Принцы на охоте

– Тогда уж лучше я, – тяжело вздохнул Зак и невольно отпрянул от размашисто распахнувшейся двери.

– Зак, иди посмотри, как здорово получилось! – Вихрем ворвавшийся Тан светился от гордости. – Па, ты видел?..

И вдруг заметил угрюмые лица родичей. Запнулся, как о камень, растерянно застыл на половине шага.

– Знаешь, Тан… – опередил его вопрос Зак. – Что-то мне сегодня тревожно за дом… Вот думаю, сходить бы, как скал достигнем, чтобы портал стабильнее был.

– А с кем, не знаешь? – мгновенно нахмурился принц.

– Не пойму. Отец говорит – лучше всем вместе, только не придумал еще, на кого судно оставить.

– А Анюся зачем? Да и Дик ей поможет, – немедленно решил Танио. – Надеюсь, мы ненадолго?

– Я тоже так полагаю, – кивнул Сейден. – Пойду энергию пополню. Танио, Заку резерв до полного добавишь. Возможно, и не понадобится, но на всякий случай…



– Что за змейство?.. – Бариз оторопело опустил подзорную трубу. – Не было здесь никогда никаких деревьев. Не за что им там зацепиться, в шторма как через частый гребень всё прочесывает. Может, мы не туда вышли? Да нет, все измерения совпадают…

– Я верил! – оглянувшись на отца, счастливо ухмыльнулся Зак. – Как тревога исчезла, так и подумал: «Ну неужели они не выдумают какой-нибудь трюк?»

– Тан… – осторожно потеребила принца за рукав Анюся. – Он чё, думает, это Хабер?

– Ну почему обязательно Хабер? Гистон у него раньше был учителем в магии природы. Надеюсь, оба они там, – ответил за зятя Сейден, с удовольствием поглядывая на взволнованное личико магини.

Пожалуй, прав Танио: ее вполне можно оставить здесь, пока они сходят в поместье проверить, что случилось. Хотя лично он, Сейден, предпочитает думать, что Зак просто соскучился по любимой жене, а поскольку в последние дни слишком много нервничал, вот и чудится ему всякая дрянь.



– Зак, а ты их еще не слышишь? – волновался Танио, бдительно следя, как на горизонте быстро растет пышный ярко-зеленый шарик.

– Не совсем четко. Боюсь ошибиться. Они оба носят амулеты, чтобы я не подслушивал их секреты мирового уровня, – ехидно хмыкнул немного повеселевший маг. – Тан, ты давай снимай свои заклинания, а то через пяток подзвонков врежемся во что-нибудь. Бариз уже волнуется, только напомнить мне боится.

– Как скажешь, – кивнул принц и убежал на корму.

– За-ак… ну что? – в который раз нетерпеливо дернула учителя Анюся.

– Сейчас увидим, – непреклонно качнул головой маг.

Шлюп аккуратно причаливал к выплетенным из гибких стволиков мосткам наподобие тех, с которых он так любил рыбачить в детстве. Да и нырять с них интереснее: разбежишься, прыгнешь с визгом, брызги до берега, мать укоризненно уши затыкает…

Да что же там у них такое произошло, если от невинного воспоминания о Каруне у него горло перехватывает? Что маги живы оба, Зак уже понял, сохранился на Гистоне след от его «сторожки». А Хабера он всегда по отзвуку материнской защиты опознаёт. Но друзьям и отцу говорить этого не стал не из вредности, а чтобы не портить приятный сюрприз.

Мягко легли на мостки простые сходни, и прыгнул туда же прямо через борт легкий, как ветерок, Танио.

Пронесся в оплетенную цветущей лианой арку из тандука и исчез где-то в глубине островка. А следом уже летела Анюся, умудрившаяся первой заскочить на сходни. Затем уверенно зашагал отец. Зак хмыкнул и, мгновенно соорудив портал, вошел в него. Перемещение на ближние расстояния всегда было его коронным трюком. Вышел на чисто вымытую палубу и на миг засомневался, а туда ли попал. Однако почти сразу увидал отца, обнимавшего высокого человека, похожего на него теперешнего, но лет на тридцать моложе, и саркастически хмыкнул, вспомнив, как матросы считали его отцом Гистона. Оказывается, маг сбросил ради путешествия свою обычную иллюзию и гуляет в натуральном облике.

