Последняя тайна Рейха

Майор вывалился в коридор, стал палить наугад из штурмовой винтовки. Оружие работало исправно. Постарались немецкие оружейники под занавес войны. Ответных выстрелов не было.

Он бежал к выходу из коридора, запинался о тела, нашпигованные осколками. Кто-то стонал, срываясь на фальцет. На лестнице, куда Олег выскочил по инерции, горел тусклый свет. Очередь ударила снизу. Пули выбили щепки из перил. Он отшатнулся, сел на корточки, потом лег, пополз по-пластунски к массивным балясинам балюстрады и очень даже вовремя высунулся вместе со стволом.

Эти двое не хотели попасть под пули, но приказ барона, орущего снаружи, надо было выполнять. Они передвигались смешным гусиным шагом, кряхтели от усердия. Сначала к основанию лестницы прошлепал один из них, затем другой. Блестели глаза, наполненные страхом, пот вытекал из-под стальных шлемов.

Олег открыл огонь, когда они проползли половину лестничного марша и уже могли видеть его, лежащего на галерее. Автомат дергался, вырывался из рук. Эсэсовцы орали, кубарем катились по лестнице, нашпигованные пулями, измазали кровью все ступени.

Потанин понесся прыжками, не дожидаясь, пока они разлягутся там, внизу, использовал их тела как мягкий трамплин для броска в неизвестность. Снова коридор, за ним открытая галерея первого этажа, где в теплую погоду так приятно наслаждаться свежим воздухом.

Впрочем, на крыльце он предпочел не маячить в полный рост, перевалился вправо через ограждение, быстро сменил магазин, кинулся в темень северной части двора. Там Олег уткнулся в тупик, распластался за бордюром галечной дорожки, замер.

Где барон? У крыльца его не было, значит, он в страхе убежал на КПП или еще куда-то. Охраны в замке оказалось немного, большинство солдат ушло с облавой. Барон предпочел ретироваться. Часового во дворе не видно. Возможно, он был в числе тех солдат, которые сейчас лежат под лестницей.

На КПП метались люди, слишком громко шумели. Майор с запозданием понял причину. С облавы вернулся взвод эсэсовцев. Действительно, совершенно незачем искать проклятого русского где-то еще, если он здесь. Топали сапоги в подворотне, из арки выбегали солдаты. Несколько человек включили фонари.

Послышались и истошные вопли барона. Так вот где этот гад! Он кричал, что его супруга в опасности. Мол, все в восточный корпус! Ловите русского, он где-то тут!

Олег полз вдоль стены, закусив губу. Лазейка, через которую он проник в замок, снова должна сработать. Солдаты бежали по дорожке вдоль восточного корпуса, а Потанин, задыхаясь, вгрызался в темноту, полз на угол, выходя из зоны поражения. Эсэсовцы по одному забегали в здание. Несколько человек остались на дорожке, светили во все концы фонарями.

Он успел, ушел из освещенной зоны! Строительные леса были уже недалеко. Терпения у Олега не хватало, он поднялся на корточки, ускорился.

— Герр бригаденфюрер, ваша супруга жива, с ней все в порядке! — выкрикнул кто-то из здания.

Какая радость, черт возьми!

Потанин перекатился за гору задубевшего цемента. Тут же распахнулась дверь в западном крыле, оттуда вынеслись две здоровенные собаки. Какой-то человек держал их на длинных поводках. Старина Этингер? Милые создания Дисмас и Гестас, приснопамятные разбойники, распятые вместе с Иисусом?

Сердце Олега провалилось в пятки. Он чувствовал, что эти твари сейчас его унюхают. Собаки метались, злобно лаяли. Этингер отпустил поводки. Псины помчались через дорожку, обогнули фонтан, вились кругами, нюхали землю и вдруг застыли. Он видел в темноте, как матово отливают их глаза. Они смотрели в северный угол! Но-но, ребята, полегче. Ведь почуяли чужака, запах которого им сразу не понравился.

Они помчались в темноту с грозным рычанием. Этингер что-то кричал им вслед.

Олега охватили предательская паника и пещерный страх. Твари стремительно неслись на него. Их глаза злобно поблескивали в темноте. Поздно бежать!

Он вскочил и начал поливать их огнем. Он сбил одну тварь, она покатилась в сторону, жалобно скуля. Вторая запрыгнула на кучу цемента как на трамплин. Олег оступился, упал на спину, но продолжал стрелять, держа приклад у живота. Псина рухнула рядом, отдавила ему руку. Она скулила, билась в конвульсиях, пыталась ползти, разевая пасть.

— Живым его берите! — выкрикнул барон.

Потанин прыгал как кузнечик, закатился под строительные леса. Поосторожнее бы надо. Эта громадина вот-вот обрушится. Хотя какого черта!..

Майор встал на колени, схватился за шаткую подпорку, стал ее раскачивать. Тряслись, скрипели наверху ослабленные перекрытия и распорки, гулял дощатый настил. Олег бросился к следующей опоре, стал ее пинать. Потом он пролез к стене сквозь уже прорезанную маскировочную сетку, перебросил автомат через пролом, в прыжке зацепился за гребень.

Приказ барона брать его живым оказался очень кстати. Иначе эсэсовцы давно пристрелили бы его даже сквозь эту сетку.

Свою ошибку эти люди осознали тотчас же. Трещали, рушились строительные леса, доски и бревна сыпались на головы подбегавших солдат. Кто-то угодил под завал, кричал от боли. Остальные ругались. Пыль стояла столбом.

Огонь из автоматов эсэсовцы открыли с опозданием, когда Олег уже перекатился на другую сторону. Боль в лодыжках была сущей мелочью. Он пошарил по земле, нашел штурмовую винтовку и кинулся в ночь.

Дыхание у майора срывалось, под ребрами кололо так, словно раскаленный бур вгрызался в желудок. Он бежал по жухлой траве, спотыкался о камни. Неимоверная тяжесть тянула его к земле. Камни подрастали, скалы плясали перед глазами.

Силы оставили Олега, когда до скал оставалось метров тридцать. Он упал в канаву, боком привалился к внушительному камешку, поменял магазин. Штурмовая винтовка была сконструирована на совесть. Она позволяла поддерживать высокий темп стрельбы, ствол не раскалялся. Пистолет-пулемет МП-40 от такой плотности огня давно захлебнулся бы и сдох.

До северного острия замка Левенштайн было метров сто с хвостиком. На небо выбралась луна и засияла как прожектор. Солдаты с руганью перелезали через стену, скапливались под ней, дожидались вразумительной команды.

Олег прицелился и дал короткую очередь. Эсэсовец, лезущий через стену, вскрикнул и камнем рухнул вниз. Майор опустил ствол чуть ниже, нажал на курок и опять, похоже, в кого-то попал. В канаве поднялся галдеж.

Он катился из последних сил, полз, давясь землей. Эсэсовцы беспорядочно стреляли, перебегали. Град пуль рикошетил от камней, выбивал из них искры. В воздухе было тесно от свинца. Он рыхлил землю лучше плуга. Всякая мерзость сыпалась ему за воротник, забивала глаза. Ночка выдалась непростой, хотя майор сам, конечно, был виноват в этом.

Погоня рассыпалась по поляне. Его подстегивали гортанные крики, били в спину как хлысты. Олег снова повалился за камень, стрелял, пока не иссяк магазин. Потом он метнулся в расщелину между скал на подгибающихся ногах.

Силы оставляли его. Ему срочно требовался отдых, хотя бы краткосрочный. Никто не воюет в таком темпе.

Он углублялся в узкую горловину, петлял между глыбами. Скалы со всех сторон, никуда не деться. За ним бежало не меньше дюжины до зубов вооруженных людей. Где же лес? Куда он подевался? Возможно, майор подался не в ту сторону, огибал его по краю. Мелкие камешки выстреливали из-под ног, хрустела крошка.

Массивная глыба накренилась над тропой словно мятая кепка с козырьком. Он подался за нее. Теперь эсэсовцы его не видели. Временно, конечно, но и то хорошо. Тошнота теснилась у горла, в глазах темнело.

Узкий пятачок, будто площадь с круговым движением. В центре вместо клумбы распавшаяся скала. Проход в две стороны, практически противоположные.

«Быстрее, пока они меня не видят! Выбегут к этой скале, им придется разделиться. Тогда мне уже не так тяжело будет», — подумал Олег.

Он тащился вперед, как уж мог, стонал от усердия, свернул вправо, понятия не имея, куда его выведет эта кривая. Потанин прижался ранцем к скале на десять секунд, перевел дыхание и снова отправился в путь, ускорялся, семенил. Он плохо представлял, где находится. В голове все смешалось, зрение подводило. Тропа между скалами сужалась, потом расширялась, уводила еще правее. Олег точно шел краем леса, который окружали скалы, и все никак не мог до него добраться.

Он мотался из стороны в сторону, но каким-то чудом продолжал идти. За спиной у него перекликались солдаты. Они шли за ним и не хотели отставать. Майор споткнулся, ударился виском о скалу, привалился к ней спиной и расставил ноги, чтобы не упасть. Тропа терялась. Возможно, ее больше не было. Слева что-то чернело. Это была расщелина или пещера, но он плохо видел.


Олег поднял автомат, упер приклад в ребра. Целиться было невозможно. Патронов в магазине оставалось с гулькин нос. За спиной солдатский ранец, в нем две гранаты и еще два снаряженных магазина, но вряд ли он располагал достаточным временем, чтобы этим воспользоваться. Кажется, его метания подходили к концу. Немцы загнали противника, живым не выпустят. Даже половина отряда легко справится с ним. Это было обидно, но усталость не позволяла майору думать об этом.

Когда в конце тропы объявились претенденты на тот свет, он принялся набивать их пулями. Они опомниться не успевали, падали. О мертвые тела спотыкались другие. Те эсэсовцы, которые выжили, поздно сориентировались в ситуации.

Олег благополучно опорожнил магазин. Он испытывал жгучее злорадство. Ему не придется отправляться на тот свет в одиночку. Ворочалась, стонала бесформенная масса на узкой тропе. Когда загремели ответные выстрелы, его уже не было у скалы. Потанин лез в черную дыру, расположенную по соседству.

Слева грохнула граната, но осколки не зацепили его, он был уже внутри. Хотел подняться, но ударился макушкой об острый выступ, рухнул от боли и неожиданности. Словно пуля тюкнула по черепу! Олег полз на коленях, погружался в кромешную черноту, закатился за какое-то каменное возвышение.

Он мог бы сразу догадаться, что оказался в пещере, откуда нет второго выхода! Эта ночь была урожайной на ошибки. Оставалось лишь радоваться, что их позволял себе не толь- ко он.

Потанин лежал на земле, смешанной с каменными крошками, стащил с себя ранец, нащупал магазин, рукоятки гранат, вывалил их наружу. Не всех он убил, увы. Майор вставил магазин, дернул затвор, перевернулся на спину.

Кто-то подкрадывался к пещере, скрипели камни под подошвами, слышалось хриплое дыхание и кашель.

«Их двое, — определил он. — Счастливчики, выжили. Примерно четверых я завалил в узком проходе, где особо и целиться не приходилось».

— Здесь он, — прохрипел кто-то по-русски, и Олег невольно насторожился. — Я видел, он сюда, падла, заполз. Темно как у негра в заднице, не видно ни хрена. Нет там выхода, Степан.

«Господа украинские полицейские! Какая радостная встреча! Вас тоже подключили к погоне? Правильно, нечего сидеть без дела, когда немцы работают. Изворотливы вы оказались, не лезли поперед батьки в пекло, оттого и выжили».

— Эй, жидяра, ты здесь? — глухо спросил Запорожец. — Смотри, как ловко своим прикидывался этот лазутчик хренов, а мы ему еще и подчинялись. Что молчишь, сука? Подай-ка голосок!

— Дышит! Там он, гнида, — сделал вывод Дыховичный. — Ненавижу этого урода. Он Миколу Стахнюка голыми руками кончил, Янко Берника убил.

