Охотник. Чужой

– А по-моему, ты уже все получила! – Марго, прищурившись, окинула мать взглядом, задержавшись на животе. – Аж вспотела! Мокрая вся! Теперь я останусь, и лекарь меня полечит! У меня, может, живот заболел! И голова!

– И для того ты сняла рубаху и трусы! – кивнула мать. – Иди-ка отсюда, моя дорогая! Иначе я скажу отцу, чтобы он тебя выпорол! Как дерзкую, неумную девчонку!

– А я ему расскажу, где застала тебя! И в каком виде! И тогда…

– Тихо! – прикрикнул Олег, которому послышалось какое-то шевеление на палубе – вроде топало множество ног. Он соскочил с кровати, перешагнув через сидящих друг перед другом голых соперниц, и бросился к двери, собираясь ее распахнуть. Но не успел. Дверь распахнулась так, будто в нее ударил здоровенный таран, и в каюту буквально ввалились несколько мужчин, практически обнаженных, в одних лишь грязных тряпках вокруг бедер, но с оружием в руках – мечи, кинжалы, тесаки. И держали они эти железки вполне себе уверенно, явно зная, как с ними обращаться.

На то, чтобы выбросить из себя заклинание, нужно полторы-две секунды. А лучше – три. Потому что Силу нужно собрать, выстроить из нее решетку-каркас и набросить эту решетку (или лучше назвать ее сетью) туда, куда тебе, волшебнику, хочется. А если на тебя бежит толпа с железками в руках? Или даже не бежит, а летит! Тогда что делать? Пока наколдуешь – тебе уже и башку свернут!

Впрочем, случилось даже проще. И банальней. Пришлось идти врукопашную.

Кстати – вот почему боевых магов все-таки обучают боевым искусствам и на очень, надо сказать, приличном уровне. Вот наскочили на тебя супостаты, когда уже закончилась магическая энергия – и что тогда? Или вдруг из-за угла выскочила толпа врагов? Конец боевому магу? А на его обучение, между прочим, затрачено много денег! И нужен он на поле боя как воздух! Частенько от ударов боевых магов и зависит удача в сражении! Так что, «маг – сумей защитить себя сам». Или, если говорить по-русски: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих!»

Первого набежавшего на него здоровяка Олег встретил жестким «маваши» в солнечное сплетение. А может, и не маваши – но чем-то похожим. Да и какая разница, как это все называлось, ведь главным было то, что нападавший, который летел на Олега, как подмосковная электричка, только что не свистел, с ходу нарвавшись на тяжелый удар, сложился пополам и рухнул на пол. В руке он держал короткий абордажный меч, который мгновенно оказался в руке Олега – прежде чем бывший его хозяин нанес полу каюты тяжелый удар черепной коробкой.

Других агрессоров, что бежали следом, Олег срубил за считаные секунды – тот, что слева, споткнулся о бездыханное тело первого и упал прямо под ноги лекарю, чем тот и воспользовался, рубанув по черепу. Тот, что справа, с ходу перескочил через первого, изображая из себя Зорро, и попытался с молодецким покриком разрубить Олега от макушки до пят, как, по легенде, любил делать эпический герой Евпатий Коловрат. Ну и оказался на клинке «жертвы», которая почему-то не пожелала быть разрубленной. Меч Олега вошел ему чуть выше пупка и достал до самого сердца.

Вообще-то ни ловкость, ни сила в тесной каюте особого значения не имели. Если бы во главе нападавших стоял знающий командир, Олега просто бы задавили массой. И тогда бы ему конец. Но… каждый нападавший был сам за себя.

В каюту ворвались шесть человек. Трое побежали на Олега, чтобы покончить с ним как можно скорее и присоединиться к тем счастливчикам, что сейчас раскладывали на коврах двух голых девок, визжавших при этом так, что не могли не привлечь внимания оголодавших без баб мужиков. Это-то Олега и спасло. Теперь он получил возможность перебить негодяев по одному.

Когда очередной супостат пал, выпустив из брюха ворох сизых кишок, Олег тут же напал на другую троицу, участники которой деловито растягивали на полу несчастных женщин. Двое держали яростно сопротивлявшуюся старшую, которая рычала и ругалась такой грязной бранью, что уже одно это должно было убить насильников на месте. Третий боролся с Марго, не уступавшей матери в ярости и силе своих аккуратных, очень стройных рук и ног. Марго громко визжала, а когда замолкала, то плевалась и почему-то обещала отрезать гадам яйца.

