Отчаянный холостяк

– Мы с тобой поговорим, но позднее. Обещаю, – прошептала она. – Но сейчас мы должны вернуться к маме, пока она не отправилась нас искать и не увидела Мэлета в переулке. И еще хуже – появляющегося оттуда пошатываясь.

У Джошуа накопилась масса вопросов, он столько всего хотел прояснить. Но Гвин была права: сейчас было не место и не время.

– Как хочешь, – ответил он. – Делай, как считаешь нужным. – Он сурово посмотрел на нее. – Пока мы не останемся вдвоем.





Глава 16




«Пока мы не останемся вдвоем».

Гвин вздохнула. Когда это случится, ее ждет расплата. Вероятно, она это заслужила, потому что вынудила Джошуа сражаться за нее. Он решал за нее ее проблемы.

Хотя в эти минуты она была благодарна ему за то, что вмешался. Кто знал, что могло бы случиться, если бы Джошуа не появился тогда, когда появился?

Но то, что ему пришлось слушать… намеки Лайонела и делать собственные выводы… Она не выдержит, если он узнает о ней правду. Это будет еще хуже, чем если бы узнали Торн или мама. Как ей это ему объяснить? Большую часть времени Джошуа казался таким суровым и непреклонным.

И это не упоминая того, что он склонен к насилию. Ей до сих пор было страшно после эпизода с Лайонелом. Ее беспокоило, что Джошуа трудно держать себя в руках. Единственным, что ее утешало, было то, что она смогла оттянуть его от края. По крайней мере, сегодня.

К тому времени, как они добрались до «Гюнтерс», Гвин уже так себя накрутила, что ей потребовалось ненадолго остановиться перед входом, чтобы успокоиться. Она подняла глаза на Джошуа.

– Мама никогда не должна узнать о том, что только что произошло. Это ее очень сильно расстроит, а учитывая ее нынешнее состояние… Она так ослабла…

– Твоя мама не так слаба, как ты думаешь, – заметил Джошуа и отвернулся. – Но нет, я не хочу ей говорить, что чуть не убил Мэлета. И почему.

– Спасибо.

Было плохо уже то, что Джошуа знал, в чем дело. Гвин определенно была не готова к тому, что еще и мама узнает. Невозможно было предсказать, как она отреагирует.

– Маме не нужно знать такие мерзкие вещи.

– А она вообще знает про тебя и Мэлета?

Гвин кивнула:

– Она знает, что он за мной ухаживал. Помнишь, как мы с ней говорили про Хейзелхерста в карете? На самом деле мы имели в виду Мэлета. Это было так давно, что мама не помнит его фамилию, вероятно, потому что не знает ничего из того, что я тебе говорила про Торна и Лайонела.

– А, и ты ее не поправила, потому что не хотела, чтобы я…

Дверь в «Гюнтерс» открылась, и вышла мама с двумя стеклянными креманками и ложечками в руках, таким образом положив конец их очень личному разговору.

– Вам давно пора было вернуться. Мороженое тает. Я свою порцию уже съела. И почему, ради всего святого, ты так внезапно убежал, Джошуа? Я заказывала мороженое Гвин, смотрю – а вас обоих уже нет. Мне пришлось гадать, что для тебя заказать.

– Я уверен, что мне понравится все, что вы выбрали. – Джошуа взял креманку из рук тети Лидии, Гвин взяла свою. Джошуа спросил: – Мы будем есть здесь, на улице, или…

– Пошли на площадь. Все с мороженым идут туда, – сказала Гвин.

Они прошли до площади Беркли, где Гвин преднамеренно выбрала скамейку, расположившись на которой они окажутся спиной к переулку. Тетя Лидия уселась рядом с Гвин, а Джошуа прислонил трость, а потом прислонился сам к дереву так, чтобы есть мороженое и при этом постоянно поглядывать в сторону переулка.

Боже, какой же он роскошный мужчина! Да, одна нога кажется немного… вывернутой под штанами из кожи буйвола, но грудь накачана, и создается впечатление, что пуговицы на вышедшем из моды жилете могут вот-вот оторваться. Приятно было смотреть и на его широкие плечи, на которых прекрасно сидело его синее пальто.

Джошуа заметил, что она на него смотрит, но не понял, с какой целью Гвин так его разглядывает, и успокаивающе улыбнулся ей. От этого ее дыхание участилось. У него была поразительная улыбка, когда он позволял себе улыбаться. А когда Гвин поднесла ложечку с мороженым ко рту, его глаза загорелись, причем от них исходил такой жар, что вполне могло растаять его мороженое. И ее тоже. И мороженое у всех в округе.

К сожалению, мама заметила, как они с Джошуа переглядываются и что это скорее похотливые взгляды, и выражение лица у мамы стало задумчивым.

Мама прищурилась, глядя на Гвин.

– А куда вы все-таки ходили вдвоем? – спросила она.

Гвин дернулась и не успела ответить, потому что вмешался Джошуа.

– Я забыл, что мне нужны новые перчатки. – Джошуа соврал так легко, будто всю жизнь врал матери Гвин. – Так что я вернулся в магазин перчаток, зашел туда сразу за Гвин. И она помогла мне выбрать новую пару.

– Те, которые на тебе сейчас? О боже, тебе следует их снять, пока ты ешь. Ты же их запачкаешь.

– Не беспокойтесь обо мне. Гвин специально выбрала пару, отталкивающую мороженое.

Мама уставилась на него, раскрыв рот, затем рассмеялась.


