Последнее время

Озей застонал и, шатаясь, побежал к Кулу, почти ничего не соображая, но все равно увидел и услышал, как старик улыбнулся, закрыл глаза и сказал, падая:

– Аколым.

Оказывается, они умели улыбаться.





8


Любой на месте Фредгарта сразу понял бы, что две первые новости гибельны, а третья несущественна. Фредгарт сразу понял, что две первые новости страшны, а третья смертельна.

Все зерно, горох и масло на складах Вельдюра, принадлежащих Фестнингу, лицензированным монастырям и гильдиям, обратились в синюю плесень, а все казенные колодцы окончательно утратили годность: вода в них стала черной, как деготь, и горькой, как желчь. Такой была первая новость.

Вторая – кочмаки наконец договорились с аварами, саками и склавами о том, что берут под совместный контроль все торговые пути в союз вольных городов, как сухопутные, так и через Дун и Дунипер.

Обе новости Фредгарту принес Кинеок, тощий гельский купец, выросший до третьего всадника Вельдюра, но так и не разучившийся мерить богатство деньгами и складскими запасами. Он был близок к панике и почти кричал, что совет всадников должен собраться прямо сейчас. Фредгарт даже не стал пробовать успокоить Кинеока, просто выпроводил его, обещав поддержать и созыв совета, и любое чрезвычайное решение, от изъятия всех съестных припасов на территории Вельдюра и прилегающих земель до введения нормированного отпуска хлеба и вина, а также сгона всех трудоспособных горожан в работную армию, занятую заготовкой дикоросов, рытьем колодцев и любой ерундой, которая отвлечет благородных мастеров от исступления.

Первый всадник не рассматривал решения, просто поддержанные Фредгартом, он принимал решения Фредгарта, а Фредгарт суетиться не собирался.

Третью новость принес Вильхельм, майор хранителей, которого Фредгарт просил сосредоточиться на мало кому до последнего времени интересных движениях степных дикарей. Про договор кочмаков он сообщил Фредгарту еще накануне, и тогда же они решили, что никакая блокада, война или напасть на юге не может считаться бедой, пока существует Великий путь через Рав. Теперь беда проявилась с предельным размахом.

– Степняки пошли на равских колдунов, – сказал Вильхельм. – Предельно тайная, очень сложная и безумно огромная экспедиция, колдуны против колдунов. Никто не знает подробностей; если сложить крупицы, получается примерно так: у них всеобщий призыв, войска собираются чуть поодаль от ничейных земель на севере и ждут, пока пройдут малые колдовские отряды. Отряды идут волнами, пешком. Старики, следом воины – малыми отрядами и с минимумом оружия, постольку, поскольку колдовская земля будет их пускать. Если пускает, занимают прибрежные деревни, всех мары вырезают или берут в рабы. Ну и берут под контроль Великий путь.

– В этом цель? – уточнил Фредгарт, сдержав менее существенный вопрос.

– Одна сторона цели. Вторая сторона – степняки перекочевывают выше по Раву навсегда. У них, как и у нас, гибнут еда и вода, они считают, что это наказание земли для живущего на ней народа, а новый народ сможет договориться. Если даже земля не примет новый обет у нового народа, как в начале веков приняла у колдунов, все равно хотя бы не будет травить этот новый народ, что не успел надоесть.

– Почему они так решили? – изумился Фредгарт, кивнул ироническому жесту Вильхельма и изумился еще раз: – А как они собираются перекочевать из степи-то? В лес с конями и овцами?

– Думают, что привыкнут, – предположил Вильхельм. – Дикие люди. Или вырубят лес. Или выжгут.

– Дикости у них хватит, – согласился Фредгарт. – В любом случае, с нами они поступят еще хуже, чем с лесом, если заберут Рав. Степной путь уже у них, Дун и Дунипер уже у них, заберут Рав – останемся мы одинешеньки в гниющем союзе, без еды, без лекарств, без запасной двери.

– Согласись, красиво, – отметил Вильхельм.

Фредгарт кивнул, подумав, что красиво безусловно, но ничего сложного в таком походе нет, нормальный выпад «убил или упал». Он прикинул возможности и перспективы варианта «убил» и все-таки задал менее существенный вопрос:

– А если колдовская земля не пускает кочмаков?

Вильхельм с облегчением выдал пояснение, которое явно устал держать при себе:

– Сложность и тайность как раз в этом. Элик собрал колдунов со всех домов, и каждый колдун будет заходить с новым колдовством по следу предыдущего. Первый сгинет – второй идет, второй зря глотки всем порезал – третий, и так, пока не получится.

– А если не получится?

Вильхельм серьезно сказал:

– Только об этом нам и осталось молиться. И о том, что у них не получится какой-то там тайный фокус. Его вроде бы давно готовило одно племя, провернуло другое, оба вымерли или забыли, а теперь вот кто-то раскопал. Что-то про кукушонка. Еще бы я знал, что это значит.