Олег даже подивился глупости нападающих – ну как можно было так облажаться и не посмотреть, что трое бойцов уже лежат на полу? Неужели обладание этими двумя бабами настолько важно для них, что можно пожертвовать ради этого своей жизнью?

Впрочем, у всех свои причуды и свои нравственные ориентиры. Поэтому Олег не стал долго думать на эту тему, а одним ударом перерубил шею насильника, лежавшего на Марго – тот как раз приноравливался, как бы это половчее засунуть в нее свой отросток, а посему надо было как следует поторопиться – зря, что ли, девственность восстанавливал? Чтобы ее тут же порвал какой-то там подлец?!

Успел тот произвести свое грязное деяние или не успел – Олег определить не смог. Может, и успел – когда обезглавленное тело рухнуло между разведенных ног Марго, та вскрикнула, но крик ее тут же сменился хрипом и бульканьем – кровь из перерубленной шеи врага хлынула ей в глотку, залила нос, глаза, и несколько секунд Марго продолжала хрипеть, булькать и отплевываться, таращась в пространство так, будто пыталась рассмотреть посланцев Создателя, прибывших за душами убиенных в схватке. Параллельно она пыталась сбросить с себя труп. Мужик попался огромный, эдакий бычара с мышцами молотобойца, и потому она долго не могла с ним ничего поделать и только сучила поднятыми к потолку ногами, извиваясь, будто в судорогах оргазма под страстным безголовым любовником.

Картинка соития Марго с безголовым трупом отпечаталась в мозгу Олега на уровне эпической картины «Испытание силы Яна Усмаря», но лекарю сейчас было не до Марго и не до трупов. Живых надо искоренить. Пока они не опомнились.

Один из них уже успел как следует присунуть женщине, имя которой Олег так узнать и не успел, второй же пускал слюни рядом, облизывая ее крепенькие груди, помолодевшие в процессе лечения.

Вначале пал счастливец, которому довелось умереть на красивой женщине (не худшая смерть в мире!). Он залил кровью второго, обернувшегося на шум позади себя, и тот тут же пал, как и его напарник.

Второй насильник упал женщине на грудь, и она не то что не могла его отпихнуть – даже дышала с трудом и только натужно стонала и ругалась.

Олег стащил труп с ее груди, с некоторым трудом отбросил здоровилу, валявшегося между ее ног (и убедился при этом, что тот в самом деле умер достаточно сладко), а потом свалил тело с Марго, чуть не задохнувшейся под тяжестью насильника. Тут он уже не заметил – произошло ли «событие», но это его не интересовало. Не до того! Нужно было понять – откуда взялись эти ребята и что делать дальше. Но вначале – запереть дверь, которую какая-то глупая скотина оставила открытой! И первым вопросом Олега было:

– Кто это?! Откуда взялись эти скоты?!

– Гребцы! – прохрипела Марго и, откашлявшись, добавила: – Какого демона вы дверь не заперли, если собрались заниматься постельными утехами?!

– Какого демона ты дверь не заперла? – Олег уставился на женщину, со страдальческой миной потиравшую грудь.

– Ну забыла! Вы что, ничего никогда не забывали, умники! А сама-то чего не заперла?!

– Я думала – это он нарочно оставил открытой! Меня ждет! – пискнула Марго, с трудом вставая на колени. – Откуда я знала, что это мамочка пришла сюда покувыркаться с моим возлюбленным, да не заперла за собой дверь?!

– Твой возлюбленный?! – охнула женщина. – Да у тебя еще не выросло, чем его можно возлюбить! Возлюбленный! Гляди-ка на нее! От горшка не видать, а туда же, возлюбленный! Я вот отцу скажу…

Обе замолчали и одним прыжком вскочили на ноги:

– Отец! Что с отцом?! Что делать будем?!

– Стойте здесь!

