Прежде чем иволга пропоет

С чего ему вообще пришла в голову такая глупость? С Илюшина сталось бы натравить на него детский сад с яслями и злорадствовать в стороне.

Однако что-то же Макар все-таки задумал!

Скользнув под тень сосен, Сергей наблюдал, как тот подходит к мужчине. Судя по позе Сорняка, беседа у них не складывалась. Он отворачивался, пытался отойти на шаг. Макар неумолимо следовал за ним.

Сергей хмыкнул. Отделаться от Илюшина, когда тот чего-то хочет? Проще уговорить клеща вынуть хоботок, выплюнуть насосанную кровь и сменить паразитирование на вегетарианский образ жизни.

Макар не был навязчив. Но его обаяние, доброжелательность и юный вид действовали даже на самых неразговорчивых сухарей. Он умел расположить к себе одной улыбкой, одним наклоном головы. За все годы их совместной работы Бабкин так и не понял, актерствовал ли Илюшин или действительно вживался в шкуру доброго парня, переполненного искренней симпатией к миру.

Однако дальнейшие наблюдения показали, что жертва Макара не так безвольна, как почудилось на первый взгляд. Бабкин видел, как он молча, недовольно набычившись, слушает Илюшина. Тот разливался соловьем, однако отвечали ему односложно. «Плохо мужику», — сочувственно подумал Сергей.

Вскоре ему пришлось убедиться, что он ошибся. Мужчина попятился, сделав жест, будто отгонял шершня, припустил бегом по песчаной полосе, свернул и скрылся в лесу.

— Какая прекрасная мысль, — пробормотал Бабкин. — Почему мне никогда не приходило в голову, что можно так элегантно завершить разговор?

Илюшин постоял, глядя вслед беглецу, задумчиво взъерошил волосы и побрел обратно.



— Что ты хотел от папаши? — напрямик спросил Бабкин, встретив его на полпути.

— Ничего особенного… Так, поболтать о жизни.

— С чего бы?

— Мы как-никак соседи.

— Хватит мне лапшу на уши вешать! Зачем ты его домогался, вот что мне интересно.

— Интересно не это, — сказал Макар, обернувшись в ту сторону, где скрылся его несостоявшийся собеседник. — Интересно, что как я ни старался, мне не удалось его разговорить.

Бабкин пожал плечами:

— Отказываешь человеку в праве не желать пустопорожней болтовни? На кой пес ты ему сдался? — Он потрогал воду и обрадовался. — О, тепленькая пошла! Хватит ходить с постной рожей, приставать к соседям и портить им настроение! Купаться пора!

Он живо сбросил кроссовки, стянул футболку и остановился, вспомнив, что плавок у него нет.

— Могу тебе испортить, — ласково предложил Илюшин. — Спорим, ты не обрадуешься?

«В трусах поплаваю. Делов-то».

Бабкин развеселился.

— На щелбан. Спорим! Будешь торчать на берегу в унылом одиночестве и придумывать очередную пакость?

— Щелбаны мне неинтересны. Проспоришь — едешь в город за пиццей.

Под босыми ступнями пружинил влажный песок. Бабкин огляделся, не желая смущать окружающих семейными трусами в елочку, а если уж быть честным, не желая смущаться сам.

— Неглерия Фоулера, — кротко сказал Макар, наблюдая за ним.

— Переведи!

— Это название очень любопытного паразита. — Илюшин окинул озеро мечтательным взглядом. — Обитает в пресных водоемах, очень оживляется, когда вода нагревается выше двадцати пяти градусов.

— Присосется — оторву, — пообещал Бабкин и шагнул в воду. Постоял, наблюдая за мальками.

— Неглерия — это амеба. Она не присасывается, а попадает в человека через нос и оттуда пробирается в ткани мозга. Там начинает активно развиваться, размножаться — в общем, обживать хозяйскую голову. В результате — жуткие головные боли, отмирание тканей, внутреннее кровотечение.

— Ты ее только что придумал? — поинтересовался Сергей.

— В подавляющем большинстве случаев попадание неглерии в организм приводит к смерти носителя, — печально сообщил Макар.

— Врешь как дышишь!

— Выживает около трех процентов зараженных. Протокола лечения не существует.

— Нет здесь никакой амебы!