– Так узнай, – раздраженно предложил Фредгарт, подошел к шкафу, вытащил книгу про птиц лесных, морских и степных, полистал, хмыкнул и уточнил: – А что за глотки, почему глотки?

– Колдовство, если я правильно понял, у них сугубо такое: приносить жертву колдовской земле. Принимается жертва народа – принимается народ.

– Вот почему ты про стариков-то. Как в старину.

Вильхельм со скрипом и звяканьем переступил с ноги на ногу.

– Дикари, – сказал Фредгарт. – А наши колдуны, кстати, так умеют?

– Так все умеют. Были бы глотки, а перерезать и слить кровь на землю сможет любой. Ну и пошептать красиво – прими от нас, прими нас.

– Да, это проще, чем трехсмертник.

– Боги, ты действительно веришь в эти сказки, – восхищенно отозвался Вильхельм.

– Не то чтобы верю… Но, Вильхельм, это колдуны. Они в сказке живут, что еще мы способны им противопоставить? Только свою сказку.

Фредгарт захлопнул книгу, бросил ее на стол и признался, будто стесняясь:

– Не верил бы – не послал бы за трехсмертником. Тем более Хейдара.


– Да уж. Со всей щедрости распорядился самым ценным моим бойцом.

– Не прибедняйся. От него новостей так и нет?

– Так рано еще, – даже удивился Вильхельм и добавил, поколебавшись: – С Альдоги запрос пришел. Местная стража стеснительно интересуется про ту девку, ищем ли мы ее.

– Боги, она и там кого-то убила? – развеселился Фредгарт.

– Не она и не убила. Я так понял, Хейдар помял кого-то. Стражу, в смысле.

Фредгарт хмыкнул.

– Всего лишь помял? Смерть сильно смягчила Хейдара. Ну да ладно, зато теперь мы достоверно знаем, что Альдогу они прошли. А эти олухи нам всю секретность порушить могут. У тебя же с мастером альдожской стражи хорошие отношения? Попроси его олухам рот заткнуть. Дали себя побить – какие из них стражи? Пусть выгонит их, высечет, я не знаю.

– У них не секут.

– Так и у нас тоже, ты об этом в Пристенке расскажи. Ну пусть сошлют тогда или прирежут. Мастер там умный, придумает чего, я верю.

Он резко замолчал, пригладил бородку и сказал:

– Вот что, Вильхельм. Никуда мы не денемся все-таки. Если жить хотим, должны взять Рав раньше, чем кочмаки. Правильно?

Вильхельм кивнул, положив руку на грудь. Фредгарт продолжил:

– И надеяться на то, что Хейдар вернется сегодня-завтра, что вернется с трехсмертником, что трехсмертник позволяет заходить на колдовскую землю, что… Короче, надеяться на одно непроверенное чудо мы не можем. А если против нас применяют другое чудо, ответить следует соразмерно. Собирай-ка, Вильхельм, стариков, кого не жалко. Прямо в Пристенок, прямо с завтрашнего дня. Сброд всякий, нищих, калек, лишних. Семьям заплатим немножко, не пожалеем.

Вильхельм моргнул, пожевал губами и все-таки спросил осторожно:

– Зачем?

Фредгарт ответил, глядя ему в глаза:

– Ты поймешь, я уверен. Любой сможет, сказал ты про колдовство с глотками. А ты не любой.

– Я воин, – помолчав, напомнил Вильхельм.

– Ты хранитель, – встречно напомнил Фредгарт тем же тоном.

Вильхельм тоскливо спросил, уставившись в окно:

– А если не найдем столько стариков, если семьи не уговорим?

– Ты не спрашивай, а собирай.

– Сколько надо?

– Кочмаки сколько везут?

– По десятку в каждом отряде.

– И отрядов десятки. Понятно. Нам, значит, по меньшей мере несколько дюжин надо. Лучше с запасом. Собирай. Не стариков, так баб. Этого-то добра хоть на улицах, хоть где полно. С гильдий стряхни, с теневиков, у них ненужных много, в веселых домах и так далее. С каждой гильдии по дюжине, вот и наберете с лихвой.

– А если нет?

– Если нет, по улицам пройдетесь, – отрезал Фредгарт. – Всё равно сдохнут через неделю, а так хоть общей пользе послужат.

Вильхельм наконец оторвался от окна и кивнул.

– И играй общий призыв, – подытожил Фредгарт. – Кинеок хотел срочный совет. Будут ему и срочный совет, и общий призыв по всему союзу, и поход спасения. К завтрашнему дню точно не успеем, а вот через два дня будь готов. Сам всех поведешь, воин.

Вильхельм кивнул иначе и улыбнулся.





Часть пятая

Значит, мы