Последняя тайна Рейха

— Эй, выходи, — послышался смутно знакомый женский голос. — Они убиты. — Все это прозвучало по-немецки.

Олег молчал, приходя в себя от изумления.

— Ты кто? — спросил он.

Возможно, Потанин ослышался, принял ее за другую. А если нет, то это более чем странно и необъяснимо.

— Кто-кто, — проворчала женщина. — Я девушка из твоих снов. Теперь выйдешь? Да не бойся, зачем мне тебя убивать? Эти ублюдки и без меня справились бы с этим.

Логика была железная, но все равно он колебался.

— Скоро сюда прибегут люди Бруннера, — добавила женщина. — Они ушли в другую сторону, но слышали выстрелы и уже спешат сюда. По прямой до них меньше километра.

Олег выбрался из пещеры, волоча за собой автомат и ранец, выпрямил спину и застыл.

Женщина сидела на камне и насмешливо смотрела на него. В глазах поблескивали загадочные лунные огоньки. Одета по-походному — брезентовая куртка, форменные галифе, кепи солдата вермахта с оторванной кокардой. На коленях у нее лежал пистолет. Она чуть помялась и убрала его за пазуху, не сводя глаз с человека, спасенного ею. Белокурые волосы были заправлены под кепку, но пара локонов выбилась.

— Мне не мерещится? — растерянно пробормотал Олег, с усилием отрывая глаза от женщины.

Стас Запорожец ушел недалеко, валялся в трех метрах с простреленным черепом. С Дыховичным девушке пришлось повозиться. Она извела на него два патрона.

— Вы уж поймите меня правильно, фройляйн, — продолжил майор. — Сегодня ночью в моей голове происходят весьма странные вещи.

— Тебе не мерещится, — резко заявила Матильда Фогель. — Собирай свои пожитки и давай отчаливать в лес. Я знаю вполне подходящую тропу, выведу тебя отсюда, так и быть. Фу, пан Мазовецкий, или кто ты там такой есть. — Она брезгливо поморщилась. — От тебя так мерзко пахнет.

— Это страхом, — уверил ее Олег. — И еще немного коньяком из личных запасов барона фон Гертенберга. Надеюсь, он меня простит.





Глава 12




Он старался не думать о странностях военного бытия, бежал за ней, машинально подмечая, что они движутся в северо-западном направлении. Оборвались скалы, впереди простирался спокойный и таинственный лес, в котором природа намешала все, что можно, от буков и дубов до осин и елей. Олег старался не отставать, но ноги подводили его, путались, он запинался, хватался за деревья. Женщина терпеливо ждала, потом они опять бежали вместе. Шуршала прошлогодняя листва под ногами.

Несколько раз Матильда останавливалась сама, прикладывала палец к губам, слушала. Пару раз до них доносились выстрелы и крики.

Они перешли на шаг, спустились в покатую ложбину, выбираясь из которой Олег долго буксовал, падал на колени, но упорно отказывался от протянутой руки. Девушка молчала, понимала, что ему досталось.

Наконец-то устала и она. Беглецы упали под огромным развесистым дубом. Потанин валялся на траве, обнимал свой ранец, подавлял приступы кашля. Она сидела, привалившись к стволу, наблюдала за его страданиями.

— Покурить надо, — прохрипел он и зашарил по карманам.

Матильда усмехнулась. Да, курить в таком состоянии, разумеется, очень полезно.

Майор достал пачку сигарет, зажигалку, затянулся и опять стал кашлять, надрывая глотку.

— Вот смотрю на тебя и просто завидую, — сказала Матильда, усмехнулась и тоже потянулась к пачке. — Ладно, давай и я здоровье поправлю.

Они усердно окуривали лес, успокаивались. Назревали откровения, но пока он и слушать ни о чем не желал, голова была пустая, хотелось просто расслабиться.

Звуки погони стихли. Явление вполне логичное. Эсэсовцы не будут преследовать их до полного абсурда, барону это не надо. Да, он злой на русского лазутчика, но с этим справится. Жена жива, скарб при нем, сам цел, самолет готов к отправке. Что еще надо? У русского все равно ничего не вышло, так пусть он теперь сидит в лесу.

— Слушай, Матильда, я очень тебе благодарен, — пробормотал Олег. — Ты как с неба свалилась, перебила плохих парней, хотя ума не приложу, зачем тебе это надо. Ты немецкая антифашистка?

Это прозвучало глупо. Она засмеялась, Олег смутился, откинул голову, постарался расслабиться, забрать из космоса все полезное, что там имелось для него.

Матильда посмотрела на часы, поморщилась и заявила:

— Другие вопросы у тебя есть?

— Есть, но давай позднее, — пробормотал Олег.

— Позднее не получится, — отрезала Матильда, — Я не могу тут сидеть всю ночь и смотреть, как ты растекаешься по траве, изображаешь из себя бледную немочь. Хорошо, если у тебя нет вопросов, то они есть у меня. Первый: ты кто?

Он приподнялся, задумчиво уставился на молодую женщину, сидящую под деревом. Она неплохо смотрелась, но была какой-то неотчетливой, нездешней.

— Ну и чего мы фокус размыли? — Матильда рассердилась. — Не уподобляйся дереву, под которым я сижу. Можешь говорить, я своя.

— Ты уверена?


— Святые угодники!.. — Она молитвенно посмотрела на небо. — Я понимаю, тебе трудно осознать это, но уж постарайся, сойди с накатанной дорожки, признай, что мир сложнее, чем ты думал. Он не всегда укладывается в традиционные рамки.

— Если ты своя, то почему мы говорим по-немецки?

— Да, ты прав. Привычка свыше нам дана. Я уже отвыкла от русской речи. Иногда она кажется мне даже диковатой.

— Вот так-то лучше. — Потанин тоже перешел на язык родных осин.

Русская речь в исполнении девушки звучала плавно, но иногда она спотыкалась, словно забывала, как звучат те или иные слова. Этому, наверное, имелось свое объяснение.

— Итак, жду не дождусь. — Она опять украдкой посмотрела на часы.

«На последний рейс опаздывает», — догадался Олег.

Он не мог понять, почему его потянуло на откровенность. Вроде не пил сегодня сыворотки правды. Начал говорить и увлекся, кран сорвало! Майор контрразведки СМЕРШ рассказал девушке про странное задание, полученное от отцов-командиров, про барона фон Гертенберга, засевшего в замке Левенштайн, которому ни в коем случае нельзя позволить бежать на Запад. Он упомянул про немецкий десант, свалившийся на Швайцбург, гибель начальства, бегство из тюрьмы, появление в замке. Штурмфюрер Шиллер, предатель Чепурнов. Как балансировал на краю, вел собственную игру и к чему это в итоге привело.

— Я так и думала, — сказала Матильда. — Ты вломился в чужую операцию как слон в посудную лавку, постарался уничтожить то, что другие создавали не один год. Признаться честно, я задушила бы тебя собственными руками, Олег Петрович! — В ее глазах опять обрисовались знакомые льдинки. — Но, надеюсь, ситуацию еще можно исправить. Задание твое не странное, оно логичное и правильное, но допускаю, что очень далекое от твоих понятий о мироустройстве. Не будем обманывать себя, говорить, что мы делаем одно дело. Каждый трудится на свое начальство. Твое тоже что-то прознало, решило, что допустить такое нельзя, и отправило в посудную лавку того слона, который оказался под рукой. Извини, но это ты. Работали сумбурно, некомпетентно. Авось получится. А не выйдет — тоже нормально, подложим свинью своим товарищам из смежного ведомства, пусть подотрутся.

— Позволь догадаться…

— Заткнись. Мы выполняем одно задание, но по-разному. Ты действуешь безграмотно, невежественно, стараешься поднять все на уши, разрушить. Уму непостижимо, почему я шла у тебя на поводу, спасала твою ничтожную жизнь, отмазывала тебя перед бароном.

— Ну, да, я помню. Он терзался сомнениями, не был уверен в том, стоит ли меня расстреливать. Моя легенда его не устраивала. Он спросил твое мнение. Ты ответила, что я лошадка темная, но точно не агент, засланный противником.

— Не обольщайся, я сразу тебя раскусила. Твоя история шита белыми нитками. Ты вел себя вроде бы естественно, правильно, но я чувствовала фальшь. Ты умеешь располагать к себе людей, но я, знаешь ли, не из их числа. Подчиненные барона — не титаны ума, их провести несложно. Сам он тоже не психолог, несмотря на прочие его достоинства.

— Достоинства?

— Да, — подтвердила Матильда. — Ум, образованность, упорство, обширные познания по всем интересующим его вопросам. Он изъездил половину Европы и Азии, участвуя в экспедициях. Впрочем, кому я об этом говорю? Тебе невдомек, что враг может быть умен, эрудирован, являться интересным собеседником. Ладно, возможно, я не права и ты не такой. Злая я сегодня. Ты устроил невиданный тарарам. У тебя отменные способности все ломать. Гибель русского, с которым ты прибыл, уже была подозрительна. Потом эта свистопляска вечером. Ты вроде ушел, потом зачем-то вернулся, довел до истерики фрау Габриэллу, положил кучу солдат, убил очаровательных и совершенно безвредных собачек. — Она не выдержала, засмеялась. — Я это, кстати, наблюдала, спрятавшись на галерее.

— А Фридрих?.. — вспомнил Олег.

— Это рохля, червяк, старающийся не лезть не в свое дело. Он просто молодой научный сотрудник, трусоватый, нервный, не в восторге от нацистов, но предпочитающий их поддерживать, чтобы самому не пострадать. Я прикрывалась им, и он никогда меня не подозревал. Сегодня ночью даже из комнаты не вышел, забаррикадировался, трясся от ужаса, видимо, решил, что Красная армия пришла. Я вылезла из окна, пристроилась за людьми, которые пустились за тобой в погоню. Это был странный, непродуманный и абсолютно не профессиональный поступок, но я это сделала. А все потому, что была ужасно зла на тебя.

Майор усмехнулся. Даже у умнейших созданий противоположного пола может прихрамывать элементарная логика. Тарарам он затеял, конечно, знатный, не меньше десятка врагов отправил к праотцам. Или больше?

— Ты была настолько зла, что не сразу собралась меня выручить? Уверен, ты долго сидела у пещеры, в которой меня блокировали полицаи. Ты могла бы их сразу пристрелить, но тянула резину, наслаждалась моим отчаянием, лишь в последний момент сказала себе, мол, ладно, так и быть.

— Ага, я могла себе это позволить. — Матильда злорадно оскалилась. — Потому что знала, где в этот момент находятся другие участники погони. Твои дружки из украинской полиции нагнали на тебя страха.

Майор предпочел не комментировать это ее заявление.

— Я, кажется, догадываюсь, кто твой высокий начальник, — сказал он.

— Да, ты молодец, правильно догадался. Я работаю в Отделе контрразведки СМЕРШ Наркомата внутренних дел.

Ну вот, снова встретились заклятые друзья или, если угодно, закадычные враги. По иронии судьбы и воле высокого кремлевского начальства в природе существовали три контрразведки СМЕРШ. Еще при их формировании было ясно, что они будут не дополнять друг друга и плодотворно сотрудничать, а погрязнут в конкуренции, распрях, утаивании информации и активном вставлении палок в колеса. Возможно, на это и рассчитывал отец всех народов и лучший друг физкультурников товарищ Сталин.

Потанин представлял Главное управление контрразведки Наркомата обороны. Начальник — Абакумов Виктор Семенович, заместитель наркома обороны, комиссар государственной безопасности второго ранга. Эта структура напрямую подчинялась Верховному главнокомандующему.

Такое же название носила контрразведка Наркомата военно-морского флота, возглавляемая генерал-лейтенантом Гладковым и подчиняющаяся адмиралу Кузнецову.

Был еще третий СМЕРШ. Его возглавлял Юхимович. Подчинялась эта структура наркому внутренних дел Лаврентию Павловичу Берия.

Интересно, знает ли он о задании, выполняемом Матильдой Фогель?

— У тебя типично немецкая внешность.

— Я знаю, — согласилась девушка. — Это потому, что я немка. Чему ты удивляешься? В Советском Союзе до войны проживало несколько миллионов этнических немцев. И представь себе, не все они тайные почитатели Адольфа Гитлера.

— Да, я догадываюсь. Но извини, политика нашего государства…

— Да, она не щадит. Но здравые головы у ответственных товарищей иногда встречаются. Можешь называть меня Матильдой, но мое настоящее имя — Катарина Штольц. Я родилась еще в царской России, но выросла в СССР. Родители мои из Поволжья. Отец был представителем нашей разведки в структурах Веймарской республики, видел становление режима Гитлера. Он погиб в «ночь длинных ножей», когда приспешники фюрера расправлялись с руководством штурмовых отрядов СА, просто случайно оказался не в том месте не в то время. Я окончила московский университет по специальности археология, работала в московском филиале Института истории материальной культуры. Получила заочно второе высшее образование: антропология и этнология. Мною заинтересовались люди, о которых ты и сам догадался. Я прошла соответствующее обучение и в тридцать девятом году, за месяц до захвата Гитлером Польши, была отправлена в Краков под видом работницы института генетических исследований. Не буду рассказывать, как поднималась по карьерной лестнице, работала в немецких музеях и исследовательских центрах, выполняя задания советской разведки. Да, я уже шесть лет не видела маму. В СС не состояла, как бы тебе того ни хотелось, партия НСДАП тоже обошлась без моего членства. Выполняла самые разные задачи, в основном занималась предметами искусства и ценными реликвиями, награбленными нацистами. Информация об их новых владельцах и местах расположения уходила по каналам подпольщиков. Задание, связанное с бароном фон Гертенбергом, я получила осенью сорок четвертого, когда уже втерлась в доверие к этому субъекту. Моя мама проживает в Москве на улице Максима Горького. Она постоянно находится под контролем органов. Это к вопросу, почему меня допустили к такой работе.

— А если бы мама не была под контролем органов? — Вопрос был глупый, но вырвался.

— Да пошел ты к черту! — процедила девушка. — За кого ты меня принимаешь?

— Прости. Глупость спорол.

— Да, конечно. Ты же у нас по определению должен чесать всех немцев под одну гребенку! А почему, собственно? Потому что Гитлер немец? Да он австрияк хренов. Немцы, между прочим, тоже натерпелись от Гитлера!

«Бедненькие», — подумал Олег.