Перебежчик

– Значит, ты допускаешь, что этот так называемый хороший немец, ефрейтор Ральф Херманн – абверовский разведчик, специально оставленный в Сумах?

– Допускаю, – твердо ответил Егор Ивашов.

– Прояснил, кто он такой, чем дышит? – осведомился майор Стрельцов и посмотрел на младшего лейтенанта.

– Я попытался найти знакомых ефрейтора Ральфа Херманна среди пленных немцев. Сфотографировал его. Вот карточка. – Егор достал из нагрудного кармана фотографию Ральфа Херманна.

– Я возьму? – заинтересованно спросил майор Стрельцов.

– Возьмите. У меня их несколько.

Майор Стрельцов посмотрел на карточку Ральфа Херманна, отложил ее в сторону.

– Ну-ну, продолжай.

– Ходил я с этой фотографической карточкой в армейский приемно-пересылочный пункт для немецких военнопленных. Опросил каждого. Никто Херманна не знает.

– Как так может быть? – удивился Георгий Фомич.

– Вот так, – просто ответил Егор Ивашов и добавил: – Возможно, это связано с тем, что ефрейтор Херманн служил в секретном отделе штаба одиннадцатого корпуса восьмой армии генерал-полковника Отто Велера.

Георгий Фомич вскинул брови, с удивлением, граничащим с возмущением, уставился на Ивашова и заявил:

– Что же ты сразу-то об этом не сказал?

– Ждал подходящего случая, товарищ майор, – с затаенной хитринкой в глазах ответил Егор Ивашов.

Стрельцов снова взял фотографию немца и уже с нескрываемым интересом стал ее рассматривать. После чего он положил снимок уже в ящик стола и плотно его прикрыл.

– А в городе этого Ральфа Херманна тоже никто не знает? – немного недовольно спросил майор.

– По показаниям Алевтины Симонюк, кроме нее Ральф Херманн, насколько ей известно, ни с кем из горожан в контакт не входил и нигде не бывал. Кроме одного адреса.

– Что за адрес? – встрепенулся Георгий Фомич.

– Частный дом на улице Курской под номером двенадцать. Алевтина Симонюк как-то видела, что Херманн заходил туда рано утром, – ответил Егор Ивашов.

– За этим самым домом ты сегодня ночью и наблюдал? – поинтересовался майор Стрельцов.

– Так точно!

– И кто там проживает?

– А проживает там одна интересная семья, муж и жена Балоши.

– Иностранцы, что ли?

– Муж – Балош Фредек. Венгр по национальности. Сорок шесть лет. Участник империалистической войны. В девятьсот шестнадцатом году во время Брусиловского прорыва под Луцком был захвачен в плен. Прижился у нас. Остался. Во время Гражданской войны появился в Сумах. Нашел женщину, Наталью Хомченко, уроженку и жительницу этого города. Женился. До немцев и при них работал в железнодорожных мастерских. Перед самым началом войны Балошами заинтересовались органы госбезопасности.

– Основания? – коротко спросил майор Стрельцов.

– Главное из них, по-моему, состояло в том, что он венгр. Чем занимался при Пилсудском и белых, достоверно неизвестно, – ответил Егор Ивашов. – А жена его попала в поле зрения чекистов, поскольку по происхождению купеческая дочка. А еще и жена венгра.

– А почему госбезопасность раньше всем этим не интересовалась? Этот Балош изначально был венгром, да и его жена стала купеческой дочкой не в сорок первом году, а как только родилась, – заметил Георгий Фомич.

– Я не знаю, товарищ майор, – ответил младший лейтенант Ивашов.

– Хорошо, это я постараюсь выяснить сам, – проговорил майор Стрельцов. – Продолжай.

– Поскольку Балоши – это единственно известная нам связь ефрейтора Ральфа Херманна в Сумах, я решил установить за ними слежку.

– Полагаешь, этот Балош – связной Херманна? – спросил майор Стрельцов.

– Если Херманн немецкий шпион, то такое вполне возможно. Без связного ему никак не передать собранную информацию своим хозяевам, – ответил Егор Ивашов. – Сейчас за домом и его обитателями мною и моими людьми ведется круглосуточное наблюдение.

– А если окажется, что этот Ральф Херманн просто честный немец? – спросил майор Стрельцов и посмотрел на оперуполномоченного полковой контрразведки СМЕРШ. – Что тогда?

Младший лейтенант Ивашов явно ожидал услышать этот вопрос.

Для себя он на него уже ответил, поэтому, нисколько не раздумывая, произнес:

– Тогда я предлагаю поработать с ним.


– То есть завербовать, – без всякой вопросительной интонации проговорил Стрельцов.

– Так точно! – подтвердил Ивашов и продолжил свою мысль: – С целью отправки его обратно в штаб армейского корпуса. Но уже в качестве нашего агента-разведчика. Я с этим предложением, собственно, к вам и пришел. Конечно, мы будем продолжать его проверять, но если он все-таки не шпион, тогда чего упускать такую возможность и время зря терять? Ведь этого немца еще готовить надо будет, обучать.

– Надо, – согласился начальник дивизионного отдела контрразведки СМЕРШ майор Стрельцов, опять посмотрел на Ивашова и продолжил: – Задумка, конечно, хорошая, но сначала мне надо сообщить об этом в армейский отдел контрразведки СМЕРШ и получить от них добро.

– Я понимаю, – сказал Егор Ивашов.

– Ладно, ступай. Я с тобой свяжусь, – после недолгого раздумья произнес майор Стрельцов. – Просьбы какие есть?

– Только одна, – ответил младший лейтенант Ивашов.

– Какая именно?

– Чтобы вопрос с вербовкой Ральфа Херманна решился как можно скорее.

– Я тебя понял, – буркнул майор Стрельцов. – Жди вестей.





Глава 11. Событие за событием




По возвращении от майора Стрельцова в штаб полка младшего лейтенанта Ивашова ожидал сюрприз. В кабинете за его столом сидел сержант Масленников и вел допрос женщины лет двадцати пяти, понуро отвечавшей ему. Немного в сторонке на табурете расположился младший сержант Шакуров из взвода пешей разведки полка.

Похоже, допрос только начался. Поэтому Егор Ивашов кивнул Масленникову, мол, работай, не прерывайся ради меня. Потом младший лейтенант молча уселся в сторонке, там, где обычно устраивался при допросах сам Масленников.

Дело состояло в следующем. Разведгруппа, ходившая в рейд в район села Печище для сбора сведений о противнике и его огневых точках, расположенных против первого и второго батальонов пятьсот двадцатого полка, возвращаясь, заметила подозрительную женщину. Взобравшись на холм недалеко от Терешковки, она что-то выглядывала в расположении этих наших подразделений, строивших укрепления недалеко от села.

Младший сержант Шакуров и еще два разведчика неслышно подобрались к ней, окружили и задержали. На вопрос о том, что ей тут понадобилось, женщина ответила, что она из партизанского отряда, уничтоженного карателями, чудом спаслась, пробирается к своим и боится напороться на немцев.

Шакуров, недолго думая, взял подозрительную женщину с собой и привел в штаб, к младшему лейтенанту Ивашову. Поскольку его на месте не оказалось, разговором с этой особой занялся сержант Масленников, официально пребывающий в должности помощника оперуполномоченного полкового отдела контрразведки СМЕРШ.

К приходу Егора Ивашова Масленникову удалось выяснить, что зовут женщину Стефанией Григорьевной Слободяник. Летом сорок второго года она добровольно вступила в небольшой партизанский отряд, который искал возможность присоединиться к более крупному и сильному. Таких было три. Самым подходящим вроде бы являлся тот из них, который как раз шел рейдом по Сумщине. Им командовал капитан Наумов.

– Так почему же вы не присоединились? – посмотрев на сидевшего в уголке младшего лейтенанта Ивашова, задал новый вопрос сержант Масленников.

– Не успели, – ответила женщина. – Неделю назад наш отряд попал в засаду карателей в районе села Деркачовка и был разгромлен. Мне чудом удалось спастись.

– Еще кто-нибудь спасся?

– Я не знаю, – немного подумав, ответила женщина и пожала плечами. – Я стала пробираться к своим, на восток, села обходила стороной, заблудилась, потом вышла к передовым позициям…

– И стали наблюдать за ними, – встрял в разговор младший сержант Шакуров. – А зачем?

– Я лишь хотела лишний раз убедиться в том, что это были наши, – сказала женщина, быстро обернувшись к нему. – Потому что очень боялась попасть к немцам, – после недолгого молчания добавила она. – У них с пленными партизанами разговор короткий.

Стефания Слободяник выглядела убедительно, и все же было в ней нечто такое, что настораживало младшего лейтенанта. Похоже, не его одного. Сержант Масленников и младший сержант Шакуров время от времени посматривали на эту особу очень недоверчиво. Наверное, так действовал на них ее оправдывающийся тон.

Казалось бы, нечего тут оправдываться. Партизанский отряд разбит. Решение идти к своим совершенно верное, равно как и боязнь попасть к немцам абсолютно естественна.

А еще женщина никак не могла совладать с собой. Это было видно по ее какому-то загнанному, заискивающему взгляду и слишком большому желанию убедить людей, задающих ей вопросы, в своей правоте. Оно явно просматривалось в ответах.

– Кем вы были в отряде? – осведомился Ивашов.

Стефания как-то очень уж быстро и угодливо повернулась к нему и проговорила:

– Я была поварихой и прачкой. Иногда выполняла поручения командира отряда по сбору разведывательных данных. Обряжалась в лохмотья и ходила в близлежащие села просить милостыню, а потом возвращалась и докладывала, сколько там немцев, какая стоит техника. Но такое случалось не часто.

– Как звали командира отряда? – спросил Егор Ивашов.

– Николай Воронков, старший лейтенант Красной армии, – последовал немедленный ответ.

– А комиссар у вас был? – задал следующий вопрос Ивашов.

– Был. Его звали Иван Хорев. Он бывший комсомольский секретарь.

Разговор развивался интересно. Егор понял, что продолжить его следует ему самому. Масленников поднялся и уступил место младшему лейтенанту.

– Сколько в отряде было бойцов? – поинтересовался Егор Ивашов, заняв свое законное место за столом.