Заметил мелькнувший в дверях каюты край легкой цветастой юбки, в которой щеголяла на корабле его ученица, и шагнул следом.

И натолкнулся в полутьме на остолбенело замершую Анюсю, недоверчиво разглядывающую худощавого незнакомца, спящего в странной кровати с высокими бортиками.

– Ну и что ты тут застряла? – подтолкнул ее учитель.

– Зак… а это… кто? – испуганно шепнула ученица.

– А это и есть наш Хабер, – разглядывая впалые щеки и бледную кожу моложавого темноволосого мужчины, слегка похожего на аганца, язвительно хмыкнул маг.

Ну да, мать вроде говорила, что кто-то из родителей Хабера был родом с юга. И, похоже, магу очень неслабо досталось, раз он до сих пор не поднимается с постели. Как жаль, что нельзя снять с него амулет и просмотреть воспоминания, чтобы иметь представление, что же такое нелегкое выпало на долю их рассудительного главы.

– Зак… – недоверчиво протянула Анюся, – но он же… совсем не похож.

– А я на себя похож? – насмешливо отозвался учитель. – Только тут все наоборот. Это и есть его настоящий вид. А во дворце он для солидности носит иллюзию. Ты давай выходи отсюда потихоньку, пусть он отдыхает. Я скоро приду, мне нужно тебе кое-что важное сказать.

Посмотрев вслед вышедшей из каюты ученице, маг легким движением пальцев набросил на спящего заклинание целебного сна и простер над его головой чуткие руки. Нет, лечить Хабера и питать магической силой будут отец с Танио. А Зак давно хотел немного стереть ту непонятную темную дымку над сознанием мага, что ощущал только он один. Какой-то почти незаметный след сильной обиды или разочарования, быть может, безответной любви или невосполнимой потери. Что-то, что не уходит само и не дает свободно жить дальше, мучая и мешая чувствовать счастливым себя и делать счастливыми других. Убрать это мог лишь Зак, но никогда бы открыто не решился предложить такую операцию, зная из собственного опыта и наблюдений за другими, что именно воспоминания о своих промахах и неудачах некоторые люди берегут особенно крепко. Одни – чтобы не повторить прошлых ошибок, а кое-кто любит иногда припомнить прошлую боль, чтобы иметь повод пожалеть себя под настроение. И лишь немногие, такие, как Хабер, тщательно прячут эти воспоминания как свидетельство мимолетной, недостойной слабости и никогда не признаются в их наличии.

Зак прикрыл глаза, концентрируясь на ощущениях, неосязаемыми продолжениями пальцев скользнул по краю чужого сознания, нежно и осторожно собирая с него темный налет. Хабер чуть сморщился, тоненько всхлипнул, тяжело выдохнул.

– Сейчас-сейчас… Еще немного, и все будет хорошо, – бормотал Зак, стирая последние капли, и видел, как облегченно разглаживается, успокаивается напряженное лицо спящего.

– Ну вот и все, – довольно хмыкнул, стряхивая в сторону старинные негативные воспоминания и переживания пациента.

И как раз вовремя – в каюту на цыпочках вошли Сейден и Танио.

– Подлечите и добавьте энергии, плохие эмоции я снял и накинул целительный сон, – вставая со стула, сказал родственникам полуправду Зак и вышел из каюты.




– Еще ложечку. – Из-под густых ресниц на мужчину непреклонно смотрели прекрасные темные глаза. – Тебе нужно хорошо кушать, Зак сказал, жизненная энергия почти на нуле.

– Во-первых, что такое «на нуле»? А во-вторых – ты всегда так послушно исполняешь все приказы Зака? – слегка ворчливо спросил Хабер, насмешливо посматривая на упрямую магиню, пока не совсем веря, что все плохое уже закончилось.