– Иногда ты меня удивляешь, племянник. Как раз когда я думаю, что ты совсем не умеешь шутить, ты выдаешь что-то подобное. – Тетя Лидия похлопала Гвин по руке. – Но ты прав насчет Гвин. У нее прекрасно получается помогать джентльменам с выбором.

Когда Джошуа вопросительно приподнял бровь, Гвин была готова провалиться сквозь землю или хотя бы забраться под скамейку.

– Мама, ты говоришь так, будто я постоянно покупаю какие-то вещи мужчинам.

– Не дури, – ответила ее мать. – Мой племянник знает, что я говорю про твоих братьев. Разве нет, Джошуа?

– Конечно, – ответил он, встречаясь взглядом с Гвин. – Хотя, конечно, она помогала сделать выбор какому-нибудь поклоннику или парочке.

– Я что-то не припомню. – Мама смотрела вдаль на зеленые насаждения. – Я только помню, как она помогала Хейзелхерсту. Единственному. Но она тогда была такая молоденькая. Сколько тебе тогда было, Гвин? Девятнадцать?

– Двадцать, – с опаской ответила Гвин. И в эти минуты она была больше не в настроении продолжать эти увиливания. – Ты думаешь про энсина Мэлета, мама. Я думаю, что ты перепутала двух джентльменов.

– Мэлет! Боже, ты права. Я должна была это помнить. У него была такая странная фамилия. Но ведь и Хейзелхерст – это тоже странная фамилия.

– Да, странная, – сказал Джошуа вежливо.

Гвин гневно посмотрела на него, доедая мороженое.

– А с кем из них плохо обошелся Торн? – спросила мама.

– На самом деле с обоими. Торн плохо обходился со всеми моими поклонниками. – И это было правдой. – Он никогда не считал ни одного из них достойным меня. Моя светская жизнь стала значительно лучше после того, как он уехал в Англию.

– Именно поэтому ты отказалась с ним возвращаться? – спросила мать.

Гвин чувствовала, как взгляд Джошуа вонзался в нее, словно плотницкое сверло.

– Частично. Но я также не хотела расставаться с тобой и папой. – Она улыбнулась матери. – А учитывая преждевременную смерть папы, я очень рада, что провела те годы с вами обоими.

Папа фактически был ее отчимом, но он был единственным отцом, которого она знала.

Мама улыбнулась и взяла Гвин за руку.

– Я очень рада, что ты приняла это решение, хотя тогда я считала, что для тебя было бы лучше уехать вместе с Торном.

Это удивило Гвин.

– Почему?

– Из-за твоего возраста. Я не представляла, когда мы вернемся в Англию, и я думала, что если ты вернешься вместе с Торном, то у тебя будет больше шансов найти мужа. Если ты помнишь, то подходящих на роль мужа мужчин в Берлине очень мало, если ты только не хочешь выйти замуж за немца. А в таком случае уже мы не смогли бы видеть тебя после возвращения в Англию. А мы бы обязательно вернулись в конце концов.

Гвин следовало рассказать маме правду о том, что произошло между ней и Торном. Она и так очень долго ее скрывала. Она никогда не сможет раскрыть матери, почему именно действия Торна чуть не стали для нее настоящей трагедией немного позднее, но если она, по крайней мере частично, объяснит, почему злилась, то члены ее семьи перестанут об этом размышлять и строить догадки. Ведь что бы она ни говорила матери, это в конце концов доходило до остальных. У мамы никогда не получалось хранить секреты.

– На самом деле, мама, Торн не просто плохо обошелся с энсином Мэлетом, он заплатил ему весьма внушительную сумму денег, чтобы он уехал. Торн был уверен, что этот человек – охотник за богатыми невестами и приданым, поэтому Торн ему и предложил денег, чтобы посмотреть, как Мэлет отреагирует. Этот негодяй взял деньги, и это доказало, что Торн правильно оценил энсина Мэлета.

И это также доказывало, что она сама ошиблась и не поняла, что он собой представляет на самом деле. Ей до сих пор было больно, даже по прошествии стольких лет. Даже после того как Лайонел превратился в шантажиста. Потому что ей очень не нравилось то, что она сама не заметила, какой он подонок, пока не стало слишком поздно.

– Подумать только, какой шельмец! И какой же наглый тип!

Гвин моргнула:

– Кто? Энсин Мэлет? Или Торн?

– Предполагаю, что оба. Но на самом деле я говорила о твоем брате. Как ты правильно сказала, когда мы ехали в карете, Торн не имел права никого прогонять. Ты не была ребенком. Ты была вполне способа сама принимать решения по таким вопросам. Я не виню тебя за то, что ты на него сердилась.

– Даже хотя он оказался прав насчет Мэлета? – спросил Джошуа.

Мама фыркнула.

– Да. Потому что он мог по-другому решить этот вопрос. Торн мог бы объяснить Гвин, почему считает энсина Мэлета охотником за богатыми невестами, и позволить ей самой сделать соответствующие выводы.

Ее мать попала в самую точку. Именно поэтому Гвин и разозлилась тогда на брата. Торн решил, что она не способна слушать доводы разума, если дело касается мужчины, который за ней ухаживает, и предпринял шаги, чтобы решить этот вопрос, не ставя ее в известность и не заручившись ее согласием.

Мама посмотрела на Гвин:

– Я предполагаю, что у Торна имелись доказательства того, что Мэлет ищет богатую наследницу, чтобы на ней жениться.

Гвин моргнула:

– Я… я не знаю. Я никогда не спрашивала, а он никогда не объяснял. Я просто предположила, что Торн стал слишком властным и самодовольным ко времени своего совершеннолетия и хотел все держать под контролем.

Мама рассмеялась: