Первая смерть

Нет: это Трумэн мог сказать с уверенностью. Ему не доводилось вступать в конфликт с Джосайей Бевинсом. Пока не доводилось.

Я более чужой в этом городе, чем думал. Никто не сказал ему ни слова о статусе Джосайи. Горожане ждали, что он станет вести себя как все? Тогда получат сюрприз. Трумэн всегда был готов постоять за то, что считал правильным.

Майк знает, каким авторитетом пользуется его отец?

Конечно, знает. Видимо, это одна из причин, почему он хочет уехать.

– Ты думаешь, что второй нападавший – один из людей Джосайи.

Неохотный кивок.

– Именно. Роуз не была полностью уверена, где именно слышала прежде этот голос. Этих доказательств оказалось недостаточно, чтобы я и Леви сами вызвали Бевинсов на серьезный разговор. Но отец мог это сделать.

– И ваш отец не хотел иметь к этому ни малейшего отношения?

– А Леви тогда встал на его сторону, – с горечью сказала Мерси. – В моей семье традиционно силен патриархальный уклад. Когда я пригрозила пойти одна, Леви стал относиться ко мне враждебно. Отец сказал, что, пойдя к Джосайе с обвинениями, будто потенциальный убийца работает на его ранчо, я разрушу нашу семью. И он прав. Все родственники мужского пола умоляли меня забыть о происшествии и затем проявили враждебность, когда я ответила, что не могу. Женщины встали на сторону мужчин.

– И ты не смогла больше жить со своими родственниками, помня случившееся.

– Не смогла. И не могла жить по таким допотопным правилам. Тогда Леви был сторонником взглядов «защищаем только своих женщин», но с тех пор, слава богу, изменился. А вот Оуэн – нет. Все еще не разговаривает со мной. Мои сестры, думаю, в целом готовы забыть прошлое.

– По сути, отказ твоего отца сделать что-то, что могло бы защитить других женщин от печальной участи, стал для тебя последней каплей, – подытожил Трумэн. – Но, Мерси, если ты так сильно переживала, почему сама не сообщила в полицию? – снова спросил он.

– Боялась, что мои показания раскроют правду о смерти первого нападавшего. Мне не хотелось, чтобы полиция пожаловала к нам расследовать гипотетическое нападение и обнаружила улики, что мы с Леви кого-то застрелили.

– Понимаю. Должно быть, трудно жить с этим знанием…

– Да. Уехав из города, я испытывала стыд и несколько месяцев смотрела новости, ожидая услышать о новых убийствах женщин. Однако ничего не произошло, и мне стало легче. Наверное, смерти первого преступника хватило, чтобы нападения прекратились.

– Возможно, – отозвался Дейли.

– Я уже давно подумывала покинуть Иглс-Нест. После этих нападений отец стал давить на меня. Сказал, чтобы я забыла о планах на колледж. Посоветовал найти себе мужа и даже предложил несколько кандидатов, которые, по его мнению, хорошо обо мне позаботятся.

Трумэн фыркнул. Если на свете и существует женщина, о которой не надо заботиться, то это Мерси.

– Вот-вот, – ее губы слегка скривились.

– Отец что, вообще не знал тебя?

– Теперь я другая. Когда-то я была примерной девочкой. Следовала семейным пожеланиям, соблюдала их правила. Но потом начала понимать, что за пределами тесного кружка, в котором я выросла, есть другая жизнь. Я хотела сама принимать решения.

– Которые каждый раз приводили тебя к пропасти.

– Этого и боялась моя семья.

– Жалеешь, что рассказала мне? – спросил Трумэн. Он все еще испытывал вину из-за того, что надавил на нее с целью узнать ее тайну.

Мерси долго смотрела на него.

– Нет. Я чувствую облегчение.

– И ты думаешь, что второй нападавший и есть тот самый человек, который следил за тобой – возможно, уже дважды на этой неделе?

Ее плечи снова напряглись.

– Не исключено, хотя маловероятно. С другой стороны, насколько я знаю, в городе у меня нет врагов. Хотя трудно представить, что замешанный в этих убийствах остался бы в Иглс-Нест на целых пятнадцать лет.

– Мало кто уезжает из этого города… – Трумэн бросил взгляд на часы на каминной полке. Почти два часа. – Вот дерьмо. Мне вставать в три.

Мерси не шелохнулась. Он ждал, что она направится прямиком к двери, но заметил, что впервые за несколько часов ее зеленые глаза смотрят спокойно.

