона. — Я так сильно соскучилась.

— Правда? — не отрывая взгляда от компьютера и доставая сотовый из кармана. — И сильно ты скучала по мне?

— Невыносимо сильно.


Хотела отнять у него сотовый, но он взял его другой рукой и набрал номер. Мне ужасно захотелось вышвырнуть его в окно, но я сдержалась.

— Мне нужно обсудить важные дела. Иди к себе, Даша.

— Не хочу, — улыбнулась и кокетливо повела плечами, — с тобой хочу побыть. Я не буду мешать тебе.

Перебралась в кресло, достала сотовый, чтобы посидеть в интернете, и тут же пришла смска от Димы.

"Время истекло. Флэшку надо отдать сегодня. Я больше не могу тянуть время. Найди возможность выйти из дома. И напиши, где встретимся. После семи вечера я уже ничего не смогу для тебя сделать".

Максим поднял голову от ноутбука и, что-то говоря в сотовый, посмотрел на меня… тяжелым и колючим взглядом. Я улыбнулась, и он перевел взгляд на монитор, затянулся сигаретой и отхлебнул из бокала виски.

Я стерла смску и спрятала сотовый в сумочку. Посмотрела на мужа, он все еще работал, прижав сотовый к уху и размеренно клацая пальцами по клавиатуре. У меня оставалось ровно два часа до встречи. Я несколько раз прошлась взад и вперед по кабинету, но он был настолько занят, что даже не поднял глаза. Разговаривал, делая пометки. Я не вслушивалась, что именно он говорил. Я лихорадочно думала о том, каким образом и под каким предлогом я могу выйти из дома, не вызывая подозрений, и чтобы он не запретил мне встречу. И я придумала. Я позвонила Карине, при нем.

Мы мило болтали, и я пригласила ее попить со мной кофе и поговорить о ее новом парне, с которым она переписывается в интернете. Андрей говорил, что ее теперь не оторвать от ноутбука, и появились некоторые проблемы с учебой. Карина ужасно обрадовалась.

— Да. Дааа, я хочу посидеть с тобой и поговорить. Когда? Давай прямо сейчас?

Я думала о том, что могу передать флэшку Диме прямо в кафе в туалете или на лестнице и даже не вызову подозрений.

— Я отпрошусь у Максима и перезвоню тебе.

— Ооооо, дядя Максим — это серьезно. Удачиии.

Я подошла к мужу, он мельком посмотрел на меня и вернулся к разговору.

Расслабленный, потягивает виски из хрустального бокала. Сигарета дымится в пепельнице. Он наконец-то посмотрел на меня. Нет, не раздраженно, хотя я явно ему мешала. Он прикрыл сотовый ладонью:

— Иди к себе. Я освобожусь и сходим с Кариной вместе. Одну я тебя не отпущу. — усмехнулся так, что я вздрогнула снова от его красоты, — по городу маньяки бродят, слыхала?

И снова вернулся к разговору. Черт, пару часов. У меня нет так много времени. Я знала только один способ привлечь его внимание к себе. Но еще никогда не была инициатором, всегда он.

Слегка затаив дыхание, я подошла вплотную к столу и принялась расстегивать пуговки на блузке. Реакция была мгновенной, поднял глаза от ноутбука, снова перевел взгляд на монитор и тут же на меня. Смотрит с интересом, продолжая разговаривать. Отставил бокал в сторону. Я спустила материю с плеча, потом с другого, и легкий шелк облаком упал к моим ногам.

Синие глаза стали чуть темнее, всего на тон, а мне стало нечем дышать, но он не прервал беседу. Тогда я расстегнула бюстгальтер и подошла еще ближе, внимательно наблюдая за его взглядом. Цвет глаз менялся очень быстро, они стали цвета сизого неба, а зрачки расширились. Я опустилась перед ним на колени и нагло потянула за ремень на его брюках. Увидела насмешливый взгляд, но не остановилась, потянула змейку вниз. Железное самообладание — продолжает беседу, но, когда мои пальцы обхватили его член, голос слегка дрогнул. Я собиралась это сделать. Сотрясаясь от страсти и от невыносимого желания сводить его с ума, как и он меня. Провела языком по бархатной, налитой кровью головке, и его пальцы сжали мои волосы. Не прекращает беседу. Я надеялась, что он бросит трубку на рычаг и отымеет меня прямо здесь, на столе, от предвкушения я вся взмокла. Лаская его, я сошла с ума сама, совершенно забывая о том, зачем начала эту игру, чего хотела. Но Максим продолжал говорить, иногда другой рукой он что-то писал в ноутбуке. Можно подумать, что его совершенно не трогает то, что я делаю… Можно… но твердый и возбужденный член говорил об обратном, когда я посмотрела ему в глаза и вдруг поняла, что он внимательно наблюдает за мной горящим взглядом. Ему нравилось. Не просто нравилось, моментами он напрягался до такой степени, что я видела, как пульсирует вена у него на лбу.