Их нашли – приплыли на небольшом, но крепком шлюпе его друзья, и вся жизнь на заброшенном на скалу корабле сразу поменяла смысл и темп, из заунывного, полусонного существования превратившись в бурный поток новостей и дел. Его немедленно подпитали энергией, завернули в одеяло и потащили на шлюп, где Зак с Сейденом споро совершили над громко возмущавшимся главой помывочную процедуру, оставив для сохранения авторитета на теле начальника лишь подштанники. А потом выдали чистую одежду и, едва дождавшись, пока он натянет ее на влажное тело, потащили обратно. Хотя Хабер чувствовал себя вполне способным ходить самостоятельно, да и вообще делать все что угодно. Особенно после кружки снадобья, приготовленного Сейденом. Очень знакомого снадобья, Хабер и сам такое готовил. Быстро восстанавливает силы и разжигает аппетит. Он уже и съел после него мисочку крепкого бульона с сухариками, и поспал звона три. Так вот теперь настырная Анюся принесла еще миску и почти скормила ему с ложечки. Хотя Хабер и упорствовал поначалу, утверждая, что может есть сам, переспорить девицу ему не удалось.

– Ну, во-первых, ноль – он и есть ноль. То есть ничего. А во-вторых, когда мы на задании, Зака я обязательно слушаюсь. Даже если не хочется, – со вздохом призналась девица, исподтишка окидывая заинтересованным взором симпатичного подопечного. – Это же задание. Зак сказал: «Если по глупости сдохнешь, жаловаться не приходи».

– Здорово он выражается, – саркастически заметил глава, проглотив влитый в рот бульон.

– Грубовато, но правильно, – скромно опустив загадочные глаза, признала Анюся. – Я уже сколько раз на своей шкуре проверила: если не послушаешь, будет хуже. Давай я тебя немножко оботру… вот так. Теперь взвар и фрукты. Ты чего больше хочешь?

– Немножко отдохнуть, – схитрил Хабер, чувствуя приятную теплую истому от наполненного желудка и разливающейся по телу энергии.

Он снова ощущал себя здоровым и сильным, уже нашел неподалеку слабенький источник и привычно притянул к себе невидимую простым людям нить.

– А где все? – разглядывая принявшуюся за кормление хайти магиню, небрежно спросил глава.

А ничего она получилась, очень хорошенькая. Особенно глаза… Хаберу всегда нравились именно такие – темные, таинственные. И выражение такое нежное, проникновенное, когда гладит своего зверька…

– Маги ушли в поместье – сказать, чтобы не волновались за вас, а остальные уплыли на рыбалку – хотят ухи из свежей рыбы, – осторожно укладывая задремавшего питомца в корзинку, пояснила магиня.

– А какое у вас задание? – опасливо, чтобы не спугнуть доверие девушки, тем же ровным тоном спросил глава.

– Это у Зака спрашивать нужно, – не повелась она на уловку, и Хабер слегка разочарованно вздохнул.

Действительно, хорошо выучил Зак ученицу, если она даже главе ковена не выдает его секретов.

– Давай я тебе подушку поправлю… – склонилась над лицом мага стройная фигурка, и вдруг в его ноздри резко ворвался, снося все собственные, давно заученные наизусть запреты, манящий теплом и свежестью полузабытый запах женского тела.

Так давно и прочно гонимое чувство неудержимой волной рванулось из глубин подсознания, давя и гася все вопли и доводы разума. Руки сами оказались на тонкой талии, нежно, но настойчиво поглаживая и притягивая к себе, губы потянулись туда, куда достали, робко пробуя на вкус и отзывчивость смугловатую кожу.

Анюся на миг замерла, с изумлением вглядываясь в горящее страстью лицо мужчины, затем, бесшабашно хмыкнув, обвила руками крепкие плечи и подставила жадным губам нежные губы.

Да гори оно все синим огнем. Что она, не живая, что ли? Все учеба да задания, а от мужиков после предателя Ветения девушка шарахалась как от чумы. Не хотела больше испытывать такую боль, какую причинил его гнусный обман. Но ведь у Хабера-то нет жены? И вообще… если ей не понравится… прекратить отношения можно в любой момент… Только не сейчас… Нет-нет, не сейчас…



– Гады! Фашисты! – от души врезав ногой по двери, яростно выкрикнул Дик и обессиленно обернулся к столу.

Притихшие матросы с состраданием смотрели на расстроенного парня. Конечно, можно было попытаться выломать дверь и перебить захватчиков. Четверо против четверых – не самый плохой расклад. Но вполне возможно, что те не блефуют и действительно успеют утопить Диршана, как пообещали. А тогда им ни за что не найти дорогу назад, к густо заросшему тандуком кораблю. И зачем только капитан соблазнился на предложение этого Бариза наловить свежей рыбы и жирных молодых птенцов улошей? Супчику из свеженького мясца им захотелось. Вроде и так питались, как не всякие господа едят. Мясо копченое и колбаса каждый день на столе, фрукты в корзинах прямо в столовой стоят – бери сколько хочешь.