Олег шагнул к двери, выглянул. Ночь уже отступала, и можно было разглядеть, что делается на палубе – неверный свет раннего утра превратил темную мглу в серый рассвет. Видно было, как по палубе перемещаются группы людей по три-четыре человека, все вооруженные и все в драных набедренных повязках – как и те, что ворвались в каюту Олега. Их было человек пятнадцать, и что они искали на палубе – непонятно. Может, отлавливали последних защитников корабля? Олег, в общем-то, понял, что сейчас случилось. Скорее всего, кто-то из рабов, которые находились на судне без цепи и конвоя, решил, что нечего ждать милостей от природы, и его задача взять эти самые милости своими руками. И взял. Напали на охранника, который надзирал за рабами-гребцами, освободили рабов, и те вышли из подполья (в буквальном смысле слова), занявшись планомерным истреблением и насилием на отдельно взятом купеческом корабле. Нормальное дело, чего уж там. На их месте Олег сделал бы то же самое. Нет, не занялся бы ловлей и трахом всех попавшихся под руку женщин – совсем нет. Он бы освободился, захватил корабль и поплыл туда, куда ему нужно – и, между прочим, с хорошей добычей! Что там, в трюмах, Олег так у купца и не спросил. Как и не спросил – какого черта тот попер с собой в рейс всю свою семью. Идиотом надо быть, чтобы идти на такой риск!

А впрочем – какой риск? Две мощные тяжеловооруженные военные галеры в охране, несколько сотен опытных охранников – какой тут риск? Прогулка по морю в компании своей семьи – что может быть лучше?

Скорее всего, так бы все и было, если бы на дороге им не попался некий боевой маг, посчитавший свою жизнь ценнее жизни других людей. Честно сказать, когда Олег начинал об этом думать – у него даже сердце щемило. Вот же гадость какая получилась! Со всех сторон гадость! А он – настоящий гад. Как ни крути.

Ладно. Самобичевание оставим на потом, сейчас нужно выжить и вытащить этих двух девчонок. Почему двух? М-да… почему – двух? А две другие?

А двум другим, похоже, сейчас приходится очень плохо. Потому что стук топоров сменился истошными криками и визгом. А еще – ревом, будто ревет медведь! Папа рядом. Папа в обиду не даст!

Но надо бы и помочь… только как? Если сейчас выбежать наружу и броситься на помощь купцу – оставишь без прикрытия эту вот парочку. А кроме того, чем бить негодяев? Если только парализующим заклинанием. А вдруг у них луки есть? Впрочем, не вдруг, а точно есть! Пару-тройку луков видел у людей на палубе, когда выглядывал. Сделают подушку для иголок из бравого мага.

Как-то похитрее нужно. И не хотелось бы их убивать. Кто приведет корабль в порт? Если перебить всех гребцов – это будет не корабль, а деревяшка в море! Выбросит на берег при первом же ветре.

Впрочем, можно до берега и не добраться. Раздолбает о прибрежные рифы, а там и акулы тут как тут. Акул хватает, не меньше, чем на Земле в южных морях. А может, и больше.


Память услужливо выдала картинку акулоподобной твари с такими здоровыми зубами, что аж мороз по коже прошел!

Впрочем, и зубастые твари поменьше тоже не вдохновляли… у пираний зубки ма-а-аленькие! А что толку?

Решение пришло как-то сразу, после того как глянул на двух перемазанных в крови голых девиц, которые, всхлипывая, пытались оттереть с себя уже густеющую кровь врагов. Они выглядели в своем «наряде» так соблазнительно, что даже вид обезглавленных трупов не смог охладить похоть. Девушки были прекрасны! И, черт подери, правда выглядели как близнецы! Каким образом Олег сумел добиться такого «отката» у старшей – он не знал и думать сейчас об этом мог только отстраненно, как о чем-то совершенно несущественном.

Олег быстро разъяснил обеим красоткам свое гениальное решение проблемы, тут же закономерно встретил полное отрицание, протест, возмущение и в конце концов – тоскливое и обреченное согласие. А что еще делать-то? Не нравится – выходите навстречу толпе возбужденных оголодавших мужиков и сдавайтесь им на милость, живите в качестве палубных шлюх! Недолго, но очень ярко! И главное – насыщенной половой жизнью! Или придумайте что-то иное, попроще и поинтеллигентнее!

Первой пошла старшая. Она как-то сразу успокоилась, подобралась и выглядела сейчас не как голая жена хозяина галеры, которую недавно попытались изнасиловать уже во второй раз. Она вышагивала, как гламурная красотка на земном нудистском пляже где-нибудь в далекой забугорной стране, и дала бы сто очков форы многим земным красоткам. Совершенно не все женщины, сняв с себя всю одежду, выглядят привлекательно. Большинство лучше бы одежду и не снимали! Уж не говоря о тех, кому надо прописать носить только никаб – одежду, закрывающую с ног до макушки.

