Полигон

– Да ладно, вы слишком демонизируете её образ. Я знаю Лизу лучше вас и готов поспорить на свою жизнь, что вас она вообще не тронет и вскоре отпустит. Что же насчёт меня… Ну да, я перегнул палку и воспользовался доверием подруги. Фурия действительно может на меня сердиться…

– Это ещё мягко сказано, – с потолка раздался голос Лизы Святовой, которая явно слышала весь предыдущий разговор через установленный где-то скрытый микрофон. – Ты пытался меня убить, дав смертельную дозу снотворного. Виктор, я в страшном гневе и даю тебе ровно час на то, чтобы ты смог придумать оправдание своему поступку. Через час я хочу услышать от тебя причину, по которой я не должна убивать того, кто воспользовался моей доверчивостью и ударил мне в спину. И горе тебе, если твоё оправдание покажется мне неубедительным!

Микрофон передал звук передёргиваемого затвора.

От предложенного часа времени на обдумывание я отказался, хотя Лиза ещё дважды повторила своё предложение.

– Как знаешь. В конце концов, это твоя собственная жизнь. Сейчас за тобой придёт конвой, – недовольно проговорила Фурия.

Через пару минут дверь тюремной камеры отворилась, на пороге стояло четверо вооружённых охранников с масками на лицах. Наручников на этот раз надевать не стали, хотя конвоиры достаточно жёстко заломили мне руки за спину и повели куда-то по коридору. Я даже не сразу сообразил, что меня тащат почему-то не в сторону лестницы наверх, а мимо подземной плантации в самый дальний конец коридора. Куда, там же тупик? Охранники остановились перед одной из самых последних дверей. Тут в коридоре было темно и сыро, ноги по щиколотку проваливались в чёрную, пахнущую тиной грязь.

Невольно появилась мысль, что лучшего места, чтобы тихо расправиться с неугодным, в подземном бункере просто не существовало – удалённые комнаты, отсутствие свидетелей, звуконепроницаемые двери… Тяжелая ржавая металлическая створка со страшным скрежетом отворилась. Внутри комнаты было темно, лишь огонёк стоящей на столе свечи затрепетал от порыва воздуха.

– Оставьте нас! – властный голос Фурии донёсся из темноты, и конвоиров словно ветром сдуло.

Красный огонёк шевельнулся и разгорелся в темноте. Лиза стояла у дальней стены возле вентиляционной решётки и курила. А ещё кроме силуэта Фурии я разглядел пистолет – оружие лежало на столе посреди комнаты, пламя свечи отсвечивало на потёртой стали. Мелькнула шальная мысль броситься вперёд и завладеть оружием, однако я остался стоять на месте – моя бывшая подруга никогда не допустила бы такой оплошности, как случайно оставить опасный предмет. Скорее всего, оставленное оружие являлось очередной проверкой.

Вместо того чтобы идти к оружию, я шагнул в сторону и опустился на замеченный у стены стул. С наслаждением вытянул усталые ноги. Как же я устал за последние дни и физически, и эмоционально. Эта постоянная гонка последней недели – скорее, скорее, скорее… Чем меньше оставалось времени до заражения местности, тем интенсивнее приходилось работать, тем плотнее и насыщеннее были события…

– Как умерла Амазонка? – вопрос оказался неожиданным и застал меня врасплох.

– Наталья первой выбежала из подземного укрытия и была мгновенно убита «треугольником». Мы с Игорем даже не успели ничего сообразить, как её уже не стало…

– Очень жаль. Амазонка со временем могла стать моей самой близкой подругой. Несмотря на большую разницу в возрасте, она очень легко влилась в первый отряд, словно всю жизнь провела вместе с интернатскими девчонками…

– Да, Наталья говорила прошлой ночью, что ей очень комфортно в первом отряде, где принятые правила понятны и просты. Амазонка также утверждала, что честно рассказала тебе о поездке, и что именно ты советовала ей принять предложение.

Окурок, оставив в темноте красный росчерк, улетел куда-то в угол комнаты.

– Скажи, ты спал с ней? – вопрос Фурии опять оказался несколько неожиданным.

Я ответил отрицательно. Свидетелей ночной активности не имелось, да и вообще не собирался я посвящать Лизу в подробности своей личной жизни. Более того, я не упустил момента съязвить:

– Может быть, у нас с Амазонкой и случилось бы, но Наталья проговорилась, что именно ты предлагала ей запрыгнуть ко мне в постель…

– Это ложь! – возмутилась девчонка. – Да, я согласилась на участие Амазонки в поездке. Но в нашем разговоре не было даже малейшего намёка на постельную тему! Я просто попросила её присмотреть за тобой – помочь и уберечь от необдуманных глупостей.

– Тогда я вообще сбит с толку. Я думал, что причиной твоей злости является то, что я уехал на опасную миссию, несмотря на твою просьбу остаться. Но если ты сама одобрила эту поездку, тогда объясни мне весь этот цирк с задержанием остатков группы в чужом городе, силовым захватом власти со стрельбой, наручниками и тому подобным. Лиза, ты же и так законно получила все полномочия руководителя Полигона, зачем тебе вообще потребовалось устраивать переворот?!

Лиза некоторое время молчала, а потом вместо ответа на мой вопрос задала свой:

– Виктор, во всей этой истории для меня остаётся неясным только один момент. У тебя в комнате никогда не было никаких лекарств. На секретном совещании ты попросил достать снотворное, однако никто из присутствующих в этом вопросе не помог. Откуда же у тебя появились таблетки снотворного?

Я признался, что действительно попросил у собравшихся в командном центре достать снотворное. Сильвер тогда ответил, что у него осталось несколько таблеток надёжного снотворного из тех, что ему выдали в медицинском блоке несколько месяцев назад, когда его мучили сильные боли в ампутированной ноге. И Константа тоже сказал, что может достать снотворное со складов. А потому я совершенно не удивился, когда ко мне в комнату через полчаса постучался незнакомый парень в военной форме и протянул две таблетки со словами: «Вот то, что вы заказывали. Растворяется за несколько секунд в любом напитке. Двух таблеток хватит, чтобы девушка крепко проспала до утра».

Глаза Фурии нехорошо сузились, губы сжались.

– Опиши мне того парня, – потребовала она.

Я напряг память, пытаясь восстановить тот мимолётный момент.

– Молодой, лет двадцати примерно. Высокий. Светловолосый. Короткая стрижка. Не сказать, чтобы накачанный, скорее даже наоборот. В общем невыразительный какой-то, без особых примет. Одет в камуфляжную куртку и армейские брюки. Да, вспомнил, на руке у него был плетёный браслет из разноцветных ниточек!

– Подойди сюда, – попросила Лиза. – Этот?

Только сейчас я обратил внимание на какую-то тёмную массу, лежащую в углу комнаты. Я подошёл ближе и разглядел испачканное в грязи тело с неестественно свёрнутой набок шеей. Глаза мертвеца застыли в выпученном состоянии, рот оказался открыт в безмолвном крике. Я взял со стола свечу и посветил.

– Вроде похож, хотя не уверен.

Лиза присела возле трупа на корточки и закатала оба рукава куртки мертвеца. На правом запястье мёртвого парня оказался надет сантиметровой ширины мягкий браслет, связанный из цветных ниток.

– Да, это точно тот, кто передал мне таблетки, – с уверенностью произнёс я.

– Так я и думала, – задумчиво проговорила Лиза и протянула мне руку. – Помоги встать, а то с больной ногой мне трудно с корточек подниматься.

Я помог Фурии подняться и стал ждать от собеседницы каких-нибудь комментариев. Лиза же вновь потянулась за сигаретами, собираясь закурить. Я перехватил руку девушки и отобрал пачку.

– Прекрати портить себе здоровье! Лиза, ты же смолишь не переставая!

– Курение – такая ерунда по сравнению с тем, что меня едва не убили! – выпалила в ответ девчонка. – Ты хоть понимаешь, что произошло?

Я отрицательно помотал головой, так как вообще уже перестал понимать происходящее.

– Кто-то из очень близких мне или тебе людей пытался меня отравить! Две таблетки фениллюминала[1] способны усыпить слона, а для человека моей массы это гарантированно смертельная доза! У этого распространенного снотворного очень характерный горько-колющий на языке вкус, я этот привкус ни с чем не спутаю. Именно его я сразу же почувствовала, едва лишь пригубив предложенное тобой вино.


– Но почему тогда ты всё равно выпила бокал? – удивился я.

Лиза как-то смущённо усмехнулась.

– Разве ты не помнишь, что в тот момент происходило? Ты практически полностью раздел меня и уложил на свою кровать, целовал меня, гладил моё тело, затем предложил вина… Я сразу же почувствовала в вине снотворное, но мне реально стало интересно, как же ты себя дальше поведёшь. Ты ведь не мог знать, что в психиатрической клинике меня считали буйной и каждый вечер насильно пичкали таблетками. У меня со временем выработалась невосприимчивость ко многим лекарствам, поэтому дозу фениллюминала мне всё увеличивали и увеличивали, пока главврач не ужаснулся, что дальше просто опасно – мне уже давали близкие к смертельным дозы снотворного, но я всё равно не засыпала. Когда я пила твоё вино, то знала, что на меня снотворное не подействует. Мне просто хотелось немного подыграть тебе и позволить себя вроде как напоить. Кто же мог предположить, что доза снотворного окажется настолько огромной! Я почти сразу отключилась, несмотря на всю свою устойчивость к этому лекарству!

– И что же случилось дальше, когда ты проснулась? – я прекратил осматривать бездыханное тело и вернулся к стулу.

– Ты только представь мой ужас, когда я очнулась! Меня всю колотило от холода, я никак не могла понять, где нахожусь – темно, закрытая комната, да ещё этот мерзкий привкус фениллюминала во рту… Мне казалось, что я снова угодила в психушку, и на этот раз уже навсегда. Я нашла твою записку на столе, но только ещё сильнее сбилась с толку. «Лиза, так нужно для твоего же блага, я уезжаю и оставляю тебя в безопасном месте, прости». Кто так пишет?! О чём я могла подумать?! Что именно ты меня и поместил в «дурку»!

Несмотря на серьёзность момента, я не удержался от смеха. Ни за что бы не подумал, что оставленная мною записка может быть так превратно истолкована! Лиза посмотрела на меня осуждающе, но продолжила свой рассказ.

– Я находилась в полубреду и решила любой ценой вырваться на свободу. Моего пистолета в одежде не оказалось, что ещё более усилило подозрения, но ты забыл про встроенный в стену твоей комнаты оружейный сейф. Ключи обнаружились на обычном месте под кроватью, через минуту я уже вооружилась и открыла внешнюю дверь. Одеваться не стала, хотя до сих пор не понимаю почему. То ли едва зажившая нога в штанину не попадала, то ли я не нашла больничной одежды, то ли боялась разбудить Олесю. Двое санитаров оказались почему-то не в больничных халатах, а в армейской форме, и к тому же были вооружены. Представь, один из них реально попытался меня убить! Не остановить, не разоружить, а именно застрелить! Я не позволила ему это сделать и выстрелила первой. А заодно и второго тоже убила, хотя он просто стоял в растерянности. Его можно понять – не каждый день видишь безумную девчонку в одних трусиках и с двумя пистолетами в руках. По дороге в коридоре меня ещё кто-то попытался остановить, но я плохо видела из-за мутной головы и пляшущих цветных кругов перед глазами, потому просто выстрелила в его сторону раз пять. Через пару минут я добралась до казармы первого отряда. Девчонки собирались уже укладываться спать, но тут я врываюсь в комнату и кричу, что меня только что пытались убить… В общем, вскоре мы захватили командный центр, расспросили дежурных и сразу арестовали всех, кто присутствовал на том совещании, где меня решили усыпить. А вдогонку твоей группе в Углич послали распоряжение задержать любой ценой…

– Как ты узнала, что мы поедем через Углич? – заинтересовался я.

Лиза загадочно усмехнулась и предложила мне самому догадаться. Я напряг свои извилины:

– Нас видела группа разведчиков, когда мы проезжали… Поэтому общее направление движения на север ты могла выяснить… Там не так уж много дорог, но всё равно варианты есть… Ты могла выяснить, что наш проводник Артём родом из Малого Липовца, и прикинула маршрут… Нет, я понял! Именно Артём и был твоим информатором! – последнюю фразу я выкрикнул в порыве какого-то озарения.

Фурия несколько раз хлопнула в ладоши.

– Браво! Ты делаешь огромные успехи в игре «ворона-бабушка». Именно так всё и было, даже без промежуточных этапов. Просто Артём начал приударять за Светой Камышевой, и я воспользовалась этим увлечением, завербовав его в свои агенты. Поэтому заранее знала, куда поедет ваш отряд.