Олег молчал, мотал на ус. Значит, один из тех, кто лег в проходе, — Берник. И что, легче от этого?

— А теперь молчит, словно он тут и ни при чем, — заключил Дыховичный, быстро всунулся внутрь и окатил суженное пространство автоматной очередью.

«У мертвого эсэсовца автомат забрали, — сообразил Олег. — У них ведь карабины были».

Каменная шишка защищала его от пуль, но барабанные перепонки рвались от грохота. Он высунул ствол и дал ответную очередь, чтобы полицаи шибко не наглели. Дыховичный вскрикнул, но успел отшатнуться.

Запорожец засмеялся и спросил:

— Что, гаденыш, не хочешь говорить?

— А это вместо слов, — проворчал Олег и снова надавил на спуск.

Пули бились о камень, вылетали в темноту ночи. Полицаи терпеливо ждали, пока он наиграется.

— Смешной какой, — заявил Запорожец. — Эй, москаль, чего палить-то зря? Может, сразу в атаку? Так ты давай, не стесняйся, мы тебя ждем. Чего ты там окопался?

Олег извлек гранату, дернул за шнурок, неловко перекинул ее через голову. Похоже, она не вылетела из пещеры или застряла у входа. От взрыва качнулась скала, посыпалась крошка с потолка. Ударная волна прошлась по пространству, билась в мозг, вдавила в землю. Каменный бугорок сослужил хорошую службу. Да и уши майор вовремя заткнул, иначе схлопотал бы нешуточную контузию.

Полицаи успели укрыться, не попали под осколки. Теперь они отчаянно сквернословили, плевались, кашляли. Дыховичный нервно смеялся. Мол, недолет, парень!

За первой гранатой отправилась вторая. На этот раз он точно рассчитал, где выход. Колотушка вылетела из пещеры, запрыгала по камням.

— Ложись! — дурным голосом взвыл Дыховичный.

Полицаи повалились на камни, но взрыва не произошло. Прошли положенные четыре секунды, потом еще три раза по столько же. Олег чертыхнулся. Полное невезенье. Такое случалось с немецкими М-38. Огонь от пороховой мякоти не достигал детонатора, и граната не срабатывала.

На всякий случай полицаи еще подождали, потом стали приподнимать головы, ухмыляться.

— Третья граната у тебя есть, кацап? — поинтересовался Дыховичный.

— Есть, — ответил Олег. — Лови.

— Да хрен-то там, — компетентно изрек Запорожец. — Нет у него третьей гранаты. Он же не обоз с боеприпасами, верно?

— А вот скажи, Стас, на хрена ты в него последнюю гранату бросил? — спросил Дыховичный. — Ведь понятно было, что не достанешь. Теперь у нас с тобой тоже нет гранат.

— Вышло так. Я тогда плохо соображал. Смотри, сколько он народа нарубал. Вот я и бросил от страха. Подождем господ эсэсовцев? Скоро прибегут, мы тут изрядно нашумели.

— Можно подождать, — вдумчиво изрек Дыховичный. — Но больно уж хочется эту гниду своими руками прикончить. Пулей его не достать. — Внезапно он заржал и заявил: — А ведь мы олухи с тобой, Стас! У немчуры, которую он нарубал, точно гранаты есть!

— Ага, верное дело! — заявил Запорожец. — У немчуры есть гранаты, сам видел! Сейчас сгоняю, принесу парочку. Эй, гаденыш! — бросил он в пещеру. — Ты подожди, я быстро. Не уходи никуда, добро? Следи за ним, Степан, чтобы не смылся!

Полицаи хохотали как подорванные. Надо же, какое простое решение трудной проблемы!

Сердце майора контрразведки СМЕРШ тоскливо сжималось. В данной ситуации он был бессилен. Разве что рвануться к чертовой матери, поливая огнем, и будь что будет?

Хлопнул выстрел из пистолета. Вскрикнул человек. Что-то зашуршало, покатилось. Второй выстрел, третий! Дыховичный заорал и тут же подавился криком.

Олег услышал вкрадчивые мягкие шаги. К его укрытию кто-то шел.