Увидеть перед глазами покачивающийся член, налитый кровью, со вздувшимися пульсирующими венами и поплыть только от одного его вида, чувствуя, как выделяется во рту слюна, как сводит скулы бешеным желанием принять его во рту. Сумасшедшая и совершенно бесстыжая с ним. Забывая, зачем все это затеяла… зачем пришла к нему в кабинет.

Закатить глаза, когда вошел глубоко в горло и толкнулся в него каменной головкой, дернуться от его стона волной возбуждения. Сотовый не отбросил, но меня схватил, как в тиски, сдавил мою голову, нагибая вниз, проталкиваясь глубже.

Чувствовать, как останавливается, потираясь о гортань, продолжая о чем-то беседовать по сотовому, и снова поршнем долбится в рот, стискивая мои волосы на затылке, а меня разрывает животной похотью, дикостью такой же неконтролируемой, и я жадно сжимаю его мошонку пальцами, царапая ногтями, сдавливая член у основания, чувствуя, как намокают мои пальцы от текущей изо рта слюны тонкими паутинами, потому что он не дает перерыва.

И мне невыносимо нравится это. Жадно заглатывать и всасываться губами, грязно причмокивая, давая ему возможность скользить по шершавости языка и сходя с ума от каждого его стона, принять сильно, глубоко и удержать за упругие ягодицы, впиваясь в них ногтями и изнемогая от нахлынувшей волны возбуждения. Не выдерживая больше ни секунды, отодвинула полоску трусиков и вошла в свою плоть пальцами другой руки, ощутила, какая мокрая я внутри. Язык чувствует каждую скользящую по нему вену, а пальцы вбиваются внутрь, и меня ведет от грязных картинок, в которых это не пальцы, а его член вдирается в меня глубоко и больно. Представляя себя распластанную на полу и его, бешено вбивающегося в мое тело, удерживающего мои ноги за щиколотки, разодрав их в разные стороны…

Тихой мольбой, выпуская член и сжимая его рукой.

— Я хочу тебя…

В эту секунду он отключил сотовый и швырнул его куда-то на пол. Дернул меня вверх, к себе, задрал юбку на пояс, посмотрел на мои разведенные ноги, провел пальцами по мокрым складкам и тяжелым взглядом мне в глаза, ухмыляясь уголком рта. Взял свой мокрый после моего рта член, сжимая у основания, и кивнул на него. Пошло предлагая взять то, что я хочу… сделать это самой. К щекам тут же прилила кровь.

Закусив губу, я медленно опустилась на его плоть. Тело охватила эйфория, когда поняла, насколько сильно он скучал по мне, насколько желает меня, потому что мой муж запрокинул голову и хрипло застонал, закрывая глаза. И тут же резко их открыл, сдавил мои бедра, приподнял меня вверх, выходя полностью, и сильным движением вошел в меня снова, глубоко и больно, и я задохнулась от чувства наполненности, от того, что он начал двигаться внутри, разрывая меня на мельчайшие части дикого удовольствия. Наклонил к себе и впился в мой рот, очень грубо. Грубее, чем обычно. Кусая почти до крови, не давая мне отвечать, скорее, насилуя мои губы.

— Зверски хочу тебя, — сказал, прервав поцелуй, и я застонала, подаваясь бедрами ему навстречу, а он сдавил мою шею, удерживая меня на вытянутой руке. — До боли, — и хрипло добавил. — Твоей боли.

Я обхватила руками его запястье, ослепленная его захватывающей дух красотой именно сейчас, в эту секунду, когда ощущала его в себе и видела эти искаженные похотью черты, всхлипнув от очередного резкого толчка внутри.

И уже через мгновение схватилась за широкие плечи, впиваясь в них ногтями, когда он начал буквально насаживать меня на себя. Сильная рука сжимала до синяков бедра, а другая впилась в мои волосы, заставив изогнуться назад и выпятить грудь с торчащими от возбуждения сосками, причиняя мне боль… и я чуть не взвыла от того удовольствия, которое смешивалось с этой болью, заставляя стонать, всхлипывать, беспрестанно повторяя его имя, сжимая его руки чуть выше локтей, наслаждаясь стальными узлами мышц под кожей и чувствуя, как мною управляют, как тряпичной куклой.

Открыла затуманенные страстью глаза и, всхлипнув, громко застонала, в изнеможении глядя на его широко открытый рот, напряженный взгляд и резко заострившиеся черты лица… Мой зверь… Только мой… Да, бери меня, своди с ума, убивай своими прикосновениями.

Наглая и уверенная рука коснулась клитора, сильно надавливая на него пальцами, и я закричала его имя, падая в пропасть, распадаясь на миллионы частиц, слыша, как он рычит мне в унисон, и чувствуя, как изливается в мое тело.





* * *


— Это был важный разговор, малыш. Очень важный.

Приподнимая мое лицо за подбородок и глядя мне в глаза… а я все еще слабая и пьяная после этого бешеного секса.

— Хотела, чтобы ты посмотрел на меня… убрал свой телефон и заметил, что я рядом.