– Дик… – огорченно глядел на ученика мага Туиз. – Ну не переживай ты так. Мы про него и раньше слышали… может, не обманет? Сойдут на берег и отпустят Диршана. Мы тогда быстро назад вернемся, наш старшина эти воды как свои пять пальцев знает. Давай лучше сыграем пока, чтобы время быстрее прошло.

– Да неужели я смогу сейчас играть?! – с отчаянием рявкнул Дик. – Когда эти фашисты над нашим капитаном издеваются! Когда Анюся одна, без защиты, с больным магом на островке осталась! Когда неизвестно, что они с остальными и с Мизой сделали! Черт, какой же я лопух… За каким фигом мне понадобилась эта проклятая рыбалка?!

– Дик, а кто такие «фашисы»? – робко поинтересовался один из рыбаков.

– Да не фашисы… Фашисты. Вот такие же гады, как этот Бариз и его дружки. Нелюди. Не понимающие никаких человеческих чувств. А мы-то их жалели, лечили, кормили. Штаны свои отдали. Не нужно было их с того острова забирать, зря Зак гадов пожалел. Гнездо ковиксов, видите ли, почувствовал. Вот среди ковиксов им самое место! А эта скотина Турсон? Таким добряком перед Заком прикинулся! За миску еды работать собирался. А потом еще и дружков своих на корабль протащил. И как его только Зак не раскусил, гадину ядовитую! Он небось еще тогда это все задумал! – не переставая пинать дверь, разорялся парень.

Обидно было до слез, что едва выпала возможность хоть как-то отплатить магам за свое и Тимкино спасение, как он тут же лопухнулся, словно последний гастарбайтер.

Турсон стиснул побледневшие губы и на цыпочках отошел от двери. Четверо других пленников спокойно сидят, запертые по двое в своих каютах, а этот парень еще ни подзвонка не молчал. И что самое противное: всё, что он кричит, – святая правда. А раз так, значит, и про ковиксов не соврал. Он, Турсон, отлично помнит, как хмурилось лицо старика, когда он недовольно рассматривал их там, на песке пустынного острова. Значит, решал в тот момент, жить им или нет. Потому что ковиксы на них все равно бы набрели. Вот потому-то и не видно было поблизости ни одной рыбачьей лодки. Берзийские аборигены боятся этих тварей больше, чем пиратов.

– Что, шумит? – виновато оглянулся стоящий у руля Бариз.

– Там ковиксы были, – горько глядя вдаль, тяжко выдавил из себя боцман. – А я-то все думал, почему ни одной лодки… уже третий день как шторм стих. Зак этот сильно тогда за своих друзей зол был, за то что Сайж их на корабле в трюме оставил. Я бы их сам вытащил, да думал, что они уже забрали, забыл в спешке, какая он падаль. Казну-то он не забыл. Ты этого не видел, за картой бегал, последним в лодку прыгал. Да, очень не хотелось магу с острова нас брать… Сайжа он не взял. Даже не остановился, матросы рассказали. А к нам пришли… ну, мы тебе говорили уже… и вылечили вас всех. А потом решился, портал открыл – берите, говорит, раненых и быстрее. Я тогда думал, всё, что скажет, за это сделаю. Вот и отплатил за добро… Не знаю, как теперь буду людям в лицо глядеть…

Турсон стер мускулистым кулаком скупую горькую слезинку и внезапно изумленно вытаращил глаза. Упрямо закусив губу, побледневший Бариз резко крутил руль, поворачивая шлюп.

Боцман ошеломленно тряхнул волосами и бросился помогать Орифу со Ступом переставлять паруса. Но даже втроем им нелегко пришлось, пока справились с этим тяжелым, хотя и привычным делом.

– А команду можно уже выпустить? – помявшись, подошел он к другу, когда работу наконец закончили.

– Не стоит, – тяжело вздохнул тот, упорно не отводя глаз от горизонта. – Они ведь нас сейчас убить готовы. Так что давай сначала причалим. К утру должны до места добраться.





Глава 17