Поток

Хозяин дома продолжил, как будто гостья ничего ему не ответила:

– Они говорят, ты принадлежишь всем. Дитя Одина. Человек. Умпири. У тебя смешанная кровь. Но ты являешься живым доказательством могущества Грааля. Его с-с-способности править разными мирами. Так что какой бы отвратительно слабой ни была твоя кровь, ты – путеводная звезда.

Отвратительно слабая путеводная звезда.

Хирке захотелось пить, каким бы мерзким ни казалось питьё. Она снова отхлебнула из сосуда. Тёплая кровь. Тёплое молоко. Кисло-металлическое. Девушка попыталась скрыть гримасу на лице.

– Что это за одержимость кровью? – спросила она. – Вы ни о чём другом не думаете. Кто принадлежит к чьей крови. В ком течёт кровь Первых. Как будто существовали какие-то Первые!

Упрямство заставило её подавить рвоту и осушить чашу.

– Пойдём со мной, – сказал Всевидящий и поковылял к двери, в которую вошёл. Хирка проследовала за ним и оказалась в комнате с видом на море. Должно быть, стена обрушилась целую вечность назад. Сталактиты свисали с потолка, как лес иголок. Ровным здесь был только пол. Вдоль стен остались островки узорчатых плиток.

Всевидящий подозвал гостью ближе к краю.

Под ногами у Хирки бурлило море. Волны размерами больше дома бились о скалы. Всё выглядело серым, насколько хватало глаз. Небо сливалось с морской пеной. Плащ хозяина дома развевался на ветру, показывая очертания его фигуры. Скрюченные лопатки и невозможно сильный изгиб копчика. Казалось, под капюшоном Всевидящий носит маску, чтобы скрыть деформацию лица.

При свете дня стало заметно, что плащ сшит из пятнистого материала. Морщинистого. Весь облик существа в чёрном напоминал о съёжившемся пожухлом листе.

– Пос-с-смотри на это, – произнёс он голосом, едва различимым в шуме моря.

Хирка взглянула вниз на отвесную скалу, упрямо пронизанную дырами, которые когда-то были домами. Множеством домов.

– Море поглощает нас, – сказал Всевидящий. – Дом моего отца рассыпался и превратился в прах. Можно ли смотреть на это и утверждать, что не существует никаких сверхъестественных сил? Что все и вся равноценны? Опомнись! Наша кровь самая сильная. Никто не сумеет воспользоваться каменными вратами без неё. Род Има и люди на протяжении поколений приносили в жертву камням кровь, хотя ничего не с-с-соображали. Они пьют её, пользуются ею, жаждут её, потому что она делает их лучше. Наша кровь уничтожит любую другую и будет господствовать, будет пожирать и менять. Это ис-с-стина.

Всевидящий повернулся к Хирке и добавил:

– Нравится тебе это или нет, не имеет значения. У Дрейри чистая кровь. Кто-то когда-то был Первым, и мы ближе к ним, чем любое другое существо в любом мире. Ты глупа, если цепляешься за иную реальность.

Эти слова утомили девушку. Они пытались отшлифовать её, как волны шлифуют скалы. Стыд и злость боролись в душе Хирки, как молоко и кровь в животе.

Может, этот Всевидящий и был стар, но сколько миров он повидал? Откуда знал, что принадлежит к расе, которая ближе всех находилась к богам? Откуда знал, что боги вообще существуют?

Волна разбилась о камень под ногами девушки. Она попятилась, чтобы её не окатило водой. Три ворона спустились с потолка и с криками умчались куда-то в море.

Всевидящий поковылял обратно к двери.

– Но раньше первых, естественно, появился ворон. Он с-с-создал мир. Поток – это его дыхание, из которого он сотворил первых.

Хирка вошла следом за хозяином дома в гостиную. Он уселся на край скамьи поближе к огню.

– А без Потока? – спросила она.

Собеседник покачал головой. Девушке вдруг стало казаться, что у неё не осталось времени. Что необходимые ответы утекали, как вода в песок. Она схватила ладонь Всевидящего и ощутила под плащом шишковатые на ощупь пальцы. Он тут же рванул руку к себе, будто Хирка его укусила, усилив её отчаяние. Он не понимал, как это важно.

– Поэтому я здесь, – сказала она. – Ты должен мне помочь. Мы должны… – она пыталась найти нужное слово на умонийском. – Мы должны снова пустить Поток через врата! Мы должны починить вены Потока!

– Нет.

– Нет? Как ты можешь говорить нет? Ничто не может жить без Потока. Тебе это известно. Мне тоже. Это надо исправить!

Всевидящий повернулся к девушке сгорбленной спиной.

– Этого нельзя сделать.

Хирка онемела. Неужели все разговоры о власти и превосходстве были пустыми?

– Почему? Почему этого нельзя сделать?

– То, что уничтожено Потоком, починить нельзя. Поверь мне.

Хирка вскочила.

– Должны быть способы! Наиэль смог! Я знаю, что тоже смогу! Я чувствовала Поток, я… – Она помедлила, не желая рассказывать о Римере. О той силе, которая их связала. Не желая выдать их обоих.

Всевидящий вновь повернулся к собеседнице.

