Победитель должен умереть
Часть 32 из 79 Информация о книге
Парламентёры указали кивком головы назад. Солдаты вгляделись во тьму. На высоком бархане стоял в полный рост, не скрываясь, человек в белом халате. — Галиб! Галиб! Автоматы дрогнули. — Что хочет уважаемый Галиб? — Поговорить с воинами. Пропустите нас в казарму. — Но у нас начальство, нас под трибунал… — Галиб не хочет убивать вас. Не хочет проливать кровь правоверных мусульман. Пропустите нас. Галиб стоял на высоком бархане, как статуя, и ветер трепал полы его белой, в черноте ночи, одежды. Он был как бог. Он и был богом. Солдаты молча расступились. Парламентёры беспрепятственно прошли в казарму. — Подъем, — скомандовали они. Солдаты зашевелились, приподняли с подушек головы. — Мы от Галиба! — сразу сообщили парламентёры. — Он не желает причинить вам вреда и потому послал нас. Вы можете убить нас, но тогда вы умрёте все до одного. Галиб держит своё слово. Вы знаете это. Да, это все знали. Были наслышаны про отрезанные уши, выколотые глаза и отрубленные руки. Галиб был воин и всегда выполнял обещания и приводил в исполнение угрозы. — Если через три минуты вы не сдадитесь, он прикажет открыть огонь. А если выполните его приказ, то… вот… Один парламентёр швырнул на пол дипломат, который от удара раскрылся. В дипломате были деньги. Ровные, перетянутые резинками пачки. — Это на подарки вашим детям, жёнам и родителям. Они любят вас и ждут. И вы вернётесь к ним живыми и не с пустыми руками. А тот, кто встанет под знамёна Галиба, получит ещё пятьсот долларов. Остальные будут отпущены по домам. Слово Галиба! Тишина… — Время пошло… Откуда-то подтянулись, на ходу застёгиваясь, сонные офицеры. Замерли растерянно, не зная, что предпринять. Были они без оружия, в наброшенных наспех кителях. — А что с офицерами? — спросил кто-то из темноты. — Если офицеры не перейдут на сторону Галиба, то будут расстреляны вами, — ответили парламентёры. — Две минуты… Полторы… Одна… — Стройся! — скомандовал кто-то. Солдаты ссыпались с коек, выстроились в проходе, привычно разобравшись по росту. — Кто готов присягнуть на верность Галибу — шаг вперёд! Из строя разом выдвинулось несколько десятков воинов. Остальные нерешительно мялись на месте. — Нале-во… Один из офицеров резко метнулся к окну, прыгнул головой вперёд, вышиб раму, вывалился наружу. Остальные стояли недвижимо. Снаружи бахнул выстрел. И ещё один. На добивание. — Взять их! — приказали парламентёры. Солдаты обступили офицеров, ухватили их за руки. — Кто из вас согласен присягнуть Галибу? Офицеры молчали. Понять их было можно — у них были семьи, дети, родители. Четверо шагнули вперёд. — Остальных расстрелять. Вам расстрелять! — приказал парламентёр солдатам. — А вы… — повернулся он к вышедшим офицерам, — будете командовать казнью. Расстрел был входным билетом, был присягой Галибу. Предателей всегда вяжут кровью. Один из офицеров, подумав, шагнул обратно, предпочтя смерть. — Вы настоящие воины, — похвалил парламентёр. — Но вы должны умереть. Таков приказ Галиба, которого никто не смеет ослушаться. Вы умрёте, но ваши семьи получат денежные компенсации, а ваши дети узнают, что вы храбрые воины. Слава Галибу! — Слава! — вразнобой крикнули солдаты. — Уведите их. Офицеры обречённо потянулись к выходу. Солдаты за ними. Скоро донеслись отдельные глухие выстрелы. Солдаты расстреливали своих командиров. Первые — стреляли в затылок. Другие — в уже мёртвые, не чувствующие боли тела. Но стрелял каждый. — Стройся! Одетые, затянутые в форму солдаты выстроились на плацу, ровными шеренгами. Из темноты ночи, с бархана, съехал джип, в котором сидел Галиб. Солдаты у шлагбаума отдали ему честь. Джип крутнулся, встал посреди плаца. Галиб ступил на землю. — Смир-на! — скомандовали вставшие под его знамёна командиры. Солдаты разом подтянулись, повернули головы. Галиб приветственно махнул им. — Галиб рад, что к нему присоединились новые воины, — сказал Помощник. — Галиб щедр к тем, кто беспрекословно повинуется ему, но не знает жалости к предателям. Тот, кто ослушается его, кто проявит трусость, ответит своей жизнью и жизнью своих близких. Галиб кивнул. — Теперь каждый из вас получит по пятьсот долларов. Вновь завербованные воины благодарно заулыбались и закивали. На Востоке любят халяву. Хотя какая это халява… — Через десять минут мы выступаем. Вскройте склады и заберите оружие и боеприпасы. То, что нельзя унести — уничтожьте. Казармы подожгите. — Такой был первый приказ. — Разойдись! Через десять минут из части потянулась колонна вновь обращённых бойцов Галиба. Сзади ярко полыхали подожжённые казармы. Воинская часть была захвачена без единого выстрела. Если не считать расстрелянных офицеров. Правительственным войскам — убыло. Армии Галиба — прибыло. * * * — Они сдались без боя! — сообщили Президенту. — Как? Мои войска боятся драки? Почему они не приняли бой? — Это было внезапное нападение. И ещё… Галиб заплатил им. — Заплатил, чтобы они не стреляли? — Так точно. — Что же это за солдаты, которые продают свою Родину и своего Президента за деньги? Как можно воевать с такой армией? Неужели не нашлось никого, кто остался верен мне? — Несколько офицеров. Галиб расстрелял их. Президент встал и торжественно объявил: — Погибших офицеров представить к наградам. Посмертно. Семьям назначить пенсии. А сдавшихся без боя, которые пришли к нам… Сдавшихся отдать под суд и примерно наказать, чтобы другим неповадно было! Солдаты, защищающие законную власть, должны воевать, а не бегать от выстрелов, как трусливые суслики! Исполнение доложить лично мне! — Есть. Это было ошибкой наказывать тех, кто не оказал сопротивления и пошёл за Галибом. Плетью обуха не перешибёшь — только плеть истрепать. Но что сделано, то уже сделано… * * * Пресс-конференция была громкая. Но тихая. Потому что ответчик был редкостным молчуном. Журналисты передали свои, набитые на листах, вопросы. И получили исчерпывающие ответы. — Почему вы поддерживаете мятежников, которые выступают против законной власти?