Память

– О да, безусловно. Она ведь главная наследница тех самых Тоскане, знаешь ли. Весьма подходящая гостья. – И тут же все испортила, добавив: – Для комаррианки.

У всех свои недостатки. Император прибегал к услугам леди Элис именно для того, чтобы допускались только Подходящие люди. Но Майлз углядел второго члена команды, человека, к услугам которого Грегор прибегал, чтобы допускались только Безопасные люди. Глава Имперской службы безопасности Саймон Иллиан наконец оторвался от беседы со своим подчиненным, который, откозыряв, исчез в дверях. Иллиан не улыбнулся и не поприветствовал Майлза, но Майлз скользнул мимо леди Элис и все равно направился к нему, поймав прежде, чем тот успел уйти вслед за охранником.

– Сэр! – на манер аналитиков отсалютовал Майлз. Иллиан ответил еще более небрежно – скорее отмахнулся, чем поприветствовал. Шеф Имперской безопасности – седеющий мужчина лет шестидесяти с удручающе неприметной физиономией – имел постоянную привычку смотреть в пол. Сегодня вечером Иллиан, судя по вставленному в ухо микрофону комм-связи и заряженному оружию в обеих кобурах, решил лично заняться обеспечением безопасности Грегора. Сие могло означать, либо что нынче ночью здесь происходит что-то более важное, чем было сказано Майлзу, либо что больше нигде не происходит ничего такого, что могло бы вынудить Иллиана сидеть в штаб-квартире, и он оставил рутинную работу своему исполнительному и надежному заместителю Гарошу. – Секретарь передал вам мое послание, сэр?

– Да, лейтенант.

– Он сказал, что вас не было в городе.

– Так и было. А теперь вернулся.

– А вы видели… мой последний доклад?

– Да.

«Черт!» Слова «есть кое-что важное, что не вошло в доклад» застряли у Майлза в горле.

– Мне необходимо с вами поговорить.

Иллиан, и так обычно невозмутимый, казался еще более непроницаемым, чем обычно.

– Сейчас не время и не место.

– Совершенно верно, сэр. Когда?

– Я жду дополнительной информации.

Все верно. Если не беги и жди, то жди и беги. Но что-то скоро должно произойти. Иначе Иллиан не заставил бы Майлза сидеть в Форбарр-Султане в режиме часовой готовности. «Если речь идет о новом задании, то пусть, черт побери, дает мне его побыстрее. Тогда я по крайней мере смогу заняться разработкой долгосрочного плана».

– Отлично, сэр. Я буду наготове.

Иллиан кивком отпустил его, но, едва Майлз направился прочь, окликнул:

– Лейтенант!

Майлз обернулся.

– Вы сюда приехали на машине?

– Да. Меня привез капитан Галени.

– А! – Иллиан, казалось, нашел что-то чрезвычайно интересное за спиной у Майлза. – Проницательный человек Галени.

– Я тоже так думаю.

Расставшись с идеей выудить сегодня из Иллиана еще что-нибудь, Майлз поспешил за друзьями.

Он ждали его в широкой галерее у входа в Зеркальный зал. Галени вежливо болтал с Делией, которая явно не спешила встретиться с находящимися в зале Айвеном и сестрицами. Лаиса с восхищением разглядывала антиквариат и разостланые на полу ковры спокойных тонов. Майлз подошел к ней и стал рассматривать инкрустацию на крышке деревянного стола. На ней из разных пород дерева были изображены скачущие кони.

– Здесь все такое барраярское, – призналась она Майлзу.

– Вы так себе все и представляли?

– Да, конечно. Как вы думаете, сколько лет этому столу? И о чем думал мастер, когда его делал? Может быть, он представлял себе нас, думающих о нем? – Пальцы Лаисы пробежали по полированной поверхности, пахнущей ароматным воском. Она улыбнулась.

– Около двухсот лет, я полагаю, – ответил Майлз.

– Хм-м. – Ее улыбка стала задумчивой. – Некоторым из наших куполов более четырехсот лет. И все же Барраяр кажется старше, даже если это и не соответствует истине. Есть в вас что-то внутренне архаичное, я бы сказала.

Майлз на мгновение задумался о ее родном мире. Еще лет четыреста терраформирования, и на Комарре люди смогут жить за пределами куполов без дыхательных аппаратов. В настоящее время комаррцы живут внутри куполов и так же зависят от своей технологии, чтобы выжить в жутком холоде, как и бетанцы на своей жаркой покрытой песками планете. Комарра не знала Периода Изоляции, никогда не прерывала связи с остальными мирами. Более того, она жила в основном за счет этих миров, поскольку единственным источником существования для этой планеты являлись шесть важнейших п-в-туннелей. Такое расположение превращало Комарру в важный коммуникационный узел и – к несчастью – в важный стратегический объект. У Барраяра имелся один-единственный выход к другим мирам, и проходил он через Комарру. Если вы не охраняете свои ворота, то те, кто ими завладеет, завладеет и вами.

Майлз направил свои мысли в более личностное русло. Совершенно очевидно, что Галени просто необходимо вывезти свою даму на свежий барраярский воздух. Ей, безусловно, понравятся не свойственные Комарре дикие просторы. Путешествие на перекладных, или, раз уж ей так нравится старина…

– Вам следовало бы попросить Дува пригласить вас на прогулку верхом, – предложил Майлз.

– Господи, неужели он еще и верхом умеет ездить? – Ее поразительные бирюзовые глаза округлились.

– Э-э-э… – Хороший вопрос. Ну, если и не умеет, то Майлз может преподать ему интенсивный курс. – Конечно.

– Настоящая старина кажется такой… – ее голос упал до таинственного шепота, – подлинно романтичной. Только не говорите Дуву, что я так сказала. Он просто помешан на исторической точности. Первое, что он делает, это сдувает всю волшебную пыльцу.

Майлз ухмыльнулся:


– Нисколько не удивляюсь. Но я думал, что вы тоже практичная деловая женщина.

Улыбка Лаисы стала серьезной.

– Я комаррианка. И должна быть деловой. Без прибыли от торговли, транспорта, банков и переработки Комарра вновь опустится до полунищего – даже более, чем полунищего – уровня, с которого начинала. И семьдесят процентов населения погибнут так или иначе.

Майлз заинтересованно выгнул бровь. Приведенные ею цифры, конечно, завышены, но она явно искренне так считает.

– Ну, пожалуй, нам не стоит больше задерживаться. Не пройти ли нам в зал?

Они с Галени поменялись местами, и Майлз повел всех к ближайшей двери. Зеркальный зал представлял собой длинное помещение с рядом высоких окон по одной стене и старинными зеркалами по другой, чему, собственно, и был обязан своим названием, поскольку зеркала эти были приобретены в те времена, когда еще были редкостью.

Грегор, изображавший нынче вечером скорее радушного хозяина, чем владыку, стоял возле двери с несколькими министрами, вызванными сюда ради такого случая, и приветствовал гостей. Худощавый, если не тощий, темноволосый и темноглазый, сегодня он предпочел надеть гражданский костюм, выдержанный в самом официально-консервативном барраярском стиле, с родовыми цветами Форбарра на обшлагах рукавов и кантах брюк. Грегор вообще был равнодушен к одежде. Но не сегодня – когда он исполнял свои светские обязанности, которых терпеть не мог, но которые, как и все прочие свои многочисленные обязанности, выполнял блестяще.

– Это он? – шепнула Лаиса, пока они ждали своей очереди. – А я думала, он будет в том потрясающем мундире, что на видео.

– А, парадный красно-синий мундир? Его он надевает только на Летний парад, по случаю своего дня рождения и на Зимнепраздник. Его дед, император Эзар, действительно был генералом еще до того, как стал императором, и мундир на нем сидел, как вторая кожа, но Грегор в мундире чувствует себя не в своей тарелке, хоть формально он и является верховным главнокомандующим барраярской армии. Поэтому, когда позволяет этикет, он предпочитает что-либо другое. И мы все чрезвычайно этому рады – ведь тем самым он позволяет и нам не носить эту чертову форму. Воротник душит, шпага путается в ногах, а шпоры цепляются за все на свете. – Не то чтобы воротник зеленого мундира был ниже парадного, а высокие сапоги отличались от парадных лишь отсутствием шпор, но Майлз при своем росте больше всего терпеть не мог шпагу.

– Понятно, – прошептала Лаиса, весело прищурившись.

– Ага, вот и наш черед.

Майлз подтолкнул своих друзей.

Делия знала Грегора с детства, поэтому, с улыбкой поприветствовав его, быстро отступила в сторону, давая дорогу новичкам.

– Да, капитан Галени, я о вас слышал, – серьезно произнес Грегор, когда Майлз представил ему офицера, уроженца Комарры. В глазах Галени мелькнул мгновенный испуг, Грегор поспешил добавить: – Много хорошего.

Император повернулся к Лаисе, и его взгляд остановился как бы в изумлении. Быстро овладев собой, Грегор склонился к ее руке, пробормотав что-то о важности Комарры для будущего Империи.

Покончив с формальностями, Делия отправилась на поиски Айвена и сестер, затерявшихся где-то в толпе разодетых гостей. Лаиса через плечо оглянулась на Грегора.

– Господи. Мне показалось, что он чуть ли не извиняется за то, что вы нас завоевали.

– Ну, это вряд ли, – хмыкнул Майлз. – У нас не было выбора после того, как Цетаганда попыталась завоевать нас с вашей помощью. Он всего лишь выразил сожаление по поводу возникших после завоевания трудностей. Впрочем, сейчас, через тридцать пять лет, об этом не стоит и говорить. Управлять многопланетной Империей далеко не просто. Хоть цетагандийцы и справляются со своей уже несколько веков, я бы не стал брать на вооружение их модель политического управления.

– Он не очень похож на того сурового человека, каким кажется на ваших официальных видео, верно?

