Полуночная роза

Анахита

1920




36




Когда Дональд сообщил, где хочет нас поселить, я пришла в замешательство.

– А что скажет твоя мать?

– Не важно, Анни, – решительно ответил он. – Все это стало возможным благодаря ее эгоизму. Если бы не ее козни, я продал бы Астбери, женился на тебе и спокойно растил своего сына.

Хотя он старался меня успокоить, мне все равно было неловко. Мод всегда меня недолюбливала, и я подсознательно чувствовала, что дело не только в расовых предрассудках. Она знала, что я насквозь вижу ее себялюбивую натуру.

– А если слуги проболтаются? – спросила я у Дональда. – Они ведь знают, кто я.

– Я все продумал. Мы скажем, что ты уехала в Индию и вышла замуж, а твой муж, к несчастью, умер, и ты теперь вдова. Может, поменять вам фамилию? – Он взял меня за руку. – Анни, поедешь со мной в Астбери? Я хочу, чтобы вы были рядом. Другого выхода я пока предложить не могу.

Я попросила дать мне время подумать. Мне многое не нравилось в этом предложении. Как я смогу жить рядом с Дональдом и видеть его вместе с новой женой?

Теперь я понимаю, что находилась в безвыходном положении. В Кейгли я проживала последние гроши, боясь думать, что ждет нас впереди, милый Мо. Почти все деньги, вырученные за рубины, ушли на оплату больницы, комнату и еду. Хотя мне очень хотелось отказаться от поддержки Дональда, к моменту нашей встречи нам грозила полная нищета.

Я бы скорее умерла, чем забыла о гордости, но не хотела обрекать на такую страшную судьбу тебя. Провидение распорядилось так, что Дональд нашел нас как раз вовремя. При мысли, что он будет нас прятать, к горлу подкатывала горечь, и все же я знала: выбора нет.

Прожив у Селины неделю – она великодушно предоставила мне лучшую гостевую спальню, – я набралась сил. Благодаря хорошей еде и отдыху мои мысли прояснились. «В конце концов, если такое положение покажется мне невыносимым, – думала я, – можно рассматривать его как временную передышку. Когда я окрепну, попробую найти работу и стать независимой».

Больше всего меня пугала мысль, что придется делить Дональда с его женой. Наша любовь всегда была столь полной; я не могла представить, что между нами встанет кто-то третий.

Однажды Селина, которая поддерживала отношения с Минти и сообщила ей, что я нашлась, передала мне письмо от Индиры, в котором моя подруга писала, что ждет ребенка. Она, не стесняясь в выражениях, жаловалась на утреннюю тошноту и на недружелюбие первой жены Варуна, которой принадлежало первенство во всем, за исключением сердца мужа.

Это письмо заставило меня задуматься о том, что мы находимся примерно в одинаковом положении. У наших мужчин имелись жены, которые обладали законными правами, а их сердца принадлежали нам. Выйди я за индийского принца, мне пришлось бы делить его по меньшей мере с одной женщиной. И хотя Дональд не дарил мне обручального кольца, мы считали себя настоящими мужем и женой, во всех смыслах.

Посмотрев на сложившуюся ситуацию под таким углом, я испытала огромное облегчение. Женитьба Дональда на Вайолет, которая подходила ему по положению и принесла приданое, позволившее спасти Астбери-холл, представляла собой не что иное, как договорный брак, которые заключались в моей стране испокон веков. Когда я начала считать себя второй женой Дональда, а не любовницей, ситуация показалась мне более приемлемой.

А кроме всего прочего, я безумно любила твоего отца. В конце концов я сказала ему, что поеду в Девон.

– Милая Анни, я так рад! – вскричал он. – Я понимаю, что это не идеальное решение, и мне очень хотелось бы сделать тебя хозяйкой Астбери-холла. Однако я знаю один коттедж, который находится не в имении и не в деревне, а на пустоши, в стороне от всего. Там я смогу навещать вас в любое время.

– Мне будет приятно жить в тишине и одиночестве, тем более что у меня есть Мо, – кивнула я.

– Правда, дом давно пустует, и потребуется несколько недель, чтобы сделать его пригодным для обитания, – продолжал Дональд. – Ты согласна пожить это время в Кенсингтоне?

– Если Селина не против.

– Ты ведь знаешь, сестра в тебе души не чает. Селина беременна, Генри до сих пор во Франции, и она будет только рада. Так что, договорились?

– Да, – согласилась я.



Дональд пробыл с нами еще два дня, а на выходные собрался в Астбери. Его жена устраивала вечеринку, чтобы похвалиться новыми интерьерами. Я понимала, что мне надо мириться с такими вещами, поэтому ободряюще улыбнулась ему на прощанье, представив, как скрипит зубами Индира, кланяясь первой жене Варуна.

Мы спокойно жили в Кенсингтоне, ожидая, когда будет готов наш новый дом. У тебя, Мо, были хорошая еда, чистая теплая детская и мои заботливые руки; ты рос как на дрожжах, быстро окреп и начал ползать.

В октябре Селина без каких-либо осложнений родила девочку. Я радовалась возможности отплатить за ее доброту, ухаживая за ней и малышкой, которую они с Генри назвали Флер. А в начале декабря Дональд отвез нас в Девон. Ему страшно не терпелось показать мне наш новый дом.

Узкая проселочная дорога привела нас в низину, где расположился симпатичный коттедж из местного камня, чем-то напомнивший мне домик Шарлотты в Оксенхоуп. Перед домом протекал ручей, на берегу которого мы с Дональдом любили сидеть в наше первое лето.

Дональд припарковал «Кроссли» за коттеджем и закрыл ворота, чтобы скрыть автомобиль от любопытных глаз. Потом взял меня за руку и провел через заднюю дверь на кухню. Дальше по коридору находилась уютная гостиная с камином. Наверху Дональд обустроил спальню и детскую. Положив тебя в колыбельку, я прошла вслед за ним в спальню с яркими занавесками в цветочек и двуспальной металлической кроватью, накрытой пестрым стеганым покрывалом.

– Тебе нравится, Анни? – нетерпеливо спросил Дональд.

– Да, очень, – восторженно ответила я. После убогой тесноты захламленного жилища в Кейгли коттедж показался мне райским уголком.

– Здесь поменяли окна, провели электричество и добавили ванную внизу, возле буфетной. А это – тебе. – Он достал из кармана пачку бумаг. – Тут написано, что я, лорд Дональд Астбери, передаю тебе этот дом в пожизненную аренду. Что бы со мной ни случилось, никто не имеет права тебя отсюда выгнать. Он твой.


На глаза навернулись слезы. С тех пор как умер папа и мы переехали в зенану, у меня не было своего дома.

– Спасибо, Дональд.

– Милая Анни, ты заслуживаешь гораздо большего.

Он обнял меня и стал покрывать поцелуями мое лицо. Возможно, я расслабилась, впервые за много месяцев почувствовав себя в безопасности, или из благодарности, что он так заботился о нас, но я не могла и не хотела сопротивляться. Мы вместе упали на огромную кровать. После такой долгой разлуки мы больше месяца находились рядом, избегая физического контакта, и, наверное, поэтому наша близость оказалась еще более страстной, чем раньше. После мы долго лежали друг у друга в объятиях, а в соседней комнате мирно спал наш сын. Я изо всех сил старалась не думать о том, что Дональд делает это со своей женой.

Он сам заговорил об этом, словно прочтя мои мысли.

– Теперь я вспомнил, как это должно происходить. Ты даже не представляешь, Анни, как сильно я тебя люблю.

– И я люблю тебя, Дональд.

Мы уснули, и я знала, что мы оба не чувствовали такого умиротворения с тех пор, как я уехала в Индию. Пусть мы заключили сделку с дьяволом и нарушили существующие моральные нормы, мы оба понимали, что другого не дано.

Позднее, когда я кормила тебя на кухне, Дональд показал мне запасы еды, которыми наполнил шкафчики.

– И еще один маленький сюрприз, – сказал он. – Выйдем во двор.

Я завернула тебя в теплую шаль, и Дональд повел нас в конюшню, открыл дверь и зажег фонарь.

– Привет, девочка, я привел твою новую хозяйку.

Он ласково потрепал по шее холеную гнедую кобылу с белой звездочкой на лбу.

– Я не стал давать ей имя, она твоя.

Я провела рукой по плюшевой морде, а ты, сидя у меня на руках, тоже потянулся к новой игрушке.

– Спасибо, Дональд, она очень красивая. Я назову ее Шеба, потому что она – настоящая королева.

