Палачи и герои

Всю осень люди Мельника, Бандеры, Скоропадского судорожно пытались объединить силы против наступающего «красного империализма». ОУН выставила лозунг объединения всех наций СССР во «Фронт порабощенных народов против Красной Москвы» или «Антибольшевистский фронт народов». Поляки теперь уже как бы и не враги, а как бы союзники в борьбе с Советами под лозунгом: «Свобода народам, свобода человеку». Лидеры националистов также пытались добиться признания Румынией самостоятельного украинского государства на этнографических землях Украины. В общем, пошли вразнос. И очень подозрительно изменилась риторика в отношении евреев. Теперь их уже не надо было убивать.

А не значит ли это, что руководство ОУН подумывает о том, чтобы сменить союзников. Ведь немцы слабели с каждым днем, и недавно случилось то, что давно ожидалось – они полностью потеряли Украину! А вот антигитлеровская коалиция, наоборот, набирала мощь. И она очень неоднородна.

Шаг в целом разумный. Неизвестно, сколько протянет Германия. И не факт, что она когда-нибудь вернется сюда. А англичане – союзник серьезный, ненавидящий СССР почти так же, как Гитлер. Но только для Дантиста эти расклады не меняли ничего. Он работает на абвер. Куратор отдал приказ. Цель определена. И более того, она ему была по душе.

– Англия же против, чтобы жидов давить. А значит, и Осьмак тоже. Теперь каждому украинцу по жиду на шею посадить, чтобы англичанам понравиться. Мы теперь о репутации заботимся, – хмыкнул Дантист.

– Или воюем, или нет, – сказал Голуб. – Третьего не дано. Остальное гнилое соглашательство. А им подавай международные отношения.

– Ничего, Осьмак, – Дантист задумчиво посмотрел на пляшущий огонек масляной лампы. – Будут тебе международные отношения.

Оставалось немного. Поутру выступить в сторону Фоминских хуторов. И сказать Осьмаку, перед тем как вогнать ему пулю:

– Получи отчет Безпеки твоему парламенту…





Глава 42




– Меня красивыми словами не проймешь. Учти, при любом твоем фортеле – ну ты сам понимаешь, рука у меня не дрогнет, – напутствовал Иван Адвоката, когда по мокрому октябрьскому лесу в составе КРГ они продвигались к цели на первом их совместном выходе.

– Как не понять, – кривился Адвокат, у которого болели ноги от вечных передвижений по лесам. – Везде одно и то же. Пойми, я вас не люблю, коммунистов, чего греха таить. Но те куда хуже. Никакой самостоятельной державы с бандеровцами не построить. Так что не бойся. Я не предам.

Он уже выдал всю информацию, которую знал, и органы НКВД, что смогли, реализовали, отправив на тот свет несколько сот бандитов. Теперь требовались его способности артиста и знание бандитских реалий.

В этот выход им улыбнулась удача. Бойцы переждали ночь в районе села Кутская Воля, окруженного Станиславскими лесами. Там, по слухам, заправляли бандеровцы. Утром вычислили вышедшего за околицу связника. По традиции – мешок ему на голову и на заброшенную заимку в лес.

И тут Адвокат показал во всей красе, что такое спецследователь ОУН. Он так авторитетно заморочил голову связному СБ обвинениями в предательстве и контактами с Советами, что тот в оправдание свое сдал всю ячейку Безпеки в округе, схрон банды в десяти километрах отсюда, а напоследок объявил, что сам недавно проходил обучение в школе по подготовке роевых и чотовых в лесах Болеховского района.

Когда связник узнал, что разговаривал с НКВД, деваться ему было уже некуда. Он только что выдал соратников, за что от СБ заслужил мучительную казнь вместе со всей семьей. Поэтому взялся показать расположение школы.

Разведчики подтвердили данные информатора. Истребительные группы 14-го погранотряда оцепили лес, где располагалась школа – шалаши, палатки, оборудованные траншеи. Там новичков обучали тактике, химическому делу, уставам, владению оружием и, главное, правильному политическому мировоззрению. Курсанты были из нового сентябрьского призыва, который проводила УПА под угрозой казни уклонявшихся вместе с семьями. В школу командиров попадали только добровольцы, из числа преданных общему делу.

Началась чекистско-войсковая операция. Сопротивлялись бандеровцы отчаянно, но оружия у них было маловато – все же часть учебная. Иван в первые ряды не лез – поднимать в атаку уже не его работа. Ему главное проследить, чтобы осталось хотя бы несколько языков да документацию не утеряли.

Пограничники положили около двух сотен бандитов, потеряв троих своих. Ивану удалось вырвать из их рук живыми только пятерых пленных для дачи показаний.

При прочесывании территории школы погранцы нашли скрытый блиндаж. На крики: «Сдавайтесь!» оттуда вылезло пять девчонок – далеко не красавиц, со злобными лицами. Это были медики-инструкторы.

Майор-пограничник кивнул, и его бойцы поставили их около березок. Подняли автоматы.

– Что вы делаете?! – воскликнул Иван.

– Не мешай, капитан, – нахмурился майор. – Это же бандеровские медички. Ты не знаешь, что они творят. На наших, кто в плен попадает, эти змеи подколодные тренируются в лечении переломов, ожогов, огнестрелов. Сначала руку сломают, а потом лечат. Или пулю вгонят, потом перевязывают. А затем душат. У нас к ним свои счеты. Это не люди.

Иван кивнул и неохотно отошел в сторону. Направился к разгромленной школе. За спиной загрохотали выстрелы…

После этой истории Иван стал относиться к Адвокату с некоторым уважением. Очень уж хорош тот оказался в деле. Но тепличных условий ему создавать не собирался, брал на самые опасные мероприятия.

Первый успешный результат будто придал группе ускорение. Один за другим шли успешные выходы по всей Галичине. Высаживались в район, который нужно почистить, и работали. Входили в контакт с бандами. Уничтожали их. Зачищали населенные пункты.

Иван потерял счет бандитам, прошедшим перед ним. Если раньше они были для него бесформенным единым комком тьмы, то теперь он понимал, насколько неоднородно это явление. Среди них были и молодежь, и солидные отцы семейств, и женщины, и даже дети, начиная с десяти годков выполнявшие роль разведчиков и связных. Там были изуверы и палачи, которым все равно кому служить – немцам, Бандере, Черчиллю, только не москалям. Был криминальный элемент, прирожденные разбойники. Но основную часть УПА составляла подневольная масса – многих загнали в леса под угрозой оружия или расправы с близкими. Именно они чаще всего приходили с повинной и потом составляли ядро КРГ и истребительных батальонов. Были они, конечно, ненадежны, поскольку, когда обстоятельства складывались невыгодным для них образом, могли переметнуться обратно.

Отдельные категории – фанатики. Ядро всего националистического движения. Их мозги будто в кузне выкованы, так что пытаться таких разагитировать – дело бесполезное. В состоянии исступления они не жалели ни своих, ни чужих жизней. Именно они при задержаниях отстреливались до последнего. Убивали своих боевых товарищей, а то и родных при угрозе того, что они попадутся НКВД. Именно они до последнего вздоха молчали. На глазах Ивана один откусил себе язык и истек кровью. Угроза расстрела, пытки для них не значили ничего. В них пылал жуткий, выжигающий разум огонь.

– Ты властен над телом, но не над душой, – заявил такой бывший священник, по призыву митрополита Шептицкого закрывший сельский приход и ушедший бороться с «большевистской заразой».

28 октября, когда немцев вышибли с Украины, Иван был на задании. Вернувшись и узнав новости, ощутил, что по щекам потекли счастливые слезы. Фашиста выбили с территории СССР!

Во время операций группе удавалось передавить немало представителей командного состава. Но руководители ОУН, в том числе и Дантист, оставались вне досягаемости, так что Иван считал, что основную задачу его группа не выполняет.

Но тут начались подвижки. В Ровенской области по агентурной информации им удалось выйти на одного из руководителей окружной Безпеки. Тот отчаянно отстреливался и теперь истекал кровью на чердаке дома. Он задыхался, но у него еще оставались силы на проклятия в адрес чекистов.

– Ты же на ладан дышишь, – присел рядом с ним на колено Иван. – Посчитайся хоть с кем-то из товарищей боевых, кого сильно не любишь, перед смертью. Неужто не с кем?

– Есть с кем, – бандеровец закашлялся, потом с трудом, но вполне внятно продолжил: – Дантист в русскую форму своих карателей одел. Акцию готовит. Отлеживается у друга своего, краевого проводника Голуба. У того схрон в горах в Болеховском районе.

– Как схрон найти?


– А это вы думайте. У него связники в селе Целковичи… Может, вы хоть этого гнусного выродка Дантиста остановите…





Глава 43




Один из телохранителей Осьмака являлся агентом, а заодно и двоюродным братом Голуба, так что осуществить саму операцию было несложно. Разработаны сигналы, порядок нейтрализации охраны.