– У Наиэля было три вещи, которых никогда не будет у тебя. Он испытал сильный прилив Потока. С-с-сильнее, чем когда бы то ни было. А потом он истощался на протяжении тысячи лет. Словно кровь вытекала из трупа. В распоряжении твоего дяди имелись люди, которые несли тяжесть Потока. Эмблинги, испившие его крови. Пустые оболочки, волочащие груз. И, что важнее всего, Наиэль умел пользоваться всей этой мощью. А ты, вся такая самоуверенная, даже не удосужилась сообщить мне, что не в состоянии сливаться с Потоком. Что ты надеешься с-с-сделать, если даже не можешь плести его? А если бы могла, то переломала бы свои хилые ручки.

Хирка почувствовала, как к глазам подступают слёзы.

– Зачем же было тащить меня сюда, если я никогда не сумею научиться сливаться? Если вены, по которым тёк Поток, нельзя починить?

– Научиться сливаться? – Всевидящий хрипло рассмеялся. – Дитя, это заключено в крови. Поток находит тебя при рождении. Но ты появилась на свет в мире без него. А это событие, я боюсь, ты не сможешь изменить.


– Но тебе это под силу, правда же? Ты сумеешь привести Поток в порядок?

Существо снова издало глухой смешок.

– Ты и вправду не одна из нас, – сказал Всевидящий. – Ты не хочешь никакой войны, да?

Хирка облокотилась о стол. Она не могла ответить. Её заманили в западню.

– Ты сам сказал, я никому не принадлежу. И я принадлежу всем.

– Да, я так с-с-сказал. – Загадочный собеседник, хромая, обошёл вокруг стола и оказался рядом. – Хирка, дочь Грааля, дай мне каплю или две своей крови, и я призову тебя, если в ней обнаружится хоть какая-то сила.

Девушка выпрямилась и приложила все усилия, чтобы не так пристально разглядывать существо в чёрном.

– Мне не нужно сочувствие. Я хочу научиться управлять Потоком. И узнать, как извлечь проклятый клюв из одного горла.

– Ох…

Она посмотрела на Всевидящего.

– Дай угадаю… Это тоже невозможно?

Тот пожал неровными плечами.

– Клювы принадлежали первым воронам. У них были имена при жизни и есть имена в смерти. Если знаешь их, то сумеешь призвать. Но клюв нельзя уговорить, нельзя удалить. Это на всю жизнь. Хоть она и будет короткой. – Всевидящий произнёс это как наблюдение, а не как смертный приговор.

– Этого ты не можешь знать!

– Но я знаю. Сам создал парочку в своё время.

Хирка почувствовала бесконечную усталость. Было душно, и хотелось домой. Переделанный шест стоял у стола. Она указала на подарок:

– Это тебе.

Голова Всевидящего под капюшоном дрогнула.

– Ты даришь мне вспомогательный посох? Костыль?!

Хирка подошла к таинственному хозяину дома.

– С его помощью я остановила бой крабов, так что я дарю тебе крабовый шест. Как ты его станешь называть, дело твоё.

Он схватил собеседницу за ладонь. Даже сквозь перчатку Хирка ощутила прикосновение когтей и подумала, что Всевидящий хочет что-то сказать, но он молча отпустил её руку.

Девушка почувствовала дурноту. Её подташнивало. Нужно было выбираться отсюда. Она вышла в коридор и направилась к двери. От спуска по лестнице на улицу недомогание усилилось. Горло набухло. Лицо стало покалывать. Хирка не могла больше сдерживаться. Молоко и кровь хлынули из неё мощным потоком, как будто всё вышло сразу. Обессиленная дочь Грааля прислонилась к скале. Из уголка губ стекала кислая жидкость, капала с подбородка и создавала белые круги на воде в луже.

Кто-то позвал Хирку по имени. Она почувствовала прикосновение руки Колайля и уткнулась лицом в овечью шкуру на его плече. В череп изнутри колотилось болезненное знание.

Всё кончено. Поток нельзя исцелить. Война состоится. Ример умрёт.

Девушка слышала, как кричат и чокаются слепые на улицах. Празднование по случаю трескания льда было в самом разгаре. Она же являлась отвратительной путеводной звездой. Чёрным водоворотом посреди всеобщего ликования.





Урд




Хирка вытащила болт и отодвинула дверь в сторону. Урд соскочил с подоконника и уставился на нежданную гостью. Ей хотелось заехать ему локтем по носу. Сломать руку. Поколотить.

Девушка не могла врезать Потоку за то, что тот не нашёл её. Или побить Всевидящего за его слова о том, что нельзя всё исправить. Как и отдубасить Грааля, который находился на расстоянии одного мира от неё по ту сторону кругов воронов. Она даже не в состоянии оказалась задать трёпку Умпири за то, что они планировали войну.

Хирка была бессильной, как и сказал Всевидящий. Она являлась отвратительной смесью крови без Потока. А Урд находился в пределах её досягаемости. Единственный доступный враг. Единственная возможность восстановить справедливость.

Девушка сжала потные кулаки.

– Можно войти?

Губы пленника искривились в ухмылке, как будто она задела его за живое. Потом он взял себя в руки.

– Давно мне не доводилось слышать такого вопроса.