– Чудесно. Я выбрал спокойную и уравновешенную лошадь, и ты сможешь учить верховой езде Мо, как только он подрастет. А в сарае стоит двуколка, чтобы ездить в деревню.

– Ты все предусмотрел, – сказала я, когда мы вернулись в дом и поставили на плиту чайник. – Но знаешь, местные жители моментально заметят, что я здесь живу, особенно если я начну разъезжать по окрестностям в двуколке.

– Конечно, заметят, Анни. И будут рады тебя видеть. И посчитают естественным, что, учитывая твою связь с нашей семьей, мы предоставили тебе жилье после трагической смерти твоего мужа.

– А как же Вайолет? Вдруг она услышит обо мне от слуг и что-то заподозрит?

– Кто-кто, а Вайолет меня сейчас нисколько не волнует. Она блистает в свете, ее превозносят как самую красивую женщину в Лондоне, если не в Англии. Она совершенно уверена в своей привлекательности и в прочности своего положения. Ей и в голову не придет, что ее муж может встречаться с вдовой-индианкой, которая одиноко живет на пустоши.

Дональд заметил, что при этих словах я напряглась.

– Извини, дорогая. – Он похлопал меня по руке. – А что касается прислуги, то Вайолет относится к ней как к пустому месту. Эти люди просто выполняют определенные функции, а остальное ее не интересует. У них всегда полно работы: Вайолет принимает ванну два раза в день, а постельное белье ей меняют ежедневно.

– Как королева, – прошептала я, вспомнив махарани и тут же подумав, что в Индии эта привычка имеет смысл – из-за жары и пыли.

– Да, в Америке Вайолет и есть королева, ее так воспитали, она привыкла получать все самое лучшее. Уверен, она считает англичан, в том числе и меня, ужасными неряхами, – улыбнулся Дональд. – Я хочу сказать лишь, что в центре вселенной Вайолет – всегда она сама. Думаю, она меня даже не услышит, когда я скажу о твоем приезде.

– Ты ей скажешь?

– Конечно. Впрочем, сейчас она так занята организацией рождественского бала для лондонских друзей, что ей не до тебя.

Я непроизвольно вздрогнула:

– Надеюсь, ты прав. Она ни в чем не виновата, мы не должны причинять ей боль.

– Да. – Дональд взглянул на часы. – Как ни грустно, мне пора. Я обещал вернуться из Лондона к ужину. Завтра утром приеду вас проведать. Ты справишься одна? Здесь так уютно, что хочется остаться…

– Не волнуйся, справлюсь, – ответила я, глядя, как ты, Мо, схватился ручонкой за ножку стола и попытался встать.

– Мо скоро начнет говорить, да, малыш? – Дональд наклонился и поцеловал тебя в лоб. – Пожалуй, я пойду. – Он застегнул пальто и поспешил к двери. – Хорошо, что отсюда можно выехать прямо на дорогу и заехать в имение через главные ворота. А Глори может доставить меня к тебе за четверть часа. Я тебе еще надоем.

– Сомневаюсь, – ответила я, целуя его на прощанье. – Спасибо, Дональд. Я впервые за много месяцев почувствовала себя дома.

Он послал мне воздушный поцелуй и вышел.

Уложив тебя спать, я прошлась по коттеджу, восхищаясь тем, с какой любовью и заботой устроено здесь все до последней мелочи. Зажгла огонь в камине и стала рассматривать книги на полках. Дональд привез сюда мои самые любимые книги, которые я могла читать и перечитывать по вечерам, оставаясь одна.



В первые месяцы зимы я была отрезана от мира, и лишь Дональд с Глори кое-как пробирались ко мне через снежную пустыню, доставляя еду, молоко и любовь. Я читала все подряд. Несмотря на уединение, я чувствовала поразительное внутреннее спокойствие. Наверное, ложное чувство безопасности приносил снег, отделивший меня от Астбери-холла с его невидимыми обитателями. Я жила в пустоте, словно во всем мире нет никого, кроме тебя и Дональда.

Вероятно, только такой образ жизни мог вылечить мою израненную душу. Ведь первые десять месяцев после твоего появления на свет оказались настолько тяжелыми, что я порой теряла надежду. Я не видела, не чувствовала, не слышала и даже не верила в то, что вело меня по жизни раньше. Я желала смерти сильнее, чем хотела жить, и впервые поняла, что такое настоящее одиночество. Теперь, даже не видя Дональда несколько дней, я все равно знала, что он меня любит.