Зондеркоманда расположилась на подходе к Фоменковскому хутору, состоявшему из трех усадеб с богатыми дворами, чтобы по знаку агента войти туда. И расстрелять руководителя подпольного правительства Украины от имени советской власти. Заодно и о зверствах НКВД напомнить полезно. Для этого повесить еще пару «пособников бандеровцев» с женами и пырнуть штыком ребенка. И вот законченный пропагандистский акт о зверствах коммунистов – его разнесут подпольные газеты, листовки.

Дантист с приличного расстояния наблюдал за хутором, вокруг которого расстилались убранные поля и покрытые желтой медью осенние березовые и дубовые леса. Вчера выпал первый ноябрьский снег, но успел растаять.

Он уже хотел отдать приказ на выдвижение. И тут началось!

Движение он заметил вовремя, иначе зондеркоманда попала бы в кольцо. Слава богу, на пригорок, с которого Дантист наблюдал за хутором, чекисты не послали разведгруппу. НКВД действовало нахрапом.

Послышался рев двигателей. К хутору шла пара грузовиков. Из лесополосы возникла цепочка солдат в форме войск НКВД.

Хутор взяли в окружение. И бойцы НКВД начали продвижение от строения к строению. Послышались хлопки выстрелов. Забарабанили автоматные очереди. Заработал пулемет. Ухнула граната, и вылетела дверь ближайшего к околице бревенчатого дома, крытого черепицей.

Из дома бойцы вытащили безжизненные тела трех казаков УПА. Под дулами автоматов появилась худосочная фигура с высоко поднятыми руками – это был тот самый агент, который должен был дать сигнал зондеркоманде.

Через некоторое время пинками из дома вытолкнули мужчину среднего роста со связанными руками. Дантист подвел резкость немецкого бинокля, и цейсовские стекла увеличили лицо. Ну вот и пан Осьмак. Встреча прошла совсем не по-задуманному.

Вот же леший их забери! Дантист не знал, что теперь делать. Попытаться пристрелить и Осьмака, и телохранителя? Далековато, больше шансов промазать, чем попасть.

Напасть на отряд НКВД? Даже не смешно. У них пулеметы, бойцы держатся уверенно. И еще неизвестно, сколько истребительных групп по округе бродит. Это самоубийство.

Так что, оставить Осьмака в лапах НКВД? Официально он первое лицо Украинского соборного государства.

Да ну и что! Первое, последнее – какая к черту разница! Главное – это его осведомленность о явках, паролях, дислокации и численности подразделений повстанцев. А он политик и знает не так много о таких приземленных вещах. Даже если чекистам удастся его расколоть, что сомнительно с учетом его уникальной упертости, ущерб для общего дела окажется не так уж и велик.

Пускай живет, сволочь. Все равно большевики его повесят.

А зондеркоманда сейчас должна затаиться на своих позициях. И ждать. Не дай бог раскрыться. Тогда преследование, и совсем не очевидно, что удастся уйти.

Поэтому лежать. Дышать через раз. И молить католического бога, чтобы дал спасение от проклятых коммунистов-безбожников…





Глава 44




– Рыба крупная. Краевой проводник. – Начальник отдела Румянцев вытащил папку со скудными данными. Фотографий Голуба там не было, лишь описание – худой, невысокий, около пятидесяти лет. Фанатик.

Долго не знали, как к нему подступиться, – тот прямо мастерски прятался. И вот сейчас зацепка – деревня Целковичи и его связники там.

– А если там и Дантист будет, – мечтательно произнес Иван.

– Давай поднимай всю КРГ. В машину – и на цель. Только без особых перегибов…

Группа зашла в село поутру, как обычно заходят бандеровцы. С криками «Слава Украине!» согнали селян на поле перед деревней. Адвокат завел привычную песню:

– За поддержку призыва в Красную армию, сдачу Советам зерна, сотрудничество с НКВД решением областной СБ будет проведена воспитательно-карательная акция!

– Да вы что! – закричал старший по селу лысый крестьянин очень низкого роста. – Да с НКВД. Да никогда!

– В общем, приказ: в расход вас всех, – встрял Иван. – Жалко, но надо.

– Дети же малые! – послышался жалобный женский вопль. – Пощадите!!!

– Сейчас малые. Потом большие коммунисты вырастут.

Низкорослый потянул Ивана за руку, отвел в сторону и прошептал:

– Юхим – у него спроси. Он тут от Безпеки.