– На самом деле он скорее угрюм, чем суров, – именно так он и выглядит на видео. И к счастью, возможно.

Тут им перегородил путь тощий старик с палочкой. Абсолютно официальный, хоть и несколько поблекший, парадный красно-белый мундир висел на нем, как на вешалке. Майлз схватил своих гостей за руки и торопливо отвел чуть назад, давая старцу пройти.

Лаиса с любопытством смотрела на старика.

– А кто этот старый генерал?

– Один из самых знаменитых реликтов Форбарр-Султана, – ответил Майлз. – Генерал Форпарадис – последний живой Имперский Аудитор, из тех, кто был лично назначен императором Эзаром.

– Он больше похож на военного, чем на аудитора, – с сомнением заметила Лаиса.

– Это Имперский Аудитор, все с большой буквы, – пояснил Майлз. – Э-э-э… В каждом обществе возникает вопрос, кто бдит за бдящим. И Имперский Аудитор – барраярский ответ на этот вопрос. Аудитор это нечто среднее между, скажем, бетанским прокурором по особым поручениям, генеральным инспектором и небольшим божеством. И не имеет ничего общего с финансами, хотя в основе титула лежит именно это. Ведь первые графы были именно сборщиками налогов на Тау Форадар. Поскольку мои неграмотные предки ворочали довольно крупными суммами, то ручки у них были загребущие. Аудиторы следили за графами по поручению императора. Неожиданное прибытие Имперского Аудитора, как правило в сопровождении значительных кавалерийских сил, частенько влекло за собой странные и многочисленные самоубийства. Впрочем, самих аудиторов в те времена тоже поубивали немало, но тогдашние императоры после каждого такого убийства весьма настойчиво прибегали к массовым казням, поэтому аудиторы стали в конечном счете неприкасаемыми. Говорят, они скакали по всей планете с набитыми золотом седельными сумками практически без охраны, и бандиты скакали впереди, расчищая им путь, чтобы аудиторы поскорее убрались с их территории без всяких непредвиденных задержек. Лично я считаю, что это лишь легенда.

– Все равно звучит здорово! – рассмеялась Лаиса.

– Их должно быть девять, – вступил в разговор Галени. – Традиционное число, возможно, имеющее несколько вариантов происхождения еще со Старой Земли. Любимая тема рассуждений для низкопробных исторических исследований. Хотя, по-моему, сейчас их всего семь.

– Их назначают пожизненно? – спросила Лаиса.

– Иногда, – ответил Майлз. – А иногда на короткий срок, по каждому отдельному случаю. Когда мой отец был регентом, он назначал только временных аудиторов, хотя Грегор и утвердил кое-кого из них пожизненно, когда достиг совершеннолетия. Проводя свои расследования, они являются Голосом самого императора. Еще одна чисто барраярская традиция. Однажды я был Голосом графа, моего отца, когда расследовал дело об убийстве в нашей провинции. Весьма необычный опыт.

– Звучит интересно с социологической точки зрения, – заметила Лаиса. – Как вы думаете, а не могли бы мы зажать где-нибудь в углу генерала Форпарадиса и попросить его рассказать о старых добрых временах?

– О, нет! – в ужасе возопил Майлз. – Интересен сам институт. А Форпарадис – самый занудный старый фор-маразматик во всем Форбарр-Султане! Единственное, о чем он может непрерывно говорить, это насколько все изменилось к худшему со времен Эзара. – «И как правило, при этом многозначительно поглядывает на меня». – И все это вперемешку с подробнейшими рассказами о том, как плохо стал у него работать кишечник.

– Да, – кивнула Делия Куделка. – И постоянно вас перебивает, чтобы сообщить, насколько плохо воспитана нынешняя молодежь. А молодежь – это все, кому меньше шестидесяти.

– Семидесяти, – поправил ее Майлз. – Он по-прежнему называет моего отца «младший мальчик Петера».

– И все аудиторы такие старые?

– Ну, не настолько. Впрочем, как правило, в тех случаях, когда дело касается действующих генералов и адмиралов, аудиторами назначают отставных.

Благополучно избежав старого зануду, они встретились с Айвеном и Марсией Куделкой, с которыми их тут же разъединил мажордом, принявшийся рассаживать всех за стол в украшенном орнаментами Малом Обеденном зале. Еда пользуется успехом, отметил про себя Майлз. Сам он занимал беседой госпожу посла Эскобара и терпеливо выносил обычный поток вопросов о своем знаменитом отце. Сидящая напротив него Лаиса о чем-то разговаривала с пожилым сотрудником эскобарского посольства. Грегор с капитаном Галени исхитрились обменяться чрезвычайно вежливыми репликами о барраяро-комаррских отношениях, достойными нежного слуха высоких галактических гостей. Похоже, их посадили за стол Грегора не только ради него самого, подумал Майлз.

Галени что-то спросил у Лаисы по поводу комаррского фрахта. Сверкнув глазами, она ответила Грегору напрямую через головы сидящих эскобарцев: