Победитель должен умереть
Часть 75 из 79 Информация о книге
Но хочется, очень хочется… Хоть он и «Верховный». Потому что «Верховный» сидит высоко, откуда не всё можно увидеть и не всё правильно оценить. А он трудился «на земле». На чужой. — Можно вопрос? В частном порядке? — Слушаю вас. — Для чего вам Галиб? — Для укрепления позиций нашей страны в известном вам Регионе. И мира во всем мире, — улыбнулся Первый. — Вы очень хорошо сделали свою работу, теперь её будут продолжать другие. Ведь вы внутренняя разведка? — Да. — Вы смогли сделать больше других, но вряд ли вы способны сделать всё. Вы не можете заменить армию, МИД, внешнюю разведку… Не можете в одиночку заменить целое государство. Вы создали управленческий механизм, которым теперь смогут воспользоваться многие. — Как бомбой? — Что? — Как бомбой, которую создавали одни, а применяли её другие? — Хорошая аналогия. Да, вы создали очень сильную «бомбу». Позвольте теперь обращаться с ней компетентным людям. — А вы сможете? Так, чтобы она не рванула? — Что?! Вы забываетесь! — Простите. Но хочу вам сказать, не как Верховному, а как частному лицу. Ничто ещё не закончено. Это не победа, это лишь «захват» территорий, пусть и чужими руками. Нельзя управлять Регионом, используя только силу и учитывая только свои интересы. Подчинить народ невозможно. Даже самые добрые завоеватели рано или поздно становятся оккупантами. Даже если закармливать население халвой и финиками. Это уроки истории. Не впадайте в эйфорию, не передавливайте, в том числе не передавливайте Галиба. Если хотите иметь его и его страну в друзьях. Извините… И… разрешите идти? — Да, конечно. Поворот. Шаг к двери. — Стойте! Ещё минутку. Остановиться. — Как вас зовут. Ваше настоящее имя? — Зачем это вам? — Вы представлены мною… Простите… За проведение специальной операции и проявленный при этом героизм и самоотверженность Указом Президента вам присвоено звание Героя России! По закрытому списку. Но дело в том, что… Мы не знаем какое имя туда вписывать. — Туда?.. Пишите любое. Любое, которое вам нравится. * * * Перекрёсток. С очень оживлённым движением. Время… Без пяти. А надо, чтобы без трёх… Подождать. Погодить… Поднять руку. Этих пропустим. Этим скажем какой-нибудь замороченный адрес с несоответствующей маршруту оплатой. А вот этот… Жёлтое такси. Номерной знак… Водитель с рожей… водителя. Повадками… водителя. Речами… водителя. — Тебе куда? — В Малаховку. Почесался, повздыхал, прикинул. — Не близко это… И обратно, блин, без пассажиров… Сколь дашь? — Сколько запросишь? — Пятьсот. — Четыреста. — Ну, ладно, садись. Сесть. Пристегнуться. Тронулись с места. Путь не в Малаховку. Хотя в ту сторону. Крутнулись через дворы, притормозили, разогнались, проскочили на красный. Вроде чисто. — Ну, здравствуй! Здравствуй, Куратор… Несётся такси по ночным улицам. Типичное — жёлтое. С типичным водителем. И обычным на вид пассажиром. Вот только разговор у них не обычный. Странный какой-то разговор. Ни о чем… — Как ты, после жарких стран? — Нормально. Адаптировался. — Хорошо отработал. Молодец. Не думал, что выкрутишься. — А что, у меня были альтернативы? — Альтернатива всегда есть. Одна. Но ты смог. — А если бы не смог? Впрочем, что спрашивать? На этот случай был прислан Серёга. — В Регион я не возвращаюсь? — Нет. — Буду продолжать трудиться Посредником? — И это — нет. Хозяин отказался от твоих услуг. О мотивах не спрашивай. Сам всё понимаешь не хуже меня. Поперёк ты им встал. Заднего прохода. — Кто-то другой? — Нет, пока переходим на обезличенные формы контакта. Связь восстановлена. Тобой — восстановлена. Так что, можно обойтись без лишних засветок. Да, верно. Посреднику лицо не спрятать. Дохлая это должность, безнадёжный. И что теперь, если с Регионом покончено и в должности Посредника отказано? А личико сфотографировано во всех возможных ракурсах? Если ты как кинодива с обложки. Куда теперь тебя девать? С должности Посредника? Трудный вопрос, безнадежный. Если по логике — путь один. Рано или поздно кто-нибудь, не специально, а как-нибудь ненароком, случайно, вдруг остановится, хлопнет тебя по плечу и закричит: «Не узнаешь?!» Потому что сам — узнаёт. Вернее, опознает. А ты человек с другим именем и биографией. А у него счёты к тебе, с того ещё времени. И он, в отличие от остальных, знает, кто ты. И вовсе не тихий слесарь-сантехник из местного ЖЭКа, а тот незнакомец, что приходил к Хозяину. А после порубал лопатой его приятелей и чуть президентский «борт» не завалил. И потянется опасная ниточка. Которую придётся рубить. И лучше не потом, а теперь. Пока ещё не случилось внезапных встреч. Такова логика. Таковы правила. Если тебя можно узнать в лицо, значит, о тебе можно что-то узнать! И не только о тебе! Нет выхода у Куратора, если по правилам, если не подставляться самому. Следующий в списке — он. Вот оно — его лицо, которое можно опознать и описать. Составить фоторобот. Не могут цепочки быть длинными. Очень короткие цепочки в их организации — буквально несколько звеньев. А если больше, то какое-то одно надо убирать… — Сейчас поедем в одно место. Поживёшь там до принятия окончательного решения. Твой приятель пройдёт по всем контактам. Возможно, сможет оборвать их. Сергей… Но это вряд ли. Много было контактов. Очень много! И были такие контакты, которые без санкции Первого не выбить. Проще выбить его. Они посмотрят, подсчитают … И примут решение. Самое рациональное. — Подготовь отчёт по всем позициям для возможной передачи… И это понятно. Готовь документы для сменщика. То есть даже просто уйти нельзя, а нужно потрудиться на благо… И — надо. Ведь не зря же он там… — Вопросы? Ну, какие вопросы, когда на них заранее известны все ответы. — Правила знаешь? — Знаю. — Держи повязку. Надвинуть на лицо, по самый подбородок двойную шапочку сквозь неё даже солнце в упор не увидеть. Потрогал. Проверил. Подтянул, чтобы без обмана. Хотя какой тут может быть обман? Хотел бы уйти — ушёл! Шарахнул Куратора по голове, выкинул из машины и покатил, куда глаза глядят. Только куда они глядят? Некуда им глядеть. Нет в этой стране у него пристанища. Нет логова, где можно было бы пересидеть, переждать. Он может спрятаться, но кто спрячет его близких? Мать, отца? И его «консервную» семью, которая всё равно семья! Да и самого его найдут, рано или поздно — найдут, хоть всю страну перевернут.