Особые обстоятельства

Я прищурилась: акиф заговорил, значит, или потрясен, или крайне обрадован.

Иррилий опять принялся плести кружево рассказа. По его словам выходило, что артефакт был обнаружен людьми императора на континенте Шоззара несколько лет назад. Его обитатели решили, что если могут строить корабли, то вправе похищать девушек. Воины империи Асдор показали им, что это не так. А в процессе им достался в качестве трофея артефакт Доллайя. Заинтересованный император велел своим алхимикам и магам выяснить его свойства и немедленно загорелся идеей вернуть кристалл Игенборгу.

Я слушала, а сама думала, что все же дипломаты — мастера врать. Скорее всего, дело-то обстояло немного иначе. Но только вот акифу преподносилась приукрашенная правда. Не откровенная ложь, нет, но, скажем так, иногда и ложь выглядит честнее, чем правда.

Тем не менее Иррилием я восхищалась. Он одинаково изящно сражался мечом и словами. Например, сейчас ему верили. Я чувствовала это, ощущала каждой частицей тела.

Потому что и сама поверила.

Была ли то харизма эльфов или талант дипломата — не знаю. Только после его рассказа акиф общался с нами сам, а не через советника.

— Народ Игенборга благодарен вам за возвращение артефакта Доллайя — нашей драгоценной реликвии, на которой держится климат и процветание этих земель.

Ого! Ничего себе! Да я бы после такого все что угодно подписала.

«Вот потому ты не акиф, а капрал, — сообщил мне внутренний голос. — Стой и молчи в тряпочку. Благо тряпочка как раз есть».

— Народ Асдора счастлив вернуть то, что поддерживает Игенборг. Для нас это честь.

Эх, вот бы мне так научиться говорить! Я бы себе кредиты во всех трактирах выбила бы!

— Посланники Асдора! — Акиф медленно встал, отчего мне пришлось задрать голову еще сильнее, глядя на золотую слепящую маску. — Сегодня вы — желанные гости Игенборга. Пируйте с нами, радуйтесь с нами, ибо вернулись в наши земли защита и процветание.

Я украдкой огляделась: в смысле, а до этого все было плохо?!

— Сегодня мы все будем веселиться на пиру, — продолжал акиф глухим голосом, — сегодня мы посмотрим остальные ваши дары, обсудим дела, объединившие нас. Прошу!





Глава двадцать третья




Почему он в маске?

Этот вопрос я задала Иррилию, когда мы проходили в другой зал, такой же огромный, но уставленный низкими столами. За ними полагалось сидеть на мягких широких подушках, что я и сделала. А заодно порадовалась, что рядом нет Риграсса. Его и остальное войско оставили во дворе, там же и накрыли столы для тех, кто попроще. Брать своих воинов во дворец акифа считалось здесь верхом недоверия и грубости. Так что все войско, кроме меня, сейчас находилось у стен дворца. И они явно не жалели об этом.

— Это традиция Игенборга. Перед гостями в первую встречу акиф всегда надевает маску.

— Птица. Почему птица?

— Это предок аханы. К сожалению, эти птицы уже вымерли, они жили на территории Игенборга. Считаются символом храбрости и силы у игенборгцев. Потому на тебя и обращают внимание. Аханы здесь не водятся, они перебрались в другие места. Да и тем более женщина — с такой птицей!

Да уж, тут тебе не дают забыть, что ты — женщина. Я бы сказала, практически тычут в это носом.

В итоге меня и Дианту со всеми почестями отделили от Иррилия и усадили за «женский» стол. Я тут же уставилась на соседок. Судя по шикарным одеяниям — жены акифа. Они, в свою очередь, внимательно разглядывали нас. Ну и ладно! Я мысленно фыркнула и оглядела стол. О да! После всех этих волнений аппетит был на высоте. Так что нежных незнакомых птичек, запеченных в тесте, я оценила. Как и мясо на углях, и овощи, и пироги с местными ягодами.

Общаться с местными жительницами не слишком хотелось. Если честно, я вообще плохо представляла, о чем мы можем поговорить. Я им о способах заточки меча, а они мне о новых духах? Я им о том, как можно прижечь рану, если поблизости нет целителя, а они мне — о новых тканях?