– Не хочу сейчас возвращаться к себе в номер… – медленно произнесла она. – Не могу оставаться одна. Ты не против, если я посплю несколько часов на твоем диване?

Его мысли разбежались в разные стороны. Тем не менее он услышал собственный голос:

– Разумно, учитывая, что сегодня ночью за тобой мог следить кто-то, кроме меня. Но ты уверена, что хочешь этого?

Она расслабилась и улыбнулась.

– Да. Дай мне одеяло, и я засну в считаные минуты.

Трумэн дал ей одеяло и показал, где ванная для гостей. Поставь он в комнате для гостей кровать, Мерси могла бы спать там, но вместо этого в комнате разместились беговая дорожка и скамья для жима. Так что он мог предложить только диван.


Дейли протянул ей подушку.

– Еще что-нибудь нужно?

– Нет. Я так устала, что могла бы заснуть и стоя. Видимо, чистосердечное признание выматывает.

– Ты долго держала все в себе.

Он не мог представить, каково это.

– Я привыкла. Но с тех пор как я вернулась в Иглс-Нест, стало тяжелее. Тут все напоминает о прошлом. В Портленде я могу заставить себя забыть обо всем. Ну, почти забыть…

Он пожелал ей спокойной ночи.

Через несколько минут спустя, забравшись в свою кровать, Трумэн раздумывал, удастся ли ему заснуть, когда Мерси Килпатрик спит под его крышей. Минут десять он вспоминал прошедший день и думал о стоящей перед Мерси дилемме. За последние часы она вывалила на него гору информации, и ничто из сказанного не изменило его мнения о ней. Мерси по-прежнему свободолюбивая, независимая женщина и опытный, умный агент. Он даже еще сильнее стал восхищаться ею.

Трумэну хотелось помочь ей: он всегда помогал людям. Однако на этот раз перед ним стояли несколько иные цели. Он хотел не просто помочь – у него есть и другой мотив.

Ему хотелось быть с ней.





31




– Что за… – Мерси снова обошла свой автомобиль. Действительно: все четыре шины проколоты.

Кто это сделал?

Трумэн вышел из дома и запер дверь. Она оглянулась как раз вовремя, чтобы заметить на его лице широкую улыбку. Он улыбался с тех пор, как застал ее на кухне, поедающей ложкой арахисовое масло. Мерси проснулась раньше от голода.

– Какого хрена? – полицейский замер; улыбка пропала с его лица, как только он перевел взгляд с ее лица на шины. – Все проколоты? – спросил он мрачным тоном.

– Угу. Запасных нет?

– Нет. – Он окинул взглядом улицу. – У соседей тоже нет.

Она вздохнула.

– Я отвезу тебя в полицейский участок и позвоню в автомастерскую. Быстро все сделают.

Мерси прижала ладони к глазам.

– И как я это объясню?..

– С какой стати ты должна объясняться за проколотые шины? Это явно акт вандализма.

Она убрала ладони и впилась в него взглядом.

– А, это… – Дейли снова заулыбался. – Да, со стороны выглядит не очень.

Он слишком уж наслаждался ее дискомфортом. Тут телефон Мерси загудел от пришедшего сообщения. Она вытащила его из кармана. Эдди.

«Ты где?»

Началось.

Мерси ответила, что находится в полицейском участке Иглс-Нест.

– Едем, – обратилась она к Трумэну. – Я сказала Эдди, что уже там. Надеюсь, он не заметит отсутствие моей машины.

Всю короткую дорогу до полицейского участка Килпатрик молчала: мозг лихорадочно пытался придумать объяснение, почему ее машина оказалась возле дома Дейли. Она не была готова рассказать кому-то о своем логове или о нападении пятнадцатилетней давности, поэтому не могла объяснить, что за ней следили и что она заночевала у Трумэна после утомительной исповеди.

– Ты слишком много об этом думаешь, – заявил Дейли, не отрывая взгляд от дороги.

– Я не готова выболтать всем приватные детали моего прошлого, – признала Мерси. – Ты первый, с кем я поделилась. И, думаю, с меня хватит признаний на этот месяц. А может, и на весь год.

– Как думаешь, кто проколол тебе шины?

– Есть два варианта: случайно или намеренно. Если намеренно, скорее всего, это тот, кто прошлой ночью ездил к домику. Он, наверное, увидел твою припаркованную на дороге служебную машину. После такого логично проверить твой дом.