Женщина, или, скорее, девушка (у Олега теперь язык не поворачивался назвать ее женщиной), вышла из каюты, повиливая бедрами (то ли нарочито, то ли это для нее в порядке вещей), и не было ее примерно минуты три. Когда же она снова появилась в дверном проеме и захлопнула дверь – тяжело дышала, как от долгого бега. И только она успела скрыться за спиной Олега, появились преследователи. Дверь с грохотом распахнулась, и в каюту ввалилась толпа – человек десять потных, вонючих мужиков. Чтобы мгновенно полечь под ударом молний боевого мага.

– В сторону! Тащите их в сторону! – скомандовал Олег. – Часа два будут лежать, ничего с ними не сделается! Оттаскивайте от порога! Чтобы не видно было!

Девушки вцепились в упавших и довольно ловко потащили их вправо от двери. Олег присоединился к ним, и минут через пять все те, кто влетел в каюту и обломался в своих сексуальных надеждах, были аккуратно уложены у стены за кроватью.

– Давай! Веди еще! – скомандовал Олег, и старшая снова пошла к двери. Однако Марго ее остановила и после короткого спора, прекращенного Олегом, отправилась на палубу сама.

Три минуты – и еще десяток! Эти бежали довольно быстро, скорее всего, находились рядом. Они так же полегли, как озимые под ураганным ветром.

– Все! Там только женщины остались, да еще у каюты отца драка! – запыхавшись, сообщила Марго и тут же взмолилась: – Помоги папе, пожалуйста! Он еще болен! Он их не осилит!

Олег кивнул и пошел туда, где кричали, визжали и рычали. И опоздал.

Когда он вышел на палубу, было уже совсем светло. Олег как-то даже не обращал внимания на то, что в каюте, где он расправлялся с нападавшими, можно уже обойтись и без магического фонаря, а теперь, снаружи, ему это сразу бросилось в глаза. Ночной ветер стих, море, покрытое мелкой зыбью, еще слегка покачивало корабль, но было видно, что будет штиль. Палуба, залитая кровью, отблескивала красным в лучах солнца, показавшего край диска из-за изумрудно-зеленой поверхности моря. Если не обращать внимания на кровь и смрад, красивое зрелище – это солнце, сонно вылезающее из морской пучины. И плохо умирать в такое чистое, ясное утро. Впрочем – а когда хорошо умирать?

Таким утром надо купаться в прохладной чистой воде, тискать в скомканной постели теплую, пахнущую сексом женщину, сонно тянущую к тебе пухлые губы. Но никак не смотреть на то, как толпа мерзких потных мужиков терзает бесчувственные тела двух девочек и их отца, перед смертью уложившего не меньше десятка врагов.

Они не смогли его взять врукопашную. Подло, мерзко расстреляли из луков. И только одно в этом было хорошее – он уже не увидел, как мучают его дочерей.

Олег никогда не понимал такого зверства. Он читал об этом – в Средние века, во время Отечественной войны – насиловали, убивали, мучили женщин. Зачем насиловали – еще можно понять. Толпа голодных озверелых мужиков, которые годами живут в скотских условиях, видят женщин только на картинке. Крышу срывает от желания. Но мучить-то зачем?! Зачем уродовать красоту?! Зачем измываться?! Зачем убивать?!

Очень плохо закончили свою жизнь девчонки. И показывать то, что от них осталось, ни Марго, ни ее матери было нельзя. И когда Олег парализовал всю толпу увлеченных зверством негодяев, он завернул тела девчонок в покрывала и крепко завязал узлы, да так, что и развязать было нельзя – кроме как разрезать ножом. А потом подумал еще минуту и превратил оба тела в мелкую серую пыль. И это было правильно – никакой поживы акулам. Им и так хватит свежего мяса – все убитые, само собой, пойдут акулам на корм. Ну не везти же трупы с собой? Часть из тех, кого убили при нападении пиратов, все еще лежали под брезентом в центре палубы, под мачтой и, честно сказать, уже основательно попахивали. Их хотели похоронить в морской пучине, совершив специальный обряд, но руки до этого дела так и не дошли.

Когда Олег завершил магические «похороны» и вышел на палубу, то обнаружил в десяти шагах от себя группу из восьми человек в набедренных повязках – жилистые, мускулистые мужики, заросшие бородами по самые брови. Впереди стоял широкоплечий даже на фоне других седоватый мужчина лет сорока пяти. Он спокойно смотрел на Олега, и когда маг за пару секунд создал два «скрипичных ключа», а именно – Знак Холода и Знак Молний, поднял руки вверх, показывая, что оружия у него нет. И в самом деле – все эти люди не были вооружены и стояли спокойно, не выдавая никаких агрессивных намерений. И потому Олег отменил Знаки, решив узнать вначале – что скажут эти люди.