А вот Дианта, к моему удивлению, первой вступила в разговор. Пока я тянула из бокала темный пряный напиток и оглядывала все вокруг, она тихим голосом начала беседу. И вскоре мило болтала с тремя игенборгками, чьи темные, густо подведенные глаза сверкали от любопытства.

Этот зал по роскоши ничем не уступал тронному. Разве что вместо прозрачного купола над нами сверкала богатая роспись ночного неба, а пол переливался белым и золотистым.

«Женские» и «мужские» столы находились довольно далеко друг от друга. Около мужчин бесшумно скользили слуги-парни, а около нас — девушки. Ни одной с открытым лицом я не увидела.

И отметила, что никто из женщин не смотрел на мужчин прямо. Зато они достигли невероятных успехов в боковом зрении. Впрочем, я от них не отставала.

Меня интересовали двое: Иррилий и акиф. Второй сидел по центру длинного стола, чуть возвышаясь над всеми остальными. И сменил одежды на более простые, но так и остался в маске. Эх, вот бы узнать почему. Но у кого спросишь? У сидевших рядом? Я лучше молчать буду. Не хватало только еще нечаянно нанести оскорбление.

Они, кстати, косились в мою сторону. Точнее, в сторону Талисы. Все же акиф — прозорливая личность. За моей спиной поставили изящный насест, на котором ахана весьма комфортно устроилась. И постоянно выпрашивала у меня кусочки повкуснее.

Вообще я уже давно поняла: среди власть имущих лучше помалкивать. В политике и переговорах я не смыслю от слова «совсем».

А тем временем продолжалось преподнесение даров. Пока не дошла очередь до выступления Тильды.

Я знала, что наша танцовщица готовит нечто сногсшибательное, если верить ее намекам. И ведь не преувеличивала!

Музыка заиграла дикая, стремительная. В ней было что-то и от оркских мотивов, и от плясок людей, прослеживалась нотка эльфийских танцев. И под напором этой мелодии кружилась по залу Тильда.

Ладно, может, она и стерва, но талант у нее есть. Она танцевала, отдавая себя во власть музыки. Танцевала не только телом, но и душой. Крутилась в облаке тканей, гордо вскидывала голову с огненным водопадом волос, сверкала глазами поверх вуали. Гибкое движение, взмах руки — и тут же разворот, от которого сердце на миг замирало. Тильда завораживала, увлекала. У меня пальцы сами собой принялись выстукивать по столу в такт мелодии. Краем взгляда увидела, как акиф что-то обсуждает с советником. Оба то и дело бросали взгляды на Тильду. В любимые жены, что ли, решили все же взять?


И снова резкий поворот головы, отчего волосы на миг ослепили пламенем. Тильда прогнулась, кончиками пальцев касаясь пола. Вверх взметнулась нога в облаке ткани. Мелодия достигла пика…

И медленно смолкла. Я же продолжала во все глаза смотреть на замершую в эффектной позе Тильду. Да-а-а, хороша, тут ничего не скажешь.

— Думаю, она произвела впечатление, — пробормотала тихо, чтобы услышала только Дианта.

— Она такая, — кивнула собеседница. — С трех лет уже было ясно, что у Тильды талант.

— Неплохо, — послышался голос одной из сидевших рядом игенборгок. — Дианта, так вы родственницы? Все три?

— Арджана — капрал, — вежливо ответила та, — а мы с Тильдой да, дальние родственницы.

— Вы воин? — изумилась женщина. — Так это правда? В вашей стране такое возможно?

— Почему нет? — ответила я вопросом на вопрос. — Я умею и люблю сражаться.

— Это так странно, — протянула еще одна, сидевшая рядом с Диантой. — А если ранят? Или еще хуже — изнасилуют…

— Поэтому я должна быть сильнее и быстрее тех, кто способен на такое.

Дальнейшие наши разговоры пресек голос советника, разнесшийся по залу.

— Император Асдора щедр, и дары его драгоценны. Акиф рад, что Игенборгу вернули утраченную реликвию. А женщины Асдора прекрасны.

Советник замолчал, повинуясь едва заметному движению руки акифа. Я же насторожилась, тогда как Тильда сияла. Ну еще бы, она теперь уверена, что акиф уже у ее ног.

— Женщины — самые прекрасные создания в мире, — проговорил он, — их надо беречь, прятать от чужих взглядов. Некоторые из женщин становятся настоящим проклятием для мужчины. Но проклятие это сладкое и желанное. В моем гареме много жемчужин, с которыми не сравнятся никакие драгоценности мира. А жемчужина Асдора покорила мужское сердце.