Я припомнил, как Артём на стоянке разглагольствовал по поводу «Да кто вообще такая эта Фурия, отшлёпать её и все дела». В который уже раз я поймал себя на мысли, что люди запросто обводят меня вокруг пальца, пользуясь моим доверием. Никому нельзя верить! Я высказал свою мысль вслух.

– Именно! – поддержала меня Фурия. – Я тоже однажды пришла к этому умозаключению. Никому нельзя верить! Представь, я ведь допросила всех участников совещания, пытаясь понять, кто хотел меня убить. Сильвер не присылал тебе таблеток со снотворным – одноногий инвалид просто не успел дойти до своей комнаты, так как вёл тренировку бойцов четвёртого отряда. Константа просто забыл, у него из головы вылетело из-за кучи других дел. Поэтому путём несложных размышлений я вычислила, что убийцей можешь быть только ты! Именно этим и объясняется столь жёсткая встреча возвращающейся группы. Но и других потенциальных отравителей я тоже держала под арестом на всякий случай.

– Чушь! – возразил я. – Даже не буду напоминать тебе, что у меня, Константы или Сильвера нет причин для такого поступка. Просто отмечу самые явные ляпы. В тот момент, когда меня с моим охранником только-только бросили в камеру, Сильвер был уже почему-то в курсе потерь в моём отряде. А астроном откуда-то знал про взорванные корабли инопланетян. Как такое возможно, если они, по твоим словам, всё время сидели запертые в камере?

Лиза замолчала, а потом снова зааплодировала мне.

– Молодец, Виктор. Об этом я действительно не подумала. Да, их привели в камеру буквально за пару минут до вашего возвращения. Все они уже были вне подозрений, просто я вчера попросила их поучаствовать в подобном следственном эксперименте. Тогда я ещё считала именно тебя виновным, и мне хотелось узнать, о чём вы будете говорить. Но потом это представление стало уже лишним, но я просто не успела отменить его, так как мне сообщили о новом убийстве. Вот оно – твоё алиби!

Фурия указала рукой на труп в углу комнаты снова обращая моё внимание на этого незнакомца.

– Этот человек оказался простым посредником между истинным отравителем и тобой. Но он знал в лицо преступника, за что и был убит. Причём убили его этой ночью, тогда ты и Игорь Клеменко находились очень далеко от Полигона. Заметь, ему свернули шею. Действовал кто-то крупный и сильный. Сейчас в командном центре просматривают все записи камер наблюдения, чтобы обнаружить все перемещения этого субъекта и его контакты. И ещё я попросила проделать то же самое со сторожившими меня охранниками – нет никакого сомнения, что один из них получил приказ устранить меня, как только я попытаюсь выйти из твоей комнаты.

– Выяснили уже, у кого эти подозрительные типы состояли в группе? – поинтересовался я.

– Вот это светловолосый вообще гражданский и ни у кого из наших офицеров не числился. Прибыл из Талдома вместе с остальными беженцами, причём ты сам его и выбрал в числе других. Подозрительный охранник тоже совсем новенький, попал к Геращенко всего несколько дней назад, ничем не успел проявить себя. Так что если записи камер не выявят их общие контакты, то я даже не знаю, как вести расследование дальше…

Лиза тяжело вздохнула и уселась на стоящий посреди комнаты стол. Вытащила из оставленной мной на столе пачки одну сигарету, задумчиво покрутила между пальцами и резко смяла, раскрошив табак. Я присел рядом с подругой. Мы долго молчали, никто не решался заговорить о самой актуальной сейчас теме – что делать дальше в сложившейся непонятной ситуации? Фурия вроде как захватила власть на Полигоне, использовав в качестве предлога обвинение меня в попытке убийства. Но сейчас получалось, что я не виноват. Что же теперь – делать вид, что ничего не было? Ни попытки отравления, ни убитых охранников Полигона, ни вооружённого захвата власти? Лиза заговорила первой:

– Я тут вот что подумала… Ведь это покушение было направлено не только на меня! Слишком многие знали, что снотворное для моего усыпления заказывал ты. Если бы я умерла, как тебя обвинили бы в моей гибели! Девчонки первого отряда совершенно точно именно так бы и посчитали, да и остальные тоже…

– Да я и сам бы так считал… – задумчиво проговорил я. – Не знаю, что я бы делал в такой ситуации, но совершенно точно не остался бы на Полигоне. Так что злоумышленник сумел бы разом устранить двух лидеров, расчистив дорогу для кого-то другого.