– Один подойди! – приказал он, высматривая, нет ли где-то скрытой засады.

Седой молча кивнул и неспешно подошел на расстояние трех шагов от Олега, где и остановился, держа руки так, чтобы были видны ладони. И нельзя было бы подумать, что он затеял что-то нехорошее.

– Я Адал! – мрачно пробасил он, глядя в глаза Олегу. – Мы не убивали. Мы отказались убивать и насиловать! И оружие в руках не держали. Потому – не держи на нас зла. Я знаю, что ты хотел нас освободить.

– А кто тогда вас освободил? – так же мрачно спросил Олег.

– Надсмотрщик хозяина, Сегель. Он договорился с нашими, что освободит их и они станут его командой. Купца убьет, тебя убьет, женщин – в рабство, в общее пользование. Мы ничего не могли сделать – их больше, ты же видишь.

– А где этот Сегель теперь? – Олегу очень захотелось, чтобы эта мразь была жива.

– Вон… валяется! – Адал кивнул вправо, к борту, и Олег увидел труп одного из тех, кто был с купцом на галере. Один из выживших его, купца, команды. – Они его тут же убили, как только получили оружие. Дурак! Разве можно было им верить? Тут только я да эти парни (он кивнул на группу позади себя) оказались в рабстве случайно, ни за что. А эти твари – разбойники, грабители, насильники. Мы ничем не могли тебе помочь, извини. Только тем, что не участвовали в бунте. Если ты нам поверишь и отпустишь на волю – мы тебе поможем во всем. Будем тебе служить. Клянусь – не пожалеешь! И в спину не ударим!

– Ты кем был до рабства?

– Моряк. С захваченного пиратами судна. И ребята тоже. Они из моей команды.

Олег подумал с минуту, затем решил:

– Хорошо. Будете мне помогать. Первым делом нужно отнести парализованных… ваших бывших товарищей – к веслам. И заковать их в цепи. Кто-то ведь должен грести! Да и вообще – когда придем в порт – будем их судить. За то, что они сделали здесь. И нужно похоронить убитых. Иначе в порт придет зловонное кладбище. А где женщины? Рабыни куда делись? Их же было не меньше двух десятков? И рабы из обслуги? Их тоже десятка полтора! Где они все?

– Попрятались, – так же мрачно пояснил Адал. – Когда все началось и бунтовщики вошли в раж – тут только прячься. Вначале на хозяевах отыграются – это уж само собой, потом примутся за баб-рабынь. Им тоже мало не покажется. И рабы обслуги – они тоже не хотели бунта. Ты же обещал их отпустить, так?

– Обещал, – кивнул Олег. – И отпущу. Только мне нужно привести судно в порт. А я не знаю, как это сделать.

– Приведем, не беспокойся, – не задумываясь пообещал Адал. – И людей хватит. Обслугу поставим на весла, хоть и хлипкие, но немного погребут. Моя команда – на паруса. На одну мачту хватит, даже на две. Много парусов ставить не будем, и потихоньку дотащимся до порта. Штормов в это время года не бывает, все больше штиль, так что ничего страшного не будет. Дошлепаем!





* * *


До порта «дошлепали» через три дня. Без особых приключений. Появлялась на горизонте какая-то галера, но достаточно было Олегу пустить в ее сторону один крупный плазмоид, как та срочно растворилась в пространстве, даже не попытавшись рассмотреть, кто же это решил позабавить экипаж столбом кипящей воды и яркими искрами от распавшегося огневика. Нелюбопытные оказались люди. А может, и не пиратская это была галера, да какая разница? У всех у них рыльце в пушку… у моряков этих.

Оставшихся в живых мятежных гребцов заковали в железо и заставили грести – пока не было ветра. Они привычно взялись за весла, и галера потащилась дальше, тупым носом раздвигая прозрачные морские воды. Надзирать за рабами поставили одного из бывших гребцов, из тех, что остались под командой Адала. И надо сказать, этот мужик рабов не щадил. Стоило одному типу заикнуться про то, какие Адал и его люди сволочи, – он тут же был крепко избит. Остальные после этого уже молчали и только злобно косились.