— Стоит насторожиться, если в течение двенадцати часов после купания ты заметишь у себя светобоязнь, судороги и спутанность сознания. Затем — кома и мучительная смерть.

Илюшин замолчал. Сунул руки в карманы, удовлетворено покачиваясь с пятки на носок.

Сергей обернулся и мрачно посмотрел на него.


— Вода не прогрелась до двадцати пяти.

— Ты не меня убеждай, а неглерию, — посоветовал Макар. — Я-то к тебе в мозги через нос не полезу.

— Да ты отовсюду ко мне в мозги лезешь! — Бабкин, стараясь не поднимать брызг, выбрался из воды на берег. — Если я сейчас выясню, что ты мне наврал, я тебя обратно в Москву не повезу, понял? Богом клянусь, Макар!

Илюшин широко улыбнулся.

— «Четыре сыра», «Маргариту», «Пепперони», «Гавайскую», — перечислил он. — И что-нибудь с креветками.

— Я стал лучше понимать этого мужика, который отказался с тобой разговаривать, — проворчал Сергей, собирая с кустов свою одежду. — Он, может, в эту глушь забрался как раз затем, чтобы две недели спокойно молчать.

— Может быть, может быть, — задумчиво сказал Илюшин.

Бабкин перевел взгляд на коттедж, где жили дети, и ему показалось, что кто-то быстро отступил от окна в глубь комнаты.



Спустя еще пару часов Сергей думал, что, может, наябедничать родителям было не такой уж плохой идеей.

Едва он вернулся в коттедж, дети прилипли к нему и не оставляли в покое. Они заставили его натянуть между деревьями сетку и устроили подобие волейбола. Правила менялись каждые пятнадцать минут. Бабкин подавал еле-еле, но спустя час без сил повалился на траву, измученный не столько темпом игры, сколько постоянным страхом случайно прибить кого-нибудь из них мячом.

— Перерыв!

Дети уселись рядом.

— Слушайте, а вот вам загадка, — начал Сергей, надеясь, что до Илюшина никогда это не дойдет. — Что делает слон, если ему нечего делать?

— Слоняется, — подумав пару секунд, ответил Егор.

— Что?

— Сло-ня-ет-ся.

— Ты знал? — подозрительно спросил Бабкин. — Где-нибудь раньше слышал?

Мальчик пожал плечами:

— Да вроде нет. Но это же просто. Для малышей загадка.

— А вот я не додумался, — со вздохом признался Бабкин и стал смотреть в небо.

Слоняется. Ерунда какая. В духе Илюшина, впрочем…

— А вы правда частный сыщик? — спросила Стеша. — Как Калле Блюмквист?

Бабкин, разглядывавший облака, удивленно приподнял голову и обнаружил, что его сверлят две пары темных глаз. Дети походили на хамелеончиков в ожидании мухи: они сидели, замерев, но в любой момент были готовы к броску. Ему пришла в голову не самая приятная мысль: вся их предыдущая возня была только прелюдией к этому разговору.

— Кто вам такое сказал?

— Вопросом на вопрос не отвечают!

— Это невоспитанно!

— Ладно, я правда частный сыщик, — сдался Сергей.

Они переглянулись. Мордашки у обоих сделались очень серьезными.

— Тогда вы нам поможете, — сказал Егор.

И это был не вопрос.



Внутренний голос Сергея твердо сказал, что ему не нужно связываться с детьми, последнее дело — поддержать в них надежду, будто он годится на роль взрослого, которому они могут доверять свои глупые тайны. Маленькая врушка, подслушивающая на деревьях, — вот их идеальный компаньон, а не хмурый уставший мужик сорока с лишним лет.

Несколько секунд он был близок к тому, чтобы молча встать и уйти.

Но в нем, против его воли, проснулось уважение к ним. Они составили план, они выманили его из дома. С ежом им повезло, но если бы не еж, придумали бы что-нибудь другое. Игра была проверкой, теперь Сергей это понимал: похоже, они наблюдали, как он умеет взаимодействовать, не сорвется ли на них, не начнет ли браниться. Мячи, летевшие ему в голову, и некоторые их поступки и словечки теперь предстали тем, чем и были с самого начала: провокацией. Испытанием.

Его проверяли на прочность и признали годным.

Брат и сестра серьезно подошли к делу. А Бабкин уважал серьезный подход.