– Вот только непонятно для кого. И знаешь, что самое страшное в этой истории? – прошептала Лиза испуганно. – Я совершенно напрасно ограничивала круг подозреваемых только теми, кто находился тогда вместе с тобой в комнате переговоров. Про снотворное на самом деле знало гораздо больше людей, чем я вначале считала. Разговор с Амазонкой происходил в присутствии других девушек первого отряда – я ведь привыкла, что у нас нет секретов внутри коллектива, и потому даже не посмотрела, кто именно тогда находился в комнате! И совершенно напрасно. На самом деле любая из полусотни девушек могла остановить первого встречного в коридоре и попросить передать тебе снотворное, и тот бы послушно отнёс, так как девиц первого отряда все уважают и боятся!

– Но откуда у твоей одноклассницы может оказаться сильнодействующее снотворное? Да и вот эта сломанная шея… – не оборачиваясь, я указал рукой за спину на мертвеца. – Явно ведь не работа девушки-школьницы.

– Виктор, мы живём в тесном мирке, и мои подруги общаются не только между собой. На Полигоне сейчас собралось порядка тысячи человек, большинство из которых совсем новые, и про них мало что известно. Мне невозможно отследить все их контакты. Не исключено, что среди этой толпы у коварной отравительницы нашёлся сообщник, и возможно даже не один. Виктор, мне очень страшно! Я абсолютно уверена, что одной попыткой покушения дело тут не ограничится. Будут и новые покушения разными способами, и моя жизнь находится в серьёзной опасности. Ты мне поможешь?

– Ну как я тебе помогу? У меня сейчас вообще непонятный статус – не то арестант, но то свергнутый лидер. Фурия, ты сама заварила эту кашу, захватив власть.

– Виктор, неужели ты до сих пор так и не понял? Я вообще не претендую на твою власть, ты по-прежнему руководитель Полигона. Все мои действия – лишь защитная реакция на испуг. Я так оберегала себя от угрозы людей, которых считала опасными. Виктор, ну прости меня, я действительно тогда слишком испугалась, когда ты меня едва не отравил.

– Ничего себе «реакция на испуг». А если тебя снова что-то напугает? – я повысил голос, но сразу же успокоился. – Впрочем, твой успешный мятеж станет мне хорошим уроком. Он показал, насколько уязвима существующая власть на Полигоне. Придётся многое поменять в устройстве нашего маленького мирка, чтобы подобные происшествия не могли повториться в будущем. У нас на Полигоне действительно собралась тысяча человек, среди которых немало имеющих оружие, а лояльность большинства совершенно призрачна. Именно наведением порядка и созданием чёткой системы законов и стоит заняться в ближайшее время. И самым первым, Фурия, тебя необходимо сурово наказать…

Лиза молчаливо кивнула и опустила голову.

– Ты больше не будешь руководителем первого отряда Полигона, сама назначь себе на смену нового командира из своих офицеров.

Фурия обречённо кивнула и закрыла лицо руками. Она сидела так несколько минут, когда же Лиза убрала ладони, я заметил, что глаза девушки мокрые от слёз.

– Пусть это будет Марго. Кристи слишком мягкая, девчонки из неё будут верёвки вить. А Бестия… ей вскоре станет не до управления отрядом. Но, Виктор, что же будет со мной?

– Ты станешь руководителем службы безопасности Полигона, эдаким символом всеведения руководства. С твоей репутацией и способностями это самая подходящая для тебя должность. Официально для всех твоя задача – находиться всегда в курсе всего происходящего на Полигоне и следить за настроениями в нашем большом коллективе. Вторая твоя задача негласная – найди мне того урода, который пытался отравить тебя моими руками!

Лиза вытерла глаза рукавом куртки и кивнула. Я же вновь обратил внимание на лежащий на столе пистолет. Любопытства ради взял в руки оружие и отсоединил обойму. Патроны внутри оказались боевыми.

– Специально оставила на видном месте, чтобы ты сразу увидел, как войдёшь в комнату, – прокомментировала Фурия.