Он окинул взглядом Тильду, та сверкнула глазами. Мол, да, я такая.

— Я же ценю не только женщин, — продолжал акиф, — но и тех, кто рядом со мной многие годы. Кто не словом, а делом доказал, что верен мне. Тех, кто рисковал жизнью ради меня в смутные времена. И кто всегда учитывал в первую очередь интересы Игенборга.

К чему это он? Я быстро глянула на Иррилия, но у того на лице, кроме вежливости, ничего не отражалось.

— И я вижу сейчас, что один из таких верных мне людей пал жертвой любви. Потому своей волей отдаю я ему жемчужину Асдора. Не наложницей, а любимой женой. Советнику Рошану.

Нарры!

Не знаю, как у остальных, а у меня глаза медленно, но верно полезли на лоб. В то время как советник просиял и поклонился акифу, приложил руку к груди.

Но акиф, видимо, решил еще провести контрольный удар. Выждав театральную паузу, достойную постановки в честь императора, он проговорил:

— Я же нашел себе иную жемчужину. Точнее — дикий цветок с шипами.

У Иррилия вежливость на лице превратилась в маску. Тильда растерянно моргала и пока еще не понимала, что произошло. Я же вцепилась пальцами в край стола, слушая голос акифа.

— И хочу этот цветок взять под охрану, чтобы лелеять его. Не думаю, что император будет против подобного. Одна из его женщин-воинов станет женой акифа. Разве это не прекрасно?

Нарры, он же не про меня?! Может, он Арршей воспламенился?

Но все взгляды скрестились на мне. Я успела заметить шок во взгляде Дианты, удивление на лице Адаранта, ужас Иррилия, не сдержавшего эмоций, а потом звякнули тарелки и кубки.

Оказывается, я сама не заметила, как встала. Сжимая кулаки и уже готовясь произнести слова, после которых нашу миссию точно можно считать проваленной.

За спиной послышался клекот Талисы, почуявшей мое состояние.

Но, видно, боги сегодня были на моей стороне и не дали поступить опрометчиво. Раздался шум падения, и внимание всех вернулось к Тильде, которая упала в обморок. От радости, наверное. Советник вскочил и бросился к ней, подхватывая на руки будущую жену.

Я, кстати, на ее бы месте панику не разводила. Советник не акиф, у него тоже положение высокое, но жить с ним проще. Надеюсь, в его гареме не такие кровожадные дамочки, а то жены акифа уже смотрели на меня взглядами голодных нарров, примериваясь, как будут расчленять. Куда только подевалась их доброжелательность!

Пока выносили Тильду, у меня появилось время овладеть собой и не пороть горячку. От опрометчивых действий остановил взгляд Иррилия, который тоже поднялся, стоило советнику с драгоценной ношей уйти.

«Я помню», — одними губами прошептала ему в ответ. Понятия не имела, что он собирается говорить, но верила, что заступится. Поэтому прикусила губу, отдавая эльфу первенство слова. Сейчас был очень важный момент. Стоит Иррилию от лица императора подтвердить, что он не против такого поворота, меня тут и повяжут, не дав уйти. А я безоружна!!! Надо же, находясь с ног до головы укутанной в ткань, чувствовала себя при этом раздетой и уязвимой.

— Императору Асдора доставит удовольствие, что две дочери империи привлекли внимание столь славных мужей и были оценены по достоинству, — произнес он, и мое сердце ухнуло вниз. — Но только один из этих дивных цветков не может ответить на ваши чувства, так как она уже связана обязательствами.

— Я думаю, ради такого случая император освободит свою подданную от воинских обязательств, — произнес лорд Тиуссон, поднимаясь с места. Иррилий метнул в него тяжелый взгляд.

Да что же это такое?! Мое сердце раз за разом то воспаряло, а то ухало вниз!

— Речь шла о несколько иных обязательствах, — ледяным тоном возразил эльф. — Арджана — моя невеста. Мы обручены.

Вот после этих слов у меня зашумело в ушах и стало резко не хватать воздуха. Захотелось последовать примеру Тильды и грохнуться в обморок, чтобы Иррилий унес меня отсюда. Но чувство самоуважения возобладало — я воин, а не баба, и позор перед противником демонстрировать слабость.